Читать книгу Отныне и вовек (сборник) - Рэй Брэдбери - Страница 7

Воздух, раскаленный с самого утра, постепенно сменился прохладой, когда дорога нырнула под сень деревьев.

Приезжий подался вперед:

– А как вы угадали?

– Что? – спросил кучер.

– Что я писатель, – пояснил молодой человек.

Кучер глянул на проплывавшие мимо деревья и понимающе кивнул.

– У тебя язык шлифует слова на выходе. Ты говори, говори.

– О Саммертоне чего только не болтают, я сам слышал.

– Много кто слышит, да редко кто приезжает.

– Например, что ваш город словно из другого пространства и времени – исчезающий, что ли. Хочу верить, он уцелеет.

– Дай взглянуть тебе в глаза, – попросил возница.

Газетчик повернулся и посмотрел прямо на него.

Извозчик опять кивнул:

– Ага, еще не замутились. Надеюсь, ты видишь то, на что смотришь, и говоришь от сердца. Милости прошу. Фамилия моя Калпеппер. Зовут Элиас.

– Мистер Калпеппер, – молодой человек дотронулся до его плеча, – Джеймс Кардифф.

– Надо же! – изумился Калпеппер. – Звучные фамилии. Калпеппер и Кардифф. Можно подумать, дорогие адвокаты, архитекторы, издатели. Прямо как по расчету. Был Калпеппер, теперь добавился Кардифф.

В тени деревьев коняга Клод прибавил ходу.

Пока они ехали по улицам, Элиас Калпеппер, указывая то направо, то налево, не умолкал ни на миг.

– Вот тут конверты делают. Отсюда ведет начало вся наша переписка. Это парогенераторная станция, когда-то пар давала. Позабыл, для чего. А сейчас проезжаем редакцию «Калпеппер Саммертон ньюс». Если раз в месяц случается новость, она попадает в газету! Четыре полосы крупного набора, удобного для чтения. Как видишь, мы с тобой, так сказать, одного поля ягоды. Только ты, разумеется, не правишь лошадьми и не компостируешь билеты.

– Где уж мне! – сказал Джеймс Кардифф, и они добродушно посмеялись.

– А это, – продолжал Элиас Калпеппер, когда Клод, описав дугу, свернул в переулок, где соединялись кронами вязы, дубы и клены, вплетая голубое небо в свой причудливый зеленый узор, – это Нью-Санрайз. Самый богатый район. Вот здесь живет чета Рибтри, по соседству – семейство Таунвей. А там…

– Боже! – воскликнул Джеймс Кардифф. – Эти лужайки перед домами! Взгляните, мистер Калпеппер!

На всем пути за каждым забором толпились подсолнухи; их круглые, как циферблат, физиономии караулили солнце, чтобы открыться с рассветом и замкнуться в себе с наступлением сумерек: на одном пятачке, под вязом, их уместилось не менее сотни, на другом – сотни две, а далее – до пяти сотен.

Вдоль обочин тоже выстроились мощные стебли, увенчанные темноликими циферблатами в желтой оправе.

– Как будто вышли поглазеть на уличную процессию, – сказал Джеймс Кардифф.

– И впрямь, – отозвался Элиас Калпеппер. Он сделал неопределенный жест рукой.

– Кстати сказать, мистер Кардифф. Давненько у нас не бывало репортеров. В наших краях ничего не происходит аж с тысяча девятьсот третьего года, когда случился Малый потоп. Или с две тысячи второго, если говорить о Большом потопе. Мистер Кардифф, что журналисту ловить в городке, где никогда ничего не происходит?

– Так уж и ничего, – смешался Кардифф.

Он поднял глаза, вглядываясь в открывающийся перед ним город. Сейчас ты здесь, подумал он, а вскоре тебя как пить дать не будет. Я кое-что знаю, но не скажу. Суровая правда может тебя погубить. Мой разум открыт, но рот на замке. Будущее неясно и шатко.

Мистер Калпеппер вытащил из кармана пластик мятной жевательной резинки, отправил в рот, сняв обертку, и стал жевать.

– Вы знаете что-то, чего не знаю я, мистер Кардифф?

– Правильнее будет сказать, – заметил Кардифф, – это вы знаете о Саммертоне нечто такое, чего не сказали мне.

– Коли так, мы оба, надеюсь, раскроем карты.

С этими словами Элиас Калпеппер слегка натянул вожжи, направив Клода к покрытой гравием подъездной дорожке, которая вела сквозь подсолнухи к частному дому с вывеской над крыльцом: «Герб египетских песков». Сдаются комнаты».

Калпеппер не обманул.

Река Нил вблизи не просматривалась.