Читать книгу Скорость - Рей Янов - Страница 3

Рано утром загудел телефон. Он взглянул на номер. Родители.

Сынок, ты где? – встревоженно спрашивал отец.

Не переживай, у меня все хорошо. Я трезв и собираюсь ехать на работу, не волнуйся. – Жена, конечно, пожаловалась родителям, и они, естественно, беспокоились.

Потом созвонимся. – Он отключился. Смартфон был полон вчерашних сообщений от жены и сына с просьбой вернуться домой. Настроение было скверное. Он выехал из гаража, доехал до ближайшего магазина. Когда он расплачивался за зубную пасту, щётку, бутыль с водой и творожные сырки с йогуртом, купленные на завтрак, в глазах усталых после ночной смены продавщиц читалось ехидство и понимание. Заехав за раскидистые придорожные кусты, он умылся, почистил зубы. Перекусил. Пора на работу.

Работник, которого он всегда подбирал по дороге за город, стоял на автобусной остановке. Привыкший видеть работодателя всегда чисто выбритым и пахнущим одеколоном работник ухмыльнулся.

«Наверное, думает, что я вчера подвыпил и проспал. Да и ладно».

Бригада строителей была уже на участке. Начался обычный рабочий день. Про возвращение домой не хотелось думать. С другой стороны, вторая ночь в машине – это уже перебор. Даже выезжая по осени на охоту на водоплавающую дичь, что было для него одним из главных хобби, он не выдерживал более двух ночёвок в машине. Хотелось комфорта, тёплого душа и свежей постели. Ещё раз прошёлся по телефонным номерам гостиниц – нигде не было свободных мест. В одной нашёлся люкс за 10 тыс. в сутки. Ну что же, хоть что-то, на одну ночь можно, конечно, себе позво лить, но не более. Приличных однокомнатных квартир тоже не было. Или какие-то гостинки в районах, где обитают маргиналы и гастарбайтеры, или дорогие многокомнатные апартаменты, которые ему в текущий момент ну никак не подходили. Самым разумным и простым было бы вернуться домой, но гордость не позволяла звонить первым.

Рабочий день закончился. Высадив работника на обычном ме сте, он поехал в центр. Прозвонил ещё пару телефонов, надеясь найти хоть какое-то временное жильё, но безуспешно. Агентства обещали подыскать квартиру только через несколько дней, не раньше. Горячий сезон. В смартфоне мигало пропущенное сообщение от сына. Он написал ответ и спросил, как мама. Сын ответил, что они ждут его возвращения домой.

«Я, конечно, вернулся бы, если ты мне пообещаешь не устраивать продолжение скандала», – написал он жене, пытаясь замаскировать свои слабость и нежелание терпеть дискомфорт и лишения. Поиск жилья выбивал его из ритма, который требовался на стройке, где каждый день был расписан, и, что особенно важно, аренда жилья пробивала бы значительную дыру в бюджете, который и так был ограничен.

«Возвращайся, – написала жена, – я не скажу ни слова». Облегчённо вздохнув, он поехал домой.

Дома он долго и тщательно мылся в душе, смывая трудовой пот и, как ему казалось, следы измены, которые как будто въелись во все поры кожи. Вспомнилась молодая попутчица. Он внезапно вновь почувствовал сильное возбуждение. Да, хороша была девушка.

На кухне ждал готовый ужин. Жена молчала, но стол был сервирован по лучшему разряду. Он молча поел. Пошёл в гостиную, завалился на диван перед телевизором. Вечер обещал быть тоскливым, но бесконфликтным. Жена не спрашивала ни о чём. Постелила постель. Он взял плед, подушку и устроился спать на диване. Не мог он ложиться в супружескую постель после вчерашнего приключения. Было у него ощущение какой-то своей вины и некой грязи, которую он не хотел тащить под одно одеяло с женой. С другой стороны, полученное удовольствие ещё было слишком свежо и ему хотелось подольше ощущать это чувство, которое неминуемо было бы разрушено, прикоснись он, даже случайно, к своей законной спутнице жизни.

Несколько оставшихся дней до выходных прошли одинаково. Он продолжал спать один на диване, под тоненьким пледом, вставал на рассвете, плотно завтракал и уезжал на стройку. Вечером его ждал готовый ужин, минимум разговоров, обязательный звонок родителям, которые живо интересовались его строительными успехами, телевизор и ранний уход ко сну. Всё чаще и чаще вспоминалась девушка. «Может, позвонить? Всё-таки сколько же ей лет, – задавался он вопросом, – купила ли она себе телефон, как хотела?»

В воскресенье он встретился с давним товарищем, с которым они играли в теннис по утрам в выходные. Болтали о том о сём. Естественно, разговор зашёл и о жёнах, о семейных проблемах – а у кого их не бывает, – о притягательных молодых девицах и том, что в их возрасте им улыбаются только за деньги.

Оба были рослые, крепкие мужчины в отличной для своих лет форме, хотя волосы предательски редели, а на лицах уже проявились все следы и бурной молодости, прошедшей в безумные девяностые, в которые удалось выжить, и разудалых двухтысячных с обильными кутежами, в которые удалось не спиться и не загубить остатки здоровья. Наступило время ЗОЖ, и оба, в общем-то, придерживались, хотя и без лишнего фанатизма, этого модного веяния современности, что позволяло успешно выстраивать одному свой небольшой, но доходный бизнес, а второму быть на хорошем счету в крупной мультинациональной компании с постоянными зарубежными командировками и достойной зарплатой.

Его прямо подмывало рассказать товарищу и о конфликте с женой, и встрече с молодой девицей, которая не выходила у него из головы, но он понимал, что про девушку эту рассказывать даже старому другу нельзя. Проболтается дома, а там и до жены дойдёт слушок. Так уже было когда-то по молодости, когда у него случился мимолётный, но страстный роман с одной бывшей стюардессой. Жена простила, но не забыла, хотя он так не признался ей в этом грехе, отрицая всё, несмотря на очевидные улики. И это было правильно: жене он оставил какую-то надежду призрачную, что слухи о его связи преувеличены, и это сохранило их молодую семью. Товарищ болтанул лишнего по пьяни (случались у него запойные дни в те весёлые времена), но он простил и его, никогда не попрекая и не вспоминая этого случая. Однако урок был усвоен крепко и количество информации, которой стоило делиться со старым товарищем, теперь чётко дозировалось, несмотря на то, что тот уже и спиртное-то перестал совсем употреблять, ЗОЖ – некогда бухать. Обсуждая все плюсы и минусы адюльтера с молодыми и доступными, при правильной оценки ситуации, девицами, он, наверное, невольно дал понять другу, что совсем не против такого развития событий. «Ты смотри не влюбись только», – сказал старый друг, словно почувствовавший что-то.

Он задумался. А на что похоже это чувство, которое последние дни не даёт ему покоя, эти размышления и воспоминания своей мимолётной и случайной попутчицы. Уж действительно, не влюблённость ли? Да нет, это просто физиологическая тяга, желание вновь испытать то сумасшедшее удовольствие, которое она ему доставила. Похоть – и больше ничего. Разговор постепенно сошёл на нет. Старые друзья распрощались и разъехались, каждый к своей жене.

Он ехал по путепроводу и вспоминал девушку. Достал исчирканную бумагу блокнота, где был записан её номер. «Надо позвонить. Не сегодня – в будние дни, когда поеду на работу. Почему бы и не встретиться? Сколько ей лет всё-таки? По-моему, она мне всё же соврала. Где там она учится? – вспоминал он. – Гуманитарный колледж. Стоп, колледж, а в колледжах же и после 9 класса учатся. Надо погуглить».

Он приехал домой. Воскресный день прошёл буднично и скучно: сын с женой никуда не захотели идти и они провели остаток дня, сидя каждый в своей комнате. Жена хлопотала на кухне, не отрываясь от компьютера, зависая периодически на своих любимых сайтах интернетмагазинов, в фейсбуке и инстаграмме. Жизнь online заменила ей живое общение. И в этом он чувство вал какую-то долю своей вины.

Мысли опять вернулись к молоденькой девушке. Он зашёл в интернет со своего смартфона: «Окский гуманитарный колледж», – набрал он в поисковике. Умный гугл выдал тут же подборку соответствующих сайтов. Он отыскал сайт колледжа. «Информация для поступающих. Поступить можно на базе 9 классов, срок обучения – 3 года, а также после 11 класса, срок обучения – 2 года. Вот этого я и боялся, – подумал он, – она несовершеннолетняя. – Сердце забилось учащённо. – Этого мне только не хватало. Связи с малолеткой. Так, надо успокоиться и рассуждать логично. Допустим, она закончила 11 классов в семнадцать и поступила в колледж, отучилась год, тогда ей полюбому больше 18, ну или, по крайней мере, исполнилось уже 18. Зачем же она тогда соврала, что ей 21, ну сказала бы, что 19. Тем более сообщила она о своём возрасте, когда я о сыне упомянул, и никакого предпо ложения в дальнейшем знакомстве и близко не намечалось, – вспоминал он. – Ладно, нечего гадать. Что я паникую, прошло уже несколько дней; если бы у неё были бы какие-нибудь помыслы для шантажа или что-то в этом роде, то уже проявилось бы, наверное». Он пытался успокаивать сам себя, в душе уже будучи почти уверенным, что девушка была несовершеннолетней. Ругал себя за ту минутную слабость, когда проклятая похоть одержала верх над разумом, долбаная физиология самца. Злился на жену, ведь была в этом и её вина: не будь того скандала, он бы из дома не уходил, а уж если и ушёл бы, то не будь брошены ему вслед слова о мужской несостоятельности, вряд ли бы остановил машину голосующей придорожной девице. Самое ужасное было в том, что воспоминания о полученном удовольствии были попрежнему сладки и, боясь, с одной стороны, каких-то последствий за свой поступок, а именно уголовной ответственности за сексуальное домoгательство к несовершеннолетней, с другой стороны, он понимал, что устоять перед этим соблазном он бы не смог и сейчас. Единственное, что его могло бы остановить, – это твёрдое знание того, что она несовершеннолетняя. Он был всё-таки воспитан в советское время, и нравственность тогда была в обществе, как ему думалось, на более высоком уровне, чем сегодня. По крайней мере, табу на сексуальные контакты с малолетками соблюдались строго всеми немногочисленными слоями советского общества. Ну уж а представителями технической интеллигенции, к которой он себя причислял, тем более. С этими мыслями, пребывая в полном раздрае и сомнениях, он завалился спать, как и прежде, на диване. Ложиться с женой в постель он не хотел.