Читать книгу Блондинка в озере - Рэймонд Чандлер - Страница 3

Кабинет Кингсли был великолепен. Большой, тихий, с кондиционером; окна закрыты, серые жалюзи приспущены от жаркого июльского солнца. Сероватые шторы подобраны по цвету с коврами, в углу черный с серебром сейф и под стать ему – низкие ящики картотеки. На стене огромная подретушированная фотография старика с массивным крючковатым носом, бакенбардами и стоячим воротничком. Торчащий в разрезе воротничка кадык выглядел решительнее, чем у некоторых подбородки. Пластинка под фото гласила: «Мэтью Гиллерлейн, 1860–1934».

Дерас Кингсли на скорости обогнул большой стол, ценой не менее восьмисот долларов, и плюхнулся в высокое кожаное кресло. Потом вынул из шкатулки красного дерева, оправленного в бронзу, длинную сигару, обрезал ее и прикурил от большой бронзовой зажигалки. Проделывал он все это не спеша. Спешу ли я – никого не волновало. Закончив с сигарой, он откинулся в кресле, выпустил колечко дыма и сказал:

– Я деловой человек. На пустяки у меня нет времени. Судя по визитной карточке, вы профессиональный сыщик. Покажите бумаги.

Я достал бумажник и протянул ему документы. Он глянул на них и бросил назад через стол. Копия удостоверения в целлулоидной оправе соскользнула на пол. Извиниться Кингсли и не подумал.

– Ни о каком Макджи я не слышал, – сказал он. – Знаком лишь с шерифом Петерсеном. Я просил найти мне для одного дела надежного человека. Судя по всему, это вы.

– Макджи работает у Петерсена, но только в Голливудском отделении. Можете проверить.

– Зачем? Вы мне, скорее всего, подойдете. Только постарайтесь меня не раздражать. И запомните, если я кого нанимаю, то нанимаю со всеми потрохами. Мое слово – закон. И еще: придется держать язык за зубами. Иначе тут же вылетите вон. Ясно? Спуску я не дам. Так что подумайте, не слишком ли жесткие условия.

– Пока оставим вопрос открытым, – сказал я.

Он нахмурился и резко спросил:

– Сколько вы берете?

– Двадцать пять долларов в день, не считая расходов. Плюс восемь центов за милю на бензин.

– Чушь, – сказал он. – Куда столько? Пятнадцати долларов хватит за глаза. Бензин я оплачивать готов, но в разумных пределах. Развлекательных поездок не потерплю.

Я затянулся, выпустил серое облачко дыма, развеял его ладонью, но не сказал ни слова. Мое молчание его несколько удивило.

Он наклонился над столом и протянул руку с сигарой в мою сторону.

– Я вас еще не нанял. Но если найму, то потребую хранить все в полной тайне. Никакого трепа с вашими друзьями-полицейскими. Ясно?

– Что за работа мне предстоит, мистер Кингсли?

– А вам не все равно? Вы ведь, наверное, беретесь за любые расследования?

– Нет, не за любые. Только за чистоплотные.

Крепко сжав челюсти, он посмотрел мне в лицо. Его серые глаза потемнели.

– Кстати, я не занимаюсь разводами, – продолжал я. – И еще беру сто долларов задатка – с незнакомых.

– Да-а, – протянул он неожиданно тихим голосом. – Ну-ну.

– Теперь по вопросу об условиях и жесткости, – сказал я. – Большинство моих клиентов поначалу или плачут мне в жилетку, или орут, чтобы показать, кто хозяин. Но в конечном итоге всегда становятся самими собой – если остаются в живых.

– Ну-ну, – повторил он тем же тихим голосом, не сводя с меня глаз. – И многих вы теряете?

– Не особенно, если мы находим общий язык.

– Хотите сигару? – спросил он.

Я взял ее и сунул в карман.

– Мне нужно найти жену, – сказал он. – Она пропала месяц назад.

– Понятно, – сказал я. – Найду я вам жену.

Мистер Кингсли хлопнул по столу обеими руками:

– Думаю, и вправду найдете. – И, улыбнувшись, добавил: – Таких щелчков по носу я не получал уже четыре года.

Я промолчал.

– Черт! – сказал он. – Мне даже понравилось. Действительно понравилось. – Он запустил пальцы в густую темную шевелюру. – А от жены я ничего не слышал уже месяц. Она была в горах. Там у нас коттедж около Пумьей Вершины. Знаете это место?

Я сказал, что знаю.

– Коттедж находится в трех милях от поселка, – продолжал Кингсли. – В конце – подъезд по частной дороге. Стоит он на берегу озерца, называется оно Оленье. Нас там трое совладельцев, и вскладчину мы возвели плотину. Участок большой, земля, правда, еще не обихожена, но со временем мы ею займемся. У моих двух приятелей тоже по коттеджу, а в четвертом бесплатно живет с женой некто Билл Чесс. Он ветеран войны, инвалид на пенсии и присматривает за порядком. Больше никого нет. Жена уехала туда в середине мая, два раза приезжала на выходные, хотела снова появиться двенадцатого июня на вечеринке, но так и не появилась.

– Что-нибудь вы уже предприняли?

– Ничего. Абсолютно ничего. Даже не был там.

Он умолк, чтобы дать мне возможность спросить почему.

– Почему? – спросил я.

Мистер Кингсли отодвинулся вместе с креслом и открыл ключом ящик стола. Он вынул оттуда сложенный листок бумаги и бросил мне. Я развернул его. Это оказалась телеграмма, посланная из Эль-Пасо четырнадцатого июня в девять девятнадцать утра. Адресована она была Дерасу Кингсли, Беверли-Хиллз, Карсон-драйв, дом 965.

УЕЗЖАЮ МЕКСИКУ ПОЛУЧИТЬ РАЗВОД ТЧК ВЫХОЖУ

ЗА КРИСА ТЧК ЖЕЛАЮ СЧАСТЬЯ КРИСТЛ.

Я положил телеграмму на стол рядом с собой, а он уже протягивал мне большую четкую фотографию на глянцевой бумаге, изображавшую парочку на пляже под грибком. Мужчина сидел в плавках, женщина – в очень открытом белом купальнике. Красивая, хорошо сложенная блондинка, молодая, улыбающаяся, и дюжий смуглый парень около шести футов с темными прилизанными волосами. Плечи широкие, ноги стройные, зубы белые. Типичная гроза супружеских перин: мозги – птичьи, а руки приделаны лишь для того, чтобы обнимать. На пальце парень крутил темные очки и смотрел в камеру со спокойной заученной улыбкой.

– Это моя жена и Крис Лейвери. Пусть себе милуются сколько угодно. Мне плевать.

Я положил фото поверх телеграммы:

– А из-за чего весь сыр-бор?

– Телефона там нет, – сказал он. – Вечеринка, на которую она сюда собиралась, была для нее не особенно важной. Так что до телеграммы меня вообще ничего не смущало. Да и телеграмме я почти не удивился. У нас с Кристл давно все кончено. Она живет своей жизнью, я – своей. Денег ей хватает – около двадцати тысяч годового дохода от акций семейного акционерного общества. В Техасе у них на откупе богатые нефтяные скважины. В одиночестве сидеть не любит, и Лейвери, я знаю, был одним из ее любовников. Мне бы, конечно, задуматься, зачем ей понадобилось выходить за профессионального ловеласа. Но вообще-то, ничего особенного я во всем этом не усмотрел.

– А что потом?

– Две недели было тихо. Затем позвонили из гостиницы «Прескот» в Сан-Бернардино и сообщили, что у них в гараже стоит «паккард», зарегистрированный на имя Кристл Кингсли, проживающей по моему адресу, и спросили, какие на этот счет будут указания. Я попросил их последить за машиной и выслал чек. Вроде бы опять ничего странного. Мало ли почему Кристл не вернулась, да и поехали они, скорей всего, на машине Лейвери. Но позавчера я столкнулся с ним около спортивного клуба, здесь, на углу. Он сказал, что не имеет никакого представления, где Кристл.

Кингсли бросил на меня быстрый взгляд и поставил на стол бутылку и два бокала цветного стекла. Наполнив их, он подвинул один мне и, подняв свой к свету, медленно произнес:

– Лейвери сказал, что никуда не уезжал и вообще не пересекался с Кристл уже два месяца.

– Вы поверили?

Хмуро кивнув, он выпил и отставил бокал в сторону. Я хлебнул из своего. Оказалось, что это виски. Причем не лучшего качества.

– Может быть, и зря поверил, но поверил не потому, что он порядочный человек. Куда там! Дело в том, что этого подонка хлебом не корми, дай залезть в постель к жене приятеля и потом покуражиться. Кто-кто, а уж он не упустил бы случая достать меня тем, что умыкнул Кристл. Этих котов я знаю, а Криса Лейвери лучше других. Одно время он тут работал и без конца влипал в истории – не мог пропустить в нашей конторе ни одной юбки. К тому же я ему рассказал о телеграмме из Эль-Пасо. Какой ему смысл врать?

– Предположим, ваша жена дала ему от ворот поворот, – сказал я. – Это бы Лейвери больно зацепило – с его-то комплексом Казановы.

Кингсли было повеселел, правда совсем немного, но тут же замотал головой.

– Нет. Все же я склонен ему верить. А ваша задача – доказать, что я ошибаюсь. Для того вас и нанимают. Хотя есть в этом деле еще один неприятный аспект. У меня тут прекрасная работа, но это только работа. Я не хозяин. Поэтому скандал может мне крупно навредить. Стоит жене угодить в полицию, и я с треском вылечу.

– В полицию?

– Кроме других своих выкрутасов, – мрачно сказал Кингсли, – она еще время от времени что-нибудь крадет в магазинах. Думаю, от желания пощекотать с перепоя нервы. Но управляющие, случалось, устраивали нам те еще сцены. Пока мне удавалось спускать все на тормозах, и в суд ее не таскали, но если она влипнет в другом городе, где ее никто не знает… – Он поднял руки и громко хлопнул ладонями по столу. – Дело кончится каталажкой.

– Отпечатки пальцев у нее еще не брали? – спросил я.

– Нет, в полицию она не попадала, – ответил он.

– Я не про то. Иногда в больших универмагах ставят условие: «Дайте нам снять отпечатки пальцев, и обвинений мы предъявлять не будем». У новичков это отбивает охоту к воровству, а в торговой ассоциации копятся данные на клептоманов. Стоит отпечаткам попасть в картотеку определенное число раз, и спуску проштрафившемуся уже не дадут.

– Насколько мне известно, ничего подобного с ней пока не случалось.

– Тогда воровство можно не принимать в расчет, – сказал я. – При аресте ее бы обыскали. Так что, назовись она даже чужим именем, вас бы уже нашли. К тому же она сама завопила бы о помощи. Да и телеграмме, – я ткнул пальцем в бело-голубой бланк, – уже месяц. Если ваша жена попалась месяц назад, все давно улажено. На первый раз отделалась бы порицанием или условным приговором.

От волнения Кингсли налил себе еще виски.

– Вы меня успокаиваете, – сказал он.

– Мало ли что могло случиться, – продолжал я. – Скажем, она действительно уехала с Лейвери, но потом они расплевались. Или уехала с другим, а эту телеграмму послала для отвода глаз. Или уехала с какой-то женщиной. А то и вообще одна. А может, запила и сейчас лечится в частной клинике. Или влипла в такое, что нам и не снилось. Могла попасть, кстати, в серьезную передрягу.

– Типун вам на язык! – воскликнул Кингсли.

– А что странного? Исключать ничего нельзя. Насколько я понимаю, миссис Кингсли молода, хороша собой и без царя в голове. Любит выпить и способна на опасные выходки. Еще неравнодушна к мужчинам – поэтому ей раз плюнуть спутаться с проходимцем. Правильно?

– Абсолютно! – кивнул он.

– Сколько у нее бывает с собой денег?

– Довольно много. В банке свой счет. Сколько захочет – столько и снимает.

– Дети есть?

– Нет.

– Ее делами управляете вы?

Он отрицательно покачал головой:

– Дел, собственно, никаких и нет. Она просто выписывает чеки, берет деньги и тратит. Гроша ни во что не вложила. А если вы намекаете на меня, то мне от ее денег никакого проку. – Он немного помолчал. – Конечно, в свое время у меня были на них виды. Да и кому понравится, если в трубу каждый год вылетает двадцать тысяч, а взамен – лишь похмелье и любовники типа Криса Лейвери.

– В каких вы отношениях с ее банком? Есть возможность узнать, сколько она сняла со счета за последнюю пару месяцев?

– Не скажут. Однажды я решил, что ее кто-то шантажирует, и пытался выудить у них данные. Наткнулся на стену.

– Они нам могут понадобиться, эти данные, – сказал я. – И возможность получить их есть. Только придется идти в отдел розыска пропавших без вести. Как вы к этому отнесетесь?

– Ну уж нет. Зачем бы я тогда нанимал вас?

Я кивнул, взял со стола телеграмму, фотографию и положил в карман.

– С миссис Кингсли могло произойти что угодно. Сначала я поговорю с Лейвери, а потом съезжу на Оленье озерцо, порасспрашиваю там. Сейчас мне нужен его адрес и записка к вашему сторожу в горах.

Он вынул из стола фирменный бланк, что-то написал и протянул мне. Я прочел:

Дорогой Билл! Подателю сего, мистеру Филипу Марлоу, необходимо осмотреть наш участок. Откройте ему, пожалуйста, мой коттедж, а также окажите помощь во всем остальном.

С уважением,

Дерас Кингсли.

Я сложил записку и сунул ее в конверт, который он тем временем надписал.

– А кто живет в остальных коттеджах? – спросил я.

– В этом году пока никто. Один из моих приятелей на государственной службе в Вашингтоне, другой – в Форт-Ливенворте. Жены с ними.

– Теперь адрес Лейвери, – сказал я.

Кингсли устремил взгляд в потолок.

– Бэй-Сити… Черт! Где стоит дом, помню, а адрес забыл. Думаю, у мисс Фромсет он есть. Ей, кстати, не обязательно знать, зачем он вам. Хотя она, видимо, догадается. Да, еще вы требовали сотню задатка.

– Обойдусь, – сказал я. – Требовал, когда вы пытались вытереть об меня ноги.

Он усмехнулся. Я встал и хотел было уйти, но на секунду задержался:

– Вы ничего от меня не утаили? Ничего важного?

Он уставился на свои пальцы:

– Ничего. Я действительно беспокоюсь и хочу, чтобы вы ее нашли. Чертовски беспокоюсь. Если что раскопаете, звоните в любой час дня и ночи.

Я пообещал, пожал ему руку и вышел из большого прохладного кабинета в приемную, где сидела за столом элегантная мисс Фромсет.

– Мистер Кингсли просит дать адрес Криса Лейвери, – сказал я, наблюдая за ее лицом.

Она очень медленно подтянула к себе адресную книгу в коричневом кожаном переплете и полистала страницы.

– Бэй-Сити, Альтаир-стрит, дом шестьсот двадцать три. Местный телефон – двенадцать пятьсот двадцать три. Но мистер Лейвери не работает у нас уже больше года. Мог за это время и переехать. – Голос звучал холодно, напряженно.

Я поблагодарил ее и направился к выходу. У дверей я оглянулся. Она сидела не шевелясь, сложив руки на столе и устремив взгляд в пространство. На щеках были красные пятна, в глазах – горечь.

У меня создалось впечатление, что мистер Крис Лейвери не оставил в ее сердце нежных чувств.