Читать книгу Узы купидона - Рейвен Кеннеди - Страница 7

Мне остается только следовать за Дуру в купальню для прислуги. Помещение довольно большое. В каменный пол встроено несколько ванн.

– Все слуги моются здесь, – объясняет Дуру, все еще неся с собой сумку. – Залезай и потяни за цепочку. Появится вода. Имей в виду, она холодная.

Я стону. Холодные ванны. Проклятье моего существования.

Я быстро снимаю испачканное и сильно помятое платье и шагаю в каменную ванну.

Потянув за цепочку на стене рядом с ванной, я выдергиваю пробку, и из отверстия льется холодная вода. Когда воды достаточно, я вставляю пробку обратно.

Дуру не теряет времени даром. Она бросает мне кусок мыла со сладким ароматом, и я намыливаю волосы и тело. Хочется выпустить крылья и помыть их, но я не хочу так рисковать. Вдруг кто-то войдет и увидит.

Как только я заканчиваю купаться, Дуру достает из сумки бутылочку и льет красную жидкость в воду, та станоится ярко-розовой.

– Годится. Опускайся под воду и не вылезай столько, сколько сможешь.

Сделав глубокий вдох, я погружаюсь в воду. Я держусь до боли в легких, а затем всплываю на поверхность.

– Еще раз, – приказывает Дуру.

Я снова ныряю. И снова, и снова, и снова, пока Дуру не убеждается, что моя кожа стала достаточно розовой, как положено высшей фейри.

– Хорошо, – говорит она.

Посмотрев на руки, я понимаю, что моя кожа больше не цвета слоновой кости, теперь ее цвет напоминает лепестки фуксии.

– Волосы тоже стали немного темнее, – довольно кивает Дуру. – Выходи, но придется обсохнуть на воздухе. Полотенце снимет цвет.

Я вылезаю из ванны и стою словно дождевая тучка. На полу появляются лужи. Я не могу унять дрожь, и кожа покрывается мурашками.

– Где-нибудь есть камин? Мне холодно.

Ненавижу, когда мне холодно.

Дуру упирает кулаки в широкие бедра.

– О, конечно. Давай-ка я отведу тебя в личные покои принцессы, чтобы ты смогла погреться у огня, как подобает настоящей леди. Может быть, тебе еще и ноги помассировать?

Я усмехаюсь в ответ на ее саркастичный тон.

– Было бы здорово, спасибо.

Дуру закатывает глаза.

– Достаточно. Надень это, но будь осторожна, не сотри краску. Она высохнет и впитается в кожу, но через несколько дней, возможно, придется вновь искупаться в окрашенной воде.

Дуру бросает мне ночную сорочку, которая висит на мне, как мешок из-под картошки. Ткань прилипает к еще влажной коже, но уж лучше так, чем голяком.

– Что, не шелк?

Я понимаю, что она хочет улыбнуться. А еще я знаю, что лужа на полу действует ей на нервы. Держать все в идеальной чистоте – инстинкт, присущий всем брауни.

– Пойдем, – говорит она, бросая тоскливый взгляд на лужу. – Тебе лучше побыстрее оказаться в своей комнате. Стражи заходят сюда каждые пару часов.

Фейри отводит меня обратно в комнату, а затем вытряхивает сумку, с которой не расставалась все это время. Улыбка сразу же озаряет мое ярко-розовое лицо.

– Дуру, а я тебе правда нравлюсь, – говорю я, торопливо подходя к ней. Я хватаю еду, которую она принесла, и запихиваю в рот хлеб и сыр.

Дуру качает головой.

– Добрая богиня, ты ешь как дикий вепрь. Удивительно, что не хрюкаешь.

Я смотрю на нее, набив рот.

– Если ты таким образом пытаешься заставить меня не любить тебя, то у тебя ничего не выйдет. Ты накормила меня и оскорбила принца. Теперь мы практически лучшие подруги. – Дуру снова закатывает глаза, но меня не обвести вокруг пальца. – Я тебе нравлюсь, признайся.

– Перестань разговаривать с набитым ртом, – отчитывает меня Дуру. – А теперь иди спать. Утром ты услышишь колокол для прислуги. Надень униформу. В сумке, которую я тебе принесла, пара туфель на каблуках. Варианта лучше я не смогла найти так быстро, и, возможно, они тебе не по размеру, но придется носить то, что есть. Тебе нужно выглядеть выше. Ты слишком низкорослая для высшей фейри. Как только услышишь первый колокол, у тебя будет всего десять минут, чтобы собраться. Затем еще пятнадцать, чтобы прийти в столовую для прислуги и поесть. Встретимся там, и я провожу тебя в покои, которые нужно убирать каждый день. Я буду тебя инструктировать.

Я прикладываю ко лбу два пальца.

– Есть, мэм.

– Не опаздывай, – говорит она, тыча пальцем мне в лицо.

– Даже не мечтай об этом.

– Хорошо. Отдыхай. Колокол прозвенит уже через несколько часов.

Дуру открывает дверь и хочет уйти, но я окликаю ее.

– Эм, – говорю я, проглатывая огромный кусок хлеба. – Спасибо, Дуру.

Она бросает на меня слишком тяжелый взгляд.

– Не попадись. И даже не думай предать мою принцессу, иначе я сама тебя убью. Поняла?

Ого. Смерть от брауни. И я вовсе не о шоколадком десерте. Дуру бы, наверное, задушила меня половой тряпкой.

– Ммм, да.

– Хорошо. Увидимся утром.

Она закрывает за собой дверь, и я быстро доедаю остатки хлеба, а затем забираюсь под одеяло и устраиваюсь на животе. Спать тут гораздо приятнее, чем на улице, прижавшись к твердой стене.

Я выпускаю крылья и со вздохом их расправляю. Так-то лучше.

Я чистая, сытая и розовая. Я закрываю глаза и засыпаю, думая, как, черт возьми, я оказалась в центре восстания фейри, когда всего лишь хочу защитить своих генфинов, остаться в материальном мире, влюбиться и заняться фееричным сексом.

Я засыпаю, представляя секс.

Как раз, когда все так прекрасно, бьет колокол, вырывая меня из сна.

Я хватаю подушку и накрываю ей голову, пытаясь заглушить звук. Стараюсь снова погрузиться в мир блаженных сновидений, но звон будит меня вновь и вновь.

Чертов колокол. Кто вообще звонит в колокола?

На меня обрушиваются воспоминания, и я резко сажусь.

– Проклятье!

Я не имею ни малейшего представления, когда начал звонить колокол для прислуги и в первый ли это раз. Я вскакиваю и рывком снимаю ночную сорочку. Оказывается, я вчера нечаянно порвала ее, выпустив крылья, но да ладно.

Я прячу крылья и бросаю порванную сорочку на пол.

Покопавшись в ящике под кроватью, я натягиваю положенную мне униформу служанки. Колокола перестали звонить, но я не знаю, хорошо это или плохо. Мне действительно нужны часы.

Платье сшито из толстого грубого материала серого цвета. Ткань собирается у ног. Я хватаю пару черных сапог со шнуровкой, которые оставила мне Дуру, и, обувшись, понимаю, что каблуки высотой минимум четыре дюйма.

Уф.

Я с трудом встаю, едва не падая розовым лицом на пол. Я поправляю волосы, чтобы они как следует прилегали к ушам, а затем заплетаю их.

Зеркала нет, так что я понятия не имею, насколько глупо выгляжу, но я рискую опоздать, так что направляюсь к двери и, дернув ее на себя, сталкиваюсь с раздраженной Дуру.

Она отступает на шаг и хмуро на меня смотрит.

– Ты опоздала! Ты пропустила завтрак.

– Прости! Я не лажу с колоколами. И ранними подъемами.

Дуру всплескивает руками и поворачивается ко мне спиной.

– Ступай за мной, и побыстрее.

Я ковыляю за ней, стараясь не отставать, но, скажем прямо, я босиком-то едва ли могу ходить не шатаясь.

Мое бедное, только что обретшее материальность тело просто не в состоянии бежать на четырехдюймовых каблуках.

Лодыжка подворачивается, и я едва не валюсь с лестницы, сумев удержаться только благодаря перилам.

Дуру бросает раздраженный взгляд через плечо.

– Хватит дурачиться, идем!

– Дуру, если для тебя это похоже на веселье, то тебе нужно чаще развлекаться, – пыхчу я. Черт, для коротышки она очень быстрая.

Как только мы выбираемся из коридоров для прислуги в основную часть замка, я впервые вижу других его обитателей.

Стражи и слуги трудятся внутри величественного замка. Они бросают на меня любопытные взгляды, некоторые фейри откровенно ухмыляются.

Я стыдливо потираю розовую руку, но мне помогает то, что я узнаю большинство из них. Я не могу их бояться, памятуя об их тайных похождениях в чуланах для метел.

Ладно, да, я и была причиной этих встреч. За один день я устроила целых двадцать шесть свиданий с горячей концовкой. Напряженный выдался у чуланов денек.

Мне становится совершенно нечем дышать, но наконец Дуру останавливается перед дверью и ведет меня в чулан с постельным бельем. Она начинает сортировать простыни, а затем складывает их мне на руки. Дуру не останавливается, пока стопка не становится выше моей головы.

– Пойдем, – говорит она.

Дуру протискивается мимо меня, и я едва не роняю белье. Мне не видно, куда ступать, приходится постоянно вертеть головой, чтобы не потерять из виду мою фейри.

Когда я в очередной раз спотыкаюсь, стопка белья чуть не летит на пол вместе со мной, но, к счастью или к несчастью, в зависимости от точки зрения, я натыкаюсь на спину Дуру и не падаю.

– Добрая богиня, ты держишься на ногах, словно новорожденный теленок, – шипит она. – Не смей ронять белье.

Я подхватываю стопку и выпрямляюсь.

– Ага, поняла. Совершенно не собираюсь ронять простыни.

Я слышу, как Дуру хмыкает. Затем она открывает дверь, и я следую за ней.

– Положи на банкетку.

Я опускаю белье и наконец могу осмотреться. Покои принцессы Суры выглядят так же, как и раньше. В приемной разожжен камин, у стен высятся книжные полки, а на небольшом письменном столе лежит вышивка. Через двери видно гардеробную, спальню и ванную комнату. Окна распахнуты, пропуская свежий воздух. Красивый балкон заставлен растениями в горшках.

– Я так люблю эти покои, – говорю я не подумав.

Дуру перестает собирать в стопку простыни и смотрит на меня прищурившись.

– Ты была во многих дворцовых покоях?

Да. Во всех.

– Мм, что? Вовсе нет. То есть не совсем. Возможно, я видела одни или… шестьдесят. Но эти, на мой взгляд, лучшие, ты не согласна со мной? Оформлены очень красиво. У принцессы Суры хороший вкус.

– Ты шпионила за моей принцессой, пока была невидима? – задает прямой вопрос Дуру.

– Шпионаж – отвратительное слово. Я предпочитаю называть это «наблюдением».

Дуру усмехается и бормочет себе под нос что-то о розововолосых плутовках.

В покои входит пара слуг и замирает на месте, увидев меня. Они тоже брауни, но в отличие от Дуру, чья униформа темно-фиолетовая, одеты в белое.

Молодые парень и девушка, едва вышедшие из юношеского возраста. Тугие кудри, торчащие во все стороны, добавляют их росту дюймов шесть, не меньше.

– Кто эта девушка? – спрашивает юная брауни, скривившись.

– Это Эмили, – отвечает Дуру, не отрываясь от сортировки белья. – Сегодня вы мне здесь не понадобитесь. Можете пройтись по коридорам. Не забудьте вычистить ковры. Я заметила пятнышко, пока поднималась.

Парень вытягивается по струнке.

– Я сам чистил ковры два дня назад, и там не было никаких пятнышек.

Дуру смеряет его пристальным взглядом.

– Там было пятнышко.

Щеки парня слегка краснеют, но он держит рот на замке.

Ого. Пятнышки – дело серьезное.

Девушка скрещивает руки на груди.

– Почему это высшая фейри занимается уборкой? Они ничего в этом не понимают.

О, боги. Политика уборки брауни.

– Эй, высшие фейри запросто справляются с уборкой, – защищаюсь я. Даже не знаю почему. Я просто не могу удержаться.

Она фыркает, словно это самая нелепая вещь, которую ей когда-либо доводилось слышать.

– Достаточно. Вы впустую тратите время, – говорит Дуру. – Идите.

Брауни поворачиваются и уходят, но успевают одарить меня еще одним презрительным взглядом. Дуру и я снова остаемся одни, я смеюсь.

– Вот это да, я и не знала, что мне попадет за уборку на территории брауни.

– Не обращай внимания. Они просто обижаются. Уборка в этих покоях дает им больше энергии, чем в холле. Там меньше блестящих поверхностей.

Ха. Кто бы мог подумать?

– Ну! Не стой столбом. Снимай постельное белье. У нас впереди долгий день, – говорит Дуру с блеском в глазах. Ого, брауни на самом деле обожают убираться.

Позже я понимаю, что она не шутила. Мы сменили белье в спальне и ванной, отскоблили полы и стены, протерли пыль на полках, вымыли окна и полили растения, счета которым не было.

К тому времени, когда снова звонит колокол, у меня до дрожи болят руки, а ноги опухли и ноют от целого дня на неудобных каблуках.

Дуру цокает, глядя на мой растрепанный и измученный вид. Я выгляжу так, словно меня кошки драли. Не помогает и то, что благодаря магии брауни Дуру выглядит энергичнее, чем когда-либо. Клянусь, она будто сбросила десять лет. Она буквально сияла, пока чистила туалет.

Дуру поднимает мою руку и качает головой, глядя на мое предплечье.

– Слабые руки. И кожа совсем не грубая, – говорит она, с издевкой глядя на мои покрытые волдырями ладони.

– Уборка – тяжелое занятие, – хнычу я.

Дуру закатывает глаза.

– Лучше бы тебе привыкнуть и не показывать явную неопытность. Слуг наказывали и за меньшее. Пойдем, поедим.

– А вот теперь ты говоришь на моем языке.

Мы идем в столовую для прислуги, я следом за Дуру. Боги, как болят ноги. Если бы не предстоящий прием пищи, я бы села прямо здесь, в коридоре, и на этом бы все закончилось.

А может быть, я могу дыхнуть немного Страсти в лицо какому-нибудь стражу и заставить его отнести меня в столовую на руках?

Прежде чем я успеваю найти стражей и привести свой план в действие, мы доходим до места.

Внутри более сотни жующих слуг. Здесь расположено несколько длинных обеденных столов со скамьями, в том числе один длинный, уставленный едой.

Взяв тарелку, я иду за Дуру и накладываю себе столько еды, сколько может на ней уместиться. Я пропустила завтрак и умираю с голоду, да и боль от разлуки с якорями ситуацию не улучшает.

Мы с Дуру сидим вдвоем, и я замечаю, что, хотя на нас многие смотрят, никто не стремится к нам подойти. Дуру сверкает глазами на всех, кто пялится слишком долго.

– Думаю, мы нескоро получим приглашение сесть за популярный стол.

Дуру отпивает суп, прежде чем ответить.

– Они не любят чужих, а ты такая же чужая, как и я. Но ты, по крайней мере, похожа на высшую фейри. Это тебе на руку.

– Брауни ничем не хуже высших фейри.

Она фыркает в миску. От дымки, поднимающейся от супа, ее волосы вьются сильнее.

– Никто из высших фейри не разделит твоего мнения, так что, если ты не хочешь, чтобы тебя раскрыли, советую больше не говорить этого там, где тебя могут услышать.

Я понижаю голос и наклоняюсь чуть ближе.

– Что ты знаешь об отборе?

Дуру пожимает плечами.

– Ничего. Я раньше никогда не была на нем.

Я откидываюсь назад с разочарованием. Если я смогу раздобыть хоть какую-то полезную информацию и передать парням, то, возможно, они смогут победить.

– А тюремные башни? Есть ли какой-нибудь способ попасть внутрь?

Дуру прищуривается.

– Даже не думай об этом.

– Мне нужно их увидеть.

Она качает головой.

– Тебя поймают. Никто не может войти в эти башни. Король сам установил чары много веков назад.

– Но кто-то же должен туда заходить. Чтобы вводить и выводить пленников. Приносить им еду и воду.

Она задумчиво приглаживает рукой кудри.

– Да, думаю, кто-нибудь из кухонной прислуги относит им еду.

Вот он, мой шанс пробраться внутрь. Понимаете? Я буду отличной шпионкой.

Дуру, должно быть, видит блеск в моих глазах, потому что качает головой.

– Если тебя поймают…

– Знаю, знаю. Мне лучше не выдавать твою принцессу. Поверь мне, я этого не сделаю. Я слишком боюсь, что ты утопишь меня в унитазе.

У нее такой взгляд, будто она именно это сейчас и представляет. Черт. Почему я подаю ей идеи?

Дуру оглядывает столовую, а затем кивает головой.

– Земной дух, вон там. Видишь ее?

Я прищуриваюсь.

– Девушка с подсолнухами, растущими прямо из головы?

– Да. Я слышала, как она говорила, что ходит в камеры.

Значит, мне просто нужно подружиться с силой цветов, и, надеюсь, земной дух сможет провести меня в башни к моим парням. Я точно смогу это сделать. Возможно. Вероятность успеха – тридцать процентов.

Мы заканчиваем трапезничать, и Дуру сразу отводит меня обратно в мою комнату, чтобы я по пути не заблудилась. Я остаюсь одна и, скинув каблуки и расправив крылья, почти мгновенно засыпаю.

Быть служанкой ужасно.