Эта книга – вторая часть автобиографии биолога, мыслителя и популяризатора науки Ричарда Докинза. В ней рассказывается о профессиональном пути Докинза как уже состоявшегося ученого, описываются его встречи с крупнейшими исследователями и работа над прославившими его научными трудами, а также показана эволюция его взглядов на взаимодействие науки, культуры и религии. Заметная часть книги посвящена тому, как Докинз пришел к своим самым известным идеям, таким как понятия мема и расширенного фенотипа.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Оглавление
Ричард Докинз. Огарок во тьме. Моя жизнь в науке
Память на пиру
Доны и их закидоны
Новобранцы
Заместитель смотрителя
Легенды джунглей
Пойди к осе, ленивец[19] Эволюционная экономика
Исследуя эволюционно стабильные стратегии
Посмотри на действия ее и будь мудрым[22]
Флоридская интерлюдия
Эффект “Конкорда”
Рассказ делегата
ПБМ
Голландская грамота
Холодная вода, горячая кровь
Северный соловей
Психоделическая светомузыка
Астронавты и телескопы
Рождественские лекции
Острова блаженных
Япония
Галапагосы
Кто нашел издателя, тот нашел благо[48]
Первые книги
Литературные агенты
Река, гора, радуга: экскурсия с отступлениями
“Рассказ предка” и “Капеллан дьявола”
Молитва о дочери
“Бог как иллюзия”
Последующие книги
Юбилейный сборник
Телевидение
На “Горизонте”
“Преодолевая научный барьер”
Семь чудес
Дама Мириам
Не столь радостные встречи с телевидением
И снова Четвертый канал
Телевизионная конференция в Манчестере
Дебаты и встречи
“Взаимные консультации”
Кристофер
Профессор имени Симони
Чарльз
Лекции имени Симони
Расплетая нити научного полотна
Таксомоторная теория эволюции
Расширяя фенотип
Действие на расстоянии
Переоткрывая организм: пассажиры и безбилетники
Отголоски “Расширенного фенотипа”
Пределы совершенства
Инженер-дарвинист в учебной аудитории
“Генетическая книга мертвых” и биологический вид как “усредняющий компьютер”
Эволюция в пикселях
Эволюция способности к эволюции
Эмбриональный калейдоскоп
Артроморфы
Сотрудничающий ген
Универсальный дарвинизм
Мемы
Испорченный телефон и неиспорченная джонка
Модели мира
Убеждение личным недоверием
“Бог как иллюзия”
Замыкая круг
Благодарности
Источники иллюстраций
Отрывок из книги
Что я делаю здесь, в столовой нового колледжа[1], готовясь прочесть вслух собственное стихотворение сотне гостей на торжественном ужине? Как я попал сюда? По субъективным ощущениям мне двадцать пять лет, а объективно я, к своему удивлению, праздную семидесятый оборот вокруг Солнца. Я оглядываю длинный стол, озаренный свечами, уставленный серебром и хрустальными бокалами, улавливаю вспышки блистательного остроумия и искрящихся фраз, а заодно ловлю и обрывки воспоминаний, стремительно пролетающих перед умственным взором.
Возвращаюсь в детство, в колониальную Африку: кругом – большие ленивые бабочки, острый вкус листьев настурции, украденных из незабвенного сада в Лилонгве, вкус манго, чью неописуемую сладость перебивает пряный аромат скипидара и серы; школа-пансион в благоухающих хвоей горах Вумба в Зимбабве. Затем – “домой”, в Англию, под устремленные в небеса шпили Солсбери и Аундла: студенческие годы среди плоскодонок и башенок Оксфорда, грезы о прекрасных девушках, зарождение интереса к науке и глубоким философским вопросам, на которые только наука и может ответить; первые опыты научных исследований, преподавание в Оксфорде и Беркли; возвращение в Оксфорд молодым и ретивым лектором; снова исследования (в основном в сотрудничестве с моей первой женой Мэриан, которая сегодня здесь, за столом в Новом колледже), затем – моя первая книга, “Эгоистичный ген”. Воспоминания летят стремительно: вот мне уже тридцать пять, на полпути к сегодняшнему юбилею. Те годы описаны в моей первой автобиографической книге “Неутолимая любознательность”.
.....
Все действо устроено так, чтобы внушать ужас, и в пору экзаменов нередко случаются нервные срывы. Мой коллега Дэвид Макфарленд, преподаватель психологии в Баллиол-колле-дже, однажды получил звонок от наблюдателя с экзамена: “Ваш ученик, мистер такой-то, беспокоит нас. С начала экзамена его почерк становился все крупнее, сейчас каждая буква у него шириной три дюйма”.
Я считал своим преподавательским долгом почаще встречаться со студентами в течение последнего семестра, так сказать, вести их за руку сквозь испытание долгой подготовкой и выпускными экзаменами. Я собирал всю группу у себя в кабинете и проводил регулярные занятия для отработки экзаменационной техники: они писали множество пробных экзаменационных работ – на каждую отводилось ровно по часу. Добровольно установленное ограничение времени было очень важно. На каждом письменном экзамене им давали три часа на три эссе, на темы по выбору из списка примерно двенадцати предложенных. На общих консультациях я настоятельно рекомендовал студентам не слишком отклоняться от того, чтобы на каждое эссе отвести одинаковое время, около часа. Я немного преувеличивал, чтобы предостеречь: рассказывал, как в стрессовой ситуации множество людей попадается в ловушку – увлекается любимой темой и посвящает ей почти все время, и его практически не остается на нелюбимые вопросы.
