Читать книгу Долгий '68 - Ричард Вайнен - Страница 5

Один музыковед предположил, что «68-й», подобно «барокко», – термин, относящийся, скорее, к стилю, чем к периоду. Между прочим, музыка барокко приобрела особую популярность как раз после 68-го: отчасти это было связано с тем, что стала выше цениться «подлинность», которая ассоциировалась с использованием настоящих музыкальных инструментов[66]. Вопрос о хронологических рамках 68-го особенно важен для Франции, где основное место в коллективной памяти занимает единственный год (1968) и даже единственный месяц (май), когда происходили наиболее драматичные события. К сороковой годовщине парижских событий газета Le Monde напечатала карикатуру, на которой растерянный мужчина в книжном магазине задавал вопрос: «А про июнь 68-го у вас совсем ничего нет?» («Vous n'avez pas quelque chose sur juin 68?»). При этом именно французские историки наиболее разносторонне изучали 68-й, полагая, что корни этого феномена уходят глубоко в прошлое, а последствия будут еще долго напоминать о себе. Возможно, это было обусловлено их желанием избежать ограничений, к которым ведет изучение одного города в один месяц одного года. В 1980-е они ввели в оборот выражение «68-е годы», обычно используя его для обозначения периода с 1962-го, когда завершилась война в Алжире, и до 1981-го, когда начался первый президентский срок Франсуа Миттерана.

Любопытно, что термин «68-е годы», изначально придуманный для Франции, возможно, представляется еще более пригодным для изучения других стран. Имея в виду всю напряженность французской драмы, можно подумать, что в остальном мире в начале лета 1968 года было относительно спокойно. Но картина изменится, если мы раздвинем хронологические рамки. Некоторые считают, что эпоха европейских протестов началась в конце 1960-х и продолжалась по крайней мере до португальской революции 1974-го. В Германии студенческие протесты достигли пика раньше, в 1967 году, зато вооруженное политическое насилие вспыхнуло только в следующем десятилетии. Греция находилась под властью военной диктатуры с 1967 по 1974 год – в отношении этой страны историки говорят о «преддверии 68-го» (pre-1968), которое отчасти спровоцировало переворот, или о «затянувшемся 68-м», который способствовал падению режима[67]. А итальянцы часто упоминают «горячую осень» 1969 года, когда повсеместные забастовки запустили новый цикл протестов.

Хронологические рамки важны, поскольку интерпретация 68-го отчасти зависит от того, где нам видится его завершение. Как написал один политолог, «итальянский 1968-й завершился с выборами 1976 года». Другие исследователи усмотрели последний аккорд долгого 68-го в «движении 1977 года», развернувшемся в городах северной Италии[68]. Если же, остановив часы на отметке «1968», говорить о Германии, то придется констатировать, что здешнее студенческое движение к тому моменту распалось; притормозив на осени 1977 года, мы выясним, что террор явился главным результатом 68-го; если, наконец, продвинуться еще на десять или двадцать лет вперед, то обнаружится, что 68-й в итоге породил немецкую Партию зеленых и демократическую политику нового типа.