Читать книгу Бесконечное море - Рик Янси - Страница 6

На рассвете я дошла до южной окраины Эрбаны. Полпути пройдено, все по расписанию.

Облака накатывают с севера, восходящее солнце окрашивает их брюхо темно-бордовым цветом. Я пересижу в лесу до заката, а потом пойду по открытой местности к западной части города. Остается только молиться, чтобы облачная пелена повисела тут еще некоторое время, ну хотя бы до того момента, когда я выйду на шоссе с другой стороны города. Идти в обход Эрбаны – значит проделать несколько лишних миль, но если есть что-то более рискованное, чем поход через город днем, так это попытка пересечь его ночью.

Риск. Все всегда сводится к нему.

От промерзшей земли поднимается туман. Холод реальный. Он стягивает щеки, с каждым вдохом сдавливает грудь. Я чувствую, как во мне оживает генетическая тоска по огню. Мы приручили его, и это было нашим первым большим скачком в развитии. Огонь защищал нас, согревал, переключил нас с диеты из ягод и орехов на богатый протеинами мясной рацион. Теперь огонь стал еще одним оружием в арсенале нашего врага. Зима вступает в свои права, и мы оказываемся перед выбором: или замерзнуть до смерти, или послать врагу сигнал о своей дислокации.

Я сажусь на землю, прислоняюсь спиной к дереву и достаю буклет.

«Пещеры Огайо! Самое интересное в штате».

Зомби прав. Если мы не найдем убежище, до весны нам не продержаться, и эти пещеры – наш шанс, вероятно единственный. Возможно, их занял или уничтожил противник. Или в них поселились те, кто уцелел, и они пристрелят любого чужака, показавшегося на горизонте. Но с каждым днем, проведенным в отеле, риск увеличивается в десять раз.

Если с пещерами не выгорит, других вариантов у нас нет. Бежать некуда, прятаться негде, думать о том, чтобы дать бой, – глупо. Завод часов на исходе.

Когда я обрисовала эту картину Зомби, он сказал, что я слишком много думаю. И при этом улыбался. А потом стал серьезным и сказал:

– Не позволяй им забраться тебе в голову.

Как будто это футбольный матч и мне нужна накачка после первого тайма.

«Наплюй на счет пятьдесят шесть – ноль! Просто покажи, кто ты есть!»

В такие моменты хочется дать ему по физиономии, и не потому, что это исправит ситуацию. Мне после этого станет легче.

Ветер стих. В воздухе повисла тишина. Именно та, которая воцаряется перед бурей. Если начнется снегопад, мы окажемся в ловушке. Я – в лесу, Зомби – в отеле. До пещер еще миль двадцать или чуть больше.

Пойти днем по открытой местности или остаться в лесу до полуночи, понадеявшись, что снег не повалит к этому часу?

Все сводится к слову на букву «эр». Все сводится к риску. Рискуем не только мы. Они тоже. Рискуют, поселяясь в телах людей, рискуют, когда устраивают лагеря смерти и натаскивают детей на то, чтобы те закончили начатый ими геноцид. Все это чертовски рискованно, тупо рискованно. Как с Эваном Уокером: все мимо, все нелогично, все очень-очень непонятно. Открытые атаки были жестоки в своей эффективности – они уничтожили девяносто восемь процентов из наших ста. И даже Четвертая волна – глушители – имела смысл: трудно организовать серьезное сопротивление, если никто никому не доверяет. Но после этого блестящая стратегия пришельцев начала сыпаться. Десять тысяч лет планировать, как стереть с лица земли людское племя, – и что в итоге? Лучше они ничего не могли придумать? Вот этот вопрос я без конца прокручиваю в голове. Все без толку. Если бы не Чашка и ночи с крысами.

Тишину пронзает слабый стон. У меня за спиной и чуть левее, глубже в лесу. Я мгновенно опознаю этот звук – с тех пор как заявились инопланетяне, слышала его тысячу раз. В самом начале вторжения он был практически повсюду. Фоновый шум, как гул машин на загруженном шоссе, – стон, который издают люди, когда им больно.

Достаю из рюкзака окуляр и аккуратно устанавливаю его над левым глазом. Не торопясь. Без паники. Паника убивает нервные клетки. Встаю, проверяю предохранитель винтовки и медленно иду между деревьями на звук. Сканирую все вокруг на предмет предательского зеленого огонька, который выдаст присутствие инвазированного. Туман окутывает деревья, мир драпирован в белое. Мои шаги гремят по промерзшей земле. Мое дыхание как сверхзвуковые хлопки.

Тонкий белый занавес приоткрывается, и в двадцати ярдах впереди я вижу фигуру человека, который сидит, привалившись спиной к дереву. Руки лежат на коленях, голова откинута. Она не светится в моем окуляре, значит он – не гражданский, он – часть Пятой волны.

Целюсь ему в лоб:

– Руки! Покажи мне свои руки!

Его нижняя челюсть отвисла. Пустые глаза смотрят сквозь поблескивающие ото льда ветки на серое небо. Я подхожу ближе. Рядом с ним лежит винтовка, точно такая же, как моя. Он к ней не тянется.

– Где остальные из твоего отделения? – спрашиваю я.

Он не отвечает.

Опускаю винтовку. Я идиотка. В такую погоду от дыхания идет пар, а его не видно. Должно быть, стон, который я слышала, был последним. Медленно, задержав выдох, оборачиваюсь на триста шестьдесят градусов. Ничего, кроме тумана и деревьев. Ни звука, только кровь стучит в ушах. Без паники. Паника убивает.

Такая же винтовка, как у меня. Такая же форма. И рядом на земле – окуляр. Он из Пятой волны, это точно.

Изучаю его лицо. Оно кажется мне смутно знакомым. Прикидываю, что солдату лет двенадцать-тринадцать, как Дамбо. Становлюсь рядом с ним на колени и надавливаю пальцами ему на шею. Пульса нет. Я расстегиваю его куртку и задираю рубашку, чтобы посмотреть рану. Его подстрелили в живот. Пуля крупнокалиберная.

Выстрела я не слышала. Либо он лежит здесь уже довольно давно, либо стрелявший использовал глушитель.

Глушитель.

Если верить Салливан, Эван Уокер лично уничтожил целое отделение. Ночью, раненный, сражался против превосходящих сил противника. Вроде бы разминался, перед тем как в одиночку стереть с лица земли военную базу. Тогда было трудно в это поверить. Сейчас передо мной мертвый солдат из отделения ПБВ – пропавших без вести. Есть только я, тишина в лесу и завеса белого тумана.

Теперь это уже не кажется фантастической историей.

«Думай. Думай скорее. Без паники. Это как шахматы. Оцени шансы. Просчитай риски».

У меня два выхода. Оставаться на месте, пока что-то не случится или не настанет ночь. Или убраться из леса, и побыстрее. Тот, кто шлепнул этого пацана, может быть уже в милях отсюда, а может прятаться за деревом и выжидать момент для прицельного выстрела.

Вариантов тьма. Где его отделение? Убиты? Преследуют того, кто застрелил мальчишку? А вдруг это сделал рекрут, который стал Дороти? Забудь о его отделении. Что будет, когда подтянется подкрепление?

Достаю нож. После того как я обнаружила тело, прошло пять минут. Если бы кто-то знал, что я здесь, меня бы уже не было. Подожду до темноты. Только надо приготовиться к тому, что на меня накатит отголосок Пятой волны.

Я ощупываю сзади шею солдата, пока не нахожу крохотный бугорок под шрамом.

«Сохраняй спокойствие. Это как шахматы. Ход – ответный ход».

Аккуратно делаю надрез по шраму, пока на кончике лезвия в капельке крови не появляется маленькая гранула.

«Так мы всегда будем знать, где вы. Так мы гарантируем вашу безопасность».

Риск. Риск засветиться в окуляре. Противоположный риск – враг одним нажатием кнопки поджарит твои мозги.

Гранула в крови. Жуткая неподвижность деревьев, колючий холод и туман, окутавший ветки, похожие на скрюченные пальцы. И голос Зомби у меня в голове: «Ты слишком много думаешь».

Прячу гранулу за щеку. Глупо. Надо было сначала обтереть. Теперь во рту вкус крови.