Читать книгу Дом с синей комнатой - Рику Онда - Страница 29

Была еще одна причина, по которой я не хотел, чтобы Сайга включала мое имя в список соавторов книги.

Я держал эту причину в тайне все это время, но, честно говоря, она была основной.

Услышав ваш рассказ, я осознал, что и у Сайги все это время могли быть свои мотивы.

Нет, что вы, это мелочи. Не думаю, что их стоит принимать всерьез.

Но вдруг?..

Я сопровождал Сайгу почти на всех интервью и затем занимался расшифровкой записей, потому неплохо помню содержание сказанного.

Однако, приступив к чтению рукописи «Забытого фестиваля», я был крайне удивлен, обнаружив множество несоответствий.

Деталей, не совпадающих с показаниями.

По правде говоря, это были мелочи, не влияющие на повествование. Но стоило лишь сравнить их с текстами интервью, как отличия становились очевидными – это было совсем не похоже на ошибки, допущенные по невнимательности.

Поэтому, читая книгу, я не мог отделаться от странного ощущения: сперва я решил, что это опечатки, но их было слишком много.

Сайга обладала прекрасной концентрацией и очень ответственно относилась к перепроверке; быть не может, чтобы она просмотрела что-то при прочтении и сверке. Не представляю, как она могла совершить подобные ошибки. Однако эти детали никак не влияли на общую картину, и потому я не сильно вдумывался.

Но вдруг Макико сделала это намеренно?

Могла ли она специально изменить показания, когда включала их в рукопись?

Она же говорила, что «книга – не факт и не вымысел». Это была ее официальная позиция, когда книга вышла. Ни то, ни другое, решайте сами. О, это жутко разозлило прессу – они любят, когда все четко разделено на белое и черное. Для них заявления вроде «не знаю», «ни то, ни другое» и «это серая зона» равносильны преступлению.

Действительно, автор часто намеренно меняет какие-то детали во внешности или окружении, если речь идет о реальных людях, но книга Сайги – это иной случай. Реальных людей по-прежнему можно идентифицировать, стоит только отбросить эти детали, которые, по правде говоря, не важны для истории.

Неужели они были важны для нее лично?

В таком случае сказанное ею однажды приобретает совсем иной смысл. Она спросила: «Как передать одному конкретному человеку послание у всех на виду?»

Я, не сомневаясь, решил, что она говорит о послании, оставленном на месте преступления. Я был уверен в этом до настоящего момента.

Но что, если?..

Что, если с самого начала расследования она планировала издать книгу? «Забытый фестиваль».

«Думаешь, это возможно?

Послание одному, пока все вокруг смотрят, – то, что у всех на виду?

Как насчет книги, ставшей бестселлером?

Послание конкретному человеку. Причастному к происшествию человеку, который наверняка откроет книгу.

Человеку, с которым нельзя договориться заранее или сообщить ему шифр.

Можно лишь написать что-то, о чем известно только ему».

Возможно, она все же обдумала тогда мой ответ.

Тогда намеренно измененные детали и были тем самым посланием, которое поймет только адресат.

Но вот что не дает мне покоя.

Ее отношение к книге после издания. Стоило той выйти в свет, и Сайга, казалось, абсолютно утратила к ней интерес. Будь это посланием кому-то, она с нетерпением ждала бы ответной реакции. Ума не приложу, как она могла так резко охладеть к ней…

Или была удовлетворена уже тем, что изобличила преступника и отправила послание? Доверила ли она адресату право истолковать сказанное и поступить на свое усмотрение?