Читать книгу Гиперандрогения - Римъ Эдельштейн - Страница 2

Осень была необычайно холодной и дождливой, и всю предшествующую неделю лил такой сильный дождь, что в некоторых местах, где асфальт был особенно плох, уже стояли большие лужи. В их зеркальных поверхностях никак не могло отразиться нависшего мрачного неба – шуршащие и шипящие автомобили разрывали своими колёсами гладь, взметая грязь со дна. Большая часть – притормаживала, но некоторые – совсем будто одичавшие – неслись на полном ходу, дребезжа своими подвесками и с размаху ополаскивая рядом стоявшие машины. В такие моменты у обрызганных водителей ярость смешивалась с недовольством – некоторые даже открывали двери, чтобы выскочить и обматерить хорошенько лихача, но, встретив лицом осеннею промозглость, ёжились и быстро ретировались, провожая озлобленным взглядом «водятла».

Игорь, конечно, разумно притормозил перед очередной большой лужей, стараясь проехать на своём внедорожнике как можно плавнее, дабы не потревожить своего босса. Тот в последнее время стал таким раздражительным… То наорёт, то дверью хлопнет. Может, это влияла так погода. Может, ему не давал покоя любовник его жены. Или ещё что-то…

Игорь старался не лезть в хозяйские дела, хоть и сам Жиров – его босс – раньше то и дело посвящал его в разные, так сказать, развлечения. Но с некоторых пор всё изменилось.

Сейчас его босс раздражённо молчал, шумно пыхтя, всасывая большим круглым носом воздух и шлёпая пухлыми губами. Он высовывал красный язык, облизывался, часто моргал за своими квадратными очками в дорогой оправе, злобно сжимал телефон – кнопочный, серенький, ужасно его бесивший своими маленькими кнопочками. Но других телефонов Жиров не любил и не хотел.

Игорь начал пересекать лужу, как вдруг услышал, что слева от него несётся какой-то тарантас, угрожающий не только окатить их смоляной внедорожник, но и процарапать огроменную полосу на двух дверях сразу.

Игорь увидел в зеркало, что это какая-то серенькая, грязненькая иномарочка с тонированными стёклами и ревущим мотором, спешившая изо всех сил ворваться в лужу.

«Куда ты прёшь, баран?!» – чуть не заорал Игорь, вытаращив глаза и ухватившись крепко обеими руками за руль. Но с губ его сорвался лишь неопределённый стон, а сам он едва дёрнулся – тревожить лишний раз босса не хотелось.

Иномарочка грозно проревела слева, грязью и водой окинув внедорожник Жирова, и в какой-то момент водитель подумал, что сейчас тот опять разорётся, благо, теперь повод действительно был. Но, как ни странно, он даже и не обратил внимания, положив свои два массивных подбородка на светло-фиолетовый галстук, растёкшийся по белоснежной необъятной рубахе.

Он то ли ждал от кого-то звонка, то ли кому-то не мог дозвониться. А остальное его сейчас не волновало.

Игорь расслабленно выдохнул, выезжая из лужи и начав набирать скорость. Дождь стал едва слышно барабанить по стеклу, поэтому он включил «дворники» и те принялись мерно постукивать, разбавляя мерное урчание внедорожника.

Игорь замечал, что люди, бегущие по тротуарам, все вымокли – дождь сопровождался ещё порывами ветра, поэтому даже плащевые куртки с капюшоном и зонтики прохожих не особо спасали. Все торопились поскорее спрятаться от разгулявшейся сибирской погоды. В такие моменты становилось особенно комфортно и уютно, ведь ты в тёплой машине, а они там, на улице. Мокрые.

Внедорожник свернул пару раз и выехал на Железнодорожную улицу, хотя никакой железной дороги тут и не бывало. Универмаг, университет, небольшой парк, кольцевая развязка. Торговый дом с бытовой техникой, многоквартирные дома…

Светофоров было очень уж много здесь, на этой улице. И они остановились в какой раз. Дождь припускал, люди на впереди маячившей остановке ёжились и прижимались друг к другу. Машинально, как баране в стаде во время ливня.

«Что-то много тут людей», – подумал Игорь, а потом понимание прорезало его лоб глубокой складкой: тут же университет. Это студенты высыпали, многие из них не ждали автобус, а ждали момента проскочить проезжую часть. Скользко, мокро. Особо никто рисковать не хотел, все ждали красного света для машин.

Игорь проехал ещё дальше, подавляя в себе дикое желание посигналить впереди плетущейся «хонде». То ли пенсионер был за рулём, то ли женщина… То ли недавно права получил водитель и рисковать не спешил. Причина могла быть любая.

Так вышло, что «хонда» успела проскочить, а внедорожнику опять выпал красный сигнал и Игорь нажал на тормоз, слыша вздох негодования сзади. Машинально глянув в зеркало заднего вида, Игорь увидал, что его босс недовольно ворочает своими большими плечами в блестящем чёрном пиджаке, изредка поднимая взгляд от телефона, а затем опять же в него утыкаясь.

Люди пошли по пешеходу на другую сторону улицы. Тут была парочка влюблённых студентиков – худенькая шатенка и бородатый брюнет в спортивном костюме накрылись курткой и, склеившись боками, спешили изо всех сил. За ними шла пухлая пенсионерка в тёмном пальто и скособочившейся шапке, из-под которой торчали седые космы. Она тоже торопилась, но в то же время боялась поскользнуться, поэтому аккуратно шлёпала своими маленькими старческими ботиночками по мокрой «зебре».

– Ну?! – не выдержал Жиров, клацнув с заднего сиденья. Это было сказано коротко, жёстко и властно. Наверное, все его складки на теле вздрогнули в унисон этому резкому оклику.

– Пешеходы, – извиняющимся тоном ответил Игорь. – Светофоры…

– Каждый день тут стоим! – злобно гавкнул Жиров, всплеснув толстенькой рукой, свободной от телефона. Он хлопнул себя по блестящей штанине. – Надо позвонить кое-кому и убрать к чертям этот светофор отсюда! А ещё лучше, и пешеход!..

Игорь промолчал, радуясь, что осталось пятнадцать секунд. Какой же долгий здесь красный!

Мельком он увидел, что ещё несколько человек в разноцветных куртках перебегают дорогу, и один из них – низковатый приземистый паренёк в медицинской маске и тёмно-зелёной куртке – повернул свою голову и посмотрел Игорю прямо в глаза.

Игорь ничегошеньки не успел подумать, только увидел, что паренёк этот рывком распахивает куртку – так распахивает, что его замок, висевший где-то на середине «молнии» попросту отлетает в сторону. А затем он бросается к внедорожнику, заставив Игоря подумать о том, что это или автоподставщик или ещё кто… А потом этот парень с небывалой проворностью оказался рядом с пассажирской дверью. Просто в два прыжка; и начал что-то доставать из-за пазухи.

Водитель успел схватиться только за ручку своей дверцы, обернувшись до боли в шее на своего босса – тот выпучил глаза и раззявил рот, тоже заметив резвого паренька. И в это же время тот уже распахнул дверь, впустив свежий дождливый воздух в салон… И злобно – Жиров мог бы поклясться – уставился на него.

Всё происходило очень быстро, но Игорю показалось, что прошла целая вечность, за которую он всё же успел открыть свою дверь, а затем грохнул такой силы выстрел, что даже у водителя искры брызнули из глаз, а сам он подскочил, как ужаленный!

Жиров же завопил, впрочем, довольно сдавленно и хрипло, впечатавшись толстой спиной в бежевое нежное сиденье внедорожника. После второго раскатистого грохота – словно за раз обрушили сто комодов с посудой – он уже ничего не чувствовал… Кто-то выключил свет; да не выключателем, а каким-нибудь совком, да прямо по лампочке. И в осколки.

Игорь же ничего не мог расслышать в первую секунду, как оказался на улице. Всё в его голове звенело многоголосным эхом, и даже глаза заслезились. Он видел, как стрелок бежит с проезжей части на тротуар. И видел людей, разбегающихся с остановки. Лица их были искажены в беззвучных криках.

Игорь кинулся к открытой двери и вперил взгляд в развороченное кровавое месиво, где была грудь Жирова. Он распластался на сиденье, нелепо раскинув ноги, а глаза его чуть не выпрыгивали из глазниц на посеревшем лице… И, казалось, что одна рука подрагивала – едва заметно шевелились розовенькие ноготочки. Ровненькие, аккуратненькие.

Тошнота волной подкатила к горлу Игоря, он медленно начал сползать по автомобилю, прям на мокрый асфальт, чувствуя, как дождь распаляется ещё сильнее. Он просидел секунд двадцать, прежде чем опомнился, сбросил с себя паршивое оцепенение и начал доставать смартфон, чтобы вызвать полицию.

ххх

Через полчаса опергруппа уже была на месте преступления. На двух автомобилях: один – коричневый седан, другой – белый габаритный фургон с синей полосой через весь борт, на которой красовалась надпись «ПОЛИЦИЯ».

На немаркированном автомобиле приехал оперуполномоченный в гражданской одежде, на фургоне – криминалист, следователь и ещё двое сотрудников в форме. Они помогали криминалисту оцеплять место преступления и разгонять зевак, которые, при всей своей тревожности, всё равно проявляли дикое любопытство и то и дело старались подойти поближе, заглянуть в автомобиль.

Дождь уже прекратился, хотя в какой-то момент настолько усилился, что можно было подумать, что он затянется до вечера как минимум. А то и до утра.

Игорь продолжал сидеть на асфальте с посеревшим лицом, опёршись своим черноволосым затылком на полировку внедорожника. Слёзы стояли у него в глазах, а уголки рта дрожали, и выглядело это как-то сюрреалистично: такой габаритный брутал, а плачет. Он курил, делая редкие затяжки, проваливаясь в свои мысли раз за разом и вообще забывая, что в руке сигарета.

Следователь был хмурым, худощавым, хрипловатым человеком в синем мундире. Он вылез из фургона и сразу же стал окидывать взглядом место… Глаза его – строгие и тёмные – медленно и цепко натыкались то на сидящего водителя, то на полноватого подседевшего криминалиста, который уже вовсю отчитывал одного из помощников за что-то…

К следователю подошёл высокий парень в чёрной куртке из кожзама с высоким воротником – оперуполномоченный следственной группы по фамилии Собакин.

Следователь повернул своё вытянутое лицо, щёки которого были усеяны какими-то едва заметными шрамами.

– Собакин, приступай к опросу свидетелей.

Голубоглазый брюнет – с настолько проницательными голубыми глазами, напоминавшими кусочки льда – молча прошагал к сидевшему у автомобиля водителю.

– Здравствуйте, – начал он и полез за удостоверением. – Собакин. Оперуполномоченный. Давайте разбираться, что тут у вас произошло.

Он говорил спокойным, мягким голосом, вполне участливо, отчего водитель удивлённо вскинул брови и начал медленно подниматься. На каком-то этапе подъёма хрустнули колени.

– Игорь Николаевич Тарасов, – представился он, хотя его, казалось, никто и не спрашивал. – Я – водитель.

– Рассказывайте, – предложил Собакин.

И Игорь Николаевич передал события сегодняшнего утра, стараясь ничего не упустить и в то же время ничего не размусоливать. Ехали, как обычно. Не спеша. Лужи, дожди, обогнала иномарка… Жиров нервничал, он последнюю неделю всегда был на взводе. Потом остановились на светофоре, пошли люди… Один из толпы выскочил на проезжую часть, открыл дверь, выхватил обрез или что-то такое… Или наоборот? Да, вроде сначала выхватил, а потом распахнул. Два выстрела.

– И Вы ничего не успели сделать? – прояснил Собакин.

– А что я мог… сделать? – всплеснул руками Игорь Николаевич и голос его дрогнул. – Я вообще водитель всего лишь, его вожу по встречам, да жену его торговым центрам…. Я и не должен был его охранять!

Последнее слово прозвучало очень уж истерично, будто его кто-то в чём-то подозревал.

– Успокойтесь, – сказал Собакин, и это прозвучало не резко. – Разберёмся, обязательно. Кем работал поте… Погибший? – в какой-то момент он хотел сказать «потерпевший», но почти сразу поправился.

– Он директор строительной компании «Красная Греция». Слышали о такой?

– В общих чертах, – уклончиво отозвался Собакин. Что-то такое он действительно слышал, но в лицо директоров вообще мало каких знал. – Где его дом? Место жительства?

– Улица Бербер, дом двенадцать, квартира двадцать шестая.

– Элитный район, – сухо заметил Собакин. – Небось, платные парковки поблизости, гаражи подземные и всё в таком духе?

– Да, – коротко ответил Игорь Николаевич, испытывая лёгкое недоумение. Он посмотрел на опера с нескрываемым удивлением, но тот отвёл взгляд в сторону, о чём-то задумавшись.

– А офис где?

– Паршутов проспект, отдельное здание. С вывеской такой… Характерной. Сразу заметите.

Подошёл следователь, мягко ступая, поэтому он резко оказался за плечом Собакина. Но ничего не стал говорить, сжимая в руках кожаную папку. Просто слушал.

– Так, в офисе обычно кто находится? – уточнил Собакин.

– Секретарша, Светочка-солнышко… Так… Юрист наш, Эмилия Олеговна. Бухгалтерша – Мария Марьевна.

– Как-как? – опер вскинул брови. – Странное отчество.

– Д-да… Наверное.

– Ещё кто?

– Заместитель по строительной работе – Рустам Максимович. Ещё…

– Да ты сейчас туда поезжай и опроси их, всего и дел-то, – предложил внезапно следователь.

Собакин повернулся.

– Что говорит Лев Леонидыч?

– А что он говорит, – сухо начал следователь. – Стреляли из обреза. Убили. Гильзы нашли. Баллисты, конечно, скажут больше.

– А, вот ещё что! – неожиданно вспомнил Игорь Николаевич, отчего оба полицейских упёрли в него озадаченные взгляды, несколько колючие, поэтому водитель как-то оступился, словно забыл, что хотел сказать. Но, собравшись с силами, продолжил: – Он всё нервничал из-за какого-то Жени.

– Какого «Жени»? И как нервничал? Когда?

– Да буквально пару дней назад… Мы так и едем, здесь же, по этой же дороге… А ему кто-то звонил. И он так и отвечал «Да что мне Женя?! Что мне Женя? Хватит полоскать мне мозги этой ерундой!..» Ну, выражался он ещё похлеще. Больше я ничего не знаю.

– Ручкин займётся телефоном, – сообщил следователь Собакину. – Ты же едь в офис и наведи там шороху… Надо быстро что-то решать. Ещё камеры бы неплохо проверить. Скорее всего, камеры с универмага его засняли.

– Тут же университет, – напомнил Собакин. – Куча народу… Версий у меня две: или заказ, или псих-одиночка.

– Отрабатывать надо, отрабатывать версии-то, – напомнил ему следователь добродушно.

– Я сначала заскочу в универ, – предложил опер. – Пообщаюсь с ректором и вообще… Сколько вон студентноты околачивается. Загоню их на пары. Попробую хотя бы.

– Мы тут закончим. А ты давай мне результаты. И только лишь их, родимых!..

«В морг значит морг», – послышалось где-то жужжание Льва Леонидыча.

Собакин быстро пошёл в сторону университета, отчего высыпавшая толпа студентов стала разбегаться. Хоть он и не был тщеславным, но почему-то где-то в глубине души это его чуть было не позабавило; но Собакин сразу же себя одёрнул.

«Дядя Стёпа – всегда друг», – подумалось ему, хотя тут же он себя поправил. Нет, не всегда. Например, убийце Жирова дядя Стёпа точно не друг.

ххх

Университет представлял собой широкое четырёхэтажное здание с длинным серым крыльцом. Почти все первокурсники разбежались с него, и на нём оставались те, кто посмелее и постарше, поворачивая спокойные лица вслед за Собакиным. Он чувствовал, что некоторые – кто побойчее – смотрят на него даже с вызовом, но это лишь вызвало у него едва заметную улыбку, искривившую губы.

Взявшись за ручку двери, Собакин обернулся и круто поднял голову в поисках камеры. И он её нашёл – чёрный глазок смотрел прямо на крыльцо. Стало быть, ничего интересного она не засняла. Вряд ли убийца выходил из этих дверей, только если он не идиот.

В вестибюле университета тоже были студенты, которых низкорослая – очень низкорослая – и худосочная женщина в багровом приталенном костюмчике пыталась усмирить и разогнать по парам.

– Извините, – прервал её Собакин, сказав ей это едва ли не в ухо, чтобы перекрыть стоявший гвалт. – Мне нужен ректор этого университета…

– ДА ЧТО Ж ТАКОЕ?! – вскричала она. – Где дежурные?! Где заместитель по воспитательной работе?! Пётр Семёныч, Пётр Семёныч!

Пётр Семёныч был худощавым охранником в чёрной куртке и голубой рубашке, выглядел он настолько растерянно, и что-то вполголоса пытался объяснить здоровым пятикурсникам, не двигавшимся с места, глядевшим во все глаза на уличное происшествие через большие университетские окна.

– Извините! – крикнул Собакин ещё раз, наклонившись к ней ещё ближе, чуть ли не на расстояние поцелуя в шею. В нос ему ударил лёгкий травяной парфюм; он мягко взял её под локоть. – Извините, у меня срочно!

– Чего Вам?! – грозно обернулась она, и, хоть и была ниже Собакина на три головы, её бледное личико с горящими карими глазами попросту вопило о том, что эта дама здесь не последний человек.

– Мне нужен ректор этого прекрасного благопристойного заведения! – крикнул Собакин и полез за удостоверением. – Оперуполномоченный Собакин. Расследую убийство, которое случилось у вас под носом! Нам нужно поговорить!

Собакин никогда не был человеком злым. Некоторые бы сказали, что он даже не был твёрдым. Он был убеждённый флегматик, которому хоть на шляпу садись, всё фиолетово. Но вместе с тем он обладал такой решимостью в некоторых своих фразах, мог быстро включать командный голос. И все мигом его слушали. Да и всегда было в его взгляде что-то гипнотическое, завораживающее, что позволяло обратить на себя внимание всех.

– Я – ректор, – отозвалась она, машинально приподнявшись на цыпочки. Голос, тем не менее, её подубавился. Она поджала губы и, по всей видимости, решила на этот момент оставить студентов в покое. Куда-то пошла.

Собакин пошёл за ней, и они оказались в более спокойном месте дальше по коридору, где занимались первокурсники, которых уже разогнали.

– Чем могу быть полезна?

– Вообще я шёл сюда камеру проверить, но когда заходил, уже увидел, что она снимает только крыльцо… А вообще, Вы ничего не слышали?

Она как-то дёрнула головой и сдвинула брови. И в этом движении отчётливо читалось, что он задал глупый вопрос: что ей, сидеть всё время у окна и смотреть, кто там ездит? А кто стреляет?

– Нет, – отозвалась она. – Но Вы лучше спросите у Петра Семёныча. Его каморка как раз у входа ж. Может, помимо разгадывания кроссвордов он что и видел…

– Вы лучше организуйте линейку, – посоветовал он ей. – И скажите, что того, кто что-то видел, Вы ждёте у себя в кабинете. Пусть расскажут. Здесь человек триста, не меньше…

– Ага, они Вам расскажут, – невесело усмехнулась она. – Кто смолчит, а кто напридумывает с три короба… Схожу за Петром Семёнычем.

«Ну да, – подумал Собакин. – Так себе идея. Только время могу потерять. Лучше в офис нагряну… Да и вообще, не будут же его студенты убивать. Вряд ли бы такой дерзкий стрелок стал светиться тут. Не стал бы он так рисковать, не стал. Залётный гражданин».

Подошёл Пётр Семёныч, который очень уж переживал и хлопал глазами.

– Чего Вы так боитесь? – прямо спросил Собакин, глядя на него.

– Не студента убили-то? – сразу линейно ответил охранник подавленным голосом.

– Не студента, – ответил оперативник.

– Слава богу! – выдохнул облегчённо Пётр Семёныч. – А то я уж…

– А то, что там вообще человека убили, Вас не особо расстраивает? – спросил Собакин, но не с нажимом, просто как бы к сведению.

– Что Вы! Побойтесь Бога! – ответил тот. – Страшно, очень страшно, конечно…

– Мог убить и студент, – сухо заметил Собакин. – Что-нибудь слышали? Видели ли?

Охранник, по-видимому, был человеком очень боязливым. Скорее всего, просто пенсионер, которого пристроили сюда, чтобы было на что жить… Он растерянно молчал, пытаясь припомнить события минувшего полдня, но ему ничего в голову не лезло.

– Ладно, – махнул рукой Собакин. – Что вспомните, так ректору сообщите.

Он посмотрел на стоявшую поодаль женщину и подозвал её жестом. Та послушно подошла.

– И дайте мне ваш номер, – серьёзно сказал Собакин. – Если что, я Вам наберу. И Вы запишите мой.

Так и обменялись номерами, а через пять минут Собакин уже ехал на своём седане по адресу, указанному ему водителем. Сначала надо заехать к нему домой, а потом уже и в офис. Сообщить жене, если ещё не сообщили…