Читать книгу Кофе со сливками - Римъ Эдельштейн - Страница 3

«Барчик», уютно расположившийся на улице Юлии Франц, галдел на все голоса: крики, визги, вувузелы. Всё это сливалось в единый громоздкий звук. Около входа в спорт-бар парочка подпитых фанатов пыталась выяснить отношения: один – чернокожий, рослый мужик в характерной зелёной футболке, а другой – в красной кепке и такой же футболке. Второй пытался толкнуть первого, а первый что-то невнятно говорил на английском языке. Другие же фанаты вывалились следом – несколько человек, вдрызг пьяные, скандирующие свои несвязные «кричалки». Один – низковатый, крайне бледный, с густой рыжей шевелюрой, одетый в жёлто-чёрную майку – пытался их разнять… Но те тянулись друг к другу неумолимо, в духе старых человеческих традиций – отступать было нельзя, если уж вышли поговорить. Ещё многие выходили следом, протискивались между друг другом и рамой входа. Нервные толчки руками, подавленные смешки, неразборчивая речь: всё сливалось в единый гомон. Кто-то был настроен крайне конфликтно, иные – напротив, дружелюбно. Все разгорячённые, возбуждённые. Что говорило лишь об одном – матч уже закончился, но выяснения, кто же всё-таки победил, продолжались. Так случалось во время нервных «качелей» или вообще ничьих, но Катя утверждала, что наши победили.

«Игра была хорошей», – подумалось Алине; она постояла, подождала, когда вся эта шумная компания прошла мимо.

Некоторые из них скользнули по Алине взглядами, но долго не пялились – у них назревало занятие поинтереснее: дружеский мордобой. Хотя его могло и не состояться: те, кто потрезвее, пытались конфликт сгладить.

Внутри стояла ещё более жуткая духота, чем на улице, но свободных мест почти не было: все столики были заняты, пестрили зелёными и красными футболками, разноцветными флагами. Звенели кружки с пивом. На широченной плазме, занимающей почти одну треть дальней стены, шёл повтор матча, уже к этому времени закончившемуся. Трибуны ревели, человечки в разноцветных футболках вальяжно передвигались по полю.

Алина на мгновение растерялась – на неё уставились десятки подпитых взглядов. Кто-то замолчал, кто-то загоготал. Но потом глаза её разглядели в толпе другую блондинку в синей блузке и тёмно-синей обтягивающей блузке. Она сидела около барной стойки, закинув одну ногу на другую, предоставив свои белые колени для любования всем желающим. Но на неё никто особо не пялился, кроме той четвёрки, кто стоял очень близко – один смуглый кудрявый брюнет в длинном сером худи, непривычно выделяющемся среди разноцветной толпы. Другой же – крепкий чернокожий мужик в ярко-зелёной футболке с отпечатанной белой цифрой на спине «69». Он не выглядел очень крупным, но плечи его немного бугрились, как и предплечья – добротная генетика, ничего не скажешь. Да, может быть, он и в спортзал время от времени захаживал.

Третий – тоже рослый мужик с широким прямоугольным лицом, забрызганным веснушками, чья красная футболка была ему не по размеру – больше, чем нужно. Хотя он и сам выглядел далеко не по-мальчишески: грудь колесом, спина – треугольником. Он обнимал за плечо «шестьдесят девятого» и пытался что-то ему объяснить, а тот лишь улыбался.

Четвёртый – земляк второго в похожей футболке, но с другим номером на спине, очень худой; что-то живо объясняющий ему на ухо. Тот, впрочем, особо не слушал.

Катька же уже намахивала рукой своей подружайке, подзывая её к этой весёлой компании, и «шестьдесят девятый» проследил взглядом за Катькой и улыбнулся Алине – обворожительной улыбкой. Блестящей.

Она плавно подошла к ним, стараясь ни в кого не врезаться из беснующихся вокруг фанатов, один из которых чуть не вылил на неё стакан с вискарём, икнул, извинился и поплёлся дальше, едва переставляя ноги.

– Приветик, Алинка! – громко сказала Катя, чтобы перекрыть гам. – Как ты? Что случилось?

– Да захотелось прогуляться просто, – ответила та, оглядывая мужиков, двое – улыбались, но веснушчатый выглядел весьма угрюмо. Худой же остался равнодушным, не особо удовлетворившись равнодушием земляка, и смотрел в стакан, предусмотрительно взятый со стойки.

– Это отлично! – сообщила Катька. – А то тухнешь всё со своим… Атлетом.

Алина даже не улыбнулась, отогнав мысли о своём избраннике. Сейчас ей хотелось расслабиться, выпить, а не обсуждать своего мужика.

– Может, ты нас представишь друг другу? – спросил кудрявый и тоже заулыбался.

– Да, – согласилась Катька. – Знакомьтесь, ребята, это – моя подруга. Лучшая. Мы друг без друга не можем, как пчела и мёд. Как… Как…

– Я – Фарух, – представился кудрявый и протянул руку.

– Скажи «я – тупой!», скажи «я – тупой!», – настаивал веснушчатый, дёргая «шестьдесят девятого» за плечо, но тот лишь дружелюбно улыбался и никак не реагировал на «добродушные» подколки нового знакомого.

– Очень приятно, – ответила Алина, но посмотрела на угрюмого. Тот вроде шутил, но лицо его не выражало особенной весёлости.

– Он учится на международном факультете, – пояснила Катька про Фаруха. – Отлично знает и английский язык, и вообще – славный парень. Будет на переговорах щеголять с иностранцами. Потом. А пока – дамский угодник, каких свет не видывал. Сейчас он за тобой поухаживает.

Алина вопросительно посмотрела на него, и он усмехнулся, проведя рукой по волосам.

– Папа – египтянин. Кем же ещё мне было быть? Люблю другие культуры. Других людей. Я вообще люблю весь этот мир. Эй, бармен… Эй, бармен! Сюда иди.

– …скажи «я – тупой!».

– Завёл свою шарманку, хиппи недоделанный, – махнула Катька, имея в виду, конечно, Фаруха, но косо глянула на угрюмого в очередной раз. Как бы намекая тому, чтобы тот успокоился, вёл себя прилично и вообще не позорил её.

– Я – Алина, – представилась блондинка и пожала протянутую руку. – Очень приятно.

– Ладно, – сказал угрюмый, наконец, оставив в покое иностранца, хлопнув его по плечу напоследок. – Я погнал. Завтра рано вставать. Сильно не зверствуй.

Он коротко кивнул Кате, Алине и просто пошёл на выход, топая кроссовками.

– Кто это?

– Ерёма. Брусникин. Мой хороший дружбан. Работает со мной. Неутомимый работник. Как это слово было? Ну, древнее такое… А, истовый! Всегда придёт в трудную минуту на помощь. Это вам на заметку… Всем.

– Ерёма и Алёнушка?

– Ну, типа… Но юмор у него очень фиговый. А я говорила ему триста раз, чтоб не шутил, если не умеет.

– Профессиональное?

– Ни в коем случае. Я же шутить умею.

Теперь взгляд Алины вернулся к оставшимся знакомым.

– Это – Арнольд, – представила Катя того, что был пониже и покрупнее. Тот заулыбался ещё шире, услышав своё имя. – А это – Бомани. Прикинь, они только вчера прилетели, чтобы поболеть за свою команду.

– Glad to meet you, – сказал Арнольд неожиданно приятным, глубоким голосом с небольшой ребристостью, что ли. – Are all girls so beautiful here?

– Он рад вас видеть, и спрашивает, все ли девушки тут такие красивые, – пояснил Фарух с видом настоящего профессионала, словно тот сказал что-то необычайно сложное.

– Вот и «международник» подъехал, – вздохнула Катя.

– Но я их сюда и привёл, – опять усмехнулся Фарух. – Они проспорили мне. Ставили на свой клуб. А наши их раскатали… Ну… Может, и не раскатали, но выиграли точно.

– Скоро будет ответная игра, да? – уточнила Катя. – Ерёма хочет туда съездить…

– Пусть съездит, – махнул рукой Фарух. – Но я в переводчики вам не нанимался.

Обе дамы рассмеялись; Алина смеялась как-то натянуто. Она думала, что они немного посидят с Катей, выпьют, поговорят. А тут…

– The evening turned out to be boring, – заявил другой, шумно вздохнув.

– И то верно, – кивнул Фарух. – Давайте выпьем, что ли. За встречу.

Катя повернулась к бармену, изо всех сил пытающемуся справиться с оголтевшими фанатами, не собирающимися униматься. Они всё делали заказы и делали…

– Нам что-нибудь сладенькое. И лёгкое, – сказала Катя, но уже бывшая в неплохом состоянии, немного разваренная, что ли.

– Да, – подтвердил Фарух, не дав Алине и рта открыть. – Давай нам два «Астерикса», два «Сока джунглей» и одну «Пина Коладу». Я за всё плачу, конечно. Я же джентльмен.

Катя засмеялась, а вот Алина удивлённо вскинула брови: она ожидала «Мохито» какое-нибудь… Или «Б-52». Но такие названия она слышала едва ли не в первый раз.

– А чем они занимаются? – спросила Алина, пока бармен принялся готовить их коктейли, взбалтывая стеклянные бутылки с разноцветными жидкостями, то жонглируя ими, то вращая на руке. Движения его были отточены и филигранны, а лицо – весьма юное, студенческое – сосредоточено. В какой-то страшный момент Алине показалось, что это один из её студентов, который каждую пару так пристально смотрит на неё. Не раздевает взглядом, конечно, а просто наблюдает… Но нет, это оказался не он.

– Серьёзные дядьки, – ответил Фарух с весёлостью. – Арнольд – это страховой консультант. А Бомани… Тренер команды по плаванию.

Те двое кротко ухмыльнулись, услышав свои имена, и искреннее надеясь, что про них говорят что-то хорошее, а не анекдоты рассказывают.

– Очень приятно, – отметила Катя. – А тебе приятно?

Алина пока не знала, приятно ей или не очень, продолжая рассматривать новых знакомых.

– А Алина у нас учитель. Учит студентов экономике… Экономике же?

Та кивнула, и Фарух принялся переводить. Нельзя было точно быть уверенной в том, что он переводит всё, как надо, но… Бармен уже ловко развёл напитки в больших красивых стаканах.

Алина хоть никогда и не испытывала повышенного интереса к алкоголю, но почему-то сомневалась, что «Пина Колада» была «лёгкой и сладенькой». Катя же, глупо поулыбавшись, медленно пригубив свой «Астерикс» и дико скривилась. Сначала она хотела его хлопнуть залпом, как стопку водки.

– Фу, какая гадость. Горькая, – сообщила она радостно.

Их спутники тоже принялись пить. Толпа вокруг них то редела, то снова набухала – приходили люди к плазме и барной стойке, отмечали, радовались, грустили, кто-то разбил бокал. Кого-то вывели на относительно свежий воздух…

Алина с Катей почувствовали, что конкретно охмелели после нескольких коктейлей, и всё вокруг их как-то перестало занимать. Что касается новых знакомых – их имена для Алины стали размытыми, она уже забыла, как их зовут – те, конечно, тоже подпили и стали ещё более улыбчивыми и разговорчивыми. Кроме Фаруха. Уже много позже, прокручивая в голове воспоминания об этом вечере, она поняла, что именно переводчик выпил всего один бокал, не больше. Он переводил гораздо меньше, чем они говорили. Но Алина перестала обращать внимание на это… Её будто уносило сильное течение, и вся жизнь до этого вечера осталась где-то на берегу.

Они рассказали, что прилетели сюда вчетвером, но пришли только двое, потому что у других возникли неотложные дела, но они обязательно ещё придут, появятся. И такие они хохмачи, что с ними даже и не заскучаешь.

Катя очень много смеялась. В своём опьянении она начала вспоминать какие-то нелепые случаи из жизни, анекдоты и всё такое. Алина же много молчала, рассказав лишь о преподавательском ремесле, и всё. В первое время ей даже хотелось одёрнуть Катю, чтобы она так не выглядела, «не позорилась» по её мнению, но потом почему-то она перестала это замечать.

Горячительные напитки стали идти, как по маслу… Даже их вкус перестал чувствоваться. Потом Алина поняла, что в неё больше не лезет, и она просто переводила взгляд то на фанатов футбола, то на Фаруха.

Один из них, что был покрепче, что-то затараторил, но для Алины слова превратились в сплошную линию неразборчивого иностранного языка.

– Он говорит, что футбол – прекрасный спорт, – перевёл Фарух. – И даже несмотря на то, что их команда проиграла… И даже если она будет проигрывать, то он готов приезжать всё равно, лишь бы приезжать сюда. В это прекрасное место.

– You are such beautiful; I’m ready to look at you forever, – сказал второй – тренер пловцов – и взял за руку Катю. Та глупенько захихикала.

Фарух не успел ничего перевести, как тот, что был крепкий, сказал:

– I want to play football. Are you with me?

– Он предлагает нам поиграть в футбол? – предположила Алина, как-то машинально связав прозвучавшие слова в единое целое.

– Да, – кивнула Катя и расплылась в улыбке. Она расстегнула верхнюю пуговицу. – Ух, жарко тут. Душно. Воздуха не хватает.

– Я так понимаю, что меня не приглашают, – вставил Фарух. – Но я даже не знаю, как вы будете… Играть без переводчика. Хотя там правила простые. Думаю, разберётесь.

– Пошли с нами, – предложила Катя.

– Куда?! – всполошилась Алина, и что-то у неё беспокойно засвербело внутри. Какое-то воспоминание, что-то необычайно важное. Но она никак не могла вспомнить, что.

– Ко мне поедем, – твёрдо решила Катя. – У меня огромное футбольное поле… Под ванной.

Фарух усмехнулся, но сказал своим знакомым что-то другое. Во всяком случае, слово «bathroom» не звучало. Алина, конечно, не планировала никуда ехать и ни в какой футбол играть, но сама не поняла, как они уже оказались на улице всей шумной толпой. В глаза ей бросилось пятно крови на асфальте – какие-то фанаты схлестнулись меж собой и могли загреметь по сто пятнадцатой или сто двенадцатой.

– Такси вызовем? – спросила Катя.

– У меня же машина, – напомнил Фарух. – Пойдёмте, все пойдёмте. C’mon, guys. I suggest one time.

Алина хотела уйти, но ноги её не особо слушались; она садилась на заднее сиденье, и оказалась между двумя нигерийцами; она чувствовала их горячие руки рядом со своими руками и ногами. Чёрный блестящий седан Фаруха не был консервной банкой, но и не был приспособлен к тому, что туда набьётся столько людей однажды.

Хоть время было и позднее, машина через поворот застревала в пробках. Они стояли на светофорах, и Алина почувствовала сонливость, будто сама оказалась студенткой на собственной паре. Она слышала, как Катя смеётся с искромётнейших шуток Фаруха; а её новые знакомые переговаривались между собой на английском, словно её не замечая.

Алина, конечно, неоднократно бывала у Катюхи в гостях, но в таком состоянии и в такое время – ни разу. Поэтому они никак не могла увидеть знакомую местность: кругом простиралась незнакомая локация. Какие-то ларьки, бомжи, толпы молодёжи с разноцветными флагами… Будто только что был не понедельник, а суббота. Праздник был в самом разгаре.

– Скоро приедем, – сообщила Катя. – Вот сюда вот сверни…

Фарух, как истиннейший джентльмен, безропотно подчинился, направив автомобиль по указанному маршруту. Фары осветили всю улицу, всю подъездную площадку – среднеклассовую, сплошь заставленную «пежо», «вольво» и «фольксвагенами». Международник-переводчик быстро нашёл место, куда бы приткнуться, будто был заправским водилой. Он скосил глаза на зеркало заднего вида и что-то протараторил, заставив Алину встрепенуться. Серьёзно, она будто начала дремать… Но теперь спохватилась. В голову полез тот ролик про бармена, который говорил, что «парни просят наливать девочками побольше алкоголя», а в комментариях барышни рассыпались в благодарностях и рукоплесканиях, что «какой этот бармен молодец, не позволяет девочек поить и совращать…»

Алина, конечно, рассказывала об этом и Брюзгину во время одного из чаепитий. Тот рассмеялся. Да, рассмеялся над такой ужаснейшей проблемой! Это же не шутки, что девушек чуть ли не заставляют в этом участвовать.

«Это всё очень странно, – заявил он, широко улыбаясь. – Девочка бреется, надевает кружевное бельишко, а потом идёт употреблять алкоголь с малознакомыми парнями. Что она хочет от них? Или ничего? Зачем туда идти, зачем это делать, если ты не жаждешь продолжения, ты мне можешь объяснить? Или про те же нашумевшие ролики с разных «вписок». Когда ты туда идёшь, ты вполне осознаёшь, чем всё это закончится, и зачем ты всё это делаешь. Просто у девушек другая проблема».

«Недоступность?» – спросила она, намекая, что без алкоголя-то они никому и не дадут.

«Безответственность, – ответил он, снова изъявляя на свет свою гаденькую улыбочку самодовольно всезнающего УГНЕТАТЕЛЯ. – Я всё раньше думал, когда знакомился с женщинами на сайтах знакомств, почему у них главный критерий поиска – «ответственность. Ну, чтобы ты был ответственным. А потом-то я и понял: чтобы можно было «косячить» со спокойной душой, а кто-то другой за них брал эту пресловутую ответственность. Напилась в клубе – виноваты подружки, которые тебя туда затащили. Напилась в клубе и занялась незащищённым сексом – виноваты мужики, которым одно только и надо. А уж если напилась в клубе, занялась незащищённым сексом, забеременела или подцепила ВИЧ, то…»

«Достаточно! – вспыхнула она. – Но ты и не можешь полностью отказываться от ответственности!»

«Интересное рассуждение, – продолжал он, выждав многозначительную паузу умудрённого опытом человека. – Что значит «отказываться от ответственности»? От ответственности за кого? За этих… Дамочек?»

«Конечно! Ведь если бы мужики вели себя нормально, то и девочки эти такого бы не делали!»

Он просто рассмеялся опять, допил чай из своей любимой кружки с медной дворянской подставкой, а потом пошёл на работу в приподнятом настроении: ну, аргументация была слаба, но вот её коллега – преподавательница английского языка по имени Анастасия, высокая, бедрастая, с аккуратной маленькой грудью и короткими шатенистыми волосами, чьё лицо было украшено брызгами коричневых родинок, объяснила бы получше. У той всегда были виноваты отцы, сыновья, предки-мужики, что родились триста лет назад, коллеги по работе (мужского пола, естественно), собеседники в социальных сетях. Как она говорила, У НЕЁ ЕСТЬ ЛОГИКА, И ЕСТЬ ДУША, поэтому она-то всё правильно понимает. И мужики должны всегда и за всё просить прощения, а уж их мужичьё – и подавно. «Должны всему миру».

И как-то Алине стало очень неприятно от этих воспоминаний… Она резко всё поняла – какой же у неё хреновый мужик! Всё время строил из себя чистенького, всё время вёл себя так, будто она ему прислуга, будто она ему должна! А она ему, между прочего стоит заметить, в домработницы не нанималась. Он даже во время ухаживаний за ней думал так – она могла поклясться, что он подарит ей цветочки, поводит её в ресторан, а она должна будет сразу в койку к нему прыгнуть! Вот же… Гад!

Но, как всегда бывает, за этими беспокойными размышлениями она даже и не заметила, как их путь подошёл к концу, и Фарух уже парковался в тени белёного тополя. Интересно, ей снова показалось, что тут она первый раз… Но это ещё что. Ей стало лезть в голову уже другое воспоминание – из юности одной девушки, с которой она когда-то дружила. Там её бывшая подружка села в такси, и странный таксист, чьей внешности она не помнила – позже он ей казался сгорбленным, припавшим к рулю, в странной чёрной кепочке. Он поехал не по нужному маршруту, не слушал её, в какие-то гаражи. Только устроив страшную истерику, она заставила его остановиться. Куда он её вёз, что хотел сделать… Наверное, после этого случая у той девчушки развилась страшная фобия.

Алину выдернуло из воспоминаний прикосновение страхового агента, и она поняла, что они уже приехали, только сейчас это осознала. Катя где-то на улице ухахатывалась.

Она никак не могла вспомнить его имя. Джон? Майкл? Лоренцо?

– Sorry, – сказал он, улыбнулся кипенно-белыми зубами и вылез из автомобиля, скрипнув тёмно-синим сиденьем.

Алина последовала за ним, и почувствовала, что на улице заметно похолодало. Время уже было позднее, ночь. Но звёзд не виднелось – смог не позволял их рассмотреть. Фарух что-то живо переводил Кате, а та таращилась во все глаза на тренера пловцов, неуёмного шутника, судя по всему. Алина почти ощутила себя лишней на этом празднике жизни, как снова почувствовала прикосновение иностранца – тот аккуратно приобнял её за локоть.

– Чего же мы мёрзнем?! – воскликнула Екатерина, которую совсем уж развезло. – Ко мне! Быстро…

Никто не хотел сопротивляться этому уместному предложению.

Она повела своих новоиспечённых друзей к себе в подъезд, и иностранцы с удовлетворением отметили, какой же он чистый и облагороженный – цветов в подъездах, правда, не было, но… Зато плафоны!

Квартира у Кати оказалась шикарной, с ремонтом, с красивой тёмной дверью, просторной прихожей, кухней, ванной и ещё тремя комнатами…

– Я сама её купила! – сказала Катя. – И ремонт сделала сама. Вас, мужиков, допросишься, что ли…

Иностранцы вежливо хохотнули, и Катя провела всех на кухню, предложив им зелёный чай. Фарух согласился, и поспешно ухватился за телефон – ему кто-то позвонил. А сама Екатерина же таяла так, как мороженое на солнцепёке, и тренер пловцов или тренер-пловец увёл её за собой в одну из комнат – вот так, просто и бесцеремонно, схватив за руку. Та что-то продолжала пьяненько лепетать…

Фарух же ничуть не растерялся – вот уж дипломат будет знатный. Поговорив по телефону, принялся с кем-то переписываться. Или в футбол играть – Алина наверняка знать не могла.

Не то Джон, не то Леон оказался совсем уж близко – он смотрел своими тёмными глазами на Алину, приобнимая её одной рукой за плечи. Та же вцепилась в пустую кружку из-под чая и изо всех сил придумывала, о чём бы поговорить. Как назло, Фарух тоже молчал, и не хотел подкинуть темку для разговора. «Джон Доу» принялся гладить её по руке, не отрываясь взглядом от её лица. Алина заёрзала на стуле, и что-то хотела сказать, но снова потеряла мысль. Она находилась в таком странном состоянии…