Читать книгу Путь Сантьяго: психоводитель - Римма Павловна Ефимкина - Страница 13

– Игорь, какое чудо этот мостик: просто цельный камень, положенный через ручей! Сфотографируй его, пожалуйста!

– Да чудо, конечно, согласен… Здесь все чудо. Вытаскивать фотоаппарат вот только долго, да еще останавливаться, время теряем, потом по солнцу идти… Ладно, подержи палки!

– Нет, поставь их куда-нибудь, я хочу на мостике сфотографироваться! Представляешь, сколько лет этому камню? Наверняка помнит Хемингуэя! Что-то я такое припоминаю из его книги, как они с другом ловили форель в ручье в Испании перед фиестой. Недалеко от Памплоны, кстати, место уж больно похожее описано… И горы, и ручей, и спокойствие вот это невероятное! Как только они сохраняют веками природу нетронутой, ведь сотни людей ежедневно идут!

Игорь настроил камеру, и я еще раз прошлась в постановочном кадре по длинному цельному камню, можно сказать, дольмену, через прозрачный ручей.

Неподалеку от Бургете, здесь рыбачил Э. Хемингуэй. 25.08.2014. Фото Игоря Захарова.

Было туманно в это утро второго дня Пути, 25 августа. Недавно взошло солнце, в голову сами собой приходили обрывки воспоминаний из романа. Это самое мое любимое место в «Фиесте»7. Главный герой таким же прохладным утром, как сегодня, вышел накопать червей для наживки на берег ручья. Всадил мотыгу в мокрую траву, отвалил ком земли, и под ним оказались черви, которые тут же ускользнули. Кто из нас в детстве не занимался чем-то подобным и не хранит в кладовых памяти эту чистую радость открытия мира? Но только обычно, читая текст, представляешь все описанное в своем воображении, а сейчас все с точностью до наоборот: реальные ощущения вызвали эффект воспоминания любимого романа.

Игорь сделал несколько кадров: первый – я на мостике; второй – здесь же неподалеку оставленный неизвестным паломником на вершине столба ботинок с торчащим из него букетиком (такие инсталляции регулярно встречаются на Пути). Убрал фотоаппарат в рюкзак, и мы двинулись дальше. Я продолжала находиться в двух реальностях: своей и Хемингуэя. Сами собой вспоминались описания и рыбалки в пенистой воде у плотины; и охлажденных в роднике бутылок вина, на которых потом на жарком солнце выступили бусинки влаги; и выловленных форелей, выложенных в ряд, голова к голове, красивого цвета, твердых и крепких от холодной воды… Все это, прочитанное еще в студенческой юности и время от времени перечитываемое для удовольствия, обернулось теперь моим собственным опытом.

Я испытывала восторг от того, что три мои части сошлось воедино: и филолог, и путешественник, и психолог. Я знаю это состояние, когда мне или кому-то другому удается найти точные слова и назвать ими неуловимые, неосязаемые, неявные ощущения. И вот им дали имя, и они четко и ясно проявились из фона, стали выпуклыми и очевидными. Я знаю по опыту, как мучительно трудно бывает отыскивать внутри себя эти имена, в такие моменты я даже ловлю себя на том, что начинаю шевелить пальцами, бессознательно пытаясь их нащупать и выхватить из воздуха, а иногда даже скребу по столешнице. Как ни странно, это помогает, и критериями успеха служит облегченный вдох-выдох и разливающаяся по телу радость: уф, родила…

Хемингуэй как раз тот мастер, который, используя самые простые и даже, я бы сказала, скупые средства, максимально точно передает состояния. Я лишний раз убедилась в этом на второй день Камино-де-Сантьяго, когда, хронически страдая топографическим кретинизмом, не имея представления о том, где мы идем, я абсолютно верно опознала местность, полагаясь только на свои литературные познания. Мостик, на котором я сфотографировалась, был неподалеку от селения Бургете8, из которого герои Хемингуэя отправились на рыбалку к реке Ирати через старейшие буковые леса, пронизанные солнечным светом, пятнами лежащим на густой зеленой траве…

Сохранившуюся по сей день трехэтажную гостиницу, в которой останавливался писатель, я, конечно же, благополучно прохлопала, древний буковый лес9, трепетно хранимый в неприкосновенности как национальную гордость, восприняла как должное. И только сейчас, заново виртуально проходя Путь на страницах этого отчета-репортажа, вооружившись справочниками, Интернет-ресурсами, отчетами других паломников, я начинаю постепенно соображать, где я была, по каким местам проходила, к чему прикасалась ежесекундно. И испытываю священный трепет перед тем, как каждый, кто побывал в этих местах, вкладывает свою посильную частичку в это чудо под названием Камино-де-Сантьяго, сконцентрировавший в себе лучшее, что есть в человечестве.