Читать книгу Как дела? – Еще не родила! Возможности психотерапии в исцелении бесплодия - Римма Павловна Ефимкина - Страница 11
Как дела? – Еще не родила!
Возможности психотерапии в исцелении бесплодия
Глава 1. Материнство как психологическая инициация
Инициация в волшебных сказках10
Оглавлениечему же сказки нас научат
чтоб победить разбей яйцо
родишь детей утопят в бочке
попил из лужы ты козел
Пиражок
Опыт инициаций отражен в волшебных народных сказках, возраст которых исчисляется минимум двумя тысячелетиями. При этом важно помнить, что сказки в самую последнюю очередь созданы для развлечения, настоящее же их предназначение – передавать в доступных даже малому ребенку образах важнейшие философские, духовные и психологические понятия. Так, самый распространенный сюжет волшебной сказки посвящен инициации, сопровождающей переход от детства к взрослости. Именно на этом возрастном рубеже человек создает проблемы для общества. Поэтому для него общество заготовило специальные ритуалы, позволяющие ему пройти через кризис и стать самостоятельным – то есть перестать быть обузой для окружения.
Иногда это удается, иногда нет. На примере героев и лжегероев сказки описывают как удачное прохождение инициации, так и неудачное. Например, в женской11 сказке «Морозко» есть как героиня – падчерица, так и лжегероиня – ее сводная сестра. Падчерицу мачеха выгоняет из дому в зимний лес на верную погибель, и та смиренно отправляется и сидит в сугробе под елкой, ожидая неведомо чего.
Это типичное поведение сказочного героя – пойти туда не знаю куда и принести то не знаю что. В переводе на язык психологии, человек должен пережить некий опыт взрослой жизни, в результате чего он, возможно, обретет уверенность в себе и станет самостоятельным. Он движется вслепую по неизведанной территории, и единственное, на что он может опереться – это на веру в чудо. Великолепно передал парадоксальность инициатического процесса Эрик Эриксон: «Молодой человек должен, как акробат на трапеции, одним мощным движением отпустить перекладину детства, перепрыгнуть и ухватиться за следующую перекладину зрелости. Он должен сделать это за очень короткий промежуток времени, полагаясь на надежность тех, кого он должен отпустить, и тех, кто его примет на противоположной стороне»12. В этих словах Э. Эриксон одновременно констатирует и нереальность, невозможность данного перехода, и вместе с тем необходимость его.
Когда Морозко встречает в зимнем лесу полузамерзшую девушку и задает вопрос: «Тепло ли тебе, девица, тепло ли, красавица?» – падчерица дает единственно правильный ответ: «Тепло, батюшка». Хотя, с точки зрения обыденного сознания, девушка говорит неправду, все-таки это правильный ответ. Правильный он по той причине, что содержит в себе готовность и согласие пройти испытание. Причем, согласие без гарантий, согласие на любой исход, иначе это было бы не испытание. Вот что мы называем околосмертным опытом, и этот опыт является необходимым условием инициатического испытания. Такое поведение награждается Морозом, и девушка получает богатое приданое, а также достойного жениха. Вернувшись в свой дом, она повышается в статусе, и посрамленная мачеха завидует, что не ее родная дочка получает дары от Морозко.
Роль Морозко в сказке – это роль дарителя. В других сказках дарителями могут выступать Баба Яга, Госпожа Метелица и т. п. Когда-то эту функцию выполняли шаманы, старейшины, знахари, сейчас роль размыта, но она обязательно была, есть и будет, покуда существует человечество. В частности, в современном обществе роль дарителей взяли на себя немедицинские психотерапевты, своей работой «наводящие порядок» в сознании своих клиентов. Как было сказано выше, культивировать в молодежи главные человеческие ценности – задача лучших представителей старшего поколения, и одна из таких ценностей – это психологическое отделение взрослых детей от родителей и способность жить своей жизнью.
На инициации главной героини сказка не заканчивается, в ней есть образец и другой стратегии, тоже свойственной людям, причем далеко не меньшинству. Персонажей сказки – носителей неадаптивной стратегии – принято называть лжегероями. В данной сказке это родная дочка мачехи, которая отправляется в лес вслед за сводной сестрой. Это уже ошибка, так как идти вслед за кем-то по протоптанной дорожке совсем не то же самое, что ступать по terra incognita. Но девушка совершает и вторую ошибку – она неверно ведет себя и с Морозом, от которого при встрече непочтительно требует немедленно дать ей жениха и приданое. Наказание не заставляет себя ждать – посрамленная девушка в одном варианте сказки погибает, в другом – возвращается домой с позором, так и оставшись в статусе невостребованной женихами девочки, а не взрослой женщины.
Мы все с детства знаем эту сказку и ей подобные, на подкорке у нас запечатлены оба исхода – «правильный» и «неправильный», однако в момент экзистенциального выбора не факт, что мы становимся героями. Когда речь идет об инициации материнством, мы испытываем смертельный страх, потому что и сегодня есть риск умереть во время родов, несмотря на достижения медицины. А если есть риск умереть, то есть и сильные чувства, которые неизбежно сопровождают околосмертный опыт при родах – страх, паника, досада и злость на «виновных», горечь, жалость к себе, отчаяние. Выбор у нас небольшой – либо бояться и делать, либо бояться и не делать. В первом случае мы герои, во втором – лжегерои.
11
Женскими называют сказки, главная героиня в которых женщина, соответственно, в мужских сказках герой мужчина.
12
Цит. по: Фрейджер Р., Фейдимен Дж. Личность. Теории, эксперименты, упражнения. СПб: «Прайм-Еврознак», М.: «ОЛМА-ПРЕСС», 2001. С. 238.