Читать книгу Тайны вселенского зазеркалья - Римма Ульчина - Страница 5

Вихрем взлетев на седьмой этаж, я вбежала в прихожую и, не сбавляя темпа, понеслась в ванную комнату, оставляя за собой разлетевшиеся в разные стороны супермодные в этом сезоне кроссовки, незатейливый мотив и нескладный речитатив:

«Траля, ля, ля ля ля! Я самая талантливая студентка факультета Аэрофизики и Космических Исследований – гип, гип, у-р-а-а! Сдала летнюю сессию экстерном и перешла на третий курс с отличными показателями, что и требовалось доказать!» – и, заразительно смеясь, подбросила вверх коротенькое, не имеющее веса мини-платье. – А это значит, что моя поездка в студенческий кемпинг на побережье Тихого океана – решена! – и ажурные бикини полетели за ним следом.

Выйдя из ванны, долго вертелась перед зеркалом, купаясь в лучах полуденного солнца, которое засмотрелось на мою очаровательную мордашку в ореоле длинных, тяжелых медно-рыжих кудрей, прикрывающих обнаженное тело юной богини.

Подколов волосы палочками от суши, принялась рассматривать себя как бы со стороны. На меня смотрела знакомо-незнакомая девчонка с приподнятыми скулами, темно-зеленого цвета кошачьей формы глазами, красивым носиком и чувственными тубами. «Тебе, моя дорогая Элеонора, не прикладными науками заниматься, а красоваться и вертеть попой на престижном международном подиуме», – подумала я и, показав себе язык, с разбега бросилась на диван.

Наконец наступил день отъезда. Я ликовала! Я была счастлива. По дороге в аэропорт мой папа всю дорогу молчал. А обычно не склонная к нотациям мамочка, хоть и тезисно, но все же решила напомнить:

– Доченька, мы с папой не советуем тебе бравировать знанием пяти иностранных языков… И вообще, будь благоразумна!

Она говорила, а в ее глазах стояли слезы.

– Мамочка, ты это чаво? – стараясь ее рассмешить, спросила я.

– Да так. Просто взгрустнулось! Никак не могу свыкнуться с мыслью, что ты большая девочка и впервые в жизни летишь за границу сама!

Проторчав весь день на пляже, наигравшись в бейсбол и закончив ознакомительный вояж подводным плаваньем, я сидела в пляжной кафешке в окружении красивых, богатых, уверенных в своей мужской неотразимости юношей, рассыпающих передо мной перлы красноречия. Как только их ухаживания и треп мне слегка поднадоели, встала и, одарив ошалевших от моей неожиданной выходки парней одной улыбкой на всех, направилась в отель. Но почему-то передумала и покатила на самый дальний пляж, который в курортных путеводителях позиционировался как излюбленное место людей, склонных к мистическому самосозерцанию и слиянию с природой.

– Это не просто мистика, а сама жизнь, – мысленно возразила им я, зная, что природа наградила меня умением видеть то, что происходит в небесных глубинах, надежно прикрытых завесой тайны, которую мы, живущие на Земле люди, не должны знать. Поэтому, сидя на песке в позе «лотоса», с интересом наблюдала, как притомившееся за день Светило, скользнув за горизонт, окрасило его кроваво-красным пурпуром. Как выскользнувший из его огненного чрева Лучик, долетев до Земли, запутался в листьях старой-престарой пальмы. Почувствовав грозящую ему опасность, шалун коснулся ее листьев нежным, ничего не обещающим поцелуем. Пальма расслабилась… и выпустила хитреца из своих объятий. А из древесных глубин очарованной им пальмы вырвался стон сожаления, который, через образовавшийся в ее листве конус, устремился полупрозрачной дымкой вверх.

– Бедная, бедная пальма! – подумала я. – Мне тебя искренне жаль. Я вижу, что ты так же, как и мы, живущие на Земле люди, умеешь дышать, чувствовать, страдать и даже стонать.

А пальма не только стонала. Она рыдала. Плакала прозрачными слезами, стекающими по ее лапчатым листьям вниз. Плакала, несмотря на свою мудрость и жизненный опыт. Плакала, зная, что собой представляют все те, кто несет в себе мужское начало. И, чтобы не засохнуть от многовековой тоски по настоящей любви, с восходом солнца вдыхала в себя струю надежды и ожидания.

А я продолжала следить взглядом за задержавшимся в кроне деревьев отблеском Солнца, проложившим четкую границу между канувшим в Лету днем и вступившей в свои права ночью, высветив мириады звезд, каждая из которых несла свою собственную информацию Земле. Взошедшая на трон красавица Луна, похожая на огромный светящийся диск, осветила вышележащую черноту мироздания, приблизив к поверхности Земли самые крупные светила нашей Галактики, наслаждающиеся покоем, неземным светом и его красотой.

И вдруг я заметила, что там, наверху, в самых отдаленных от Земли глубинах, а возможно, в других измерениях творится что-то невообразимое:

– Абсурд, помноженный на беспредел, возведенный в степень неизвестности, – прошептала я.

Галактика замерла. Неземной красоты свет мгновенно исчез. На его месте появились какие-то гибкие, сверхпрочные космические «Нити», похожие на тросы, образовавшие густую, накрывшую всю поверхность Земли – Сеть, концы которой сплелись в похожий на огромный метеорит Узел, со страшным грохотом врезавшийся в ее поверхность. Земля содрогнулась и начала проседать.

– Неужели какие-то темные силы хотят уничтожить планету Земля? Тогда что нас ждет? Что случится с людьми и нашей цивилизацией? Что будет! Что будет?! – зациклившись на этой фразе, трясущимися от страха губами, как заведенная, повторяла я.

«А вот об этом ты сейчас и узнаешь!» – громыхнуло у меня в ушах одновременно с налетевшим, все сметающем на своем пути, ураганным ветром, вместе с которым я стала перемещаться как во времени, так и в пространстве… И вдруг увидела себя стоящей на выступе скалы, окруженной водой. От парализовавшего меня ужаса чуть не потеряла сознание.

«Наверно, я сплю и вижу дурной сон», – и, чтобы это проверить, принялась хлопать себя по щекам. Почувствовав боль, поняла, что это вовсе не сон, а страшная по своей сути действительность. Реальность, от осознания которой меня стало бросать то в жар, то в холод, то в озноб. Стараясь хоть как-то успокоиться, прикрыла дрожащими ладонями глаза и замерла в ожидании чуда. Поняв, что чудо обошло меня стороной, принялась громко кричать, моля Всевышнего о помощи. Подхваченный ветром крик тут же растворился в безмолвии Вечности.

А я оказалась на маленьком, покрытом песком островке, затерявшемся в бескрайних просторах океана, в зеркальной поверхности которого отражались плывущие в небе белоснежные облака – как вверху, так и внизу. Вновь налетевшие порывы ветра, сверкающие молнии, раскаты грома, брюхатые дождем и градом тучи обрушились на островок потоками непрерывно льющейся воды, вызвав движение песка.

– Зыбучие пески! Они так же опасны, как и болотная трясина! – от этой страшной догадки я без сил плюхнулась в песок, который с большой охотой принял меня в свое обманчиво-мягкое ложе.

– Где я? Куда я попала?

Мой крик – в никуда! Шквальный ветер. Летающие вокруг шаровые молнии и непонятно откуда и кем брошенные слова, навечно врезавшиеся в мою память.

– Хочешь знать для чего?

– Только для того, чтобы ты почувствовала то, что здесь произошло очень и очень давно. Много тысячелетий назад!

– Но зачем? Да и вообще! Кто я такая?! Всего-навсего студентка! Девушка, рожденная на этой прекрасной многострадальной Земле. И мне страшно! И я хочу домой! Хочу к ма-ме! Вот!

Зеркальная гладь океана ожила. На ней появились вспенившиеся гребешки волн, которые с каждой минутой становились все выше и круче. Подгоняемая ветром, на меня неслась взлетевшая на огромную высоту волна, которая со страшным грохотом, переходящим в сплошной многоголосый гул, летела вниз, чтобы снова и вновь зарядиться мощью, скоростью и еще большей разрушительной силой. Островок содрогнулся, жалобно «ойкнул» и начал погружаться в беснующуюся глубину, которая разверзлась под ним огромной, вращающейся по спирали Воронкой.

«Все! Мне конец! Я тону вместе с этим проклятым островком», – успела подумать я, погружаясь в глубину океана…

Сколько времени продолжалось мое погружение – не знаю. Очнувшись, долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь восстановить в памяти то, что со мной приключилось.

– Господи! Неужели я все еще жива? А может, уже на небесах? – стараясь подавить в себе страх, перерастающий в ужас, воскликнула я и открыла глаза.

– Ой! Где я?! Почему сразу не утонула?! Почему? – всхлипывая, приговаривала я.

– Элеонора, все твои «почему» остались на Земле. «Зачем» – там же! Если ты еще жива, нужно что-то делать! – решила я, стараясь принять вертикальное положение, которое после многочисленных безуспешных попыток увенчалось успехом. Я увидела себя сидящей внутри прозрачной «камеры-пленки» в форме эллипса, сквозь стенки которой пробивался дневной свет. А вокруг резвились разноцветные рыбы, всевозможных видов и форм, мирно существующих в отведенной им природой акватории.

И вдруг, о ужас! Акулы! Огромные акулы! Одна, другая, третья и еще, еще… Целая стая. И вот они уже здесь. Рядом. Гигантские живые «торпеды» с распахнутыми челюстями, утыканными острыми кинжалами зубов, на огромной скорости неотвратимо приближались к моей камере-пленке.

«Ой! А.. а… а! Сейчас, сию минуту эти прожорливые океанские чудовища протаранят тонкую пленку, и от меня ничего не останется!» – свернувшись улиткой, захлебываясь ужасом, стенала я. А находящиеся на расстоянии вытянутой руки акулы неожиданно застыли, так и не успев проглотить меня по кускам.

Наверно, я потеряла сознание, так как очнулась от того, что вместе с камерой неслась куда-то вверх и так же стремительно летела вниз. В какой-то миг я успела разглядеть огромный выпученный глаз осьминога чудовищных размеров, который появился только для того, чтобы в мощных, гибких щупальцах зажать камеру и вместе со мной отправить в беззубо-клювастый мешок на десерт. Но как только его щупальца коснулись наружной поверхности пленки, их отбросило в разные стороны. А распластанное над камерой чудовище начало медленно опускаться на дно для того, чтобы если не съесть, то похоронить под своим многотонным весом.

«И все же, что случилось с океанскими животными? Неужели эта камера имеет какую-то внешнюю защиту?» – балансируя на эфемерной грани между помешательством и забытьем, успела подумать я.

На этот раз меня спасло от помешательства не просто чудо, а чья-то Воля, погрузившая в спасительный сон-явь, в котором я увидела школу, дом, родителей, сверстников и один из самых ярких эпизодов детства: себя и моего лучшего друга Даниэля. Даньку, рисующего на морском песке контур придуманной им топографической карты с изображением огромных материков.

– Опять ты что-то себе напридумывал?

– А вот и нет! Это настоящие доисторические материки – поняла!

– И что?

– Что-что, дед «Пихто»! – блестя карими, озорно-смеющимися глазами передразнил меня он.

– Откуда узнал?

– От верблюда! – дергая за косу, съязвил мальчишка.

Я так сильно на него обиделась, что, вскочив с коленок с налипшим на них песком, хотела уйти.

– Эли, – так он меня называл, – перестань дуться. – Я тебе такое расскажу, во что вообще трудно поверить! Так вот, в самом начале эти материки я видел на одной очень ветхой и пожухшей от времени пергаментной карте, неизвестно как сохранившейся до наших дней. Показал мне ее странный на вид старец, такой же древний, как его карта и голос, который как будто унес меня в те, как он их называл, «оные времена», где с неба свалился, нет, нет, не свалился, а приводнился неизвестный материк, на котором жили люди… И вдруг старец взял и исчез. Я снова очутился на том же самом месте, где его увидел, а рядом лежала выжженная на прозрачно-голубоватом не то сплаве, не то на особом стекле крошечная карта с какими-то непонятными знаками.

«Эти знаки помогут тебе заглянуть в будущее и разгадать страшную тайн-у-у о том…», – прошелестело у меня над ухом. Я вскочил на ноги. Огляделся и даже задрал голову вверх, чтобы его увидеть… Никого. Посмотрел вниз. Карта исчезла тоже. И вдруг высветилась в моей памяти вся до мельчайших черточек и значков.

«Данька! Про эти непонятные знаки ты мне не говорил… Расскажи сейчас. Возможно, они помогут…», – и в этот самый момент вместо осточертевшей мне пучины увидела нечто неописуемо-прекрасное. Чистое, как слеза новорожденного ребенка, озеро, сквозь многокилометровую толщу которого четко просматривались огромного роста злобные и агрессивные на вид существа, которые бросились за камерой вдогонку, перекрывая огромные расстояния за считанные секунды. Через какой-то промежуток времени я разглядела многотонные сооружения, в глубине которых заметила нечто ирреально-реальное: живых, похожих на нас людей, работающих с настоящими чертежами.

«Интересно, кто они такие, как сюда попали и чем занимаются? – молнией пронеслось в голове. Как только я об этом подумала, камера развернулась таким образом, чтобы я могла свободно обозревать появившееся древнейшее сооружение из многотонных каменных плит-мегалитов, образующих вход в тоннель, аналог которому видела дома в интернете.

«Как же эти плиты называются, как? – тщетно пыталась вспомнить я… – Вау! Ай да я! Вспомнила! Дольменами, вот как!»

Очень интригующее название, которое, как мне кажется, несет в себе особое сакрально-кодированное значение, предназначение которого никто не должен знать. Того смельчака, который осмелится об этом узнать, ожидает ужасная участь… А мне-то чего бояться? Моя участь и так предрешена, и прикрыв глаза, я мысленно произнесла:

«Дольмен, Дольмен, Доль-мен! Если взять за основу, что это название, скажем так, состоит из двух слов: Дол и Мен. Первое из них, дай Бог памяти, межгорье. Второе – человек. А соединяющий их „мягкий знак“, в слове Доль, числовое значение которого идентично числу нашего Солнца, а удвоенное числовое значение букв „Д“ и „Ч“ – Меркурию, тогда взаимосвязь этих двух небесных светил могла в течение короткого времени ускорить умственное развитие, изменить мышление, способности и интеллект, живших в те времена первобытных людей. Поэтому они создавали сооружения, заранее зная, для чего, кого, в каких местах и с какой целью они это делают. И в этот момент передо мной промелькнули точно такие же сооружения, расположенные на разных континентах, связанные между собой каменными тоннелями со множеством отходящих от них дочерних разветвлений и сетью бесконечных глубинных пещер, провалов и ям, населенных чудовищами разных видов, длины, веса и форм. А в некоторых местах я заметила рукотворно созданные полосы, идущие вертикально вверх. Значит, ушедшие в небытие цивилизации каким-то образом были плотно связаны с Космосом, космическими порталами и НЛО, прилетающими на нашу Землю с незапамятных времен».

…И вдруг я увидела огромный светящийся не то Глаз, не то похожее на него отверстие, от вида которого я на несколько секунд впала в ступор, а мою камеру-пленку развернуло и подбросило вверх с такой силой, что она превратилась во вращающуюся юлу, ушедшую в глубь с такой быстротой, что у меня из носа пошла кровь.

«Только этого мне не хватало. Наверно, прочность «пленки» не соответствует расчетным данным, которые отвечают за мое жизнеобеспечение. Значит, это конец», и, крепко зажмурившись, прижала потные от пережитого страха ладони к слезящимся глазам. Прошло какое-то время, а я все еще была жива. Поэтому, когда решилась открыть глаза, не сразу разглядела цепь высоких гор, расположенных, как мне показалось, в определенном порядке. Вершина – подводная антенна одной горы чередовалась с плоской поверхностью другой и так бесчисленное количество раз. Значит, я вижу перед собой не чудо, созданное водной стихией, а современную взлетную площадку, созданную разумными существами».