Читать книгу Ульяна: от судьбы уйдешь. Часть 1. Западня - Рина Филатова - Страница 9

Настроение с утра у Георгия Павловича было неопределенное. Каждый раз он просыпался примерно с одной и той же мыслью: «Что приготовил для него грядущий день?» Разговор с водителем о сыне оптимизма не придал. С раннего детства родители учили его быть порядочным человеком, уважать старших, отвечать за свои поступки, стараться быть справедливым во всем. Именно эти наставления и были всегда его ориентирами в жизни. Мужчина искренне недоумевал, почему Игорь всего этого не понимает и ведет себя в точности до наоборот.

Чувство негодования, недовольства и безысходности было выражено в его степенной походке. Он уже потерял веру в то, что сын когда-нибудь изменится, это ощущение угнетало и капля за каплей убивало день за днем.

Молодой человек, напротив, ощущал себя довольно свободно. Он вальяжно подошел к одному из четырех стульев для посетителей, нехотя рухнул на него и зевнул, изображая скуку и демонстрируя нежелание слушать очередное нравоучение отца.

– Нет нужды спрашивать у тебя, кто зачинщик, и так ясно, что это ты, – произнес обвинительным тоном Георгий Павлович.

– Ну, раз тебе и так все известно, то что я тут делаю? Пойду, пожалуй, а то уже желудок сводит, надо бы что-нибудь в него закинуть, – Игорь встал со стула.

– Сядь! – рявкнул отец. – Успеешь еще набить свое брюхо!

– Ладно, ладно, не кипятись, – сын опустился обратно.

– Ты ведешь себя недопустимо!

– Ну, началось, – вздохнул Игорь и снова попытался подняться. – Я все-таки пойду.

– Ты не двинешься с места, пока не выслушаешь все, что я собираюсь сказать! – надавив на надплечье, Георгий Павлович силой заставил его вернуться на стул.

– Мне известно наперед все, что ты можешь мне предъявить. Когда ты уже перестанешь читать мораль?

– Когда ты прекратишь вести себя как полный кретин!

– Так, переходим к оскорблениям.

– Ты сейчас и не такое услышишь! Разговор только начался.

– Что ж, если тебе так необходима эта формальность, – пожал плечами Игорь.

Георгий Павлович смотрел на сына и не мог понять, как тот милый малыш, которого он двадцать лет назад держал на руках, мог превратиться в такого циника. Хотя, если поразмыслить, уже в три года стали появляться нехорошие задатки, но тогда он не придавал этому особого значения, списывая все на возраст. Казалось, что со временем это пройдет, сын сам все поймет, но с годами поведение Игоря становилось только хуже. Он подумал о том, что слишком много времени проводил на работе и непозволительно мало посвящал семье. Жена мирилась с этим, она понимала, как это важно для него, а сын нуждался в отце. Он упустил этот момент, и теперь вдруг ощутил себя ненужным. Дежурных наставлений о том, что взрослых надо уважать и слабых не обижать, явно недостаточно. Сын больше не радуется встречам с ним, а тяготится ими, он не предлагает вместе провести время, куда-нибудь сходить, заняться общим делом, у него давно уже своя жизнь, в которой есть место для кого угодно, только не для родителей. Жена всегда была мягкой и во многом ему потакала, но нельзя обвинять ее в этом, так как муж вообще практически отстранился от процесса воспитания.

Пока шел от крыльца ресторана до своего кабинета Георгий Павлович заготовил целую тираду, так хотелось отчитать Игоря за его выходки, а теперь пыл угас, ему на смену пришло ощущение собственной вины, и ругаться с сыном расхотелось.

– Тебе надо пересмотреть свое отношение к жизни, – начал отец.

– Зачем? Меня и так все вполне устраивает, – перебил его Игорь.

– Ежедневные пьянки не лучшим образом скажутся на твоем здоровье и многочисленные связи с женщинами тоже до добра не доведут, нет в этом ничего хорошего. Неужели ты сам этого не понимаешь?

– Ну, не скажи! Очень даже хорошо, и мне, и женщинам.

– С тобой просто невозможно говорить серьезно!

– Почему же? Вот на днях сказал одной путане, что хочу на луну слетать. А она мне: «Ты серьезно?» Отвечаю: «Конечно!» Так что, как видишь, могу и серьезно пообщаться.

– Ты невыносим! И с каждым днем становишься только хуже!

– Уж, какой есть.

– Жениться тебе надо!

– Опять старая песня! Мне еще только двадцать три – гуляй да гуляй, а ты «жениться»! Куда спешить? Успеется.

– Я не вижу другого способа тебя изменить.

– А ты думаешь, что женюсь и буду дома сидеть, как старый пень? Стану белым и пушистым домашним мальчиком?

– С такими, как Анжела, конечно, не станешь!

– А с какими, позволь узнать, стану? Какая женщина способна, по-твоему, изменить меня до неузнаваемости?

– Скромная, добрая, порядочная, честная и верная.

– Ух ты, сколько качеств! Целомудренную пропустил! – усмехнулся Игорь. – Где ж отыскать такую, не подскажешь? Как только найдешь, свистни, сразу женюсь!

– Там, где ты ошиваешься, такие девушки не ходят.

– А где же они ходят-бродят? По библиотекам, театрам да операм в поисках невесты слоняться не собираюсь.

– Зато по злачным местам с превеликим удовольствием!

– Да! Потому что там не так скучно! Уясни себе, наконец, что я не собираюсь жениться в ближайшие лет десять, а может, и дольше. Для того, чтобы это случилось сейчас, должно произойти нечто невероятное. Бабы существуют для того, чтобы их трахали, а для этого штамп в паспорте не нужен.

– Ты рассуждаешь, как подлец.

– А подлецов многие девушки любят! И подлецу все к лицу – сплошные плюсы!

– Ну, как с тобой разговаривать?!

– А я тебе сразу сказал, что дохлый это номер, – Игорь в очередной раз поднялся со стула. – Если мы закончили, то позвольте откланяться. Кушать очень хочется, а родной папа хочет, чтобы я опух с голода и коньки отбросил.

– Можешь катиться на все четыре стороны. Разговор окончен!

– Наконец-то!

Игорь с нескрываемой радостью покинул кабинет отца и направился в зал, чтобы занять свой любимый столик у окна. Георгий Павлович долго не мог прийти в себя после разговора с сыном. Как до него достучаться, он не знал и не видел выхода из тупиковой ситуации. Была слабая надежда на то, что женитьба поможет Игорю измениться в лучшую сторону, поэтому он и затеял этот разговор. Если рядом с ним будет достойная девушка, у него появится шанс исправиться. Верилось в это с трудом, чем дальше, тем меньше, но жить с тем, что собственный сын так и останется мерзавцем, невыносимо.

Мужчина погрузился в свои думы в ожидании вечера.