Читать книгу Надежда после жизни. Найти себя - Рина Кумихо - Страница 1

Дождь барабанит по земле, заглушая мои шаги. Ночь надвигается на гетто. Люди спешат по своим домам.

Я прохожу мимо каменной кладки и вижу свое лицо на размокшей бумаге. Я словно загнанный зверь. Надвигаю капюшон на лицо и подхожу к стене, проводя рукой по листку. Он скукоживается и сдирается со стены. Таких много, один плакат никто не заметит. Бросаю остатки на землю и топлю его мыском сапога в луже.

Мне нужно спешить. Надо убраться подальше от людных мест, пока меня не приметили зоркие патрули.

Я, словно тень, скрываюсь во мраке подворотни.

Может быть, я зря пытаюсь спрятаться в первом гетто? Подальше от Ксандера, пока не пойму как к нему подобраться?!

За мной следят все: и те, кто считались моими друзьями, и те, кто всегда оставался в стане врагов!

Я знаю, что и Прайм не оставит меня в покое, а поэтому остаюсь в одном месте не дольше двух ночей. Сегодня вторая ночь. Мой ночлег завтра уже станет непригодным для укрытия.

Все плакаты, которыми утыкан весь гетто, выставляют мое лицо. Ксандер озаботился о том, чтобы обезопасить себя от неожиданных вторжений. Я сейчас не могу просто прошмыгнуть в центр второго гетто, куда он перебрался и перетащил весь свой штаб. Он тоже боится! Он умеет бояться! А это значит, что я могу быть его сильнее.

Но пока я одна и мне некому доверять.

У меня нет близких мне людей и поэтому нужно быть всегда начеку.

Я резво петляю по улицам, окрашивая брызгами от луж свои штаны. Неважно! Можно выстирать, а можно оставить и так на батарее, что едва пашет в ночлежке, где я сняла комнатку. Хотя больше она напоминает мне сортир: и по запаху, и по метражу.

Мне остается пройти всего два шага до двери, когда я слышу странные хрипловатые звуки слева. Там тупик и пара мусорных баков. Пусть первое гетто и превосходит мое по территории и населению, но и здесь есть трущобы. И они здесь, к сожалению, тоже больше, чем в том гетто, где жила моя мать. Это единственный район, где центр огражден еще одной небольшой стеной от остальных районов и въезд туда строго по пропускам. У меня его нет, да он мне и не нужен.

Звук тем временем повторяется и он уже более натужный, булькающий и хрипящий.

– Кто здесь? – вглядываюсь я в темноту сумерек и принюхиваюсь к запахам, стараясь отсортировать человеческие. Их тут, по меньшей мере, три.

– Вали, красотка! Пока, ты не умудрилась схлопотать! – бросают мне в ответ.

Я цокаю и распрямляю плечи. Это не хладные и не приспешники Ксандера – его парни так не смердят – а с остальными разговор есть, правда, он короткий.

– Может, ты покажешься мне? А, красавчик?! – разминаю я руки и шею. Она уже ноет от многодневной игры в «прятки».

– Ты, что о себе думаешь?!

Кто-то ойкает, когда его оставляют в покое и бросают об брусчатку. Этому бедняге явно неплохо досталось и он тут же замолкает, не издавая ни звука.

На свет уличного фонаря выходит один из амбалов. Он нагло улыбается и облизывается, шаря по мне своим маслянистым взглядом. Словно мокрица оделась в жилет и брюки и отрастила не хилый живот – мерзость, одним словом! Друг его, что появляется чуть позже, выглядит как брат-близнец.

– Вас, что там всех клонируют что ли? – не сдерживаю я смешок. Они очень сильно веселят меня.

– Ты ищешь смерти?

– Если только твоей, милашка!

Он ревёт и бросается вперед, выставляя свои руки. Он желает ими задушить меня. Как неинтересно. Жаль, что он не понимает, что для меня это сродни тренировки. А мне на руку.

Я ухожу вправо, немного отклоняясь в сторону и со всей дури бью ему в колено. Он сгибается, пытаясь унять свою боль – я слыша хруст коленной чашечки. Второй же уже несется ему на помощь. Удар в затылок и спину укладывают его рядом с товарищем.

– Кто вы? Кажется, я где-то вас видела, – изучаю я их рожи. Они корчатся от боли. – Даже не думайте достать и начать пальбу! – уверенно предупреждаю я, видя отблеск металла в свете фонаря. – Вы тогда будете мертвы, а я обновлю свой арсенал!

– Ты… кто ты?! – орет первый.

– Я тебя видел!

– И я вас видела. Только не помню где, – хочу узнать я все до конца. Мне все равно придется уносить отсюда ноги – они видели мое лицо и как только очухаются, то побегут доносить. Все хотят получить за меня награду.

Три месяца прошло, как я ушла от Прайма. И не было и дня, чтобы я не бежала от кого-нибудь. Мне это уже надоедает. А значит, нужно что-то решать!

Нужно уничтожить голову гидры, чтобы отомстить за смерть отца.

– Кто вы?! – пинаю я под ребро одного из них, чтобы быстрее развязать язык.

– Роверс! Мы его люди!

Роверс!

Ростовщик и хозяин одного из крупнейшего казино, что находится в центре первого гетто.

– Как вы оказались здесь?!

Молчание.

Пинок вновь ускоряет дело. На этот раз орет второй.

– Нам было приказано найти и доставить одного парня к Роверсу. Он украл у него крупную сумму.

– Проникнув через стену и охрану?

– Да! – стонет первый. Кажется, я немного перестаралась и выбила ему кость – видно как она торчит из порванной коже. Открытый перелом еще хуже.

– Вы его поймали? Он сейчас лежит там?! – указываю я пальцем на неподвижное субтильное тельце, что до сих пор валяется в луже.

– Да, верно!

Значит, этот парень сумел проникнуть так далеко и его никто не обнаружил!

Великолепно!

Может, это судьба улыбается мне?!

– Валите отсюда, если сможете! И забудьте о нем!

– Ты! Я вспомнил тебя! – не может заткнуться второй из амбалов. – Ты – та, чьими фото обклеен весь гетто! Ты – хладная! – сам пугается он своих догадок.

– Жаль, а хотелось бы не вырубать вас!

Несколько дополнительных ударов и у меня есть пару часов, пока эти «красавцы» доложат обо мне своему хозяину, а тот побежит докладывать Ксандеру. Этот ублюдок давно уже занял место над советом семерых.

Он является тираном этого мира.

Хотя сам он, конечно, считает себя королем и спасителем людей.

Я отмахиваюсь от размышлений и подбегаю к неподвижно лежащему парню. По его лицу и непропорционально длинному и худому телу можно сказать, что он – подросток, который еще не вышел из переходного возраста.

С трудом мне удается поставить его на ноги и отвести в мою комнату. Мне нужно успеть привести его в порядок и чувство, а самой собрать вещи. У нас мало времени. Кто будет здесь первыми: Ксандер или Прайм – я не знаю. Но я уверена в другом: видеть я не хочу их обоих.

Усаживаю парня на рассохшееся старое плетеное кресло и подкладываю под голову свою куртку, что скручена втрое. Он стонет.

Его лицо представляет собой грязное и кровавое месиво. Глаза не открываются из-за огромных налитых кровью синяков. Губа рассечена, а одна большая царапина разделяет нос и стремится к щеке парня. Волосы грязного ржавого цвета свисают на лоб. Он – рыжий?

Вся его одежда грязная и местами изорвана. Его долго били и не жалели на это сил. Сможет ли он сейчас прийти в себя, чтобы убежать? Он мне нужен, но я не могу ждать долго. Скоро сюда нагрянут те, от кого у меня не получится так легко отделаться.

– Очнись! – легонько толкаю я его в плечо. У меня нет нашатыря, но есть недопитый виски, что так заботливо вручил мне хозяин ночлежки. Я подношу бутылку к его носу. Он дергается пару раз и морщит его, отворачиваясь. Живой.

– Что? Кто? Где я?! – закрывается он рукой от одной пыльной лампы в этой комнатушке.

– Ты – вор? – у меня нет времени на пустую болтовню.

– Нет. Те парни обознались!

– Люди Роверса не путают, когда идут за тем, кто нужен их боссу. Еще одна попытка! Ты смог пройти через стену и охрану незамеченным и украсть деньги у Роверса?!

– Кто ты? – фокусирует он свой заплывший взгляд на мне.

– Та, кто смогла вырубить твоих мучителей. Представляешь масштаб трагедии для тебя, если ты начнешь юлить и врать мне? – наклоняюсь я к нему, давая получше рассмотреть свое лицо.

– «Личико с плаката»?! – усмехается он.

Он, определенно, узнал меня. Но этот парень даже и не думает пугаться как те «пешки» Роверса.

– Я жду ответ на свой вопрос! И время истекает!

– Ты серьезно можешь убить человека лишь прикосновение рук?

Ах, вот, что интересует этого паренька!

– Да. А теперь, я хочу свой ответ!

– Верно, я смог остаться незамеченным и украсть деньги. Этому качеству учат трущобы, где ты рождаешься, живешь и подыхаешь, пока другие развлекаются и плюют на тебя сверху. Никсон, – пытается кивнуть он, представляясь.

– Надежда.

– Красивое имя. А главное, он тебе идет.

– Нет времени для пустых разговоров.

– Я понял. Ты же меня не за «спасибо» вытащила из лужи и принесла сюда. Кстати, что за ужасная вонь в этом клоповнике?! – уже более лучше начинает чувствовать себя Никсон. Он зажимает нос рукой и тут же брезгливо смахивает с пальцев свою кровь на пол. – Фу, гадость!

– Сколько тебе лет?

– Двадцать семь. А что?

– Выглядишь на все десять.

– Молодость и красота – мои фишки.

– Про красоту я бы смолчала.

– Каждый мнит себя законодателем моды, – ничуть не обижается на мое высказывание Никсон и пытается встать.

– Тебя надо вымыть, перевязать и переодеть.

– Есть идеи?

– Кажется, да, – вспоминаю о том, что у хозяина ночлежки есть сын. Он похож телосложением на Никса.

Я уже выхожу из комнаты, чтобы достать одежду, когда слышу в спину:

– Зачем я тебе понадобился?

Не вижу смысли скрывать это.

– Ты поможешь мне добраться до центра второго гетто. До Ксандера!

– Шутишь?! Ты – ненормальная?!

– Некоторые так считают, – вздыхаю я от усталости и невозможности остаться здесь еще на одну ночь. Сейчас я безумно хочу лечь и уснуть. – Какие-то проблемы?

– Куча проблем! У меня, благодаря тебе. Нет, спасибо, что спасла! Но теперь ты пытаешься втянуть меня в еще большее болото, откуда ни ты, ни я не выберемся. Второе гетто, говоришь? – я киваю. – Так я его не знаю!

О чем он говорит?

– Поясни!

– Я вырос здесь. Мой отец работал мусорщиком и вывозил мусор из центра на окраину. Я знаю здесь каждый угол. Но второе гетто… это уже чужая для меня территория. Прости, кажется, я тебе не помощник.

– Струсил?

– Нет. Просто, не вижу смысла в напрасной смерти! – говорит мне правду Никс.

Мои планы рушатся как карточный домик, который я даже не успела достроить.

– У Ксандера есть не просто деньги. У него есть драгоценные камни. Есть все то, что можно забрать себе, когда я убью его!

– Продолжай, – зажигается азарт в глазах парня. Я мысленно аплодирую.

– Он не из тех, кто живет напоказ. Эти сокровища нигде не значатся и никем не учтены. Как считаешь, это достаточно веская причина лезть в то «болото»?

– Вполне.

– Нам надо как можно быстрее уходить отсюда.

– Будут гости?

– Да.

– И они явно будут не ко мне, – кивает сам себе Никс.

– Верно!

– Тогда, быстрее тащи одежду. Я не горю желанием с ними познакомиться!

После трех месяцев скитаний, у меня появляется нужная мне дорожка. Та дорога, что выведет меня к моей цели.

Я быстро преодолеваю коридор.

* * *

Мы находим пристанище на самой окраине первого гетто. Перейти тоннель сейчас невозможно – ночью переходят те, кому есть, что скрывать. Но у этих людей, обычно, есть деньги, которыми можно прикрыть глаза охране и допускающему контролю. У нас с Никсом их нет.

– Куда ты дел деньги, что украл у Роверса? – расстилаю я дырявую циновку на холодном полу заброшенного дома. Тот уже ушел в землю и его окна касаются земли.

– Отдал тем, кто нуждался в них.

– И кто же это был?

– Больница окраины. Ее больные. – трудится Никс над разведением костра в маленькой печи. Об электричестве в этом месте не идет и речи. – Там погиб мой отец. Он так долго и честно работал, а когда ему нужна была операция и кровь для переливания, то в этой больнице ничего не нашлось.

– И ты отдал им деньги, чтобы они могли закупить все необходимое?

– Да. Знаешь, что мне больше всего хотелось тогда? В тот момент, когда мой отец был при смерти? – поворачивается Никс ко мне. Его заплывшее лицо освещается тонким светом от костерка, что ему удается разжечь.

– Что же?

– Чтобы нашу стену прорвали хладные и перебили всех тех, кто прячется от них за стеной!

– Считаешь их справедливыми? Думаешь, они бы не тронули тех, кто живет на окраине?

– Нет, не то чтобы… я знаю, что и здесь есть много тварей, которые заслуживают смерти не меньше, чем центровые. И также знаю, что и в центре еще остались нормальные люди. Их немного, но они есть.

– Не уверена в этом, – отрицательно машу я головой. Подношу руки к огню и грею их: ночи опускаются с пронизывающим холодом.

– Жаль. Надежда, а кем ты считаешь себя?

– Дочерью своего отца! – с вызовом отвечаю я, намекая, что разговор окончен.

– Твоя история становится популярной среди людей. И все больше становится тех, кто не считает тебя чудовищем, а Ксандера – спасителем от тебя.

– Ты не видел, что я могу утворить в гневе, – со вздохом признаюсь я Никсону.

Он ничуть не смущается и улыбается мне той улыбкой, какой позволяет ему разбитая губа и синяк на щеке. Кривится и тут же хватается за ушибленное место, чтобы убаюкать его.

– Пора спать. Нужно отдохнуть, чтобы завтра хватило сил перейти через тоннель.

– Уже завтра? – укладывается на покосившуюся лавку Никс.

– Да. Медлить – это приглашать свою смерть… в моей ситуации.

– Тогда, наши ситуации схожи, – уже зевая соглашается он со мной и отворачивается к стенке.

Я ничего не отвечаю и просто укладываюсь на пол, что застелен моей циновкой. Я привыкла к этому. Потрескивающие хворостинки меня лишь сильнее убаюкивают. Они укрыты от окон, что заколочены не так плотно как мне бы того хотелось. А это означает, что свет не так сильно будет прорываться через доски и не нужно гасить маленький очаг тепла.

Как только я закрываю глаза, то вижу сразу образы тех, кто не дает мне покоя вот уже несколько месяцев в моих кошмарах.

Отец… Ксандер… Робин… и Прайм. Они не дают мне покоя, чтобы я не пыталась сделать.

Ночь проходит довольно сносно, если не считать два патруля, которые освещают заброшенные строения окраины. Они будят меня и я тут же кидаюсь к печи в которой горит огонь. Но он уже давно прогорел и потух. Там лишь теплые стенки очага.

Едва солнце окрашивает своей тонкой ниткой горизонт земли, я подскакиваю и бросаюсь будить спящего Никса. Он что-то стонет мне в ответ и еще сильнее накрывается моим плащом. Его голова скрывается и я вижу лишь его рваные носки, которые уже давно пора менять.

– Просыпайся, нам пора выходить, – касаюсь я его плеча. Тот лишь недовольно водит им, стряхивая мои пальцы. – Да что с тобой?!

Моя рука попадает на пылающую жаром кожу Никса – он горит и его лихорадит.

– Ты заболел?

– Не-не-не знаю… но я должен еще немного поспать, – слышу я сбивающуюся речь парня. Ему плохо.

Кажется избиение, грязная вода лужи и холод дома сделали свое дело – он заболел. Я даже не уверена в том, что это не из-за его ран. Молюсь лишь о том, чтобы у Никса не было внутренних кровотечений.

Ему нужна помощь.

– Жди здесь! Я скоро! – обещаю я ему. Уже натягиваю куртку и убираю волосы в тугой хвост. – Приведу помощь.

– Где ты ее найдешь в нашем районе? – еще может ухмыляться Никс.

– Не бойся, у меня получится.

– А если тебя увидят те, кто так отчаянно ищет?

– Но не увидели же эти три месяца!

– Все хорошее когда-нибудь заканчивается. Взгляни на меня, если не веришь! – хохмит он, хотя сам весь сотрясается от озноба, что колотит его.

– Я все же попробую оттянуть этот тягостный момент. Жди!

– Куда ты? Вдруг с тобой что-то случиться! – уже готов вскочить со скамьи парень.

– Успокойся, я смогу позаботиться о себе. А ты в таком состоянии все равно будешь мне не помощником.

– Все же ты больше хладная, чем человек.

– Буду считать это комплиментом! – притворяю я с немалой силой дверь и закладываю ее валежником, чтобы не привлекать ненужного внимания.

Нужно торопиться, чтобы отыскать врача, который был помог Никсону.

Наш переход до второго гетто откладывается.