Читать книгу Покажи мне звезды - Рина Ских - Страница 6

Вернувшись домой, совсем не удивилась, когда действительно нашла Тони в его комнате. С растрепанными волосами, лихорадочно блестящими глазами, полосой синей краски, размазанной по щеке, в рубашке, что я утром надевала, сейчас покрытой мелкими разноцветными капельками, и с кисточкой, зажатой в руке, возле полотна, где он творил. Вернее, ТВОРИЛ. Именно так.

В такие моменты он словно уходил из реального мира в свой, полный вдохновения, оставляя здесь лишь пустую оболочку. Мне иногда казалось, что если бы он жил один, то просто не выходил бы из такого состояния, не отвлекаясь на еду и сон. И тогда его желание принадлежать кому-то, кто мог бы периодически выдергивать его за шкирку и возвращать в реальность, становилось понятным.

– Тони… Вернись ко мне, – позвала я, прислонившись к дверному косяку.

Но парень даже не услышал, вдохновенно нанося крупные мазки на полотно, которое – я уже знала – при взгляде под определенным углом превращалось в потрясающей красоты картину с эффектом объемности.

– Тони-и… – позвала я чуть громче.

В этот раз он услышал и, дернувшись, обернулся ко мне. Его зрачки чуть расширились от удивления, взгляд метнулся к окну, сквозь которое проникали последние закатные лучи. Лицо парня тут же озарилось пониманием и, практически без перехода, виной.

– Уже вечер? – уточнил он растерянно, хриплым от долгого молчания голосом.

Усмехнувшись, кивнула. Судя по всему, мой художник находился здесь с самого утра.

– Прости, я снова увлекся, – в его глазах плескалось раскаяние и едва ли не отчаяние.

– Так понимаю, ужина у нас нет? Позвонил бы хоть, когда только накатило вдохновение, я бы купила что-то домой, – вздохнула я.

Но понимала – сколько ни повторяй это, Тони все равно забудет обо всем, поймав свою музу.

– Никки… – парень совсем поник, олицетворяя собой образ полнейшего уныния.

– Ладно, ничего страшного, сейчас что-нибудь приготовим. Только переоденусь и приму душ. Жара жуткая, я вся липкая, брр… Тебе, кстати, тоже не помешало бы переодеться и умыться – на щеке краска… – подмигнула ему и вышла в коридор.

Такие ситуации раз в пару месяцев периодически случаются, так что я давно отношусь к этому спокойно. Но сам Тони потом себе места не может найти, переживает.

Вот и сейчас, стоило мне выйти из душа, уже посвежевшей и довольной жизнью, как едва не столкнулась с парнем, поджидавшим под дверью с виноватой физиономией.

– Я не сержусь и не обижаюсь, пойдем на кухню, – тут же пресекла все его попытки заняться самоуничижением.

– А можно сначала… ну… чтобы вина надо мной не висела? – сбивчивым тоном, бросая на меня взгляды, полные надежды.

Я едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. И это проходили уже не раз, а все равно возвращаемся к той же теме.

– Нет. Повторяю уже, наверное, в сотый раз: я не собираюсь тебя бить, учись сам отвечать за свои поступки и справляться с их последствиями. Тем более что конкретно сейчас ничего особо страшного не произошло. Давай, прекращай страдать, пошли готовить, – фыркнула я, взъерошив его волосы, растрепав их еще больше.

Но и во время приготовления ужина, несмотря на то, что этим все равно в основном занимался Тони, его тоскливые вздохи и виноватые взгляды не прекращались, лишь усиливались.

– Слушай, ну не первый же раз уже проходим через это! Знаешь, что я не сержусь, чего себя зря доводишь? – не выдержала я, доставая тарелки, пока Тони заканчивал тушить мясо.

– Это неправильно, что ты так легко прощаешь меня. Каждый проступок должен повлечь за собой наказание. Ты пришла уставшая, голодная, а я… – и снова обреченный вздох.

Я же едва сдержалась от тоскливого стона. Иногда на самом деле хочется дать ему от души по заднице, чтоб снова стал моим веселым и улыбчивым Тони. Так ведь он только этого и добивается…

– Предлагаешь прощать тебя тяжело? Ну ладно, после ужина сделаешь мне массаж, и я тебя прощу. Годится? – предложила вариант, подставляя тарелки под одуряюще пахнущее рагу, с наслаждением вдыхая вкусный аромат.

– Я бы и так сделал, – еще и зыркнул обижено. И вот что ты будешь с ним делать?

– Пороть тебя все равно не собираюсь. И не смотри на меня так. Ладно. Тогда, раз я пострадала из-за твоего творчества, нарисуй меня, – выдала я неожиданно для самой себя, жестом приглашая парня за стол.

– Но я никогда не рисовал людей… – растерялся он.

– А я и не говорю сейчас. Потом когда-нибудь, когда снова придет вдохновение. Достаточно простого карандашного наброска, – чем больше я говорила об этом, тем больше мне нравилась эта идея.

А самое главное, что выражение вины с лица Тони уходило, сменяясь мечтательной задумчивостью, как всегда, когда он продумывал детали новой картины. Таким я его любила больше.

– Можно… А еще я завтра испеку торт, хочешь? – воодушевился парень, снова загораясь изнутри тем особым светом, что заставлял меня улыбаться рядом с ним, отбрасывая все дурные мысли.

– Большой и шоколадный? – невольно улыбнулась в ответ.

– Самый большой и самый шоколадный!

– Хочу!

Это окончательно примирило его со сложившейся ситуацией, и он снова стал моим ярким улыбчивым солнышком. Окончательно успокоившись, принялся щебетать, делясь впечатлениями от рисования.

Сама идея картины, ее потаенный смысл, расстановка деталей на полотне, использованные краски… Я ни демона в этом не смыслила, но Тони рассказывал с таким упоением, что хотелось слушать и слушать его, наслаждаясь вкусным ужином, и лишь изредка перебивать парня, напоминая, что ему тоже необходимо поесть.

Его щеки раскраснелись, в глазах вновь появился шальной блеск, а сам он практически фонтанировал восторгом, делясь своим видением мира, изображенном на его картине…

Иногда я ему даже немножко завидовала. Наверное, это невероятно интересно видеть мир не таким, какой он есть, в каждой мелочи угадывать образы, а у себя в голове создавать целые миры, подконтрольные лишь собственной фантазии… И находиться как можно дальше от грязи реального мира, с которым мне приходится сталкиваться каждый день.

Под конец ужина на мой артефакт связи пришел вызов с высветившимся незнакомым кодом. Меньше всего я любила, когда мне звонили вечером. Еще ни разу таким образом не сообщали приятную новость. По спине тут же пробежал холодок, и появилось неприятное тянущее чувство в животе.

Тони сразу осекся, с беспокойством глядя на меня. Ласково улыбнувшись ему и подмигнув, вышла из кухни и только тогда ответила на звонок, направляясь в свою комнату.

В первую секунду меня затопило облегчением, когда услышала голос следователя. Совсем вылетело из головы, что он обещал просмотреть сканы, переданные ему утром, и отзвониться сразу, как только просмотрит их. И что бы он сейчас ни сказал, это ожидаемая неприятность.

– Николетта? Я просмотрел все. Причин, чтобы возбуждать дело, нет. Девушке не был причинен серьезный физический вред, все в рамках закона. В рабство она также пошла добровольно, зная, что ее ожидает. Спустя два года, как и указано в договоре, ей вернули свободу, – услышала я его усталый голос.

– Точно? Просто вы ее не видели тогда. Она не производила впечатления девушки, с которой хорошо обращались… – протянула я с сомнением, хоть и понимала, что если интуит не увидел подводных камней, значит их там действительно нет.

– Рабство на многих накладывает отпечаток, но здесь закон не был нарушен, – повторил Дилан с нажимом.

Мне же показалось едва заметное напряжение в его голосе. Или это просто так сказывается усталость?

– Спасибо, что посмотрели. Когда можно будет забрать материалы этого дела? – уточнила отстраненно, пытаясь понять, что еще мне резануло слух в разговоре с интуитом. Не включая свет, присела на свою кровать.

– Никогда.

– Что? – я вынырнула из своих мыслей, с подозрением покосившись на артефакт, словно он мог дать мне понять, не послышалась ли мне эта фраза, сказанная неожиданно резким тоном.

– Забудь об этом деле. И ни в какой отчетности не упоминай, поняла? – добавил он жестко.

– Я не понимаю. Если вы говорите, что закон не нарушен, то почему… – я все еще пыталась понять, что происходит.

Человек, который со мной сейчас разговаривал, не вязался с немного добродушным следователем, отстаивавшим некоторые законы, которые мы пытались продвинуть, и уже не раз помогавшим вскрыть «нарывы общества», когда я не справлялась с делами. Не думала, что когда-нибудь увижу его с такой стороны.

– Послушай, Николетта. Есть вещи, в которые тебе не стоит лезть никогда. Не стоит привлекать к себе внимание тех, чьего интереса можешь не пережить. Надеюсь, вам больше не доведется столкнуться ни с чем подобным, но если нет… Не записывай ничего, не ввязывайся в такие дела. Просто сообщай контакты этих несчастных мне, договорились? – Дилан смягчился, но от этого его слова казались еще страшнее.

– Я могу узнать, что не так с этим делом? – предприняла я последнюю попытку.

Никогда не считала себя таким уж борцом за справедливость, который бросит свою жизнь ради благого дела, но и просто так сдаваться тоже не в моих правилах.

– Нет. У тебя есть брат, племянники, друзья… Ради них – не лезь, куда не следует. Надеюсь, ты меня услышала. Доброй ночи, – сдержанно попрощался следователь. Я почти физически ощутила холод и скрытую угрозу в словах.

– Доброй… – пробормотала в уже замолчавшее устройство.

Некоторое время сидела в ступоре, пытаясь переосмыслить разговор, разложить все по полочкам. Но никак не удавалось.

А потом я поняла еще одну вещь: Дилан несколько раз повторил, что закон не был нарушен – девушке не причиняли серьезного физического вреда. Причем, ударение было именно на физическом. Значит? А демон его знает, что это значит, кроме того, что ничего хорошего…

На душе после этого разговора было мерзко. «Всех не спасешь», «они знали, на что шли», «своя шкура дороже»… Я все это понимаю, но ни демона от этого не легче! Мне есть ради кого жить, меньше всего хочется на самом деле подвергать родных опасности. Юношеский максимализм давно в прошлом, но…

– Никки? Все хорошо? – обеспокоенный голос Тони вырвал меня из тяжелых размышлений.

– А? Да, все в порядке, – я слабо улыбнулась ему, забыв, что в темноте он меня не видит.

– Ты плачешь… – Тони вошел в комнату. Пара шагов, и кровать прогнулась под его весом.

На всякий случай провела ладонью по своей щеке, но, как и думала, кожа была сухой.

– С чего ты взял? Слез нет, – заметила в недоумении.

– Для того чтобы плакать душой, не обязательно нужны слезы, – шепнул он, привлекая меня к себе в нежные бережные объятья.

– И все-то ты подмечаешь, – подколола его, расслабляясь рядом с ним, ощущая, как потихоньку оттаиваю изнутри.

– Не все. Далеко не все… Я могу как-то помочь? – и искренним беспокойством и сочувствием.

– Просто побудь рядом…

Некоторое время мы сидели молча, не размыкая объятий. Я наслаждалась его теплыми прикосновениями, слушала стук его сердца, вдыхала исходящий от его рубашки слабый запах масляной краски, и чувствовала, как понемногу успокаиваюсь.

– Я в порядке. Спасибо, – сказала уже нормальным голосом, со вздохом высвобождаясь из его объятий.

– Расскажешь?

– Знаешь, иногда действительно лучше чего-то не знать и не замечать… – горько усмехнулась я.