Читать книгу Чему не учат на журфаке. 50 советов начинающему журналисту - Ринат Билалов - Страница 3

Для начала одна грустная история.

В одной из редакций, где я работал, как-то появилась новая сотрудница. Староста группы, красный диплом журфака – все было при ней. Девушку определили в один из отделов, дали тематику. Она добросовестно выполняла задания, сразу же показала себя как очень старательный и ответственный сотрудник.

Но через пару недель коллеги застали ее всю в слезах. Что случилось? Выяснилось, что наша краснодипломница вдруг осознала, что ошиблась в выборе профессии.

Цена ошибки оказалась очень высокой – пять лет жизни. Девушка в конце концов осталась в профессии, но провела всю свою жизнь где-то в третьем эшелоне. Я уверен, что она могла стать хорошим врачом, учителем или, может быть, юристом. Но стала журналистом – по ошибке или стечению обстоятельств. И таких людей, увы, немало.

За три десятка лет в СМИ мне довелось иметь дело с сотнями начинающих журналистов – это были старшеклассники, абитуриенты и студенты журфака, соискатели вакансий, и просто люди, ищущие себя. Помощь им – это большая и очень важная часть редакторской работы.

Могу сказать, что значительное число из тех, кого я видел – случайные люди и никаких предпосылок к тому, чтобы стать журналистами, у них не было. В этом смысле журналистика не исключение: точно так же человек может случайно пойти в полицейские, врачи, строители – куда угодно. Он даже может каким-то образом попасть в эти профессии и находиться там годами, а то и десятилетиями, но при этом не быть даже середнячком по своим профессиональным данным.

По моим наблюдениям, начинающие делятся на несколько основных категорий.

Старшеклассник, желающий стать журналистами. Одна из самых перспективных категорий. Довольно часто из них получается толк. Обычно он уже пытается сделать или уже сделал первые шаги в журналистике. Хотя ему еще только предстоит закончить школу и выбрать профессию и вуз.

Абитуриент. Как ни странно, одна из самых безнадежных категорий. Часто к моменту подачи документов на журфак у них нет ни одной публикации. Абитуриенты (нередко в сопровождении папы или мамы) появляется за месяц-другой до крайнего срока и просит редакторов опубликовать несколько их невнятных заметок. Будучи главным редактором «молодежки», я часто помогал им, но еще чаще проводил беседу о том, почему им вообще не надо поступать на журфак. Основной аргумент был таков: если ты до сих пор не написал ни строчки и не чувствовал к этому стремления, то зачем тебе это?

Обычно у них в ходе беседы округлялись глаза, но в большинстве случаев они все же с пути не сворачивали. А зря. Ибо процент успеха в этой категории очень низок: на моей памяти считанные единицы более-менее приличных журналиста, прошедших в профессию по такому короткому пути. В большинстве случаев у таких абитуриентов за спиной родители, либо толкающие их в журналисты, либо потакающие их сиюминутному капризу. Как правило, сами они очень далеки от понимания, что это за профессия, но она кажется им нетрудной и, что особенно важно, «белой». Такие родители чаще всего происходят из низов, но им удалось каким-то образом пробиться в средний класс, иногда даже в верхний его слой. Им хочется сделать так, чтобы их чадо легко порхало на телеэкране, и не пробивало себе дорогу в жизнь теми тяжелыми путями, как это делали они. Или чтобы оно проводило время с 9 до 18 в пресс-службе какой-нибудь госструктуры. Во всяком случае, примерно так выглядят их иллюзии относительно работы в медиа и PR.

Такой абитуриент обычно знает названия нескольких федеральных и региональных СМИ. Но задаешь ему один-два вопроса и становится понятно, что он их не читает. И в целом довольно ограничен в плане общей эрудиции, хотя при этом может даже иметь золотую медаль, полученную благодаря усиленной зубрежке.

Вечный искатель. Обычно это взрослый уже человек, часто неглупый, сменивший несколько никак не связанных между собой профессий. К нему во время очередного кризиса с поиском работы пришло озарение: именно в журналистике он сможет себя реализовать и именно к ней он всю жизнь шел, правда, как-то неосознанно. Обычно за плечами у него нет никаких публикаций. Ну, может быть, пара-тройка совсем давних экспериментов. Но у него есть какой-то жизненный опыт, и ты надеешься: а может, это как-то выстрелит?

При этом где-то глубоко внутри у него есть мысль, что журналистика – это сравнительно несложное дело, которое почти не требует каких-то специальных знаний и их подтверждения в виде диплома. И почему бы его не освоить, раз уж в других профессиях ничего не получилось?

Увы, в 99,9% этот кандидат безнадежен. Через несколько дней творческих мучений он звонит и упавшим голосом говорит, что осознал: журналистика – это не его. Среди них попадаются довольно неожиданные персонажи: например, однажды ко мне приходил проситься на работу спившийся бывший муж одной известной в Татарстане дамы-политика.

Таких заблудившихся по-человечески жаль, но СМИ – не богадельня.

Люди из других профессий. Чаще всего это человек, достигший каких-то результатов на другом поприще, начитанный и уже пробовавший что-то писать. Возможно, он в свое время просто ошибся с выбором профессии или просто перегорел на прежнем месте. Это не «заблудившийся» из предыдущего пункта, а человек, который знает, что хочет. Категория немногочисленная, но мне известны физики, врачи и программисты, из которых получились очень сильные журналисты. Правда, такие истории были больше свойственны 90-м, когда многие люди резко меняли сферу деятельности: военные становились строителями, учителя предпринимателями и т. д.

«Наши люди». Обычно ты сразу отличаешь их чутьем уже в начале разговора. Такой претендент начитан, жив в общении, куда-то что-то писал, и ты понимаешь, что или уже говорите на одном языке или это уже очень скоро произойдет. Самое главное – ты видишь, что он «горит». Но самое главное – он в состоянии предложить несколько собственных тем. Не прочитанных в каких-то газетах, а придуманных самостоятельно в результате собственных наблюдений и размышлений.

С годами я выработал довольно простой алгоритм работы с соискателями. Можно отправить такого кандидата написать репортаж на какое-то общедоступное мероприятие, скажем, туристическую (а еще лучше на машиностроительную) выставку. Это не изощренное издевательство над новичком, а тест, в ходе которого проверяется его желание разобраться в незнакомом предмете. На этом этапе значительная часть отсеивается. Некоторые все же что-то пишут, в большинстве случаев их беспомощные репортажи можно сразу отправлять в корзину. Наконец, для прошедших это сито наступает новый этап, когда ты даешь кандидату задание представить список из пяти тем, которые он бы хотел предложить. Значительная часть соискателей после этого испаряется. С оставшимися можно о чем-то говорить.

Моя классификация, конечно же, условная и не может учесть все нюансы. Жизнь сложнее любых схем, и есть люди, которые не вписываются в эти рамки. Но это исключения, которые подтверждают правило.

К сожалению или к счастью, в настоящую журналистику нельзя прийти через черный ход. Если ты не имеешь никаких данных для присутствия в этой профессии, то шансы крайне невелики. Так же как малы шансы у девушки с лишним весом и тяжелой костью стать балериной, тем более, если она вдруг решила стать ею в 18—20 лет. Хотя никто не отрицает, что она может похудеть и научиться танцевать. Но сами понимаете: этот балет будет так себе.

Резюме: если человек в юности ничего не писал, если не пытался еще в школе как-то творчески проявить себя, не читал взахлеб книг и СМИ, то, как правило, его путь в журналистику случаен.

Начиная любое дело, надо понять, для чего оно вам. Каким должен быть результат? Стремясь получить профессию журналиста, ответьте себе, чего вы хотите достичь с ее помощью?

Выбирая журналистику, люди преследуют очень разные цели.

Для какой-то части это трамплин в другие сферы. Знаю немало бывших журналистов, ставших профессиональными политиками, правозащитниками или чиновниками.

Дело в том, что журналистика дает то, чего не может дать ни одна другая профессия – возможность практически неограниченной коммуникации с самыми разными структурами, людьми и сообществами. Используют это журналисты по-разному. Некоторые заводят нужные связи и начинают движение в сторону других профессий. Плохого в этом, наверное, ничего нет, каждый волен выбирать свою дорогу. Но когда люди, чьих громких публикаций и вообще каких-либо достижений в СМИ я не могу вспомнить, становятся, например, политиками, то я отношусь к ним скептически. Если ему в качестве журналиста нечего было сказать людям, то что же он им скажет как политик?

Если же вы хотите развиваться как журналист и считаете, что это ваше призвание, то нужно осознавать и риски, которые несет с собой такой выбор. Они есть в любой профессии, и в журналистике они носят свой, специфический характер.

Мне приходилось видеть у своих коллег разные мотивации. Кто-то, например, живет важной идеей и реализует ее с помощью журналистики – например, поднимает проблему мусоросжигательных заводов или загрязнения окружающей среды. Но в этом случае журналистика выступает лишь как инструмент, на самом деле в профессиональном сообществе такого журналиста воспринимают как эколога или волонтера. Да, такие авторы часто дают читателю то, чего не может журналист-универсал. Но в моем понимании они находятся где-то на грани нашего профессионального поля, и даже одной ногой вне его.

Бывает, что человек попадает в журналистику по какому-то стечению обстоятельств. Нравилось читать, писать, ну и пошел на журфак. Потом попал в какую-то редакцию. Работа кажется непыльной, платят деньги, иногда неплохие. На самом деле таких людей большинство, и не только в журналистике, но и в любой другой профессии. Работу они не воспринимают как миссию, это лишь более-менее комфортный способ заработка. И в этом тоже ничего плохого нет. Но из них не получаются лучшие.

Между тем, по моему убеждению, журналистика – это одновременно и ремесло, и миссия. Тот, кто это осознает, испытывает как минимум острую потребность сообщать людям новое, а в идеальном случае – менять общество к лучшему.