Читать книгу Алмазы для Бульварного кольца - Ринат Валиуллин - Страница 6

Тело Нето живет и побеждает!

Оглавление

Ангольские товарищи вышли к встречающим в зале прилетов московского аэропорта «Внуково» через специальный депутатский зал, отделявший обычных смертных от «шишек»: членов правительства, высокопоставленных иностранных гостей и прочих слуг народа, местного или зарубежного. Последнее было без разницы, поскольку власть в любой стране ценит не только себя, но и своих обремененных ею коллег, ибо не уважить важного гостя – значит не уважить, в конечном счете, себя. Сейчас или в будущем.

Все происходило как на экране. Олег не чувствовал себя участником истории, скорее зрителем в зале, где перед показом долгожданного фильма крутили черно-белую хронику советской действительности. Даже его голос, переводивший португальскую речь, казался ему чужим, закадровым.

Делегацию встречал заведующий международным отделом ЦК КПСС. Пару дней назад Олег говорил с его референтом по телефону, а потом приехал к тому на Старую площадь, пил в подстаканниках чай с лимоном и заедал вкуснейшим печеньем. Референт подробно проинструктировал малоопытного в дипломатических делах студента, как нужно вести себя с гостями, осветил напряженную международную обстановку, рассказал о кольце империалистических врагов вокруг молодой республики и ситуации внутри самой Анголы: о происках прозападной военизированной группировки УНИТА[2], о наших товарищах из движения МПЛА[3] и о вероятном новом лидере страны, в прошлом – выпускнике нефтяного института в Баку, товарище Жозе Эдуарду душ Сантуше. После инструктажа референт отвел переводчика для короткого знакомства в кабинет заведующего международным отделом, Александра Ивановича, типичного партийного функционера в возрасте за пятьдесят, гладко выбритого, в безупречном дорогом костюме, который поприветствовал молодого человека безмятежным, но внимательным взглядом и почти сразу же, не утруждая себя излишними церемониями, попрощался с ним «до скорой встречи в аэропорту».

Александр Иванович (фамилию его Олег так никогда и не узнал) вышел навстречу ангольцам и безошибочно определил главу делегации, с которым чинно и обстоятельно поздоровался, не забыв представиться и остальным. Все это время Олег прилежно переводил. Как выяснилось из дальнейшего короткого разговора, жить африканские гости будут в гостинице «Россия» и утром после завтрака они отправятся в Лабораторию при Мавзолее В. И. Ленина. Проводив их до автомобилей, Александр Иванович попрощался и пообещал, что они еще обязательно встретятся. С ангольцами и Олегом остался уже знакомый ему референт отдела ЦК. Вместе с руководителем делегации, Тито Шангонго, высоким, излучавшим уверенность мужчиной лет сорока с аккуратной бородкой, главой идеологического отдела правящей МПЛА – Партии Труда, и его миловидной помощницей они прошли к одной из припаркованных черных «Волг». Оставшиеся трое членов группы, судя по всему, рангом пониже, отправились ко второму авто.

– Мы, конечно же, не можем сначала не предоставить ангольскому народу законного права проститься с великим вождем и учителем, товарищем Агостиньо Нето. Поэтому через пару дней делегация будет сопровождать тело Мангуши[4] в Луанду. После этого мы вернемся в прежнем составе «плюс один», и уже предоставим вашим ученым-биологам возможность работать над бальзамированием, – сказал Тито, незаметно усмехнувшись густыми усами своей, как показалось Олегу, циничной шутке.

Они подъехали к гостинице «Россия». Николай проводил гостей до стойки администратора, где их довольно быстро оформили и дали ключи от отведенных номеров класса люкс. Удостоверившись, что все в порядке, Николай откланялся и попросил Олега остаться еще на некоторое время, чтобы убедиться, что в комнатах гостей есть все необходимое: вода, напитки и легкая закуска.

Выполнив поручение, Олег попрощался с делегацией и подошел к Тито Шангонго сообщить ему, что будет ждать их завтра в фойе около девяти утра.

– Я надеюсь, мой молодой друг, что завтрашний день будет для вас не столь утомительным, и мы найдем время, чтобы побеседовать в более комфортной обстановке, – сказал Тито на чистом русском языке, загадочно улыбаясь. – Да, дорогой Олег, Первый Московский медицинский институт, а главное, его общежитие и скромная стипендия учат не только удалять аппендицит, но и прилично говорить по-русски!

Олег не нашел ничего более подходящего, чем промычать что-то вроде «очень приятно». После чего, уже оправившись от первоначального шока, он обратил внимание на необычное имя главы группы:

– Ты совершенно прав: отец назвал меня в честь тогдашнего лидера Югославии Иосипа Броз Тито. Шангонго – это деревня на юге страны, откуда большей частью происходят мои предки по отцовской линии. А мать моя – португалка из провинции Алентежу, откуда она и приехала в Анголу вместе с родителями. Познакомились родители в Луанде, где учились в Университете, когда Ангола еще была колонией: отец – на факультете права, а мать – на медицине. Позже и я пошел по стопам матери.

Тито попеременно говорил то на русском, чтобы не без гордости и основания показать свое знание языка, то на португальском, как бы давая и Олегу возможность попрактиковаться. У ангольца, который благодаря своим корням больше походил на загорелого европейца, почти не было африканского акцента, что отличало не только мулатов, родившихся в смешанных семьях, но и просто хорошо образованных и начитанных людей. Его русскую речь также отличала, вероятно, приобретенная за годы учебы в Союзе, страсть к поговоркам и присказкам, с которыми он, пожалуй, несколько переусердствовал.

Утром в половине девятого Олег с телефона дежурного администратора позвонил в номер Тито Шангонго: через двадцать минут за ними должны приехать.

Микроавтобус РАФ-2203 подъехал в обещанное время, и пока остальные члены делегации спускались, Тито предложил перекурить и угостил Олега не известными ему сигаретами с буквами «AC» на фильтре, в бело-красной мягкой пачке, на которой, помимо двух больших букв, также была горделивая подпись «American blend»[5].

– Ангольские, нашего собственного производства, – не без гордости пояснил Тито. – Не какие-нибудь «Мальборо» или «Уинстон». Ни в какой другой стране мира их не купить. Да и в Анголе они теперь только в солдатско-офицерском пайке или на черном рынке.

В Лабораторию, которая располагалась непосредственно под Мавзолеем, от «России» было рукой подать – только Красную площадь перейти. Однако по протоколу гостей довезли на машине, для чего пришлось объехать площадь по кругу и остановиться неподалеку от Исторического музея, где их встретил старший научный сотрудник, заместитель директора Павел Клименко. Пока они шли в сторону Мавзолея, Павел Иванович разъяснял ангольцам процесс бальзамирования:

– Как вы понимаете, эта методика была разработана еще в древние времена, и в нашем советском случае закреплена многими десятилетиями собственного опыта. Если коротко, то из тела сначала удаляются все внутренние органы, сосуды промываются и заполняются бальзамическим раствором.

– То есть крови в венах такого тела уже нет? – уточнил кто-то из специалистов-биохимиков, входивших в делегацию.

– Ее нет не только в венах, но и в тканях. Потом тело помещают в ванну со специальным бальзамирующим раствором примерно на полгода, в течение которых строится саркофаг. Учитывая то, что вы хотите, чтобы народ Анголы в течение нескольких дней простился с товарищем Нето, мы сначала проведем здесь временное бальзамирование, отправим его вместе с вашей делегацией на родину, а потом вернем сюда и продолжим процесс.

Клименко завершил свою краткую «вводную» как раз у входа в Мемориал, к которому тянулась плотная толпа людей. С видом человека, которому здесь подчиняются все, включая даже стоявший навытяжку почетный караул, Павел Иванович жестом задержал поток людей, небрежно и уверенно бросил, кивнув на делегацию, это со мной, и повел ангольцев внутрь. Уже там группа послушно двинулась вместе с общим медленным потоком в сторону и вокруг стеклянного саркофага, послушно и как-то разом перестав переговариваться между собой. Даже если кто-то вдруг начинал обмениваться впечатлениями, его тут же останавливал до тех пор незаметный охранник – вежливым, едва слышимым, но твердым замечанием. Торжественность и сакральность момента не отпускала никого из посетителей Мавзолея вплоть до самого выхода из помещения на волю к нежаркому и приветливому осеннему солнцу. Будто из могилы на свет Божий. «С того света на тот еще свет» – усмехнулся Олег про себя, благодарно взглянув на светило, которое радушно встретило его на пороге склепа.

Вторая половина дня ушла на подготовку тела Агостиньо Нето для отправки его из морга Центральной клинической больницы в Лабораторию при Мавзолее и на транспортировку, в чем ангольская делегация, конечно же, участия не принимала: процессом руководил Клименко. Ему для этой цели выделили помощников из числа курсантов Кремлевского гарнизона, а также специальный авторефрижератор. До отправки бесценного груза, которая была государственной тайной, Павел Иванович с тремя своими сотрудниками провели предварительную заморозку тела, после чего его поместили в специальный закрытый ящик. Члены ангольской делегации вместе с Олегом при всем этом не присутствовали – иначе вряд ли бы они потом смогли с таким удовольствием отобедать в ресторане гостиницы «Россия», который славился своей кухней, в особенности соленьями и знаменитыми котлетами по-киевски.

Глава ангольской делегации Тито Шангонго, или просто «камарада Тито»[6], как он сразу предложил себя называть, был министром здравоохранения Анголы и одновременно заместителем председателя правящей МПЛА – Партии Труда. Партия возникла на основе народного движения за освобождение Анголы, которое сформировалось в ходе долгой партизанской войны ангольцев против португальских колонизаторов. За обедом, не очень-то жалуя вниманием двух своих коллег, скромно сидевших в другом углу большого накрытого стола, равно как и помощницу, которая сама была занята то документами, то телефонными согласованиями с Луандой, Шангонго просвещал Олега относительно политической и военной обстановки в Анголе, не забывая при этом закусывать, потягивая грузинское вино:

– Если бы не было португальских, я бы пил за обедом грузинские красные вина. Не любые, а самые сухие, как саперави: они вполне могут поспорить в качестве с доуру или винами из столичного региона Тежу. Если бы только не излишняя, на мой взгляд, сладковатость некоторых марок, например, «Киндзмараули». В Португалии, черт бы ее подрал, идеальный климат и рельеф для вызревания винограда! Там, к слову сказать, есть регионы, так называемые terras de xixto, где сланец, покрывающий горные склоны, нагревается под солнцем в течение дня. И потом – ты только представь! – холодными ночами он поддерживает на виноградниках идеальную температуру, как печка, не давая ягоде мерзнуть, тем самым сохраняя ее неповторимый вкус и аромат. – Тито неспешно запивал вином котлету по-киевски и периодически наполнял Олегов бокал. – У нас в Анголе ведь тоже есть небольшие винные хозяйства: часть сортов винного винограда португальцы еще в колониальные времена привезли и научились разводить. Но о массовом производстве пока говорить, конечно, не приходится. Тем более что многие районы, где можно было бы выращивать виноград и давить из него вино, контролирует УНИТА. По сути, мы, правящая Партия Труда, которую великий Мангуши сформировал на основе МПЛА, управляем страной в столице и крупных городах на севере, в центре и на юге, а почти что вся провинция, весь непролазный лес – «мата» – остаются под Савимби.

– Неужели унитовцев так сложно оттуда выкурить? А на что тогда помощь Кубы, СССР и, наконец, всего социалистического лагеря? – поинтересовался Олег, методично используя лексику из прочитанной недавно на занятиях статьи из португальской коммунистической газеты «Avante!», практически единственной печатной продукции на изучаемом языке, которую тогда можно было приобрести в советском киоске.

– К сожалению, юноша, вы слишком наивны! – несколько иронично произнес слегка раскрасневшийся Тито. – Как говорят французы, а ля гер ком а ля гер: УНИТА ведь тоже не сидит сложа руки. И им также помогают – американцы, Европа, Южная Африка. Ведь тогда, в семьдесят пятом, если бы не кубинцы, юаровцы могли бы захватить Луанду! – Камарада Тито тщетно попытался подцепить вилкой мелкий маринованный гриб, но после нескольких неудачных выпадов против скользкого и юркого шедевра русской кухни обреченно бросил это занятие вместе с вилкой.

– С тех пор, как они идеологически разошлись со «стариком», поверь мне, Савимби нам много крови попортил, в самом прямом смысле. Он умен, но при этом жесток и беспощаден, его отряды везде, где только можно, мешают нам строить социализм. Он настоящий враг ангольской революции! – зло воскликнул, почти прокричал Тито, с презрением глядя на тарелку с остатками еды. – И еще он убежденный расист, только черный. Когда мы сражались с «колонами», я какое-то время был рядом с ним. Но потом наши пути разошлись. И я тебе скажу, почему: я для него не-до-ста-точ-но черный!

– Потому что ваша мать – португалка?

– Именно!

– А где он сейчас?

– По нашим данным, ставка Савимби сейчас базируется в центральной части страны, где-то в окрестностях его родного села Муньянго. Хотя он, хитрая бестия, постоянно перемещается с места на место. Ангола большая, мой друг. Ну, ты и сам, думаю, в этом скоро сможешь убедиться, – загадочно завершил свой страстный почти монолог Тито, погладив усы и остроконечную бородку, делавшую его похожим на пламенного защитника завоеваний Октябрьской революции, Феликса Эдмундовича Дзержинского.

2

УНИТА – аббревиатура порт. União Nacional para a Independência Total de Angola – Национальный союз за полную независимость Анголы.

3

МПЛА – от порт. Movimento Popular de Libertação de Angola – Partido do Trabalho (Народное движение за освобождение Анголы – Партия труда), основателем которой был упомянутый ранее Антонио Агостиньо Нето.

4

Партийное прозвище первого президента независимой Анголы.

5

т. е. американский сбор табака.

6

т. е. товарищ Тито.

Алмазы для Бульварного кольца

Подняться наверх