Читать книгу Пломбир от Ледяного дракона - Риска Волкова - Страница 3

Вечером, уже в лежа в постели, я словно бусины, перебирала в голове воспоминания прошедших событий. Новая страсть Фроськи, барон, грозивший рассказать всем про орден, предстоящий оборот и… И предложение Ивара, на которое я дала согласие. Наш брак состоится через несколько месяцев втайне. До тех пор никто и ничего не будет об этом знать.

Вздохнула. Отчего-то захотелось чего-нибудь сладкого. Вернее, даже не чего-нибудь, а вполне себе определенного – я хотела пломбир. Тот самый, что приносила мне Фроська. Сейчас жалела о том, что не купила его, когда была такая возможность. А еще, может, действительно повела себя с этим мороженщиком немного грубо. Но, с другой стороны, его намерения по отношению к девицам были ясны! Как бы голову задурить… Нехорошо, что моя наивная сестра попалась на эту уловку…

Когда закрыла глаза, почти сразу же провалилась в сон без сновидений, а когда проснулась, уже вовсю светило утреннее солнышко, а зимние пташки топтались по подоконнику, стараясь быть ближе к теплу.

Потянулась, сладко зевнула и, вдев босые ступни в пушистые тапочки цвета клюквы, отправилась умываться и приводить себя в порядок. В отличие от Фроськи, я давно договорилась с служанкой, что заниматься утренними процедурами буду самостоятельно. Отчасти это было связано с тем, что я, еще застав те времена, когда отец был не слишком богат, привыкла все делать самостоятельно, а отчасти от того, что я не хотела, чтобы кто-то видел то, как я с утра проверяю почту.

Взмахнула рукой, применяя чары жар-птицы, и на меня с потолка посыпалась целая стопка писем, принесенных огненными искрами. Рассмеялась, поймала одно из них и, прочитав, отложила в сторону. После еще, и еще… По большей части все эти письма касались сухих отчетов от алконостов, занимавшихся почтовой и курьерской работой, а так же сбором нужной информации.

Осталась довольная вверенной мне работой по курированию больниц и школ. Зарвавшегося директора “Царского лицея для благородных девиц” все же уволили. Повод был сфабрикован нами. Нечестно? Конечно же. Но так же нечестно, когда несколько высокопоставленных чиновников-аристократов покрывали его грязные дела, такие как взятки и приставания к ученицам.

Просмотрела еще несколько новостей. Отложила некоторые письма в сторону, понимая, что до завтрака не сумею осилить их все. Лишь два, самых важных, на темной орденовской бумаге, разукрашенный мятными листьями, нужно было прочесть сейчас. Такие письма означали особый статус. Рассылались только высшим градусам. Уверена, такие же получил и Полоз, и Горынычи....

Вскрыла первое. Убийство… На Монументальной площади. Ночью. Вряд ли бы это злодеяние обратило бы на себя внимание членов ордена, если бы не признаки того, что тут поработал сильный маг. Несчастная молодая девушка, Софа Воловьева была найдена обескровленной и замерзшей. А стоило следователям только прикоснуться к телу, как то обратилось в груду снега.

Нахмурилась. Кому и зачем понадобилось убивать несчастную? Тем более таким жестоким способом? Это предстояло узнать не только следствию, но и ордену. Наверняка Верховный уже послал кого-то из берегинь заниматься этим вопросом. Магов в Красенбурге было мало, и, уверена, очень скоро он понесет заслуженное наказание.

Второе письмо на темной бумаге открывала чуть дрогнувшими пальцами и едва не порезалась остреньким ножом для писем. Внутри была записка от Индрика: “Сегодня. На улице Серебряных роз. В двадцать три часа”.

Сделала вдох побольше. Как бы еще объяснить отцу и матушке, куда пойду так поздно…

– Убийство?! У нас в Красенбурге?! – матушка схватилась за сердце, откладывая от себя подальше газету. – На Монументальной! Ефросинья, а ты как раз туда зачастила!

В столовой пахло утренним кофе и молоком, а еще сахарным печеньем и овсяной кашей. Тикали тяжелые напольные часы. Сквозь панорамные окна лился солнечный свет, отражаясь от хрустальных снежных сугробов. Жаль, что эта безмятежность была так возмутительно нарушена… Фроська, нахмурившись, посмотрела на мать, копией которой была. Те же рыжие волосы, тот же вспыльчивый и ранимый характер, те же мягкие, даже плавные черты лица и чуть вздернутый нос…

Мне все говорили, что я больше пошла в бабушку, Глафиру Сергеевну, однако, мне иногда, самую капельку, хотелось найти хоть что-то от родителей в собственном отражении, но, увы, мои поиски были тщетными…

– Это произошло ночью. Я ночью туда и не хожу. И потом, Монументальная – главная площадь Красенбурга! Вообще из дома что ли не выходить теперь? – обиженно заявила Фроська, явно занервничав, что ее могут лишить возможности видеться с ее ненаглядным Льдом.

– В сопровождении! Как делают благородные барышни, – строго сказала мать, на что Фроська разозлилась еще больше.

– А мы не благородные! Мама! Хватит уже меня пилить…

– Пилить! – немного визгливо воскликнула мама. – Мефодий, ну что ты молчишь! Скажи уже своей дочери!

Отец, вздохнув, посмотрел на Фроську. А после, почему-то на меня. И затем на маму.

– Алиночка! Говорить можно до бесконечности. Но другое – делать! Совсем скоро нужный статус будет получен! Видишь ли, вчера я имел честь беседовать с очень приятным господином! И этот господин совершенно точно дал мне понять, что намерен рассмотреть вариант женитьбы на одной из наших прекрасных дочерей!

Мама приложила ладошку ко рту, ахнув в восхищении.

– Мефодий! Какое счастье! У него есть титул?! Кто он? Барон? Или, может, кто-то из западных маркизов?

Я занервничала. Мог ли Полоз вчера беседовать с папой?

– Ты не поверишь, дорогая… Но предложение поступило от князя!

Я поперхнулась. Фроська покраснела и выбежала из-за стола. Главное вовремя, как говорится… Стоило мне принять предложение Ивара, как тут же нарисовался потенциальный жених, одобренный папенькой!

– Да хоть от царевича! Я не пойду замуж за того, кого не знаю! Вот пусть Финника и выходит за него! Ей-то все равно за кого! Она у нас – ледяная статуя! – кинула сестренка на прощание хлопнув дверью в столовую, а я посмотрела на отца, пропустив колкие слова вспыльчивой сестры мимо ушей.

– Это какая-то ошибка. Князь никогда не женится на девушке не благородных кровей. Да и потом, я знаю почти всех в столице. Муромский и Никитин – женаты, а Долговцев – уже в том возрасте, когда жениться просто неприлично.

Отец вздохнул, а матушка с тоской посмотрела на мужа.

– Не говори, что это Долговцев… – простонала она. – Даже при всем нашем желании получить титул – это слишком.

Отец покачал головой.

– Я бы никогда не пошел на такое, Алина. Хоть нам и нужен выгодный брак, но не такой ценой… Речь идет не о столичных князьях… И не о тех, кто частенько выходит в свет…

– Если нет, то тогда о ком? – спросила мама.

Мне тоже стало интересно, какого же князя отыскал папа. Титул высокий и довольно редкий…

– Это князь Михаил Федерович Оресьев, – выдохнул отец, а мама вскрикнула.

– О нет! Ты сошел с ума! Оресьевы же в опале! Ты же знаешь, что они были замешаны в мятеже несколько лет назад! Ох, за что мне такое наказание в виде глупого мужа… Такой титул нам точно не нужен!

Оресьев… Я усмехнулась. Ну да! Вполне логично… Ни одна благородная семья не отдаст свою дочь тому, кто находится в немилости у царя. А вот жениться на богатенькой купеческой дочке, отца которого знает почти весь высший свет, это действительно интересное предложение…

– Он молод? – слабым голосом спросила мама.

– Он не стар… – уклончиво ответил отец. – И он показался мне весьма надежным и благоразумным господином. Послушай, дорогая… Титул княгини одной из наших дочерей может открыть небывалые возможности для всех нас! Опала может пройти, и пройдет… А вот подобного шанса может больше не представиться!

Я усмехнулась. Что ж… И как теперь выкручиваться? Прежде всего, нужно решать проблемы по мере их поступления. Вспылить и убежать, как Фроська, я всегда успею… Но можно же все вывернуть так, чтобы этот Оресьев и сам отказался от брака… В том, что просватывать родители будут меня, а не сестру, я была уверена почти на сто процентов.

– Ты же не против, Финни? – папа посмотрел на меня, а я поняла, что правильно угадала его мысли.

– Думаю, мы сможем договориться с Михаилом Федоровичем…

Подумала о том, как все запуталось, и отчего-то до одури снова захотелось мороженного. Вздохнула. Какое-то наваждение…

Фроську я нашла в комнате, зареванной и злой. Она лежала на кровати, зарывшись лицом в подушки и от бессилия кусала их, тихонько подвывая, казавшись мне эдаким милым зверьком, правда, отчего-то очень грустным.

– Фрось… – я присела на кровать, чуть погладив ее по плечу. – Переставай плакать, сватать меня будут, а не тебя…

Но сестра зарыдала еще больше.

– Ненавижу… Какая разница меня, или тебя?! Ты хоть и ледышка… Но тоже… Тоже же живая! Ты тоже достойна того, чтобы найти свою любовь!

Я засмеялась. Да уж… Любовь. Наверное, это последнее, о чем я буду думать перед вступлением в брак. Да и к тому же, я была почти уверена, что сумею отвадить этого Оресьева, и наша свадьба с Иваром состоится. Вот уж отец будет удивляться, когда все получится!

– Спасибо, милая… И все же, я, уверяю тебя, что обязательно справлюсь со всем, что выпадет на мою долю. А вот тебе обязательно нужно успокоиться и срочно привести себя в порядок. Ты ведь не хочешь предстать перед твоим мороженщиком с красным носом и опухшим лицом?

Фроська, как и ожидалось, подскочила, как ужаленная, садясь на кровати и с изумлением смотря на меня.

– Маман меня теперь в жизни не отпустит!

– Одну – нет. Но если я скажу, что ты пойдешь помогать мне выбирать новый платок и платье, то уверена, что она согласится.

Сестра просияла. Кинулась меня обнимать, вымаливая прощение за свои резкие и несправедливые слова. Да я, если честно, уже перестала на нее сердиться. Фроська всегда была эмоциональной, могла сказать что-нибудь сгоряча, а потом раскаиваться неделями и винить себя. Она была искренней, но переменчивой, словно ветер.

Как я и предполагала вместе нас матушка отпустила. Правда, для того, чтобы наш поход выглядел убедительно, за платьем и платками мы действительно зашли. Я выбрала себе красное с узорами по подолу и расшитое цветными нитками на поясе, а Фроська – зеленое, контрастировавшее с ее рыжими волосами.

После мы отправились к палатке мороженщика, у которого, как и в прошлый раз, была огромная очередь. Вздохнула, понимая, что пошла сюда не только ради сестры. Ради пломбира, которого хотелось до изнеможения… Подумала, что, может быть, не хватает чего-то организму. У меня такое было после болезни несколько лет назад. До одури хотелось рыбы. Мама тогда купила огромного красного лосося, и мы, засолив его, ели всей семьей несколько дней подряд.

Когда наша очередь подошла, Лед приветливо улыбнулся.

– Ефросинья… Финника. Какое мороженное барышни выбрали? – и почему от его голоса у меня по спине мурашки побежали?

Ни у кого такого голоса не встречала, глубокого, бархатистого, раскатистого…

– Мне фруктового щербета и черничную лакомку! – Фроська улыбнулась. – Лед, а ты пойдешь к купчихе Савиновой на зимнее чаепитие в эти выходные?

Ох, Фроська! Я строго посмотрела на сестру. Никаких манер и приличий!

– Боюсь, ты уже не первая, кто об этом спрашивает… – мягко улыбнулся мужчина, протягивая сестре сверток с мороженным. – Я постараюсь… Мне передали официальное приглашение, но я пока не готов ответить с уверенностью.

Фроська вздохнула.

– Ясно…

– Молодой человек, и пломбир, пожалуйста, – напомнила я, пользуясь передышкой сестры. – С ореховой посыпкой и…

– Ты же не любишь орехи, – прошептала изумленно сестра.

– Да, но сейчас что-то захотелось… – машинально ответила я и вдруг заметила перемену на лице у мороженщика.

Его взгляд, бывший приветливым, спокойным и мягким, вдруг наполнился другими эмоциями… Эмоциями, природу которых я не могла понять. Он стал более серьезным, решительным, внимательным и… И странным. Определенно странным.

– Что-то не так? – спросила я, замечая, что Лед не спешит заворачивать для меня угощение.

– Простите, барышня… Я… Задумался. Ваша сестра говорила о чаепитии… Вы ведь обе тоже будете там?

– Конечно же будем! – тут же пискнула Фроська, однако, Лед, казалось, вовсе ее не заметил.

Смотрел на меня… Скользил до неприличного взглядом, будто пытался запомнить черты, чтобы потом их нарисовать…

– Пломбир, – напомнила я, ловко уходя от ответа.

– Пломбир-р, – улыбнулся кошачьей улыбкой мужчина. – У меня нет готового… Но… Я сотворю его специально для вас…

Сотворю? О чем он говорит? Не притащит же он сейчас сюда молоко и сливки и....

Я ошиблась. Конечно же речь была не об этом. Потому что мужчина, на минуту уйдя в свою палатку, принес пустой хрустящий вафельный рожок, щедро внутри политый молочным шоколадом. Под звуки удивленно зашептавшейся толпы, он использовал магию… Как и говорила Фроська прежде, для этого ему не нужен был какой-нибудь источник. С его изящных тонких пальцев заструился синеватый с искрами свет, наполняя рожок сливочно-белым ледяным кремом. Он чуть изменил наклон кисти, и вот сверху он оказался полит глазурью и посыпан теми самыми орешками…

Лед протянул мороженное мне под восторженный писк влюбленных в него девиц. Наши руки на мгновение соприкоснулись.

– Сладкий, сливочный, нежный и чуть терпкий… Наслаждайтесь, Финника…

И снова этот взгляд. Пронзительный, колкий, дразнящий… Точно какое-то наваждение.

Поспешила забрать мороженное и расплатиться.

– Благодарю, хорошего дня…

– Пока, Лед! – замахала рукой Фроська.

– До встречи, – мягко ответил он, переключаясь на другие заказы.