Читать книгу Миры и судьбы. Том 1 - Рита Харьковская - Страница 8

…Шли годы…

Ольга воспитывала детей и жила в вечном страхе за мужа. Ванечка окончил школу и поступил в Горный институт, расположенный недалеко от дома, на том же Васильевском острове.

Науки давались ему легко, унаследованная от отца тяга к знаниям, цепкий ум и трудоспособность сделали его одним из лучших студентов.

Вот только его происхождение не давало юноше покоя.

Никто не афишировал и даже не упоминал при посторонних, кто он и какого рода, но достаточно необычное отчество давало повод для домыслов. Однажды, придя домой, Ванечка сказал матери:

– Я хочу сменить фамилию и отчество.

– Зачем? – поинтересовалась Ольга.

– Ну как ты не понимаешь, мама! – горячился сын:

– С таким отчеством и фамилией мне не сделать карьеры, а если найдется кто-то слишком любопытный и раскопает моё дворянское происхождение, то могу лишиться и места в институте!

Ольга надолго задумалась… потом тихо ответила сыну:

– Твое решение убьет отца… подумай о нем.

– А обо мне кто подумает? Время сейчас другое и рано или поздно мне придется определиться: или прозябать на задворках, или идти вверх любыми путями!

– Лучше чуть позже, может, что-то еще и измениться.

Ванечка, недоумевающее, взглянул на мать, поражаясь ее слепоте, скептически хмыкнул, но все же пообещал:

– Хорошо, время терпит.

* * *

Ванда выросла красивой девушкой. Стройная, высокая брюнетка, с копной волос, вьющихся крупными кольцами, от отца она взяла только огромные серые глаза. Молодые люди не обходили Ванду вниманием, но сердце своё она уже отдала…

Ее избранника звали Доментий.

Молодой, статный грузин служил в воинской части, расположенной неподалеку. Привечали его в своем доме и Ольга и Людвиг.

Доментий любил долго и красочно повествовать из какого он славного рода, какой огромный дом и немерянное количество земли принадлежат его семье, живущей в далекой Аджарии. Его слушали и ему верили.

(… только спустя много лет Ольга поняла, что каждый грузин считает себя потомком Багратиони, а на тот момент, по мнению семьи, Доментий был очень приличной партией для Ванды…)

Девушка любила своего избранника, родители не перечили, их отношения развивались, и Людвиг уже ждал, когда Доментий попросит руки его дочери.

Леонтий, Ленечка, вырос точной копией своего отца. Худенький, сероглазый блондин, вечно погруженный в свои мысли и фантазии, учился он, впрочем, блестяще, а его молчаливость и обособленнось, вначале злившая сверстников, вскоре стала привычной и на Ленечку просто не обращали внимания.

Друзей у него не было, да и не нужны они ему были. Его друзьями были библиотеки, музеи и картинные галереи, которыми продолжал изобиловать Ленинград.

Ольга обожала своего младшего сына. Конечно, она любила всех своих детей, но Ленечку – взахлёб, до дрожи.

Она понимала, что такая любовь может и беды наделать, но справиться с собой не могла. Да и старшие дети были уже совсем взрослыми, и если и жили все еще под родительским крылом, то Ольга понимала, что это ненадолго…

… шел 1930 год…

* * *

(… все россказни о том, что кто-то где-то сердцем предчувствовал беду для меня, например, из области фантастики. Человек не может жить в предчувствии беды, иначе жизнь превратится в немыслимую каторгу. Человеку свойственно верить в хорошее, а потому беда всегда приходит неожиданно и обрушивается лавиной…)

Поздним вечером, когда вся семья была в сборе и уже готовилась спать, раздался стук в дверь. Нет, не стук, а грохот.

В дверь колотили так, что, казалось, еще немного, и она слетит с петель.

Людвиг поднялся и пошел впустить ночных визитеров. Проходя мимо Ольги, остановился, крепко обнял ее:

– Ты была самым лучшим, что случилось со мной в жизни… ты и дети… Не бойся ничего, я скоро вернусь, ну а если нет – Стефан о тебе позаботится, он мне обещал.

Людвиг поцеловал жену и открыл дверь…

В квартиру вошли четверо военных и велели собираться.

Людвиг вышел из своей комнаты буквально через пару минут с уже уложенными в холщовую сумку вещами, и Ольга поняла, что для него ночной визит не был неожиданным, он давно был к нему готов.

– Куда вы его везете? – крикнула Ольга в спину уходящим.

– В Кресты, – донесся ответ из-за уже захлопнувшейся двери.

Стефан приехал через два дня и застал дома заплаканную Ольгу и растерянных детей.

Он сразу же отправился наводить справке о том, за что забрали его друга. Весь следующий месяц превратился для Ольги в череду кошмаров…

На комсомольском собрании Ванечка таки отрекся от отца, обвинив Людвига во всех мыслимых и не мыслимых грехах. Сменил, как и собирался, и фамилию и отчество, и перевелся в Московский горный Университет. До окончания обучения ему оставалось еще два года, и Ольга умоляла его остаться в Ленинграде. Сын ничего не хотел слушать.

Он упрекал мать уже в том, что та не вышла замуж за крестьянина и не обеспечила ему пролетарское происхождение, в том, что отец «допустил», чтобы его арестовали, а не застрелился, к примеру, как сделал бы другой на его месте заботясь о детях.

Ванечка, ее первенец, говорил такие страшные и дикие вещи, что Ольга не могла поверить, что слышит их от своего сына.

– Господи! да в кого же ты уродился такой жестокий? – только и смогла сказать Ольга.

… перед ее глазами встало лицо Ядвиги, такой же себялюбивой эгоистки…

Дважды в неделю Ольга собирала в сумку продукты и ехала в Кресты. Выстаивала в длиннющей очереди к окошку среди таких же, напуганных и растерянных, женщин и просовывала свою передачу с именем мужа. Иногда, что-то пыталась разузнать у военного в окошке о судьбе любимого, но ответ был всегда один:

– Не задерживайте! Проходите! Ничего не знаем!

Однажды, уже на улице, к Ольге подошла женщина. То, что она сказала, повергло Ольгу в шок. Незнакомка тихим и будничным голосом проговорила, не глядя Ольге в лицо:

– Не приезжай сюда больше, не таскай передачи, их все равно охранники сожрут. Лучше детей корми.

– Кто Вы? Вы что – то знаете о моем муже? – в глазах Ольги затеплилась надежда.

– Ничего я не знаю о твоем муже. Знаю только то, что его или расстреляли или отправили по этапу.

– Куда!?

– Да не знаю я куда! – незнакомка выдернула рукав пальто из рук Ольги, за который та ухватилась и не желала отпускать.

– Тебе сказали, а ты думай… и поступай, как знаешь.

На ватных ногах, на грани обморока, Ольга еле добралась домой.

Что делать, как поступить? С кем посоветоваться?

Ванечка уехал в Москву на прощание, сказав матери, чтобы она его не искала и не писала ему. Когда будет нужно, он сам ее найдет.

Ванда, буквально через неделю после ареста отца, расписалась по-быстрому с Доментием, и молодая семья уехала в далекую и неведомую Аджарию. Ольга не противилась этому браку. Молодой человек произвел на нее очень хорошее впечатление, а страх за дальнейшую судьбу дочери был таким сильным, что в браке с молодым грузином, Ольга видела избавление от проблем для Ванды.

Ольга жила вместе с Ленечкой в огромной квартире и ждала возвращения Стефана из очередной «командировки».

Часто она замирала посреди комнаты, поднимала глаза к потолку завала Ангела.

…Ответом ей было молчание Сфер…