Читать книгу Гнев южной долины - Рита Корякина - Страница 2

Над покрытой серебристым туманом долиной впервые за последний год арки длиною в двадцать восемь лет грянул гром, и вскоре крупные капли холодного дождя забарабанили по кронам деревьев Хмурого леса, по блестящей глади вод; дождь укрыл колючей пеленой берега, холмы, пещеры и луга, не оставляя шанса жителям этих мест укрыться хотя бы на минуту, не приняв участь промочить ноги.

В середине долины, между территориями народов Дождливых пещер и Солнечных холмов, рыночные торговцы впопыхах застёгивали свои палатки и укрывали витрины стеклянными колпаками. Ливня не ожидал никто, и требовалось срочно спасать товары: продукты, ткани, инструменты и канцелярию. Рынок стремительно пустел, оставляя по всему периметру одинокие разноцветные купола торговых шатров, а люди, наплевав на незавершённые покупки, разбегались по домам. В этой суматохе никто и не заметил, что одна из палаток порвалась, и половина её лоскута отчаянно трепыхалась на ветру.

Из кустов выскочил высокий мальчик с длинными тёмными волосами, собранными в низкий хвост. Он в два счёта преодолел расстояние до прохудившейся палатки, и, рухнув рядом с ней на колени, достал из кармана склянку с мутной фиолетовой жидкостью. С её помощью он принялся неторопливо приклеивать оторвавшийся лоскут, не обращая внимания на то, что его одежда мокла с каждой минутой всё сильнее, облепляя худое тело.

– Ну, Ивао, ну, герой! – восхищённо прошептала светловолосая девочка, выглядывая из-за позолоченного фонтана посреди рыночной площади. – Ты видела? Под дождём помчался чинить палатку.

– Видела, видела. – Немного раздражённо ответила её подруга, откидывая на спину мокрые тоже призрачно-светлые волосы. – Безрассудно с его стороны. Ровно как и с нашей – стоять здесь, под крыльями Норио, и наивно полагать, что ливень через минуту кончится. Надо было сразу бежать домой…

– Амэя, – жалобно протянула девчонка, поднимая голову к каменным крыльям гигантского орла, из клюва которого била тонкая струйка воды, а затем оборачиваясь на собеседницу. – Я просто хотела…

– Взглянуть на Ивао, – понимающе ответила та. – Ран, твои идеи иногда стоят нам слишком много. Наша одежда почти насквозь промокла, пока мы мчались к фонтану.

– Посидим ещё минутку, ладно?

– Что я ради тебя не сделаю… Налюбуешься на солнечного – скажешь.

Так девочка назвала Ивао из-за его принадлежности к народу Солнечных холмов. Всего в долине проживало три разных расы, и у каждой из них была своя территория. Здесь не возникало войн и конфликтов, однако каждый народ населял только свою местность, и считалось очень желательным создавать семью только с себе подобными.

Народ Солнечных холмов обитал вблизи вод Молитв, и их территории всегда были залиты персиковыми и золотыми лучами солнца, что также отражалось в глазах их обитателей – янтарных или лимонно-жёлтых. Волосы тёмных цветов отлично контрастировали с такими глазами наряду со светлой, тёплых оттенков кожей. Однако, под солнечными лучами она постоянно сохла и покрывалась пятнами, поэтому мало кто из представителей этого народа мог похвастаться идеально бархатными, без единого изъяна, лицом и ладонями. Остальные части тела же зачастую приходилось скрывать под одеждой.

Народ Дождливых пещер занимал местность за громадными, величественными горами среди ледяных водопадов, и солнечные лучи тут были редкостью, в связи с чем кожа жителей этих земель была бледной и тусклой, а волосы и глаза – светлыми. К этому народу относились обе девочки, прячущиеся за фонтаном – Амэя и Ран. Они имели практически одинаковый оттенок волос, и, несмотря на сотни точно таких же светлых голов в деревнях этого народа, считали друг друга тайными сёстрами.

Третий же народ был первым двум совсем незнаком, и люди могли лишь догадываться, как он выглядит и где живёт. Поговаривали, эта раса обитает на Песчаных островах, но, огибая их по водам Погибели, ни один путник не видел в этих местах ни души. О том, что в долине живёт ещё кто-то, все знали лишь по легендам, и самый главный храм этих мест был назван в честь трёх священных деревьев, олицетворяющих каждый народ.

В этот храм каждый лунный цикл выходили лагеря новоиспечённых совершеннолетних во главе с Арамисом – старым колдуном непонятного происхождения. Дедушка Арамис был единственным человеком в долине, владеющим магией, и все ему безоговорочно доверяли. Он был высоким, щуплым стариком с сухими волнами бирюзовых волос и смуглой сморщенной кожей, а его глаза всегда светились добротой и мудростью сквозь такого же необычного цвета радужку. Он носил длинный белый плащ, а на его рукавах были подвешены старинные амулеты. На каждом из них кто-то выгравировал различные символы, и никто, кроме самого Арамиса, не мог их прочитать. И на все вопросы об этом колдун отвечал:

– Здесь запечатлена тайна благословления храма Трёх. Но на то они и тайны, что не должны быть раскрыты никогда на свете.

– Дедушка Арамис, но вдруг, это что-то важное, – причитали каждый раз ребята, будто бы случайно дёргая старика за талисманы. – Секрет мироздания, например, или проклятье какое…

– Прикусите языки произносить нечто подобное, – сердился Арамис. – А то Трое благословлять вас не станут. И наплачете вы потом реку глубже вод Погибели.

Подростки безумно боялись, что деревья храма не даруют им благословление. Прабабушки и прадедушки с ранних лет втолковывали потомкам о том, что не получивший его по достижению семнадцати лет человек обретёт проклятие и никогда больше не сможет вернуться в родные земли: он будет изгнан навеки своей расой и даже самой природой.

Дорога до храма же лежала через Хмурый лес с чёрными, как уголь, высокими деревьями, через которые не проникало ни крупицы солнечного света, и именно поэтому без магии дедушки Арамиса делать там было нечего. И каменный орёл Норио, под крыльями которого сейчас прятались Амэя и Ран, родился именно в этом лесу. О том, почему же сейчас он в виде изваяния украшает фонтан рыночной площади, разумеется, никто не знал.

Ран в шутку возмутилась:

– Могла бы и по имени назвать.

– Хорошо. Сейчас как окликну его!

– Нет, Амэя!

Девочки покатились со смеху, и тут же испуганно зажали друг другу рты руками, прячась за туловище орла Норио. Краем глаза одна из них заметила, что Ивао, заканчивающий приклеивать кусочек палатки, закрутил головой в поисках источника шума.

– Вот напасть, сейчас он нас найдёт. – Нахмурилась Ран, напряжённо следя за мальчиком. – И подумает, что мы за ним следили.

– Дела ему нет до того, кто тут хихикает, – заверила подругу Амэя. – Починит палатку, и след его простынет. Никому не хочется мокнуть под дождём!

– Тем более, под таким.

– Каким – таким?

– Проклятым, – Ран понизила голос и нервно затеребила краешек своей одежды. – Впервые за последний год арки полил… Это тебе не шутки. Может, непогода – предостережение какое.

– Скоро начнётся благословленный Путь. Может, небо чувствует себя неважно, и даёт себе возможность очиститься перед этим священным ритуалом.

– Поэтично. Но на правду мало похоже.

Амэя закатила глаза, а затем резко приблизилась к подруге и щёлкнула зубами у неё прямо перед носом. Ран оглушительно взвизгнула и, отшатнувшись, окунулась светлой косой прямо в фонтан. Раздался плеск.

– Амэя, чтоб тебя!

– Тихо. – Амэя придержала Ран за талию, чтобы та не упала назад, и прижала палец к своим губам. – Кто-то идёт.

Девочки нырнули вниз, укрываясь под бортиком фонтана, и ровно в эту минуту водная гладь снова подёрнулась, но едва слышно, как будто кто-то кинул туда монетку.

– Выходите. – Скучающим тоном произнёс Ивао и в один миг оказался на бортике; он свесился вниз, сверкая оранжевыми глазами в сторону подруг. – Как обычно, самые упрямые!

– Вовсе нет, – пробубнила Амэя, вылезая из укрытия и утягивая за собой потерявшую дар речи Ран. – Просто, по словам мамы, дождь не проливался на наши земли целый год, и никто не был готов к тому, что придётся судорожно прятаться от него и спасать всё, что можно. Тем более – мы. Мы с Ран, – она указала на подругу, которая, покраснев до кончиков ушей, заурядно закивала в подтверждение её слов, – прогуливались по рынку, когда непогода застала нас, и не нашли выхода лучше, чем спрятаться под крыльями Норио. До дома пришлось бы бежать очень долго.

– Мы бы промокли и заболели, – поддакнула Ран едва слышно. – А потом – умерли бы.

Ивао расхохотался, и от его мокрой чёлки полетели брызги. Он скинул с плеч насквозь пропитавшийся дождевой водой плащ и отжал его над фонтаном. От такой картины у Амэи глаза полезли на лоб, и она с чувством всплеснула руками.

– Хулиганишь?

– Самую малость, – подмигнул парень и свернул верхнюю одежду в рулон. – Пойдёмте отсюда. Глядишь, Норио от таких водопадов сейчас рухнет.

– Ты домой? – спросила Ран, заранее зная ответ: Ивао не упустил бы возможности сделать доброе дело, а именно – проводить девочек до дома в плохую погоду.

– Идёмте, отведу вас к пещерам. – Сказал он и спрыгнул с бортика. – А то, зная вас, могу сказать, что вы тут ещё сутки проторчите из чистого любопытства.

– Ивао, не нарывайся, – посоветовала Амэя, скручивая волосы в жгут и пряча их под льняную накидку травянистого цвета. – А то мы с Ран на тебя обидимся на ближайшие десять арок. Нет, двадцать!

– Правду ведь сказал, – улыбнулся Ивао, и на его лице отразилась настоящая забота, хотя ни Амэя, ни Ран, не были с ним друзьями и даже не общались вне библиотеки. – Возьмите. – Он вынул из-за пазухи свёрнутый в трубочку клетчатый плед. – Накройтесь им, а то живого места не останется.

– Спасибо, – Ран вернула улыбку и развернула покрывало, пряча себя и подругу под него. – А ты будешь мокнуть?

– Неважно. – Парень прокашлялся. – Провожу вас до деревни, если вы не против.

По взгляду Ран стало заметно, что она только за то, чтобы провести в компании Ивао пару десятков минут пути, даже если придётся страдать от холодного дождя всё это время. Она взяла Амэю под руку и, напустив на себя важный вид, ответила:

– Как хочешь.

Ивао усмехнулся; обогнул фонтан Норио и устремился вглубь опустевшего рынка. Туман и потоки ливня практически скрыли его долговязую фигуру, и девочки, недолго думая, поспешили следом, чтобы не потерять парня из вида.

От рынка до деревни, где жили Амэя и Ран, можно было пройти через перелесье с мелодичным названием Лика. На его территории росли фруктовые деревья с шелковистыми кронами, что закрывали собой небо, сплетаясь в причудливые арки, но никто никогда здесь не видел ни одного животного или насекомого. Лес был пустынным, тихим, но в то же время создавал ощущение безопасности. Народы, проживающие в долине, часто устраивали в этих местах пикники и походы.

Ивао шагнул в золотисто-зелёную арку деревьев и, обернувшись, поманил подруг за собой.

– Не отставайте. Глядишь, молния ударит.

– Как – возьмёт и ударит? – ахнула Ран. Сквозь плетение пледа стало ощутимо, что она затряслась от страха. Амэя сжала руку подруги:

– Если поторопимся, всё будет в порядке. Ивао, а ты зачем её пугаешь? – шикнула она на паренька. – Видишь, побледнела за секунду.

– Зато ускорилась, – равнодушно произнёс Ивао, но подошёл к Ран и положил руки ей на плечи. – Боишься грозы?

– Нет, – соврала та, сжимаясь в тёплых ладонях парня, как напуганный птенец. – Пойдёмте скорее.

В янтарных глазах Ивао мелькнуло понимание, и он нарочно медленно отпустил Ран; затем, не сбавляя темпа, продолжил путь, огибая блестящие от дождевой воды яблони. Амэя не выпускала из вида его широкую спину, как будто в самом деле боялась, что в ином случае они с Ран не найдут дорогу домой. Подруга всё ещё дрожала, от страха или смущения, сказать было сложно, но её губы были плотно сжаты, а светло-серые, цвета стали, глаза напряжённо бегали туда-сюда.

– Эй, ты чего? – шепнула Амэя, заглядывая в лицо Ран. – Так испугалась слов Ивао о молнии? Она не ударит в нас, не бойся. – Девочка прикусила язык, понимая, что все варианты, на самом-то деле, возможны, но добавила: – Обещаю.

– Ивао считает меня глупой, – раздосадованно прошипела Ран. – Я всего боюсь, и от этого он испытывает ко мне жалость и относится снисходительно.

– Он просто добр, и в этом нет ни капли тех негативных эмоций, что ты назвала.

– Слабо верится, Амэя. Ты это говоришь, чтобы я успокоилась.

Амэя смущённо замолчала, но, услышав очередной вздох подруги, поспешила ответить:

– Ивао не из тех, кто будет проявлять заботу из жалости, и ты, с первого дня, как он тебе приглянулся, это знаешь.

– Приглянулся, приглянулся, – заворчала Ран, не желая признавать поражение. – Какая разница? Он просто до ужаса великодушен, и я восхищаюсь им. Личные симпатии к этому не имеют никакого отношения. Тем более, он нравится всем вокруг.

«Ловко я соскочила с темы, – скрыла улыбку Амэя. – Жаль, что Ивао бредёт так далеко от нас, что не слышит разговора. А было бы неплохо, если бы он, как настоящий рыцарь, сейчас обернулся и убедил Ран в том, что его отношение к ней – чистейший жест дружелюбия».

– Хотите фруктов? – раздался голос Ивао, и девочки, увлечённые мыслями о нём, невольно вздрогнули, застыдившись. – Яблоки Лики самые вкусные на свете. – Он подошёл ближе и раскрыл ладони, демонстрируя несколько штук неровных, мокрых плодов всех оттенков закатного неба. – Берите!

– Ты их нарвал? – спросила Амэя, принимая дар и с удовольствием впиваясь зубами в гладкий бок яблока. – Надеюсь, что нет. Бери, Ран, – она взяла второе и протянула подруге. Ивао улыбнулся:

– Как же. Упали. Сами. – И за один его укус половина маленького, невзрачного яблочка, испарилась. – Тут ещё и груши где-то были, – он наклонился, шаря в сырой траве голыми руками. – Нашёл!

– Спасибо, – Ран, вынырнув из-под пледа, присела рядом и восторженно уставилась на нападавшие с деревьев груши: золотыми светлячками разных размеров они виднелись в тусклой зелени, привлекая внимание. – Возьмём домой парочку. – Она расстегнула карманы плаща и наполнила их фруктами. – А вот ту – я съем. – Протянула руку к самой большой и спелой груше, лежащей в траве прямо у колен Ивао. Тот перехватил плод и подбросил его в воздух:

– Смотри! – закрыл глаза и, вытянув руку вперёд, словил грушу, после чего передал её Ран. – Ешь.

Девочка тут же вцепилась в сладкую нежно-жёлтую мякоть, и глаза её посветлели: настроение начало исправляться.

– Минуту назад вы оба стрекотали о том, что в нас ударит молния, если мы сейчас же не двинемся! – рассмеялась Амэя. – А сейчас – сидят, роются в грушах. Удивительные!

– Амэя права. Нам пора, – Ран покраснела и затолкала надкусанную грушу в карман. – Дальше мы можем дойти сами.

– Сдам вас мамам, пожалуй, – возразил Ивао. – Без старших вам гулять вредно. Того и гляди снова окажетесь под каменным фонтаном в грозу!

– Ты старше на пару лет, Ивао. – Улыбнулась Ран, снова прячась под плед с головой. – Мы получим благословление уже через две осени, и, в общем и целом, тоже будем считаться за взрослых.

– Только тогда, когда будете осознавать ответственность за свои поступки и станете мыслить холодно. А когда это случится – спросите у Трёх деревьев в своё время.

– А что ты у них спрашивал? – полюбопытствовала Амэя. – Если, конечно, это не секрет.

Но Ивао покачал головой, ясно давая понять, что делиться столь сокровенным с едва знакомой девочкой не намерен. Амэя всё поняла, и дала себе слово больше парня о подобном не спрашивать. Краем глаза она уловила заинтересованный взгляд Ран, который постепенно становился всё разочарованнее: подруга надеялась узнать тайну понравившегося ей парня, но это оказалось безуспешно.

Между тем, деревья редели, а хмурое небо стало совсем тёмным. Гром оглушительными раскатами вновь пронёсся над долиной, и девочки подпрыгнули на месте. Амэя зажмурилась; впервые страх проскочил к ней в нутро и заставил горло сжаться. В голове пронеслось: «Нельзя показывать свои эмоции перед итак пугающейся каждого шороха Ран, во-первых. И перед вечно храбрым и неприступным Ивао, во-вторых! Он, конечно, не засмеёт, но и позориться не сильно хочется».

Но Ивао, ко всему прочему, был очень проницателен, и, обернувшись в очередной раз к подругам, считал с их лиц приближающуюся панику. Вздохнул; приблизился. Широкими ладонями обхватил плечи Амэи, затем Ран. Девочки не шелохнулись.

– Это первая гроза с ливнем за последний год. – Сдавленно прошелестела Ран. – Не то, чтобы это пугало до смерти, но…

– Но пугает. – Закончил фразу Ивао. – Зря я про молнию вам сказал: итак бледными рождаетесь, а сейчас вообще растворитесь от ужаса. – Он забрал плед и накинул его над собой, как балдахин. – Вставайте по бокам от меня.

Амэя скользнула в укрытие первая, ненароком прижимаясь к тёплому, мокрому от дождя телу Ивао. Внезапно стало очень уютно, и весь мир как будто сузился до тёплого, клетчатого купола, висящего над ними. Следом шагнула Ран, снова попавшая в объятия нервной тряски, и Ивао, заметив это, прижал её к себе ближе. Плед укрыл ребят с головами.

– Замедлимся, зато так будет спокойнее. – И он осторожно двинулся дальше, стараясь делать шаги меньше, чтобы было удобно идти всем. – Я вас в обиду не дам.

– В случае с природными явлениями это сомнительно, – Амэя натянула улыбку. – Но спасибо за поддержку.

И они не спеша пошли на выход из перелесья, за которым плакали и гремели неприветливые небеса.

До деревни народа Дождливых пещер никто больше не проронил ни слова. Ивао был сосредоточен на дороге, а Ран едва дышала от неловкого касания рёбрами с ним и старалась отгонять от себя мысли о том, что это происходит с ней в первый и последний раз. Амэя же не на шутку волновалась о маме, которая наверняка потеряла её, и эти думы не давали ей покоя. Завидев вдалеке знакомые домики, девочка почувствовала, как сердце её подпрыгнуло, и остановилась у ворот деревни, как вкопанная.

– Спасибо, Ивао! – ей показалось, что благодарность сама выпорхнула из её уст.

– Дальше сами? – уточнил Ивао, выпуская из-под пледа красную, как рак, Ран. – Не заблудитесь?

– Дай знать, как доберёшься. Мы будем переживать. – Произнесла Ран тише, чем обычно. – До твоего дома идти целую вечность, а ещё и дождь льёт…

– Останешься у нас на ужин? – предложила Амэя, не успев подумать. – И ты, Ивао. Мама будет рада гостям.

Ран закусила губу, чтобы не расплыться в улыбке, и ответила:

– Я за.

– Я тоже. – Ивао легко склонил голову в знак благодарности. – Если вас не обременит.

– Глупости, – Амэя жестом пригласила следовать за ней. Мельком подумала: «Не поспешила ли я с актом гостеприимства? Тем более в отношении нравящегося моей подруге представителя другого народа». Тут же отогнала мысль: «Неважно, кто он. Мы могли бы подружиться. Учитывая то, что он для нас сегодня сделал, тем более». Вслух же произнесла: – У моей мамы получается лучшее грушевое варенье в мире.

– А мы как раз набрали груш! – обрадовалась Ран. – Как чувствовали…

Ивао нежно потрепал девочку по плечу, и в этом жесте можно было угадать искреннюю заботу, поистине братскую, и удивительную для уровня отношений парня с Ран, а точнее, для их отсутствия. Амэя с грустью подумала, что Ивао вряд ли когда-то обратит внимание на её подругу в ином, сокровенном смысле.

«О чём я думаю? Какое мне дело до таких глупостей?» – Амэя щипнула себя за ладонь, чтобы сосредоточиться на важном, и сказала:

– Дожди в этих местах не сулят ничего плохого. Просто природа, видимо, устала от жарких солнечных дней.

– Мы солнца почти не видим, – напомнила подруге Ран. – Но, благо, оно стабильно светит над общими территориями.

– Увидите. Завтра утром оно встанет, как обычно, и вы забудете о сегодняшнем приключении. – В голосе Ивао слышалась уверенность. – В конце концов, надо же вашим землям соответствовать их названию.

– Мы прекрасно справлялись и без дождей в наших так называемых пещерах.

– Ран, дождь – это обычное природное явление. Для народа Дождливых пещер оно должно быть предзнаменованием самых лучших времён. Вы родились здесь. Научитесь наслаждаться тем, что посылает природа.

– Сегодня она проплакала над всей долиной, – задумалась Амэя. – Но не стоит заострять на этом внимание. Спросим маму, и она скажет нам, что беспокоиться не о чем. – Девочка остановилась у своего дома и, подкравшись к дверям, интенсивно постучала. – Мама, я с компанией!

– Наконец-то!

Дверь распахнулась. На пороге стояла высокая светловолосая женщина в зелёных одеждах, а в руках у неё красовалось блюдо со свежеиспечённым пирогом. От соблазнительного запаха корицы у ребят закружилась голова, и мама, уловив восторженный блеск в глазах каждого из присутствующих, рассмеявшись, пригласила их в дом.

– Добро пожаловать. Ран, детка, ты выглядишь, как привидение. Я сделаю тебе чай с ромашкой. – И, пока слабо улыбающаяся Ран присела на плюшевое покрывало дивана для гостей, мама, кидая заинтересованный взгляд в сторону Ивао, уже обратилась к Амэе: – Представишь нас?

– Ивао. – Паренёк протянул руку первый. – Я из народа Солнечных холмов. – Подняв поданную в ответ ладонь женщины, он прикоснулся к ней лбом в знак уважения. – Рад познакомиться…

– Юна. Видеть в своём доме представителя Солнца – честь для нашей семьи.

Ивао покрылся краской, но лицо его не выражало ни толики смущения. Он благодарно поклонился и присел на диван рядом с Ран. Амэя же вызвалась помочь матери накрыть на стол, в то же время желая завести и тут же закрыть навсегда тему с непогодой.

– Мам, – позвала девочка, расставляя на круглом столе плошки под ужин. – Мы попали под дождь, пока находились на рынке. Представляешь?

– Я начала волноваться с первыми раскатами грома, – глаза Юны потемнели. – Это не первый дождь, увиденный мной за всю жизнь, и всё же, зная, что вы с Ран гуляете в такую погоду, я не могла удержаться от переживаний.

– В прошлый раз тоже была гроза? – спросила Ран, тоже хватаясь за тарелки. – И туман… Такой плотный, непроглядный.

– Да. И, как назло, один раз он настиг нас в пути Благословления. Но дедушка Арамис всё равно продолжал шествие, и вскоре ливни прекратились, а долина как будто посвежела и обновилась. Так что, ничего страшного не произошло.

– Это был седьмой год арки, – посчитала Амэя.

– Верно. – Ответила Юна, поднимая с плиты кастрюлю с супом. – Но не стоит воспринимать природные явления, как знаки любого рода: дурные или не очень. Это просто гроза и дожди. Но, конечно, по неосторожности, молния может нанести непоправимый вред человеку. Поэтому, всегда стоит прятаться, едва заслышав раскаты грома.

– В качестве безопасного места девочки выбрали орла Норио, – вставил Ивао. – Всегда было интересно, почему он окаменел…

– Понятия не имею, – усмехнулась Юна и разлила суп из чечевицы по плошкам. – Дедушка Арамис, возможно, знает ответ на этот вопрос. Ты ведь ходил с ним на благословление прошедшим летом?

– Ходил, – кивнул Ивао. – Мне как раз исполнилось семнадцать в начале июля. Но я не посмел отвлекать Арамиса понапрасну. Нас, любопытных, там много. А он один, и он колдун. Дела и поважнее найдёт.

– И то верно!

– Сложно представить, что через пару лет мы тоже отправимся в Путь благословления. – Прошептала Ран, ловя на ложку супа лавровый лист. – Но предвкушения в моём сердце – предостаточно. Ровно, как и страха сделать что-то неправильно.

– Невозможно ошибиться в пути, – серьёзно сказал Ивао. – Главное – не свернуть с него.

– Кто-то сворачивал раньше? – удивилась Амэя. – Даже глупцу ясно, что кара настигнет каждого, кто посмеет отлучиться от пути.

– Произносить такое – тоже грешно. – Погрозила дочери Юна.

– Это не ответ на вопрос.

– Я не имею права рассказывать вам такое. Вы ещё дети.

– Мне семнадцать, – вскинул голову Ивао. – Я совершеннолетний по меркам долины, и то, что спросила Амэя, интересует меня также. Разумеется, если вы готовы поделиться этой информацией со мной, как со взрослым.

– Взрослым, – фыркнула Амэя, пихнув Ран в бок. – Подожди. Два года – и мы с тобой будем смотреть на Ивао так же снисходительно, как он на нас.

– Ох. – Юна покачала головой, но было заметно, что Ивао её убедил. – Я владею только сведениями, которые передавались мне от прабабушек. И то, не уверена, правдивы ли они.

– Хоть какие-нибудь, – попросила Ран, сверкнув глазами. – Любопытно до жути!

– Нет тут никаких тайн и легенд, – поспешила заверить девочек Юна. – В нашей долине живут три разных народа: мы, Солнечные, и ещё один. Говорят, они поселились на Песчаных островах, и так оттуда и не выползают. Но никто не видел в тех местах ни души.

– И что это значит? – Ивао попытался построить логическую цепочку, но потерпел провал.

– Эта раса не проходит Путь благословления уже десятки арок, по словам моей прапрабабки. И из-за этого они, по достижению восемнадцати лет, не будучи благословлёнными в семнадцать, обращаются в нечисть. Поэтому их никто никогда не видит.

Ран в ужасе прижала ладони к щекам. Голос её задрожал:

– Как это – нечисть? Её же не существует.

– Ну что ты, детка, так перепугалась? – Юна обеспокоенно потрогала лоб Ран. – Конечно, не существует. Но наши предки искали разумное объяснение того, почему третий народ не показывается всем на глаза и никогда не проходит Путь.

– И, конечно же, они остановились на легендах о злых силах. – Амэя вздохнула, под столом сжимая руку подруги, чтобы та боялась меньше. – Хотя, признаться, другие версии даже в голову не лезут.

– Мы свернули с темы, – оживился Ивао. – Спасибо за рассказ, Юна. Однако, есть один нюанс. Третий народ нашей долины не приветствует Путь благословления изначально. Но есть ли среди нас те, кто готов сойти с него и получить наказание Трёх?

– Даже если и есть, то нам до этого не должно быть дела. – Уклончиво ответила Юна. – Таким людям светит самое страшное наказание…

– Какое? – спросила Ран, видимо, с целью окончательно себя напугать. – Смерть?

– Природа и люди долины отвергнут тебя. – Вставила Амэя. – И будешь скитаться один, без пищи и воды, без друзей и мамы, без смысла в жизни. И ночевать тебе будет негде, потому что земли обернутся против тебя, и будут стараться убить. Да, мам?

– Относительно. И всё же, давайте заканчивать с этим разговором. Добавки супа?

– Спасибо, – Ивао одним махом допил свою порцию. – Если можно. Понятия не имею, почему с получением благословления у меня так возрос аппетит! И клубнику любить перестал…

– Она в наших краях последний год растёт из рук вон плохо, – сокрушённо сказала Юна, и на этом диалог зашёл в ощутимый тупик.

– Надо спросить у Трёх, поспеет ли, – прошептала Ран, и было непонятно, серьёзно ли она говорила. Амэе же хватило абсурдности высказывания подруги, чтобы прыснуть прямо в тарелку супа.

– Ран, у священных деревьев обычно спрашивают что-то важное. Про свою судьбу, про веру, но точно не об урожае. – Так же тихо сказала она.

– Дураку понятно, что я пошутила, вредная Амэя. – Ран улыбнулась и повернулась к окну, которое с новой силой окропилось каплями дождя. – Это никогда не кончится…

– Дедушка Арамис, кстати, во время нашего путешествия обмолвился ненароком, что эти земли скверны, и природа рано или поздно попытается их очистить. – С полным ртом чечевицы пробубнил Ивао. – Правда, тогда никто не придал значения его словам. А сейчас я что-то задумался: и клубника не растёт, и дожди хлещут.

– Мудрый Арамис, мудрый. – Кивнула Юна. – Но мы, обычные народы, бессильны перед сотворённым не нами.

– А бывает иначе? – спросила Ран. Она отодвинула от себя пустую тарелку и заинтересованно подалась вперёд. – Боги, живущие в наших краях, например?

– Нет.

Голос Юны прозвучал необычайно твёрдо, и девочка смущённо уткнулась носом в ладонь, ругая себя за глупый вопрос.

– Это невозможно. – Повторила женщина. – Однако, предки рассказывают нам о нечистых силах. И кто знает, насколько они выносливы даже перед самой природой? – Юна стушевалась, поняв, что противоречит сказанным недавно её собственным словам, и добавила: – Но всё это выдумки. Так и знайте.

– После такого обычно происходит что-то плохое, мам. Поэтому, надо отозваться об этом более лояльно. – Сказала Амэя и нервным движением закатала рукава. Юна нахмурилась:

– Если не верить во что-либо, оно и не сбудется.

– Или пожелает доказать, что оно реально.

– Тоже такого мнения, – согласился Ивао. – Благодарю за тёплый приём, но мне пора. – Он накрыл пустую тарелку двумя ладонями и склонил голову, после чего встал из-за стола. – Ран, я могу тебя проводить, – обернулся в сторону девочки. Та кивнула.

– Спасибо, Ивао. Я как раз закончила с ужином. – Она тоже сложила ладони на плошку и поклонилась. – Юна, Амэя, благодарна вам за кров.

– Ну и манеры, – одними губами произнесла Амэя, тоже поднимаясь, а затем обнимая подругу. – А как же наше «оставайся в удовольствии»?

– И это тоже, – девочки поцеловались в щёки. – Надеюсь, дождь не смоет тут всё, что можно…

– Была рада вас видеть! – помахала Юна. – Заглядывай к нам в деревню, Ивао.

– На неделе. – Кивнул парень с дружелюбной улыбкой и первый вышел на улицу. Следом поспешила Ран, от волнения чуть не спотыкаясь об порог. Они скрылись за пеленой дождя очень быстро: Амэя не успела и двери закрыть за гостями.

– Хороший мальчик, Ивао. И говорит правильные вещи. А у вас с Ран на уме такие глупости… Боги, нечисть, отказ от Пути благословления.

– Мама! Ни в коем случае. Это просто любопытство.

– Я понимаю. Но всё-таки, постарайтесь больше внимания уделять насущным делам. И меньше – размышлять о грехах.

– Единственный грех, который я совершила за всю жизнь – объелась на своём дне рождении в прошлом году. За кого ты меня принимаешь?

– За самую умную и красивую девочку в мире. Но за сегодняшним ужином её и её не менее замечательную подругу так и понесло на разговоры о неприличиях. – Юна напустила на себя строгий вид, но быстро сдалась. – Поможешь убрать посуду, чтобы загладить вину?

– Конечно, – улыбнулась Амэя и бросилась к столу. – И, кстати, ливень, похоже, успокоился. Не слышу капель. – Она взглянула в окно, пытаясь найти подтверждение своим словам. – Да, дождя больше нет!

– Надеюсь, следом и клубника взойдёт. Всё к лучшему, Амэя. – Женщина принялась собирать со стола блюда с сыром и копчёностями и внезапно запела:

Под лучами солнца строили храм,

Под светом луны он был Богу отдан.

Лишь когда солнце затмится луной…

– Что это за стих, мам?

– Колыбельная, которую пела ещё моя бабушка. Но я забыла последнюю строчку, и это терзает меня уже много лет. Спроси у дедушки Арамиса через два года про неё, хорошо? Уверена, он знает эту песню.

– Хорошо, – ответила Амэя, а сама подумала: «Два года? Это целая вечность… К тому моменту и мира может не стать!»

Мама, словно угадав мысли дочери, назидательно добавила:

– Твоё совершеннолетие близится. К этому моменту ты должна оставить в своей голове только чистые, хорошие мысли. Это важно для каждого, кто проходит путь Благословления.

– Я обещаю, что буду достойна этого пути больше, чем кто-либо.

– Верю тебе, Амэя. – С нежностью сказала Юна и, скрывая желание растрогаться, продолжила убирать со стола.