Читать книгу Заряд - Рита Маре - Страница 3

– Гормональная Влюбленность ограничивает возможности разума человека, особенно в период деторождения. Такие эмоции, как любовь, страсть, влечение, пытаются затмить мыслительные процессы, и любой ценой соединить яйцеклетку и сперматозоид, – голос незнакомого Мужского Индивида был еле слышен из-за закрытой двери кабинета Сета.

– Только Верховные Умы научились контролировать процесс остановки и выделения сперматозоидов по требованию, стали вести учет каждой новой жизни. Раньше о таком не могли и думать, зачать Новую Жизнь можно было от первого незнакомца, с которым волей случая произошел Акт. Множество зачинов Новой жизни абортировали женщины в одностороннем порядке, – по изменившемуся тону было понятно, что «голосу» брезгливо обсуждать такую кровавую тему, и он тут же поправился:

– Можно сказать, мы произвели настоящую культурную воспроизводящую революцию, получили, наконец, равные права на ребенка. Все то, чем женщины апеллировали к своей зависимости и нижней роли полностью прекратило существование. Мы стали одинаковыми, даже не так, мы захотели быть идентичными во всех вопросах: вижуал, работа, сексуальные Акты, финансовое обеспечение, социальные гарантии, отношение общества. Конечно, есть, и всегда будут, те немногие, кто считает наличие матки или немного иной конституции тела, абсолютным правом на ребенка и, в некоторых случаях, требуют единоличного владения после Развода. Всегда есть кому посмешить Министерство, – голос хрипло засмеялся и прервался кашлем.

Уна подошла еще ближе и через аппарат подключилась к ближайшей камере. Она знала, что иногда Сет принимает гостей в кабинете, но была удивлена.

– Уместно мне войти? – послала она по аппарату сообщение. Сет ответил положительно и сам открыл ей дверь. Он был один, и, не считая немного скомканного неэмоционального приветствия, находился в веселом расположении духа. Он работал из дома – настраивал машины и управлял видео камерами воздушного патруля в центральном секторе.

– Я думала ты говоришь по голосвязи, слышала рассуждения о реформах.

– А, ты про это… Нет, мне попалось случайно.

– На работе все в порядке? – Уна огляделась и сделала несколько шагов по комнате, в которой не была уже полгода. Она почувствовала, как Сет напрягся, поняла, что вторглась на его территорию без какого-либо основания и начала допрос. Чужая Женская Личность и чужой Мужской Индивид.

– Да, в полном, произойти почти ничего не может, ты же знаешь.

– Знаю, – подтвердила Уна, заканчивая нелепую беседу. Она прошла мимо нескольких мощных компьютеров, трехуровневых стеллажей с дронами, микророботами-техниками, и оказалась напротив хромированной двери, ведущей в техническую комнату настройки и программирования новых машин. Т-комната была доступна одному человеку, ее Брачному Индивиду, вход только по полному сканированию формы и массы тела, анализу волосяных луковиц, потных желез, сетчатки глаза. Системно-секретные вопросы должны решаться в Корпорации, считала Уна, но вслух этого никогда не говорила.

– Ты что-то хотела обсудить? – неохотно спросил Инд. Видимо, Сета раздражало, что Уна находится в его кабинете, рассматривает личные вещи, задает вопросы. Ее здесь быть не должно. Какой же ее Брачный Индивид холодный, ровный, без сучка и без задоринки, чересчур взрослый человек. Сет сейчас напоминал ей гладкий, приятный на ощупь, а внутри совершенно бездушный и твердый, камень.

– Нет. Не стоило отвлекать тебя. Поговорим за ужином.

Она пожелала хорошей работы и быстро закрыла за собой дверь, физически ощутив вздох облегчения по ту сторону. Уна сама не понимала, зачем она вдруг зашла сюда, завела разговор, который они обоюдно берегут до совместного ужина (точно по четным дням), чтобы не есть в молчании. Они растягивают обязательные разговоры на двадцать вязких минут, тщательно придерживаясь перечня тем и времени, отведенного на каждую фразу. О чем велись разговоры в их Союзе? О еде, продуктах для микроволновой машины, о программируемой замечательной погоде, о Квен и совместном времяпрепровождении, об интересных рабочих случаях (Уна), о полной стабильности системы (Сет), и обо всем, чем можно сотрясать воздух, высасывая энергию по причине полной бессмысленности. Уна усмехнулась. Какая замечательная отточенность безразличия, достигаемая на самом высшем уровне Брачного Союза. Вероятно, последнем уровне.

И этот кабинет. О, как она раздражалась в первый год-два Союза, что Брачный Инд все время проводит в кабинете и Т-комнате, изредка вспоминая, что надо переключить внимание и задобрить Брачную личность, совершить уже наскучивший интеллекту Акт и впасть в односторонний игнор еще на пару месяцев. Откровенно говоря, Женская Личность почти забыла, что такое Акт. Зачем он нужен, если даже на первое рассмотрение единственной заявки в Комитет по деторождению Сет не пришел, позже объяснив свой поступок нежеланием заново постигать неизведанную детскую душу, с него достаточно и Квен. Ее Брачный Индивид пока не готов был заводить еще одного ребенка. Уна сначала мечтала, верила, что все изменится, а потом сама не заметила, как перестала ждать.

Сет, в сущности, был даже хорош, но все чаще Уна задумывалась, что у него нет души, нет глубокого внутреннего содержания, сердечной теплоты. Или есть, но не для нее. Он был из такого типа людей, которые прилежно учатся, выполняя все предписания Системы, спокойно и дружелюбно работают, планомерно заводят связи, когда необходимо вступают в Брачный Союз и живут тихо и обыкновенно, возможно даже любят Брачных Личностей и своих детей. А затем в один из дней они не приходят домой, и Брачная Личность видит в аппаратах всего мира сообщения о поимке жестокого маньяка, узнает голограмму собственного Брачного Индивида. И ни капли не удивляется, будто догадывалась все это время.

За годы жизни Уна так и не смогла разрубить холодную стену, возведенную Сетом. Она устала. Она была обыкновенной Женской Личностью, а не ледоколом.

Мен стал особенно ласковым после вечера поцелуев. При встрече, как только выдавалась возможность, он обхватывал ее тело, дотрагиваясь до груди, бедер, бесконечно целовал. Хотелось ли Уне физического слияния или она совсем забыла, что такое сладкое томление в нижней части живота?

Каждый день, после работы, они посещали интересные места: выставки, мероприятия, презентации, ужины в индивидуальных кабинках, скрытых от посторонних глаз. Они гуляли по бесконечным развлекательным паркам, ботаническим садам, уличным аттракционам, заглядывая в укромные уголки, чтобы немного разогреть друг друга. Но Акту не суждено было произойти в ближайшее время. Уна впервые в жизни чувствовала себя заложницей собственного тела, она не могла им распоряжаться. Ее телом владел Брачный Индивид и уже пора было смириться с этим. До снятия знака Союза и Заряда на Брачного Инда, Уна могла только злиться, не получая того, кого хотела больше всего. Мена. И для нее вопрос был не в Акте. Она просто хотела получить его, а для этого, как представлялось, нужно отдать себя всю, без остатка.

По нечетным дням, когда не было совместных ужинов с Брачным Индивидом, Уна могла появиться дома к ночнику – второму ужину, перед самым сном. По четным дням необходимо было проявить уважение к правилам: высидеть двадцатиминутный ужин и однообразные разговоры. Но после Уна на несколько часов отлучалась и гуляла с Меном, окрыленная новизной и яркостью чувств, восхищенная глубиной своей души и полнотой ее выражения. Это невозможно было отнять, Уна влюбилась в свою влюбленность и намертво приклеилась, не разделяя где ее Личность, а где желание удовлетворить потребности любимого Инда.

Они не хотели привлекать к себе лишнее внимание, поэтому негласно договорились хранить тайну. Доезжали до места каждый на своем каре, тщательно скрывались от камер во время физического проявления чувств, не распространялись на работе, и конечно, не рассказывали своим Дружественным Личностям.

– Ты счастлива, моя милая маленькая Личность? – спросил Мен во время сеанса совместной релаксотерапии в арендованной кабине. Перед ними раскинулось бушующее море, песок в руках был мелкодисперсный, тяжелый и по-настоящему пах сыростью. Удивительно точное воспроизведение реальности! Мен сидел за спиной, прижимая Уну обеими руками к своей груди, то и дело пытаясь просунуть руку под наряд, поласкать несколько сантиметров оголенной кожи.

– Нет, – вырвалось у Уны. Не надо задавать провокационные вопросы, когда все так прекрасно.

– Что же тебе надо для счастья?

– Я хочу увидеть море вживую, – Уне удалось правдиво ответить на скользкий вопрос. Она еще не совсем потеряла разум, чтобы выпрашивать признание в любви, хотя обстановка была очень располагающей.

– Зачем? Ты можешь увидеть любое море, купаться, прыгать по песку, ну и делать все, что захочешь. В любое время, – Мен усилил круговое движение пальца по животу, продвинувшись на сантиметр ниже, чем следовало бы.

– Я хочу увидеть его вживую, своими глазами и знать, что оно передо мной.

– Оно и сейчас перед тобой, милая.

Уна почувствовала раздражение. Почему он не понимает?

– Но оно не настоящее. Я не могу утонуть в нем. Это барометр реальности.

– Я думаю реальность – это то, что мы сейчас вместе и нам хорошо, – Мужской Индивид повернул ее к себе и поцеловал, заканчивая разговор. А у Уны осталось неприятное послевкусие после общения. Срочно и в большом количестве нужны поцелуи забвения. Особенно перед формальным ужином с Сетом.

Дома, на столе в кухонной зоне Уна увидела розовый девичий аппарат и автокосметичку: это Квен, ребенок Брачного Индивида. Со своими мыслями о перезарядке и влюбленности она забыла, что начиналась половина месяца, когда девочка жила в доме своего отца. Хотя назвать Квен ребенком уже не поворачивался язык. Квен была своенравным, активным и очень умным подростком, рыжеволосой лисичкой, только ушек и хвоста не хватало. Девочка, скорее всего, воспринимала Уну не как Брачную Личность отца, а как Дружественную Личность. Они часами проводили время вместе: с удовольствием примеряли комплекты одежды и украшений в голографичной кабине, шушукались про симпатичных одноклассников Квен, обсуждали научные области, в которых работала Уна, уплетали по ведру мороженого за раз. Уна действительно любила Квен, во всем ей помогала и поддерживала.

В последнее время голова начала очищаться от личных иллюзий. А может, пронеслось в голове, она так хорошо относилась к дочери Сета, потому что у нее самой нет детей, потому что она сама изо всех сил хочет любить и быть любимой? Истина была так очевидна, что Уна почувствовала себя неимоверно глупой и бесхребетной. Да, она тряпка, не говорит о своих желаниях, спокойно следует за Брачным Индивидом, изредка напитываясь чувствами от его дочери.

Но и так категорично рассуждать нельзя, приписывая поведению Квен двойной смысл только по причине холодных отношений с ее отцом. Девочка скоро станет цельной Женской Личностью, будет жить отдельно (уже готова ее квартира, определено временное Дело на период Высшей Учебы) и тогда станет понятно, была ли это дружба или общение в рамках Кодекса вежливости.

– Квен, рада тебе! – выдала Уна стандартное приветствие, чуть не прикусив язык от слишком быстрого перехода от мыслей к реальному общению. Квен выглянула из-за двери в балконную комнату, она искала хороший обзор, чтобы послать видеоголограмму матери: все замечательно, приехала к отцу и наконец попробовала фиолетовые автотени, которые та ей купила.

Женская Личность много знала о матери Квен, в основном от самой девочки, ведь даже на этапе знакомства Сет ограничился несколькими минутами рассказа про их Союз, Квен и Развод. Коротко история звучала так: вступили в Брачный Союз молодыми, почти неосознанно получилось пройти комиссию, после рождения Квен жили хорошо, но затем все разладилось, и они развелись. Вот и все, что нужно знать Уне. Когда у Квен и Уны установились доверительные отношения, постепенно проявлялось прошлое ее Брачного Индивида.

Квен освободилась и подошла обнять Уну. Ей не терпелось обсудить все новости со старшей Дружественной Личностью. Но сейчас было системное время принятия пищи. С предельной точностью, минута в минуту, из кабинета вышел Сет – он поцеловал Квен и даже приобнял Уну, одеревенело стоящую рядом с сервированным столом. Во время проживания Квен ужины удлинялись до тридцати минут, а то и до часу, но на половине Сет, извинившись, уходил в кабинет. Тогда-то и начинались настоящие, эмоциональные, душевные обсуждения. Плохой знак, что для этого непременным условием было отсутствие Брачного Индивида.

Уна почти физически чувствовала медленное течение минут. Она ждала завершения ужина, хотя раньше только и думала, что о приезде Квен. Женская Личность сидела, ковырялась в тарелке, мысленно благодаря девочку за свое минимальное участие в разговоре. С Квен она сможет поговорить завтра утром, или вечером, хотя нет, хочется провести полноценный вечер с Меном. Еле высидев отведенное на ужин время, Уна пожелала приятного вечера и ночи Квен, сказав, что хочет немного полетать на флайборде.

И задержавшись в дверях, складывая в сумку спецботы, услышала ответ Сета на безмолвное удивление девочки:

– У нее есть свои интересы, милая.

Нужно быть осторожнее, пока Квен в доме. Хотя она уже знает про проблемы в Союзе.

Невысказанное раздражение к Сету перешло в острое желание полной честности с Меном. Нужно сказать ему про смертельный Заряд! Да, она не может сканировать его чувства, себе не поверит, будет необъективной и безжалостной. Но она может быть прямой и откровенной, и надеяться на такую же ответную реакцию.

Мен ждал ее в условленном месте, на удаленной от центра города зоне флайбордов. Он начал учить Уну трюкам на летающей доске. Сначала несколько раз сосредоточенно показывал один и тот же прием, а затем отсматривал ее движения с требовательностью самого сурового тренера, заставляя повторять их снова и снова. Какими важными были эти моменты для Уны! Можно наслаждаться ветром и чувствовать удовольствие от процесса обучения. Можно разглядывать любимое лицо, собранное, серьезное, и вместе с тем, самодовольное. Можно чувствовать щемящую сердце влюбленность и зажимать себе рот, чтобы не сболтнуть лишнее.

Недавно Дружественная Личность, историк-филолог, рассказала Уне про необычные выражения: «заламывание рук» и «полуобморочное состояние». Тогда Уна только посмеялась, с трудом представляя все эти действия не в таком уж и далеком прошлом. Но сейчас Женская Личность, кажется, начинала понимать глубину пронзающих, выворачивающих наизнанку эмоций, неистового страха, от которого хочется заломить руки или упасть в обморок и больше ничего не чувствовать.

Мен подал ей знак начать с разминки и немного полетать через препятствия. Но Уна стояла на месте. Мужской Индивид сделал круг и остановился рядом с ней, нетерпеливо скрестив руки на груди. Уна выдохнула и медленно начала:

– Мен, ты должен знать одну вещь, – она сглотнула, – про меня. Она важна, на самом деле очень важна и я хочу, чтобы ты меня понял и не осудил…

Как глупо, она намешала и вывалила на него всю эту невнятную смесь чувств, не прогнав, как учат на психотренингах, через внутренний контроллер – зону досмотра лишней или несущественной информации.

– Что случилось?

– Я дефектная Личность.

– И в чем же твой дефект? – удивился Мен и неуместно наигранно стал рассматривать фигуру Уны. – Я знаю в чем, ты слишком красива и недоступна!

– Я неудачница, которой при рождении поставили Заряд сверхсилы, достаточной для остановки сердца. Заряд может меня убить.

– Стоп. А как же Светилы наук? – Мен выглядел ошарашенным и вместе с тем растерянным. Он так верил в Систему, что ни на секунду не допускал досадную погрешность, которая могла произойти с кем-то вроде Уны.

– Ты бы знал сколько времени я потратила на Светил, но все они говорили одно: «Уникальная ошибка Системы. Снизить силу Заряда нельзя без серьезных последствий для организма.» – У нее хорошо получилось передразнить старые и хриплые, еле слышные голоса тех, кто был ее последней надеждой. – Я больше не пытаюсь. Это, вероятно, ничего не значит для нашего общения, но ты должен знать.

Видимо, Мен не знал, что сказать. Уна, хоть и старалась отвести пытающий взгляд, ждала его приговора. После его ответа одно из двух: либо появится общее будущее, либо останутся лишь горькие воспоминания о прошлом. Наконец Мен прошептал:

– Тебе не надо быть в Союзе. И ты…

Слов больше не требовалось. Уна целиком принадлежала ему.