Читать книгу Беглянка - Рита Вайцель - Страница 5

-Надо что-то решать. Я не могу ждать тебя вечерами и думать, придешь ты сегодня или приползешь. Они ведь могут однажды, и перестараться…. -Ломая руки, Света старалась найти, на чем остановить взгляд, но ничего подходящего не нашлось. – Я не хочу остаться без тебя

Слава тяжело вздохнул и нерешительно произнёс, что есть вариант, но он не хочет к нему прибегать. Света испытующе сверлила глазами мужа. В полной тишине повисло неприятное тяжёлое переживание.

–Царьков простит долг за ночь с тобой.

–Да как он смеет! – Свете не хватало воздуха от возмущения, – Как он только посмел! Да никогда!

Она фурией носилась по комнате, хватала в руки всё, что попадалось на глаза. Слава молчал и старался не смотреть на жену. Она всегда была такой, мягкой и податливой, но ужасно сильной. Порой он терялся рядом с ней, не обладая столь широкой и крепкой душой, как ребенок жался к ней в надежде получить защиту и признание его заслуг. Теперь заслуги его не было, но, как нашкодивший пёс, он, поджав хвост, приполз к ней в поисках утешения. Полным неуверенной надежды взглядом, он, втайне надеясь, что она примет его безоговорочно, простит, утешит, он смотрел на нее, ожидая участи.

. Внутри Светы всё сжалось до крохотной пульсирующей точки, и, казалось, что вот-вот разорвется на сотни мельчайших частиц. Хотелось вжаться в холодную стену, войти в нее и чтоб никто уже не нашёл. Или чтоб стены рухнули и придавили – хотелось, чтоб внутреннее состояние хоть как-то соответствовало внешнему. Но сколько Света не впечатывала себя в бетонную перегородку, ничего не менялось. Наконец, без сил, она опустилась на пол. И почему ей нужно это решать? Почему нельзя закрыть глаза, а открыть снова лишь тогда, когда всё будет готово, и желательно, без ее участия. Царьков! Да как он смеет! Свете вспомнились его колючие маленькие глазки, острый подбородок и то чувство, когда она была с ним один на один в кабинете. Тот животный страх, который, наверняка, испытывает газель, загнанная львом в ловушку. Девушка посмотрела на мужа. Тот сидел на диване, уставившись в пол. В голове вдруг стало пусто.

–Когда и где?

Слава жалобно сутулился, кончики пальцев что-то кололо изнутри: он не заметил, с какой силой сжал кулаки.

–Я не знаю, он сказал, что сам выйдет на связь.

Прекрасно! Света утерла слёзы. Теперь им остаётся лишь сидеть и ждать, когда Царьков соблаговолит снизойти до неё. Днём ли? или ночью? На работе или дома? Да и как это будет выглядеть? Словно угадывая мысли жены, Слава сполз с дивана и обнял ее, уткнувшись лицом ей в волосы, как всегда, пахнущие миндалём.

–Светик, спасибо тебе за это! Обещаю, всё будет хорошо. Мы забудем про этот кошмар, про этих людей, всё у нас будет хорошо, как всегда! Как до свадьбы, помнишь? Только ты и я, и покой, и никого больше…

Света прижалась к мужу и всхлипывая, прошептала: «Я ни с кем, кроме тебя, быть не хочу. Я тебя люблю. Ты меня простишь?»

–Нет, – он отодвинулся и, подняв ее заплаканное лицо, заглянул в глаза, – Это ты должна меня простить. За всё. За глупость, за слабость….

«Я тебя прощаю»– беззвучно, лишь губами прошептала она. По стене проскакивали отблески фар, рассеиваясь в темноте комнаты. Этажом выше, тонко поскрипывая, прошлись на шпильках. Наступила тишина. Света слышала своё дыхание и монотонное биение сердца Славы. Его крепкие объятия удерживали ее решимость, которая могла рассыпаться в любой момент. Слава словно чувствовал это, и, вдыхая миндальный аромат ее волос, целовал голову. Собранные весь день с тугой пучок, волосы рассыпались по плечам.

Внезапно зазвонивший телефон осветил пространство. Слава встрепенулся и подскочил на ноги. Он взглянул на экран и на лице каменной маской застыла скорбь. Слава поднес трубку к уху и напряжённо вслушался. Сообщение заняло меньше минуты. Так же, не говоря ни слова, он вернул телефон на стол.

– Что сказали? – Свете не нужно было говорить, кто звонил. Указания были получены, оставалось только одно – следовать им. Слава подошёл к жене и протянул руки, помогая подняться с пола.

– Сегодня ты будешь только моя, – в ярости прохрипел он и впился в ее губы.