Читать книгу Никогда не сдавайся - Рия Плага - Страница 8

Я никогда раньше не улетала из США. Никогда не бывала за пределами моего маленького мира, где всегда спокойно и уютно. И тем более я никогда не летала на частных самолётах. Но сейчас я находилась в салоне самого замечательного лайнера, который только видела в жизни, смотрела в иллюминатор, расставаясь с Денвером на неопределённое время. Передо мной воздушное судно последней модели бизнес-джетов, полностью оборудованное для дальних путешествий.

Рядом расположился Фабиан и просматривал какие-то документы. Позади по разные стороны сидели личный помощник мистера Бойла по имени Патрик, фамилии я так и не услышала, и телохранитель по имени Джаспер, и точно так же не смогла узнать его фамилию. В свою очередь, они обращались ко мне по имени, чем доказывали мне, что я всего лишь обслуживающий персонал и мои друзья именно такие же, как они, а не Фабиан.

Его тёмные волосы взъерошены и, кажется, ещё мокрые от дождя, которым нас провожал Денвер. Голубая рубашка расстёгнута на верхние пуговицы, из-под которой выглядывали тёмные волосы на груди. Пиджак лежал на соседнем пустующем кресле, которое на самом деле принадлежало ему, но по неизвестной мне причине мистер Бойл предпочёл сидеть рядом со мной. Идеально выглаженные синие брюки немного помялись, а рукава на рубашке подвёрнуты, обнажая предплечья.

Он полностью погрузился в бумаги, лежавшие на коленях, и закусывал ручку, стараясь не обращать внимания на всё, что происходило вокруг. Я же улавливала аромат одеколона, который ударил мне в нос с первой секунды, как увидела Фабиана сегодня. На мне та форма, что была прислана им несколько дней назад. Не могу сказать что-то против. Всё идеально скроено и наверняка на красивых бортпроводницах смотрелось просто идеально. Но я выглядела не то, чтобы глупо, но скорее забавно, чем сексуально. Облегающее платье с коротким рукавом подчёркивало мои недостатки, длина едва доходила мне до колен, и поэтому, открыв их, я показывала миру неидеальность моих ног. Золотая вышивка на рукавах и по подолу украшала его, но я всё равно чувствовала себя достаточно глупо. Круглый вырез находился прямо у самой шеи, и мне вечно казалось, что я могу задохнуться. Золотой ремень на талии я стянула с такой силой, что едва могла дышать, но таким образом я пыталась доказать хотя бы себе, что у меня есть талия.

День перед отлётом дался мне очень сложно. После разговора с Евой я никак не могла выкинуть из головы историю трёхлетней давности, когда я накричала на Фабиана и не дала ему возможности вылететь из Денвера. Я ворочалась в кровати, пытаясь понять, что всё это значит и так ли важен этот эпизод. Я помнила свою реакцию и чувства, прекрасно осознавала, что боялась, вдруг кто-то ещё может погибнуть из-за погоды, и не хотела повесить на свою совесть чью-то глупую смерть. Но я не могла вспомнить самого Фабиана, ни его лицо, ни идеальное тело и тем более его реакцию на моё тогдашнее поведение. Но больше всего меня мучил вопрос, почему я не обратила внимания на него тогда. Почему ослепла? Хотя желание спасти этому кретину жизнь тогда представлялось важнее, чем его безупречно красивое лицо. Но дальше это было не столь важно, как тот факт, что я всё ещё не понимала, почему он так относится ко мне. Почему буквально заставил работать на себя? Я хотела бы верить в идеальную сказку, придуманную Евой, о безумной любви, вспыхнувшей в одно мгновение и способной повлиять так на мужчину. Но что-то мне подсказывало, что ни один мужчина не верит в любовь с первого взгляда, и тут явно рисовался вариант нелюбви. Но тогда что? Он выражал благодарность за свою жизнь, что я накричала на него и спасла, или злился до сих пор и таким способом хотел сделать из меня свою игрушку, мстит, что я грубила и позволила себе неправильные и некорректные слова в его адрес? Сейчас сделал меня своей приближённой и в скором времени нанесёт удар по самому больному месту?

Я повернула голову и посмотрела на сосредоточенное лицо Фабиана. Кажется, на его лице не дёргался ни один мускул. Он полностью погрузился в работу, и я чувствовала, как пропитываюсь к нему уважением. Несмотря на сложный день, я была уверена, что он именно такой, Фабиан не давал себе времени на отдых и продолжал работать, даже несмотря на то, что время уже давно за полночь, мы находимся в самолёте и лететь нам ещё не меньше восьми часов. Неожиданно он повернулся и посмотрел на меня. Улыбка на его лице появилась также внезапно. Я покраснела и отвела взгляд вновь к иллюминатору, надеясь, что он не обратил внимания на моё смущение. Мне хотелось бы верить, что я всего лишь придумала его месть и он всего только и хотел, чтобы я как профессионал работала с ним, и больше за этим ничего не стоит. Но каждая моя мысль порождала следующую о том, что я должна быть осторожна и ждать удара в самое неожиданное время.

Весь предыдущий день я провела в магазинах и салонах, периодически отвечая на телефонные звонки, в которых пыталась объяснить друзьям, что я улетаю и не знаю, когда вернусь. Ева не расставалась со мной весь день. Мы давно не проводили время – вот так. Нам было весело и хорошо, не думали ни о чём. Магазины в первый раз казались мне удовольствием. Насмотревшись в Интернете фотографий Фабиана, подруга приказала мне купить красивое нижнее бельё и отложить на дальнюю полку то, что я обожала: мои любимые трусы-шортики с прикольными диснеевскими героями, просто потому что меня они веселили, а самое главное, в таком белье комфортно и удобно. Но бельём мы не обошлись. Кажется, я скупила весь торговый центр. Новые джинсы и деловые брюки, платья, юбки, блузки и никаких футболок, как приказала Ева.

– Ты должна быть женственной, – приказала она таким тоном, что я не посмела спорить.

Но хуже всего оказалось в обувном отделе. Я никогда не любила каблуки, но сегодня, кажется, купила все пары на них: танкетках, шпильках и ни одной действительно удобной. Ева вторила, что балетки носят школьницы, а кеды – парни. Я не соглашалась, но спорить не смела, так как сделала подругу несчастной, изложив историю о своём падении, увольнении и отлёте в ближайшие сутки. Закончилось всё покупкой нового чемодана и огромной порцией заказанных на дом суши. Когда мы пили очередную порцию саке и доедали суши с лососем, оставляя самые вкусные – «Филадельфию» – на потом, Ева вручила мне свой подарок. Хотя я совсем не ожидала этого и растрогалась настолько, что чуть не расплакалась: подарок оказался идеальным. Сейчас у меня в ногах лежала большая жёлтая сумка Longchamp, в которую поместилась короткая версия моей жизни и необходимые в полёте вещи. Именно за такие подарки и такое внимание к деталям я и обожала сестру и поэтому наше прощание получилось настолько печальным для меня. Даже сейчас, думая об этом, я готова была расплакаться.

Мои пальцы сжимали подол платья, и я заметно занервничала, когда Фабиан наконец отложил бумаги и стал смотреть в иллюминатор, наслаждаясь темнотой неба и лишь периодическим огоньками в самом низу. Но мне казалось он смотрит прямо на меня. Пожирает глазами и будто видит насквозь, знает все мои мысли и желания. От его близкого присутствия дыхание стало более глубоким, и у меня пересохло в горле, а по спине пробежала капелька пота. Он был так близко, но я старалась представить, что он далеко и я просто не могу дотянуться до него, это невозможно. Наверняка почувствовав мою нервозность или напротив желание, мистер Бойл поднялся с кресла и удалился в хвост самолёта. Я наконец смогла свободно вздохнуть в первый раз за последние сутки.

Инструкция, присланная мне по e-mail, звучала предельно ясно, и я постаралась выполнить все его просьбы или скорее теперь уже указания. Мы встретились в 7:30 утра в переговорной «ББА». Фабиан был безукоризненно одет, побрит и казался свежим и бодрым, таким, как я встретила его в первый раз несколько недель назад. Он улыбнулся и указал мне не стул возле него. Несколько минут спустя к нам присоединился его помощник, который озвучивал планы на ближайшие недели. В моих руках оказалось расписание наших рейсов, чтобы я могла сориентироваться и понять, когда именно начинается и заканчивается моя работа в тех или иных аэропортах. Также прилагался список гостиниц с распечаткой забронированных номеров, где нам предстояло останавливаться. Позже Патрик, невысокий блондин не старше лет 26—28, одетый в простые чёрные брюки и белую рубашку с цветастым галстуком, простился с нами, и мы остались с Фабианом вдвоём. Я чувствовала себя неловко – в первый раз остаться с ним наедине после того нашего ночного рандеву в моей квартире. Я будто вновь оказалась там и мри фантазия нарисовала как я почувствовала его сильные руки на моих бёдрах, его сладкие губы на моих, и по всему телу пробежала дрожь. Но он быстро вернул меня в реальность, продолжив свой рассказа о наших планах на ближайшее время. Также он дал мне ясно понять, что сегодняшний день я обязана провести с ним, практически не отступая ни на шаг на всех совещаниях, так как это касалось и моей работы: прошлой и будущей, он жаждал узнать моё мнение о каждом вопросе, который поднимут сегодня. Честно говоря, за весь день я так и не успела обдумать произошедшее и ни разу даже не передохнула для каких-либо мыслей относительно Фабиана. Я лишь молча наблюдала за ним весь день, наслаждаясь его деловой хваткой, стойкостью, порой бескомпромиссностью, но это делало его ещё более мужественным в моих глазах.

– Алиса, – окликнул меня Патрик, пока Фабиан находился в другой части самолёта, – прости мистера Бойла за такую жестокость сегодня. Обычно он бывает куда приятнее. Если ты устала и хочешь спать, кресло удобно раскладывается в кровать, – улыбнулся мне молодой человек, и я не смогла не ответить доброжелательной улыбкой, но отрицательно покачала головой.

Патрик действительно оказался симпатичным молодым человеком, подобные парни встречаются крайне редко. Реально милые и симпатичные. У него большие зелёные глаза с карими вкраплениями, немного зауженные, обрамлённые большими чёрными ресницами, таким парням завидуют женщины, потому что их глаза и в самом деле уникальны. Небольшой заострённый нос со множеством веснушек, как у меня, красивые губы, где, верхняя немного меньше, чем нижняя, но я практически чувствую, какие они чувственные, когда он целуется. Когда он улыбается, образуются ямочки, что делает из взрослого мужчины маленького мальчика, и ещё он бесподобно краснеет, когда общается и тема немного смущает молодого человека. Я отметила, как он нервничает и боится смотреть на меня, что делает его образ ещё привлекательнее. Я бы хотела подружиться с ним, потому что редко когда мне удавалось иметь парней друзей, я имею в виду, чтобы это ограничивалось приятным общением и не выходило за рамки, перетекая в вертикальные отношения.

Когда Фабиан вернулся, он выглядел немного расслабленно, рукава оказались еще сильнее закатанными чуть выше локтя, открывая моему взору накачанные руки. Я отмахнулась от мыслей о внешнем виде Фабиана и решила полностью сконцентрироваться на его характере и профессионализме. Нам предстояло путешествие в Лондон, а из него мы отправлялись во Францию и дальше по Европе. Заканчивался наш путь в Чехии, и Фабиан сказал, что это будет небольшой частный аэропорт, он удобнее, чем столица – Прага, и позволит нам вылететь в удобное для нас время и мы сможем сократить все формальности.

Но какая разница, куда и откуда, если сейчас я летела в Лондон?

Но одна мысль никак не покидала мою голову сегодня. Я умоляла Еву не рассказывать отцу и мачехе о том, что со мной случилось и что я улетела из страны. Она упиралась несколько часов, обосновывая это ненавистью к вранью нашим родителям и тем, что я зря паникую от смены работы. Мой отец никогда не считался тираном, даже напротив. Но я не хотела рассказывать ему о том, что произошло, потому что прекрасно понимала: он наверняка увидит глупость моих поступков, и обязательно заметит, что я что-то недоговариваю.

Ему удивительным образом удавалось вывести меня на чистую воду, и поэтому я обещала себе никогда ему не врать. Поэтому даже недоговаривать было сложно для меня. Я видела, что не просчитала ситуацию до конца, не учла все возможные варианты, и сначала отдалённые и маловажные факторы, явились важнейшими и влияющими на мою жизнь; а главное, я не увидела катализатор моей безвольности – мистера Фабиана Лина Бойла. Мы с отцом очень походили друг на друга, что внешне, что по характеру, и поэтому я старалась равняться на него во всём. Но я оставалась женщиной, пусть и порой ненавидела себя за то, что родилась девочкой. К моему сожалению, я не могла отрицать, что восхищалась Фабианом гораздо больше, чем хотела, и даже то, что он сидел рядом со мной, внимательно читая газету, заставляло моё сердце биться гораздо сильнее.

– Если вы устали, мисс Грин, можете поспать, нам лететь ещё не меньше шести часов. Мы будем в Лондоне около полудня, и нам предстоит множество дел. Нам не оказаться в гостинице раньше девяти вечера, – улыбнулся Фабиан так, что моё сердце тут же затрепетало. Но я не могла себе позволить таких излишеств и, отхлестав себя мысленно по щекам, призналась, что должна приложить все силы и всю волю, чтобы перестать видеть в своём боссе объект вожделения и млеть от каждого его доброго слова в мой адрес.

– Спасибо большое, мистер Бойл, но я прекрасно себя чувствую, – улыбнулась как можно приветливее я и поправила волосы, заправляя выбившиеся пряди за ухо и перебрасывая на правую сторону.

– Я же вижу, вы устали, поспите, я не буду вам мешать, – настаивал Фабиан.

И в тот момент, как я решила вновь отклонить такое щедрое предложение, он положил руку поверх моей, той, что теребила подол платья, так что оно стало жёваным, и вряд ли я смогу запросто расправить его без помощи утюга. Его руки оказались холодными, и приятная прохлада окутала моё тело почти сразу. Я глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Нет, дело совсем не в эротике, но я не была уверена в том, что он осмелится прикоснуться ко мне. Весь день, что мы находились вместе, несмотря на всю доброту и заботу, которую он проявлял каждый раз, когда требовалось и когда нет, я отметила, что он ни разу не коснулся меня. Только краткие улыбки, довольно милые и приветливые, взгляд тёплых чёрных глаз давали мне успокоение, и ощущение что я здесь нужна. Я хотела почувствовать, что он не боится меня, ведь ничего страшного не произойдёт, если он прикоснётся ко мне. Но сама также не решилась сделать шаг. Хотела было убрать с его плеча ниточку, но, поднося руку, я поняла, что дрожу всем телом, и бросила эту затею. Боялась, что даже одно прикосновение к нему сделает меня безвольной и я не смогу контролировать себя. Сложнее всего получалось не думать о его губах и о том, как он был нежен со мной, даже несмотря на отказ, он поступил как истинный джентльмен, настоящий мужчина. Даже сил не было, чтобы начать его ненавидеть за то, что позволил целовать меня, а затем отказать. Невыносимо сложная ситуация для меня, и я почти верила, для него она настолько же сложна.

– Спасибо, я действительно устала, – улыбнулась я, и, как только он отпустил мою руку, я поняла, как мне холодно без него. Даже без его взгляда на моём лице.

Фабиан уже приподнялся с кресла, чтобы дать мне погрузиться в сон, но я резко схватила его за запястье и удивлённо посмотрела сначала на свою руку, а затем в его глаза, внезапно ставшие ещё чернее.

– Не уходите, – промямлила я, отпуская его руку и потупив глаза.

– Вы мне не мешаете, даже напротив, – ещё тише сказала я, и, чтобы не смотреть на Фабиана, нажала на кнопку кресла, и то стало автоматически раскладываться в кушетку с немного приподнятым изголовьем. Не идеальная кровать, но вполне сгодиться для сна. Мне очень хотелось, чтобы Фабиан не уходил и не оставлял меня одну, но и показывать, что я сплю с плюшевым тигрой из мультика про Винни-Пуха, я совсем не хотела, поэтому выбор был очевиден. Моему тигре суждено спать в сумке в моих ногах. Я улыбнулась самой очаровательной улыбкой и закрыла глаза, тут же уходя в царство сновидений. День получился действительно сложный и долгий.

Когда я открыла глаза, в иллюминаторе уже поднималось солнце, и я видела самый прекрасный рассвет в жизни. Вы когда-нибудь наблюдали, как из темноты поднимается ярко-красный шар и небо вдруг становится из тёмного ярко-синим, затем фиолетовым и наконец красным, всё это переливается и преобразуется в разные цвета, пока солнце неторопливо сменяет луну на своём посту? Зрелище настолько восхитительное, что мне показалось, я затаила дыхание и не могла дышать от открывающегося вида. С высоты смотрелось ещё красивее и восхитительнее.

Меня накрывал превосходного качества красный плед, правда, не помню, когда я укуталась им. Рядом, поджав под себя ноги, спал Фабиан, его правая рука лежала под головой, а левая – на подлокотнике, отделявшем нас друг от друга. Он дышал ровно, и я была уверена, что ему не снится никакой плохой сон. Сейчас, когда я могла смотреть, как он спит, умиротворённый и не думающий ни о чём, он казался абсолютно обычным мужчиной, ничем не примечательным, разве что его запястье окольцовывали самые красивые и, вероятно, дорогие часы Omega, а под головой лежал пиджак, стоимость которого наверняка превосходила все мои вещи, вместе взятые.

Я перекинула плед на него и задержалась, наблюдая за спящим Фабианом. Он был всё так же прекрасен, но не выглядел взрослым мужчиной, скорее напротив, беззащитным мальчиком, которому нужны забота и любовь. Как бы я хотела быть той, кто даст их ему! Но мы всего лишь работаем вместе – напомнила себе я и удалилась в хвост самолёта. Патрик и Джаред спали в креслах в разных позах, но оба были удивительно счастливы. И я понимала, что, может, перелёты и стали частью их непростой жизни, но вряд ли делали её не комфортной в этом большем, чем самолёт, своеобразном доме на крыльях.

В хвосте находилась ванная комната, не такая маленькая и неуютная, как в обычных лайнерах, а гораздо больше. Я поняла, что место для кухни переоборудовали и сделали ванной, здесь имелся туалет и душевая кабинка. Ванные принадлежности находились в ящичке возле раковины, если таковые требовались. Всё как в фильмах, я так и представляла себе идеальную жизнь богатых людей. Я принялась внимательно изучать себя в небольшом зеркале. Помятое платье, помятое лицо и слегка потёкшая тушь под глазами, спутавшиеся волосы, но в целом я выглядела неплохо. Конечно, не как Ева в её каталогах, но после сна в кресле всё могло быть куда хуже. Я держала в руках голубую зубную щётку, а на крышку унитаза положила большую косметичку, подаренную Анной на мой отлёт. Правда, вместе с подарком я получила порцию упрёков, что молчала до последнего, и ещё порцию слёз, что мы и так видимся редко, а если я улетаю, то будем ещё реже. Приводя себя в порядок, я думала, как изменилась моя жизнь благодаря Фабиану и сколько нам ещё предстоит пройти вместе, мы должны были стать отличной командой. Лучшей командой. Единым целым.

Когда я вернулась на своё кресло, Фабиан уже пил чашечку американо, самого крепкого кофе, который только можно пить, и выглядел вполне бодрым. От того милого мальчика, что спал несколько минут назад на кресле, не осталось и следа. Передо мной вновь был властный, всемогущий и безупречный Фабиан Бойл. Он доброжелательно улыбнулся и указал на столик возле моего кресла, на котором стояли кофе, баночка сливок, молока и какая-то булочка.

– Спасибо, я не завтракаю, – улыбнулась я и взяла в руки чашку кофе, вливая в него сливки и вдыхая аромат.

Это лучше всякого завтрака. Просто кофе. Но сейчас просто как волшебство. Самолёт, высота, мужчина и кофе. Такое случается только во сне.

– Я тоже не люблю завтракать, но вам нужно подкрепиться, – вновь указывал мне мистер Бойл, и я не решилась что-то ответить, поэтому принялась по маленьким кусочкам есть одну из самых вкусных булочек в моей жизни. Из слоёного теста, как я люблю, но вместо моей любимой лимонной начинки – малиновая, что ничуть не портило, а скорее делало вкус острее и приятнее, хотя я не принадлежала к поклонницам ягод, особенно малины.

– Вам не нравится? Я попрошу Мию поменять на что-то другое. Что вы хотите? Мюсли, йогурт, может быть, шоколад? – видимо, увидел по моему лицу, что я не в восторге, Фабиан. Он выглядел озадаченным и взволнованным. Из-за какой-то булочки? Я могла лишь рассмеяться и помотать головой.

– Всё превосходно, не волнуйтесь, мистер Бойл, – дожевала наконец завтрак я и сделала очередной глоток наивкуснейшего кофе.

– Вчера вы сказали, что мы окажемся в гостинице не раньше девяти часов вечера, – констатировала я, устремив взгляд своих голубых глаз прямо на уже не идеально выбритое лицо мистера Бойла, и продолжала, – я хотела бы, чтобы мои вещи попутешествовали с вами, так как мне необходимо остаться в аэропорту, как вам известно; я же могла бы подъехать к обеду в указанное вами место, – я вопросительно приподняла бровь и закусила вытащенную из сумки ручку, внимательно изучая эмоции на лице моего начальника.

Он немного растерялся тому, как резко я перевела тему с завтрака на работу, но включился моментально и вновь стал собой, таким, какой был сейчас мне нужен. Отрешённым и полностью погружённым в работу.

– Мы приземлимся через час, вы останетесь в аэропорту и проследите, чтобы наш самолет отогнали в ангар и обеспечили его безопасность. Затем отправитесь в гостиницу вместе с экипажем и поможете им с размещением, определив их дальнейшие планы, а именно возвращение в Денвер через три дня. За вами приедет машина в 16:00 и привезет в ресторан, в котором у нас будет деловой обед с нашими партнерами из British Airlines4, – высказался наконец Фабиан, и я, дописав всё в свой еженедельник, кивнула и устремила взгляд к иллюминатору.

Больше я не вступала ни в какие диалоги с Фабианом, да и он был занят разговором с Патриком о том, как пройдёт сегодняшний день. Я была уверена лишь в том, что у этого человека рассчитана каждая минута и предрешён каждый шаг. Что немного ставило меня в тупик. Пусть я тоже любила рассчитывать свои шаги наперёд, всё же меня пугала ответственность Фабиана и то, что он абсолютно никогда не бывает спонтанным.