Читать книгу Коралловый остров - Роберт Баллантайн - Страница 4

Скитания всегда были и до сих пор остаются моей главной страстью, радостью моего сердца, светом существования. В детстве, в юношестве и в зрелые годы я был скитальцем. Я не просто бродил среди лесистых долин и холмов родной земли, но мечтал пройти весь огромный мир из конца в конец.

Страшной черной ночью, в бушующий шторм я родился на пенной груди бескрайнего Атлантического океана. Мой отец был капитаном, мой дед был капитаном, мой прадед был морским офицером. Никто не мог точно сказать, чем занимался его отец, но моя дорогая матушка утверждала, что он был гардемарином[1], а его дед с материнской стороны – адмиралом на королевском флоте. Во всяком случае, мы знали, что, насколько прослеживалась наша родословная, все наше семейство было тесно связано с бескрайними морскими просторами. Так было с обеих сторон: матушка неизменно сопровождала отца в его длинных путешествиях.

Полагаю, от них я и унаследовал дух бродяжничества. Вскоре после моего рождения отец, будучи уже стариком, вышел в отставку и приобрел маленький домик в одной из рыбацких деревень западного побережья Англии, чтобы провести закат своей жизни на берегу моря, которое столько лет служило ему домом. Вскоре после этого дух странствий проявился во мне. Стоило моим младенческим ножкам немного окрепнуть, я, не удовлетворяясь более ползанием, стал учиться ходить. Все эти попытки заканчивались падениями, ужасно меня удивлявшими. Однажды я воспользовался отсутствием матушки и предпринял очередную попытку. К огромной моей радости, я сумел добраться до порога и перевалился через него, прямо в лужу грязной воды, раскинувшуюся перед дверью отцовского домика. О, как ясно я помню ужас моей бедной матушки, когда она обнаружила меня барахтающимся в грязи среди крякающих уток, и нежность, с которой она сняла с меня мокрую одежду и вымыла мое грязное маленькое тельце. С этого дня мои отлучки становились все более частыми, а по мере того как я рос – и более длительными, пока наконец я не стал уходить к берегу и бродить в лесах, окружавших наше скромное жилище. Я не успокоился, пока отец не устроил меня юнгой[2] на каботажное судно[3] и не отпустил в море.

Несколько лет я был совершенно счастлив, плавая вдоль родных берегов и заходя в морские порты. Крестили меня Ральфом, а товарищи прозвали Бродягой из-за моей страсти к путешествиям. И по-другому меня с тех пор редко называли. Имя это хоть и не мое настоящее, но достойное, так что я не вижу никаких причин, чтобы не называться Ральфом Бродягой.

Мои товарищи по судну были неплохими добрыми ребятами, и я с ними ладил. Правда, они часто разыгрывали меня и подшучивали надо мной, но не зло. Иногда я слышал, что они называли меня «странным, старомодным парнем». Сказать по правде, это меня сильно удивляло, и я долго обдумывал эти слова, но понять, в чем состоит моя старомодность, так и не смог. Да, я вел себя тихо, редко с кем-то заговаривал первым и не понимал шуток своих товарищей, даже когда они их объясняли. Моя глупость причиняла мне немало горя. Когда они смеялись над непонятной мне остротой, я улыбался и делал довольное лицо. Я был очень любознателен и часто задумывался о природе вещей и истоках, впадая при этом в рассеянность. Но во всем этом я не видел ничего неестественного и не понимал, почему меня считают «старомодным».

Плавая в каботажном флоте, я встречал множество моряков, побывавших во всех уголках земного шара. Я не стыжусь сознаться, что сердце мое трепетало, когда они рассказывали о приключениях в дальних странах, об ужасных штормах, которые им довелось пережить, об опасностях, которых они избегли, о невероятных животных, виденных ими на суше и на море, о заморских странах и чудных людях, которых они встречали. Но из всех мест, о которых я слыхал, ничто так не пленяло моего воображения, как Коралловые острова в Южных морях[4]. Я слышал о тысячах прекрасных плодородных островов, выстроенных крошечным созданием – коралловым рачком, об островах, где круглый год царило лето, где деревья гнулись под тяжестью невиданных фруктов. Удивительно, но населяли эти края кровожадные дикари – за небольшим исключением тех островов, которых уже достигла Благая весть о нашем Спасителе. Все эти сведения произвели на меня такое впечатление, что, достигнув пятнадцати лет, я твердо решил отправиться в Южные моря.

Поначалу мне нелегко было уговорить моих дорогих родителей, чтобы они отпустили меня. Но потом я напомнил отцу, что он никогда не стал бы достойным капитаном, если бы остался в каботаже, и он признал мою правоту и согласился. Матушка, увидев это, более не возражала.

– Ральф, милый мой мальчик, – сказала она мне в день нашего расставания, – возвращайся скорее. Мы с отцом уже не молоды, и жить нам осталось недолго.

Я не буду отнимать у читателя время, подробно перечисляя все, что произошло до прощания с родителями. Довольно будет сказать, что отец отдал меня на попечение своего старого приятеля, капитана торгового флота, который как раз направлялся в Южные моря на собственном судне «Стрела». Мать благословила меня и дала мне с собой маленькую Библию с напутствием, чтобы я читал по главе каждый день и не забывал молиться. Со слезами на глазах я пообещал так и делать.

И вскоре я взошел на борт «Стрелы» – прекрасного большого судна, державшего курс к островам Тихого океана.