Читать книгу Следующие шаги природы - Роберт Барр - Страница 7

Одним из наиболее заметных недостатков моего друга Дамструтера была необычайная бедность его фантазии. Единственное оправдание, которое он использовал в тех случаях, когда нужно было от чего-то увильнуть, было предлогом недомогания; и этим предлогом он злоупотреблял и перебарщивал самым нелепым образом. Хуже всего было, когда он, пренебрегши приглашением, написал хозяйке, что ему помешала оспа. Не лучше было и то, что он встретил ее на Пятой авеню на следующий день и решил, что все уладил, сказав, что приступ был легким, а выздоровление быстрым. Еще хуже был его отказ от приглашения на ужин 21-го числа, до которого оставалось три недели, на том основании, что в этот день он будет страдать невралгией. Но нет! При всем желании отдать Дамструтеру должное, следует признать, что он не очень хорошо справлялся с такими делами. Возможно, именно этот его маленький недостаток натолкнул его на мысль об очень любопытном препарате Хамелеоника, о котором он здесь дает нам некоторое представление.

*****

Я не очень хорошо разбираюсь в естественной истории, но полагаю, что не ошибусь, если скажу, что хамелеон – это небольшое маленькое существо из змеиного племени, обитающее в джунглях и примечательное, прежде всего, тем, что легко меняет свой цвет в зависимости от окружающей обстановки. На траве он становится зеленым, на стволе дерева – коричневым, а в угольном ящике – черным; таким образом он ускользает от зорких глаз своих преследователей, которые охотятся за ним с большим рвением, чтобы продать его за ту цену, которую за него заплатят.

Именно от этого хитроумного и незаметного зверька и получит свое название новый препарат "Хамелеоника" (когда он появится). Как хамелеон получает свой цвет из окружающей среды, так и Хамелеоника будет действовать по желанию человека, который ее проглотит. Она создаст для него видимость любой болезни, которую он по своим собственным причинам захочет на время перенести. Она не вызовет настоящей болезни, так как в этом случае реалистичность зашла бы дальше, чем нужно, но она будет имитировать ее в течение любого периода времени и с такой точностью, что обманет даже самых умных врачей.

Если вы спросите, кому нужен такой препарат, ответ прост – он нужен всем, кто в какое-либо время захочет от чего-либо избавиться; то есть он нужен всему цивилизованному миру. В мире не существует оправдания, которое было бы так убедительно, как оправдание в виде болезни, обоснованное должным образом. Стоит только подтвердить подлинность своей причины, и вы можете делать со своими делами все, что вам заблагорассудится, и никто не будет на вас сердиться, напротив, все будут с большим сочувствием относиться к бедному больному.

Это благо, которое Хамелеоника принесет миру, с нетерпением ожидающему ее появления, она подкрепит наши оправдания и придаст нам больше мужества, чтобы оправдываться. Ее давно хотели получить, и можно не сомневаться, что скоро мы ее получим. Природа может немного отставать от цивилизации, но все же она идет следом, и рано или поздно она предоставит требуемый предмет.

Однажды мы прочитаем в газетах, что охотник за орхидеями, занимаясь своим обычным делом в тропиках или где-то там, наткнулся на неизвестное до сих пор науке растение из рода пальм и сообщает, что оно обладает очень любопытными медицинскими свойствами. Об этом будет прочитан доклад в Медицинской ассоциации, и в научных журналах появятся интересные заметки о нем. Затем наступит обычный испытательный срок, пока будут проводиться эксперименты, и, наконец, лекарство поступит в продажу, и, хотя поначалу оно будет стоить дорого, сразу же будет пользоваться большим спросом.

Спрос на него легко понять. Как много случаев, в которых бесценным окажется флакончик "Таблеток Хамелеоники"!

Например, спустившись однажды утром к завтраку, вы обнаруживаете, что приходил джентльмен из полиции и оставил для вас уведомление на желтой бумаге, в котором говорится, что ваша страна требует, чтобы вы присутствовали в жюри присяжных. Официальная повестка в суд присяжных требует от вас немалых ухищрений. Если вы иностранец, или вам больше шестидесяти, или у вас есть справка от врача, или вы случайно умерли в то время, я полагаю, что вы освобождены от ответственности. В противном случае вы должны сидеть в жюри присяжных в течение недели или больше, и получать небольшую плату, из которой помощник судьи ожидает, что вы отдадите ему большую часть, потому что он ничего не сделал для вас, и, поскольку он также получает зарплату за то, что ничего не делает, естественно, имеет право на благотворительную помощь.

Вас раздражает, что вас втягивают в ссоры, которые вас не касаются. Если совершенно незнакомый вам человек был сбит грузовиком в спину на железнодорожном товарном вокзале, где ему в тот момент не было нужды находиться, грузовик был пущен в ход третьим лицом, которое могло быть виновно в небрежности, а могло и не быть, то кажется довольно тяжелым, что вы, в компании с одиннадцатью людьми, должны быть втянуты в дискуссию, изучать сложные планы железнодорожных подъездных путей, и к вам, как к представителю интеллигентных джентльменов, обращается адвокат, который, очевидно, не имеет в виду то, что говорит. Но вы должны пройти через это; система присяжных – это национальный бастион, и хотя в данный момент вы можете чувствовать, что могли бы обойтись меньшим бастионом, ваш единственный выход – смириться и покориться.

Будет большая перемена, когда природа, наконец, решится и подарит нам Хамелеонику. Тогда, когда джентльмен-полицейский оставит вам документ, он не будет вас страшить. В день, когда вы должны явиться в суд, вы возьмете таблетку хамелеончика и пошлете за своим врачом. Он обнаружит у вас все симптомы брюшного тифа, осложненного болезнью коленного сустава горничной, и выдаст вам соответствующую справку, освобождающую вас от участия в суде присяжных. Как только врач уйдет, симптомы исчезнут, повинуясь вашему желанию, и вы вернетесь к своим обычным делам. Возможно, из-за повсеместного использования хамелеоника количество специальных присяжных будет несколько ограничено, но это будет способствовать ослаблению духа сутяжничества, которого в наше время слишком много.

Вот еще одна иллюстрация. Вы играете в вист; ваш партнер – ваш дядя, который играет в хорошую строгую игру, имеет вспыльчивый характер и длинный кошелек, и всегда считал вас своим любимым племянником. Вдруг, как раз в момент розыгрыша, вы обнаруживаете, что проиграли. Хамелеоника спасла бы вас. Вы незаметно достаете из жилетного кармана таблетку и торопливо проглатываете её. Затем вам нужно будет только выбрать симптомы, достаточно серьезные, чтобы положить конец игре – бурный и пенистый припадок, в ходе которого карточный стол будет опрокинут, подойдет как нельзя лучше.

В настоящее время мы зависим от наших собственных усилий в области психиатрии, а это, в лучшем случае, очень рискованная деятельность. Вам нужно знать наизусть всю книгу симптомов; в наше время так много людей, которые посещали лекции по первой помощи и точно знают, как должен выглядеть обморок. На самом деле, вся система обмороков настолько дискредитирована плохо подготовленными любительскими выступлениями, что необычайно полезное искусство находится под угрозой полного исчезновения. В самом начале века с обмороками, пожалуй, немного переборщили.

Даже когда мы получим нашу "Хамелеонику", мы должны будем остерегаться чрезмерного увлечения какой-либо одной болезнью. Во время последних летних каникул у меня гостил мой племянник Августин, и каждое воскресенье он сопровождал меня в церковь. В первое воскресенье во время чтения ектеньи его охватила слабость, и он вышел. Во второе воскресенье сильная головная боль заставила его покинуть церковь сразу после начала первого часа; в третье воскресенье он вышел из церкви с кровотечением из носа во время песнопения перед проповедью. Конечно, это было немного грубовато, и было бы более убедительно, если бы его аппетит когда-нибудь был нарушен во время воскресного обеда, но в этом было нежелание художника переборщить с оправданием. Сейчас мы обучаем его для Бюро погоды. Конечно, продажа "Хамелеоники" мальчикам или девочкам была бы категорически запрещена – она могла бы воспитать их лживыми.

Я приветствую Хамелеонику. Во многих случаях в обществе я чувствовал потребность в каком-нибудь внезапном и безобидном недомогании и нашел бы этот препарат очень полезным. Но, в то же время, я не буду пытаться скрыть, что, даже если препарат используется с максимальной осторожностью и только тогда, когда это оправдано случаем, и никогда не используется детьми, он все равно может вызвать общее чувство недоверия и подозрения.

Например, наступает национальный кризис; по политическому поводу от министра ждут какого-то официального заявления. В последний момент он отлучается и присылает записку, в которой сообщает, что болен корью. Даже если болезнь абсолютно подлинная, двухцентовые оппозиционные газеты будут намекать на хамелеонику, а желтые журналы не побрезгуют использовать это слово. На светских раутах также вполне возможно, что хозяйка рискнет предположить, что свинка, из-за которой вы не смогли присутствовать на свадьбе ее третьей дочери (которой вы не сделали подарок), была приобретена у аптекаря в ампуле, цена которой – один цент.

Но мы должны принимать грубое за мягкое, и преимущества, которые мы получим от использования Хамелеоники, с лихвой перевесят это чувство недоверия. В конце концов, оно никогда не может быть больше, чем просто чувством, при небольшой осторожности всегда можно сделать доказательство невозможным. Нельзя было бы покупать таблетки открыто. Их отправляли бы по почте на вымышленное имя по заранее известному адресу, а после покупки их всегда держали бы под замком. Вам нужно будет только придерживаться своей версии, чтобы получить выгоду от сомнений.

Вернемся на минуту к нашему министру и предположим, что эта корь была лишь пустым и хамелеонским притворством. Если бы он выступил, избежав столь важной темы, или воздержался от выступления под любым другим предлогом, кроме здоровья, вполне возможно, что это могло бы означать войну; из двух зол надо выбирать меньшее. К тому же, если бы оппозиционные газеты не вели себя гадко в отношении хамелеоники, они бы вели себя гадко в отношении чего-нибудь другого. Они должны выполнять свой долг.

Я также должен признать, что возможно неправильное использование препарата. Но то же самое можно сказать о любом препарате из фармакопеи, или об электричестве, или о взрывчатых веществах. Мы не отказываемся от использования динамита, скажем, в горных работах, только потому, что парень, который возится с ним, может решить проблему, как оказаться в нескольких разных местах в одно и то же время. Что мы делаем, так это отбираем динамит у этого мальчика, тем самым предотвращая общее переустройство района.

Точно такой же ход мы должны предпринять и в отношении хамелеоники. Продажа его лицам моложе восемнадцати лет должна быть запрещена законом, а любое правонарушение в этой области будет сурово наказываться. Не следует допускать, чтобы таблетки попадали в руки молодежи, бесполезно скрывать этот факт, но "Хамелеоника" сделает их лживыми. Они будут уклоняться от уроков и избегать телесных наказаний, которые так необходимы для них, ловко придумывая себе ранний уход из школы.

Мы хотим, чтобы наши дети росли бесстрашно правдивыми и абсолютно честными. Не только продажа должна быть запрещена, но даже название хамелеоники никогда не должно упоминаться в их присутствии. Если все знания о чудесных свойствах этого препарата будут скрыты от них, у них не возникнет соблазна попытаться достать его, подкупив какого-нибудь бедняка, чтобы он приобрел его для них. Ничто не вызывает у меня большей неприязни, чем лживые дети. Вероятно, в данный момент в одном только Нью-Йорке насчитывается не менее четверти миллиона людей, которые даже сейчас, когда вы читаете эти слова, пытаются от чего-то избавиться; семьдесят пять процентов из них потерпят неудачу из-за отсутствия хорошей надежной болезни. Многие из них (и не из богатых людей) готовы заплатить золотом за пузырек "Таблетки Хамелеоника". И все же природа выжидает!