Читать книгу Елизавета II. Королева мира. Монарх и государственный деятель - Роберт Хардман - Страница 4

В Букингемском дворце сейчас как никогда оживленно – такого здесь никто не может припомнить, включая и саму Королеву. А память у монарха самая длинная.

В Бальном зале дворца представители всех конфессий и крупнейших организаций Содружества занимают свои места на церемонии открытия крупнейшего саммита Содружества. В Голубой гостиной лидеры пятидесяти трех стран, которые когда-то входили в состав Британской империи, приветствуются Королевой, принцем Уэльским и остальными членами королевской семьи. Настроение у всех приподнятое, атмосфера неформальная, в зале шумно, все как всегда. В обычные дни посетители парадных покоев проходят по залам Дворца с благоговейным трепетом, ощущая себя, словно в величественном музее, стараясь ни к чему не прикоснуться. А сейчас гости Дворца сидят, бесцеремонно развалившись, на диванчиках и в креслах эпохи Регентства Георга IV, обтянутых голубым шелком, некоторые поднимают ноги вверх, сплетничают и отпускают шутки. Они ведут себя свободно, как дома. В каком-то смысле так оно и есть. В конце концов, именно здесь живет Глава Содружества.

В комнате 1844 персонал готовит прием Королевы во время ланча для тех руководителей стран, кто присутствовал на первом заседании Содружества. Тем временем шеф-повар Королевы со своей командой уже накрывают банкет на 135 персон. Для такого многонационального собрания гостей Королева утвердила меню без мяса, с кресс-салатом, панна-коттой, палтусом и кремом из ревеня с имбирем. Жаль, что герцог Эдинбургский не будет присутствовать, так как он продолжает реабилитацию после операции на бедре. А ведь сегодня наступит также момент истины для его последнего эксперимента в Виндзорском поместье. Являясь рейнджером Большого парка, герцог руководил устройством нового виноградника. Сегодня первое официальное мероприятие, на котором Королева и ее гости поднимут бокалы не с шампанским, а с игристым вином из Виндзора.

Встреча глав правительств Содружества в 2018 году станет одним из важнейших собраний в новейшей истории монархии – и к тому же исключительно острым моментом. Лидеры Содружества никогда прежде не собирались в таком количестве, но все они сознают, что находятся на перекрестке «семьи наций», которой принцесса Елизавета посвятила себя в возрасте двадцати одного года.

За два дня до своего девяностодвухлетия Королева открывает саммит Содружества, который, скорее всего, станет для нее последним. Она оживлена, даже склонна шутить, весело болтает с руководителями стран, с некоторыми из которых знакома с детства. Подобные встречи происходят раз в два года, но поскольку каждый раз событие перемещается в другую часть планеты, саммит почти наверняка не вернется в Британию еще как минимум двадцать лет. Королева объявила, что больше не будет летать на большие расстояния, поэтому она, конечно же, не будет присутствовать на саммите 2020 года, запланированном в Руанде, или на собрании 2022 года в Самоа. К 2024 году, когда встреча глав правительств стран Содружества вполне может состояться где-нибудь в Карибском море, ей исполнится девяносто восемь.

Это означает, что предстоящее мероприятие станет очень любопытным собранием – своего рода прощанием для той, что никуда не уезжает и не уходит на пенсию. Содружество всегда выглядело странно среди великих геополитических группировок мира. Это организация с развивающейся и при этом неписаной конституцией, как и в Британии. Ближе всего к этому своду правил список просвещенных устремлений, воплощенных в одной-единственной главе, под которой стоит подпись только одного человека – самой Королевы. Члены Содружества, большинство стран в котором представляют республики, не обязаны быть лояльными по отношению к ней. А она не имеет права вмешиваться в их дела. Ее роль в качестве Главы Содружества – служить воплощением свободного объединения равных, обеспечивать преемственность, достоинство и спокойствие. Как заметил однажды бывший премьер-министр Новой Зеландии Дэвид Ланге: «Мы спорим и противодействуем. Она объединяет». Ни на одной из подобных встреч представителей Содружества никогда не царило такое чувство семейного единения, ведь три поколения королевской семьи собрались приветствовать руководителей стран в Лондоне. Кроме того, сегодняшний день станет исключительным и по другой причине. За семь десятилетий Королева ни разу открыто не вмешивалась во внутреннюю работу организации. Но на этот раз она сделает это впервые. Она попросит лидеров Содружества утвердить принца Уэльского в качестве ее преемника, заявив им, что это ее «искреннее желание». Никто не откажет в просьбе той, кто сделала больше любого другого человека, чтобы обеспечить выживание «клуба», как до сих пор именуют его многие.

В некоторых политических и дипломатических кругах давно вошло в моду считать понятие Содружества неуместным и устаревшим, а его сторонников – заблуждающимися и сентиментальными. Приверженцы этой точки зрения указывают на целую очередь стран, желающих вступить в Содружество, и на несметное количество глобальных гражданских организаций на его орбите.

Само собой разумеется, что Королева очень любит Содружество. Сегодняшние события во Дворце покажут, насколько Содружество любит Королеву. Ее правление войдет в историю по многим причинам, и не в последнюю очередь благодаря тому, что оно превзошло по продолжительности все предыдущие – это один из многих королевских рекордов, которые побила Елизавета II. Однако будущие историки будут отдавать ей должное отнюдь не только по причине долголетия. От Нормандского завоевания до конца Второй мировой войны британские монархи являлись в первую очередь правителями. Политика на международной арене бывала направлена либо на экспансию, либо на консолидацию во имя Короны, что достигло апофеоза в эпоху Британской империи. Наша Королева уникальна. Она стала первым монархом, от которого с момента ее восшествия на престол ждали, что этот процесс будет обращен вспять. Однако ее правление не стало историей неохотного отступления и упадка. Скорее, можно говорить о пересмотре роли Британии и самой монархии в постимперском мире равных. Такое изменение роли не всегда было легким. Да, Королева приняла в наследство свою Корону, свою Церковь и свои Вооруженные силы, однако ее «семья наций» не сразу приняла ее. Королеве пришлось заслужить ее одобрение, часто перед лицом плохо завуалированной оппозиции со стороны министров в Британии. Этот процесс помог превратить Британию в современное мультикультурное общество, в котором сама Королева стала играть ключевую роль. Ее задача состояла в том, чтобы сгладить боль, которую ощутили старые кузены по Содружеству, когда Британия в семидесятые годы вступила в новое будущее Европы. После того как в 2016 году Великобритания проголосовала за то, чтобы выйти из Общеевропейского проекта, Королеве и ее семье в очередной раз пришлось пролить бальзам на раны как внутри самой страны, так и на континенте.

Во всем мире, даже в тех странах, которые не имеют никакого отношения к короне, что носит Королева, есть те, кто ощущает свою близость к этой персоне неизменно глобального значения. Когда Королева была на пороге своего девяностолетия, посол США в Великобритании размышлял в конце вечернего приема в Букингемском дворце о ее транснациональном – если не вселенском – значении.

– Королева – константа не только для нашей страны, – заметил Мэтью Барзун, – но и для всех нас.

Томас Килингер, биограф Королевы на немецком языке и давний лондонский корреспондент Die Welt, говорит, что многие немцы считают ее «глобальным» монархом. «Никак не могу взять в толк, что делал бы Bundespraesident Германии, если бы оказался еще и главой таких государств, как Канада и Австралия, – пишет академик Килингер и добавляет, что Королева – один из немногих британских институтов, который его соотечественники давно воспринимают с собственническим чувством общего достояния. – Немецкий язык вскормили три основных источника: Библия, Гете и Шекспир. Значит, Шекспир – практически немец! Королева – наша Королева, точно так же, как Шекспир – наш автор. На самом деле мы не считаем ее немкой, но чувствуем, что знакомы с ней, близки с ней. Как и Шекспир, она – значимая фигура в нашем воображении и в нашем сердце».

Бывший личный секретарь встретил схожую реакцию во время поездок Королевы через Ла-Манш:

– Визиты во Францию всегда были очень трогательными. Когда идешь по улице и слышишь крики: «Vive la reine![4]», волосы на голове поднимаются дыбом.

Никто во Франции никогда не уточнял, какую именно reine они имели в виду. В этом не было необходимости.

Бывший премьер-министр сэр Джон Мейджор испытал то же самое во время своих деловых поездок.

– Все в мире воспринимают Королеву частью своей жизни с самого рождения, – говорит он. – Несколько лет назад я был в Замбии и отправился в деревню недалеко от Замбези. Я зашел к вождю, и оказалось, что это женщина. Эта весьма почтенная пожилая дама протянула мне руку и представилась: «Меня зовут Елизавета, как и нашу Королеву».

После государственного визита в Шри-Ланку в 1981 году Верховный комиссар Великобритании в Коломбо сэр Джон Николас сообщил, что многие все еще не приняли тот факт, что за девять лет до того бывшая колония стала демократической республикой[5].

– Плакаты «Боже, благослови нашу Королеву!» пишут, невзирая на факт наличия конституционных изменений, – докладывал он Министерству иностранных дел, – но они отражают искреннее чувство, что, несмотря на эти изменения, Ее Величество все еще в некотором смысле принадлежит народу Шри-Ланки.

Далее сэр Джон описал примечательные сцены прибытия Королевы в Канди, некогда самостоятельное королевство. Ее приветствовали «пятьдесят слонов в нарядных попонах и богато разодетые вожди Канди в качестве части “королевского приветствия королевства Канди монарху, который в глазах многих в Шри-Ланке, и не в последнюю очередь самого президента, считается последней в королевской династии, насчитывающей 2500 лет”».

Уильям Хейг[6] приводит церемонию открытия Олимпийских игр 2012 года в качестве примера глобальной роли Королевы. В отличие от большинства людей, он имеет в виду вовсе не ее появление рядом с агентом 007 в пародийном мини-фильме о Бонде[7], а прием в Букингемском дворце для глав государств несколькими часами ранее. Ни одна предыдущая олимпиада не привлекла столько мировых лидеров. Ни одному другому городу не довелось проводить Олимпийский игры трижды – в 1908, 1948 и 2012 годах, – не говоря уже о том, что каждый раз на церемонии открытия присутствовала одна и та же семья. Как вспоминает Хейг, «Королева смогла произнести речь о том, что она собирается открыть Олимпийские игры, как делали это ее отец и прадедушка, и это совершенно уникальное высказывание. Зрители ахнули от изумления, и тут все осознали: “Это и правда так”». Главный организатор Игр, двукратный олимпийский чемпион, лорд (Себастьян) Коу, использовал монархию как предлог, чтобы уговорить Международный олимпийский комитет (МОК) во время первоначального определения места проведения Олимпийских торгов, и пригласил оценочную комиссию МОК на встречу с Королевой во Дворце. Тем не менее только в 2012 году Коу в полной мере оценил могущество ее притяжения.

– Я не до конца сознавал глобальный охват, пока мы не добрались до деловой части Олимпийских игр, – поясняет он. – У нас было 205 Олимпийских комитетов, и все хотели приехать в Великобританию, и все заявляли, что желают видеть Ее Величество Королеву, а не Усейна Болта[8].

Политолог из Гарварда профессор Джозеф Най разработал теорию «мягкой силы» как «способности получить результаты посредством привлечения, а не принуждения или оплаты». По мере того как все новые страны мира начинают развиваться в рамках демократии, утверждает он, мягкая сила становится все важнее. Монархия, по мнению Ная, является одним из факторов, которые помогают Британии оставаться в первых строчках «рейтинга мягкой силы», несмотря на случающиеся в политике бури.

– Британия занимает первое место, и это действительно так. Несмотря на такие явления, как Brexit, есть и другие активы мягкой силы, и один из них – королевская семья, – читает он, указывая на глобальный интерес к королевской свадьбе 2018 года. – У нас американцы не спали среди ночи, лишь бы только посмотреть на нее. Это весьма примечательно. И это были не только англоманы, преданные Британии, но и самые разные люди.

По мнению Ная, «один из величайших примеров иронии нынешнего столетия» заключается в том, что эта древняя иерархия является «для Британии сегодня весьма экономически выгодным способом привлечь к себе внимание».

Всемирный успех сериала «Корона» – драматизации жизни Королевы от Netflix – еще один пример. Прекрасно поставленный, получивший множество наград, фильм во многом обязан успехом блестящей работе творческой команды. Тем не менее прежде всего он привлекает зрителей тем, что это – реальная история жизни реальной персоны, которая к тому же является самой известной женщиной мира. Некоторые сюжетные линии «Короны» притянуты за уши, другие и вовсе выдуманы, и все же этот фильм – портрет человека, который не только до сих пор жив, но и все еще занимает свой пост. Возможно, поэтому неудивительно, что, по мнению некоторых, сериал до предела сдвинул границы драматической вольности, не говоря уже о вкусе.

Бывший министр иностранных дел от лейбористской партии Джек Стро, когда его просят определить место Королевы в пантеоне фигур на мировой арене в послевоенное время, мгновенно отвечает:

– На самой вершине – не только по долголетию, но и по тому, как она держит себя вот уже более шестидесяти пяти лет.

Он называет ее «воплощением» мягкой силы.

– Ей удалось способствовать продвижению Великобритании настолько, что это выходит далеко за рамки возможного для любого политика. Дипломатия – по-прежнему проекция силы, – говорит Стро. – И делать это приходится физически, и тут, я боюсь, размер действительно имеет значение. Мы живем в мире, где двадцать стран обладают населением больше нашего. Показатели меняются, и богатство все больше делится, что хорошо, но проекция силы очень, очень важна. И повезет, если ваш глава государства может стать символом вашей силы и влияния.

Сменявшие друг друга премьер-министры имели все основания быть благодарными за этот весьма существенный дополнительный актив в дипломатии. В марте 2016 года президент Барак Обама оставил британских дипломатов в удрученном состоянии, сухо охарактеризовав внешнюю политику Британии в Ливии как «чертов бардак». Премьер-министр Дэвид Кэмерон, сказал он пренебрежительно, «отвлекся на другие дела». В течение многих лет ни один президент США не высказывался в отношении Великобритании столь едко. Может быть, прославленные «особенные отношения» под угрозой? Если так и было, то недолго. Месяц спустя Обама запишет специальное сообщение для документальной программы ITV, посвященной девяностолетию Королевы.

– Я рад быть первым президентом Соединенных Штатов, который поздравит Ее Величество с девяностолетием, – заявил он.

Назвав ее «источником силы и вдохновения не только для народа Великобритании, но и для миллионов людей во всем мире», он добавил:

– Соединенные Штаты чрезвычайно благодарны за стабильное и энергичное руководство.

В довершение всего он прилетел в Великобританию на следующий день после дня рождения Королевы, чтобы первым из мировых лидеров поздравить ее.

– Он был предан ей, – говорит Дэвид Кэмерон. – Ему очень хотелось приехать и одним из первых поздравить ее с днем рождения. Он много говорил о ней. Довольно любопытно, насколько он предан ей.

Иными словами, это была мягкая сила в самом жестком проявлении.

Бывший министр иностранных дел Борис Джонсон вспоминает, как слушал речь президента Обамы на похоронах бывшего лидера Израиля Шимона Переса.

– Просто поразительно, что при этом Барак Обама пытался думать о других великих лидерах в современном мире, – сказал он.

Другой бывший министр иностранных дел, Маргарет Беккет, считает, что Королева и Всемирная служба BBC – два величайших оружия мягкой силы Британии. Именно поэтому она спорит с политиками и госчиновниками, которые считают, что Британии стоит отказаться от важных старых активов в силу их затратности, будь то роскошное здание посольства или королевская яхта.

– Я действительно думаю, что Казначейство очень глупо относится ко многому из этого, – говорит она. – Всегда есть бухгалтеры-крохоборы, которые заявляют: «Вам не нужна резиденция. Продайте ее». Но послы ответят, что людям искренне хочется прийти на день рождения Королевы в старое посольство.

Вместе с несколькими бывшими министрами иностранных дел ей удалось отговорить одного из преемников, Дэвида Милибэнда, от продажи официальной резиденции министра иностранных дел в Лондоне по адресу Карлтон-Гарденс, дом 1 (это бывший особняк принца Луи-Наполеона, впоследствии ставшего во Франции императором Наполеоном III).

Королева обеспечивает аналогичную преемственность для Содружества. Лорд Хоуэлл[9], Президент Королевского общества Содружества, указывает на королевский парадокс: монархия стала более влиятельной, хотя могущество ее уменьшилось. Он говорит, что такая организация, как Содружество, идеально подходит для цифровой эпохи, цитируя при этом другую максиму Джозефа Ная: «Военные ресурсы могут привести к желаемому результату в танковом сражении, но не в Интернете».

Хоуэлл отмечает, что Содружество включает в себя семь самых быстрорастущих экономик мира, предлагает малым странам платформу и служит «конечной сетью» с группами взаимопомощи, охватывающими почти все мыслимые потребности современного национального государства, от стоматологии до высшего образования. Это, в свою очередь, предоставляет более значительным членам, таким как Великобритания, возможность использовать разнообразные источники своей мягкой силы: культуру, неправительственные организации, судебную систему, искусство, дизайн и так далее. В основе всего этого, в свою очередь, – Королева. Когда дело доходит до взаимодействия с миром, Содружество – ее идеальный проводник.

За несколько месяцев до большого лондонского саммита 2018 года Королева и принц Гарри устроили прием, чтобы дать старт ее последнему проекту в рамках Содружества. Королевский фонд Содружества в обход политиков предоставил прямые гранты на помощь и развитие идей молодых людей во всех государствах – членах Содружества. Организация будет похожа на прежний Фонд Принца, который начал использовать пенсионный фонд Королевского флота принца Уэльского для выплаты небольших грантов, а затем стал крупнейшей британской молодежной благотворительной сетью. Королева – не просто фигура. Тот факт, что она назначила двух своих бывших личных секретарей, сэра Кристофера Гейдта[10] и Саманту Коэн, попечителями-основателями фонда, показывает, насколько серьезно она к этому относится.

В составе первой группы бенефициаров сегодня – Жан Йимбесалу, молодой ученый из Камеруна, который на свои сбережения учредил Hope for Children Cameroon, крошечную организацию, строящую туалеты в сельских школах. Он знал, что отсутствие туалетов способствует распространению болезней, а также мешает как учителям, так и ученикам, особенно девочкам, приходить в школу. Правительство Камеруна не заинтересовалось его планом, но теперь Фонд выделил ему грант в размере 35 000 фунтов стерлингов, что позволит построить туалеты в семи школах, где учатся 1300 детей. Результаты такой работы оказались и быстрыми, и впечатляющими: пропуски занятий в школах сократились на 27 %, и на столько же снизилась заболеваемость. Королева все об этом знает. Трудно представить себе, чтобы кто-то из прежних монархов беседовал с гостем о туалетах на приеме во Дворце, но Королева полностью осведомлена о работе Жана.

– Великолепно, правда? Гарри рассказывал мне о ваших достижениях и о том, как хорошо вы справляетесь, – оживленно говорит она.

Принц Гарри тем временем представляет идею Жана группе потенциальных спонсоров, которых пригласили на этот прием.

– Одному Богу известно, сколько идей каждый день пропадает впустую, потому что у молодых людей нет поддержки, – недовольно говорит он.

Жану до сих пор не верится, что Королева, ее семья и помощники поддерживают во Дворце его крошечную благотворительность.

– Она верит не только в молодежь. Она видит в нас проводников развития, – говорит он.

После этого приема у него появляется надежда на то, что кто-нибудь из правительства Камеруна наконец-то перезвонит ему.

Инициативу Жана уже признала другая инициатива Главы Содружества – Queen’s Young Leaders. В то же время обширные участки планеты получают статус охраняемых лесов в рамках работы организации Queen’s Commonwealth Canopy. Она и ее семья на протяжении всего ее правления поддерживают проекты Содружества по защите и поддержке. Так зачем же эта недавняя череда инициатив от ее имени? Оказывается, после Бриллиантового юбилея Королевы в 2012 году появилась новая стратегия, отражающая ее личную преданность Содружеству и обществу напрямую, а не через различные институты, бюрократию и правительства.

Именно политики, а не общественность создают для Содружества наибольшие проблемы. Королева хочет дать свое имя бережливым, целеустремленным организациям и инициативам, которые не вязнут в политике. В конце концов, как мы увидим, именно Королеву снова и снова призывали разобрать беспорядок, созданный другими, исцелить души и восстановить границы.

Писатель и телеведущий Эндрю Марр описал ее как «несколько загадочное Министерство дружелюбия» Британии. Для этого, однако, требуется куда больше, чем улыбка и невинные разговоры. Мудрый старый consigliere[11] Содружества, сэр Сонни Рэмфэл[12], который руководил организацией в самые бурные годы ее существования, с восхищением говорит о «спокойной настойчивости» Королевы, когда дело доходит до разрешения споров внутри ее «семьи наций».

Несколько раз Королева обнаруживала, что она сама и ее сторонники прилагают усилия в разных направлениях, не в последнюю очередь когда дело касается Европы.

Дэвид Кэмерон, ушедший в отставку с поста премьер-министра после решения Великобритании покинуть Евросоюз, по-прежнему считает, что для Королевы самым серьезным вызовом был не Brexit, а Brentry – желание Британии вступить в Европейское экономическое сообщество (ЕЭС) в шестидесятых и семидесятых годах, к отчаянию стран Содружества.

– Это оказалось бы намного труднее, – говорит Кэмерон.

Сегодня Европа может продолжать делить Британию. Тем не менее Европа больше не пытается вбить клин между Британией и Содружеством, что должно принести дополнительное облегчение Главе Содружества. Бывший премьер-министр Новой Зеландии сэр Джон Ки полагает, что Королева сыграла решающую роль в том, как люди в его стране пережили трудный момент в послевоенных отношениях со старой «метрополией».

– Они могут понять, что в то время Британия делала то, что было лучше для Британии, – говорит он, добавляя, что именно монарх предотвратил более глубокий раскол между Новой Зеландией и Великобританией. – Королева была единственным последовательно звучащим голосом и связующей силой.

Так каковы же собственные взгляды Королевы на Европу? Дэвид Кэмерон говорит, что Королева оставалась неизменно отстраненной, когда он обсуждал свои переговоры с ЕС.

– Каждую неделю я объяснял ей, во что мы ввязались. Она мне очень сочувствовала. У меня никогда не возникало впечатления, что у нее была своя сильная позиция, – говорит он.

Осторожность, по его мнению, является нормой для всей королевской семьи.

– Мне кажется, они не любят рисковать. Не думаю, что они когда-либо были убежденными евро-энтузиастами, поскольку это был болезненный выбор, – говорит он. – Все дело в том, что это Европа. Это всегда был болезненный выбор для Британии. Мы всегда неохотно участвовали в чем-либо.

Те, кто уверенно ставит Королеву на ту или иную клетку с той или иной стороны такого полярного вопроса, как Brexit, проявляют близорукость. Они пренебрегают спокойным прагматизмом той, кто стойко держит нейтралитет дольше, чем подавляющее большинство живущих ныне, той, кто на самом деле все это уже видела. В любом разговоре о долгом царствовании Королевы всегда задают один и тот же вопрос: «А какая она на самом деле?» К великой чести Королевы, которой пошел уже десятый десяток, этот вопрос до сих пор остается без ответа.

Бывший министр иностранных дел партии лейбористов Дэвид (ныне лорд) Оуэн хвалит Королеву за то, что сам называет «мужеством быть скучной». Он говорит, что это фундаментально важно для разделения властей в системе конституционной монархии.

– Всем нравится быть интересными, но, чтобы быть скучным, необходима дисциплина. На официальном ужине вы не увидите настоящего человека, да и не должны.

За годы работы министром, часто присутствуя на официальных встречах и бывая в зарубежных поездках, он видел Королеву с другой, приватной стороны.

– Видеть ее в привычной для нее обстановке и сознавать, до чего это необыкновенная женщина – поистине замечательная привилегия. Если бы она поступила в университет, то получила бы диплом с отличием, в этом у меня нет никакого сомнения.

Чтобы оценить место Королевы в мире и ее собственный взгляд на него, как это и будет сделано в данной книге, необходимо сначала оценить ее собственную точку зрения.

Она – дочь монарха, который принял участие в Первой мировой войне, и монархиня, служившая вместе со своим супругом в армии в годы Второй мировой войны. И при этом сегодня она принимает военнослужащих своих Вооруженных Сил, родившихся уже после наступления нового тысячелетия. Во время первого турне по Южной Африке в 1947 году она встретилась с 78-летним племянником великого первооткрывателя викторианской эпохи доктора Дэвида Ливингстона. Во время первого турне по Австралии Королева в каждом городе устраивала приемы для ветеранов англо-бурской войны[13] и встретилась с ветераном, который служил в Судане в 1885 году, когда в Хартуме был убит генерал Гордон[14]. Во время первого турне по Канаде в 1951 году ее представили Бенджамину Мэнселлу, солдату-ветерану столь преклонных лет, что его сочли стишком старым для участия в англо-бурской войне. Мэнселл из Спрингфилда в провинции Новая Шотландия служил в Афганистане еще в 1870-х годах и видел Королеву Викторию, Эдуарда VII, Георга и Георга VI. Таким образом, сегодня Королева является единственным человеком, которому довелось из первых уст слышать рассказы как об англо-афганской войне 1878 года, так и о войне с талибами в Афганистане в двадцать первом веке.

По любым меркам ее жизнь и царствование – уникальный опыт, не имеющий себе равных ни у одного мирового лидера. Это одна из причин, по которой даже те, кто не является сторонником Королевы по убеждениям, воздают должное ее преданности долгу.

– Я не сторонник принципа наследования и я не монархист, – говорит лорд Оуэн. – Но если страны довольны монархиями, то пусть будут монархии. Видя, как она так блестяще справляется со всем, понимаешь, что это великое умение.

– Она принадлежит к поколению, которое было свидетелем роста Содружества, – говорит сэр Сонни Рэмфэл, перечисляя множество отцов-основателей постколониальных стран типа Танзании и Замбии. – Они в одной с ней возрастной группе, как и я, и я думаю, что Королева выросла вместе с Содружеством.

Он придает большое значение тому, что поворотный момент в жизни Королевы – ее восшествие на престол – произошел в самом сердце Африки, когда она побывала в Treetops, в созданном незадолго до этого в Кении национальном парке Абердаре[15].

– Это оказало большое влияние на других лидеров, – говорит Рэмфэл. – Благодаря этому ей было намного проще стать новой фигурой в их рядах. Она и правда стала фигурой в Treetops. Она тоже была дитя Содружества!

Королевская принцесса Анна, посетившая это место во время своего первого зарубежного турне в возрасте двадцати лет, всегда интересовалась тем, что чувствовала ее мать, которая в двадцать пять лет унаследовала трон, находясь при этом в удаленной части Кении.

– Должно быть, это было по-настоящему странно. До чего необыкновенно первозданное место для того, чтобы услышать известие о смерти отца – и обо всем, что это означало.

Холодная война была еще в зачаточном состоянии, а реактивный век только начался. До космической эры оставались годы, а о цифровой эпохе писатели-фантасты даже не думали. И все же Королеве предстояло править все это время. Из всех перемен, которые произошли за время ее правления, говорит королевская принцесса, одной из самых ужасных, с королевской точки зрения, стало появление мобильного телефона и ему подобных.

– Я рада, что не начинаю сейчас, потому что, по крайней мере, раньше было с кем поговорить, – объясняет она. – Теперь их нет. Телефоны – еще куда ни шло, а вот айподы – там же даже головы не видно! И понятия не имеешь, с кем разговариваешь.

Королевская принцесса всегда готова резко ответить тем, кто направляет камеру ей в лицо:

– Я либо не обращаю внимания, либо просто говорю: «Если хотите с кем-то встретиться, предлагаю вам отложить это». И это странно. Когда стоишь прямо перед ними, общаться практически невозможно. Люди не верят в конкретное событие, если только им не сфотографируют его».

Королева, безусловно, сожалеет о том, что технология возвела этот новый барьер между ней и общественностью, как она сказала только что назначенному послу США Мэтью Барзуну, когда он прибыл во Дворец для вручения ей верительных грамот. Новый посол упомянул толпы людей, которые фотографировали его, пока он сидел в цилиндре и ехал по Лондону в запряженной упряжкой лошадей карете Королевы. Как вспоминает Барзун:

– Королева сказала: «Здесь всегда бывали туристы, и у них всегда были обычные камеры. Они наводили их, делали снимок, а потом снова опускали. А теперь… – тут она прикрыла лицо рукой, – они поднимают эти свои штуки и уже не опускают их. А мне не хватает их глаз, я скучаю по ним». Я подумал, что это очень мило – она скучает по их глазам. Вы думаете, что это односторонний процесс – сфотографировать знаменитость. Но все не так просто. Съемка задействует установление связи и энергию. А технологии сейчас мешают этому.

Королева – сторонница традиций, но она не сентиментальна. Бывший премьер-министр Новой Зеландии сэр Джон Ки говорит, что однажды спросил ее, почему она предпочитает официальные наряды даже в тех случаях, когда рядом нет ни толп народу, ни камер.

– Я – последний бастион стандартов, – ответила она.

Она поступает так не ради самого поступка, понял Ки. Это просто часть ее работы. Он поясняет:

– Меня спрашивают: «Кто из людей, с которыми вам довелось встречаться, произвел на вас самое глубокое впечатление?» И я говорю: «Королева». Вы видите то, что получаете. Точно так же и она – поистине не знающий усталости работник. Когда находишься на посту премьер-министра, приходится работать ужасно много, но ведь для этого вас и выбрали. Когда ваше время заканчивается, оно и правда заканчивается. У нас все иначе. Мы ждем Барака [Обаму], который приедет на несколько недель и немного поиграет в гольф. Мы хорошо проведем время. А Королева посвящает всему этому целую жизнь. У нее пожизненная служба.

Сэр Джон Ки по-прежнему искренне изумляется памяти Королевы и утверждает, что это доказывает, что она не считает роль монарха простой работой.

– На протяжении многих лет мы с ней много беседовали, и ее знания и понимание намного превосходят любые информационные заметки, которые кто-либо может составить для нее. Есть миллион вещей, которые я не могу повторить. Но в этом-то и заключается различие между работой, которую выполняешь, и искренней, страстной верой в то, что делаешь.

Те, кто работает с Королевой, часто упоминают о ее феноменальной памяти. Республиканцы и циники считают подобные разговоры слащавой чепухой. Питер Морган, создатель и сценарист драматического телесериала «Корона» от Netflix, отразил в 2017 году модный агностицизм некоторых комментаторов, отзывавшихся о Королеве как о «жительнице сельской местности с ограниченным интеллектом». Никто – и уж тем более не сама Королева – никогда не утверждал, что она принадлежит к числу интеллектуалов. И все же, в отличие от многих интеллектуалов, она обладает подлинной заинтересованностью и врожденным пониманием того, что же лежит в основе действий других людей – причем зачастую она даже более проницательна, чем ее собственные премьер-министры. Сэр Джон Берч, бывший посол в Венгрии, встречался с Королевой всего пару раз до ее прибытия в Будапешт в 1993 году во время первого государственного визита за пределы бывшего Железного занавеса. Он, конечно, никак не ожидал такого результата, как впоследствии, уже уйдя в отставку, он рассказал в рамках Программы устной истории британской дипломатии.

– Она много знала о Восточной Европе. И это довольно странно контрастировало с позицией миссис Тэтчер.

Во время своего визита в 1990 году миссис Тэтчер подробно расспрашивала его обо всех аспектах послевоенного коммунизма.

– Говорят, она никогда не слушала, а только говорила. На самом-то деле она слушала. Ей действительно хотелось все это знать, – говорит Берч. – Но меня поразил – возможно, мне не стоит проводить подобное сравнение – контраст между знаниями Королевы и премьер-министра. В том случае и в том вопросе у Королевы было явное преимущество.

Королева любит вспоминать прошлое. Но при этом ей не нравится задерживаться в нем – эта роскошь доступна лишь тем, кто отошел от дел. А делать этого она не собирается, – «если только я не познакомлюсь с Альцгеймером», как она заявила своей кузине Маргарет Родс. В качестве главы государства на своем посту она желает жить в настоящем и смотреть в будущее. Вот почему в более позднем возрасте ее все больше интересует жизнь молодежи, и эта заинтересованность в полной мере взаимна. В первый день турне по Великобритании в честь Бриллиантового юбилея первым «портом захода» Королевы стал Лестер, где приветствовать ее вышли громадные толпы студентов. В любой речи о Содружестве она любит напоминать слушателям, что большинству его жителей нет еще и тридцати лет.

– Каждый согласится с тем, что она невероятно важна и именно на нее хочется равняться, – объяснил в Букингемском дворце во время приема участникам программы Queen’s Young Leaders Каспар Ли, знаменитый британско-южноафриканский молодежный видеоблогер. Он упомянул, что она является «матерью для всех нас, человеком, который не только имеет все в мире, но также и дает все». Всего в нескольких футах от него Королева обсуждала какой-то проект с одним из своих сторонников, филантропом Биллом Холройдом.

– Это довольно интересно. Я стараюсь привлечь молодежь, – объясняла она оживленно.

– Я не мог бы придумать лучшего наследия, – сказал Холройд.

– У них есть замечательные идеи, – заметила Королева, с восхищением указывая на своих молодых гостей. – Это замечательные люди, которые уже многое сделали.

Представители королевской семьи и их сотрудники предпочитают не употреблять слово «наследие».

– Разве надо идти по жизни, пытаясь создать наследие? – спросил герцог Эдинбургский у автора в 2005 году. – Я бы предпочел, чтобы об оставленном мною наследии судили другие. Я хочу сказать, что вовсе не пытаюсь создать его!

И все же Королева всегда думала о том, что ей предстоит оставить после себя. Ее отзыв о первом президенте независимой Ганы Кваме Нкруме столь же красноречиво свидетельствует о ней самой, как и о нем. В письме своему другу, лорду Порчестеру, она писала, что Нкрума «наивен и тщеславен», а также «неспособен смотреть за пределы собственной жизни». Это было написано в 1961 году, когда ей едва исполнилось тридцать пять.

Справедливости ради следует отметить, что взгляд за пределы собственной жизни более естествен для той, кто является хранительницей тысячелетнего института, основная цель которого – преемственность. Первейшей обязанностью каждого преемника является обеспечение безопасной передачи власти наследнику. Монархия, разумеется, пережила немало шатких моментов на глазах у Королевы. В мрачные дни 1990-х годов республикански настроенный политолог и обозреватель доктор Стивен Хазелер уверенно писал о Королеве как о «Елизавете Последней». К концу Золотого юбилея в 2002 году его аргументы казались в лучшем случае эксцентричными. К концу Бриллиантового юбилея в 2012 году это стало просто нелепостью.

Вот почему в последние годы Королева кажется такой же счастливой, какой помнят ее те, кто знал ее в самые лучшие дни. Она – первый монарх после королевы Виктории, которому удалось заглянуть в будущее на три царствования. На марке Королевской почты, выпущенной в честь ее девяностолетия, – восхитительный снимок Королевы в Белой гостиной Букингемского дворца в окружении принца Уэльского, герцога Кембриджского и сияющего улыбкой двухлетнего принца Джорджа, который стоит на стопке папок, чтобы быть вровень со взрослыми. Эта фотография излучает ощущение преемственности и постоянства.

– Она с нами всю мою жизнь. Я не могу себе представить, чтобы ее не было. Просто не могу, – говорит актриса дама Мэгги Смит (о которой некоторые могли бы сказать то же самое).

Звезда сериала «Аббатство Даунтон», считающая Королеву «лучшим, что есть в Британии», прибыла к ней во дворец Хэмптон-Корт на прием в честь столетнего юбилея Ордена Кавалеров Почета. Орден был создан Георгом V для вручения выдающимся гражданам, которые были достойны национального признания, но при этом не обязательно желали «посрамления титулом». Награжденные Орденом Кавалеров Почета – в число которых входят бывшие политики сэр Джон Мейджор, Джордж Осборн и лорды Говард, Хеселтайн и Оуэн, а также выдающиеся представители нации, такие как сэр Дэвид Аттенборо, дама Джуди Денч и лорд Коу – присоединились к Королеве в маленькой Королевской часовне для проведения благодарственного молебна. Бывший епископ Лондона доктор Ричард Шартр напомнил в своей речи увенчанной наградами пастве, что «этот Орден символизирует не только заслуги перед обществом, но и непоколебимую приверженность принципам, которые исходят из повиновения призванию, выходящему за рамки наших непосредственных личных интересов». Доктор Шартр отметил:

– Некоторые кавалеры Ордена являются всем известными знаменитостями, но этот Орден не для знаменитостей, которые известны своей известностью, а для практиков с внушительным списком заслуг на службе государственной важности.

Было совершенно ясно, кого он при этом имел в виду. Королева смотрела на происходящее совершенно бесстрастно.

– Полагаю, мое замечание покажется несколько противоречивым, но единственный термин, который приходит мне на ум, – скромность, – сказал впоследствии сэр Дэвид Аттенборо. – Она не любит быть в центре внимания.

Именно эти качества сделали эту усердную не-знаменитость самой знаменитой женщиной на Земле (той самой, изображение лица которой за время ее правления появлялось на изображениях чаще, чем лицо любого человека со времен Иисуса Христа, будь то на марках, в СМИ или на банкнотах более тридцати валют. Томас Килингер говорит, что для внешнего мира и в частности для его соотечественников в Германии Королева все больше превращается в величайшее достояние Британии.

– Похоже, она стала последним солдатом в строю, – говорит он. – Все остальное, кажется, рушится. Демократические институты, похоже, разваливаются. Монархия неожиданно поднялась во весь рост, и это выражается в уважении к ней.

Он говорит, что, когда в 1965 году Королева прибыла в Германию с первым государственным визитом, ее воспринимали как представительницу «славной страны». Сегодня, утверждает он, все уже не так; Британию теперь рассматривают как ослабленную, потерпевшую ущерб нацию, в особенности после Brexit. И все же он не слишком пессимистичен.

– История показывает, что британцы всегда справляются с подобными обстоятельствами, – утверждает Килингер. – В Германии мы не можем жить с такой неопределенностью. У нас был бы психический срыв. А у вас морской склад ума.

Он цитирует Нельсона:

– Кое-что следует оставлять на долю случая. Особенно в морском бою ни в чем нельзя быть совершенно уверенным.

Сегодня основой этого менталитета, по его мнению, является ощущение стабильности, которое олицетворяет Королева.

Для большинства людей в Британии ее наследие прежде всего заключается в том, что она помогла нации пережить более значительные перемены – демографические, социальные и научные, – чем выпало испытать любому другому британскому монарху в истории. Однако в глобальном масштабе ее наследие примет разнообразные формы. Для некоторых наций Королева является старым другом. Для других – подлинным лицом примирения. Для тех, кто выходит из болезненного тоталитарного прошлого, она символизирует поддержку. Однако для значительной части старой Британской империи она воплощение истории от порабощения к самоопределению и независимости. То, что подавляющее большинство бывших колоний предпочли остаться полными энтузиазма членами ее Содружества, явилось в немалой степени ее заслугой. Тот факт, что Содружество сохранилось и перешло к свершению великих дел – от борьбы с апартеидом до продолжающейся борьбы с предотвратимой слепотой, – также ее заслуга.

В 2018 году стало известно, что некоторые из небольших стран Содружества говорили о выдвижении Королевы на Нобелевскую премию мира. Некоторые, вероятно, отвергли бы эту идею как смехотворную. Другие считали ее оригинальной и вполне уместной, приводя в пример таких недавних лауреатов Нобелевской премии мира, как госсекретарь США Генри Киссинджер, бывший вице-президент США Эл Гор, президент Барак Обама (в течение нескольких дней после вступления в должность) и Евросоюз. И Королева была бы не первым кандидатом в королевской семье. Принцессу Анну выдвигали однажды за работу в фонде «Спасите детей», а принца Филиппа – за его роль в основании Всемирного фонда дикой природы и учреждение Премии герцога Эдинбургского.

Единственные награды, которые Королева получила на сегодняшний день, – ее лошади и домашний скот плюс золотой диск от звукозаписывающей индустрии за продажу компакт-дисков с концертом во Дворце в честь ее Золотого юбилея. Являясь «Источником чести»[16], она видит свою роль в том, чтобы раздавать награды, а не получать их. Подобно Альфреду Нобелю, она учредила награду всемирного масштаба в той области, которую сам Нобель упустил из виду, оставляя в 1895 году миру свое наследие. Учрежденная в 2013 году премия Королевы Елизаветы в области инженерного дела вручается за «потрясающие технические инновации», которые «положительно повлияли на человечество», и включает чек на 1 миллион фунтов стерлингов (на 30 % больше, чем денежная составляющая Нобелевской премии). Эта награда, как и Нобелевская премия, может присуждаться представителям всех стран и всех наций.

Во всем мире немало тех, кто ощущает связь с фигурой, с которой у них нет никакой родственной, исторической или языковой связи. Представление о ней как о «Королеве мира» может показаться несколько претенциозным (и даже не британским) не только некоторым из ее недооцененных британских подданных – но и, вне всякого сомнения, той, о ком написана эта книга. Однако эта идея возникла не в Британии. Ее вдохновили бесчисленные разговоры и наблюдения по всему миру. За границей ее восприняли без какого-либо противодействия, скорее, как само собой разумеющееся признание глубоко укоренившегося и широко распространенного чувства.

В 2015 году, в первый полный день пятого государственного визита в Германию, Королева и принц Филипп посетили Берлинский Технический университет. Во время первого государственного визита Германию в 1965 году она учредила ежегодное обращение от своего имени. И вот она вернулась в пятидесятую годовщину «Лекции Королевы». Университет пригласил Нила Макгрегора, покинувшего пост директора Британского музея и начинавшего работу в качестве председателя Совета по развитию Гумбольдт-форума в Берлине, зачитать текст лекции. За мгновение до того как он начал, у двери возникла легкая паника. К восторгу как самих организаторов, так и британских дипломатов, в зал неожиданно прибыла Ангела Меркель. Недовольная отсутствием прогресса на встрече по обсуждению кризиса в еврозоне, она предпочла покинуть ее, чтобы провести чуть больше времени с царственными гостями. Макгрегор выступил перед переполненной аудиторией с блистательной речью о «символах нации», рассмотрев сходство англо-германских вкусов во всем, что касается домашних питомцев, политики и садоводства, а затем обратился к высшему символу – самой Королеве. Более того, добавил он, Елизавета II теперь официально присутствует в немецком языке. Макгрегор сослался на последнее издание Duden, авторитетного справочника по немецкой грамматике. Ранее, по его словам, термин «королева» всегда определялся как die Königin. Однако в новых изданиях теперь появился дополнительное уточнение: die Queen. Как четко указывает Duden, «слово не имеет множественного числа».