Читать книгу Расширенная Вселенная - Роберт Хайнлайн - Страница 4
Успешная операция
ОглавлениеПРЕДИСЛОВИЕ
Для любого спичрайтера самое ценное слово по-английски – это короткое, малопривлекательное, односложное англосаксонское слово «нет!!!». Знаете, в чем заключается одна из особенностей отношения публики к профессии писателя? Никому не придет в голову, что таксист будет возить людей бесплатно, на рынке начнут раздавать продукты, а продавец фуфла станет выдавать это свое фуфло задаром, и при этом все, ничуть не смутившись, могут запросто просить у профи-писателя результаты его труда в подарок.
Такая наглость особенно характерна для любителей научной фантастики, в острой форме она встречается среди организованных фэнов, но в самой своей наихудшей форме распространена среди тех, кто выпускает фэнзины.
Следующая история появилась на свет вскоре после того, как я продал свой первый рассказ, – и возникла в результате того, что я еще не научился говорить «нет!».
Все, кто считает, что протокол неважен, никогда не имели дела с кошками[10].
Л. Лонг
– Как ты смеешь такое предлагать!
Главный придворный врач упорно стоял на своем.
– Я бы не осмелился, сир, если бы вашей жизни не грозила опасность. Кроме доктора Ланса, в отечестве нет другого хирурга, который мог бы сделать пересадку гипофиза.
– А я говорю, оперировать будешь ты!
Медик покачал головой:
– Тогда вы умрете, вождь. Моего искусства недостаточно.
Вождь стремительно закружил по комнате. Казалось, он вот-вот даст выход одному из тех истерических взрывов гнева, которых так боялись даже его приближенные. И вдруг он сдался.
– Приведите его сюда! – приказал он.
Доктор Ланс предстал перед вождем с присущим ему достоинством – достоинством и выдержкой, которую не смогли поколебать три года, проведенные «под защитой государства». Бледность и истощение выдавали в нем узника концентрационного лагеря; впрочем, люди его расы уже привыкли к притеснениям.
– Я понял, – произнес он. – Да, я понял… Я могу сделать эту операцию. Каковы условия оплаты?
– Условия оплаты? – Вождь был потрясен. – Ты еще смеешь говорить об условиях, грязная свинья? Тебе дается возможность хотя бы частично искупить грехи своей расы!
Хирург поднял брови:
– Думаете, я не понимаю, что, будь у вас другой вариант, вы бы никогда не послали за мной? Но вам понадобилась именно моя помощь.
– Делай то, что тебе говорят! Тебе и таким, как ты, повезло, что вы вообще живы.
– Все равно работать бесплатно я не буду.
– А я сказал – тебе еще повезло, что ты жив… – В голосе прозвучала неприкрытая угроза.
Ланс молча развел руки в стороны.
– К тому же мне говорили, что у тебя есть семья…
Хирург облизнул пересохшие губы. Его Эмма… они могут сделать с ней что угодно… И маленькая Роза… Нет, он должен быть мужественным – таким, каким хотела бы его видеть Эмма. И он будет играть по самым высоким ставкам… ради них, и только ради них.
– Мертвым им не будет хуже, чем теперь, – твердо ответил он.
Прошло немало времени, прежде чем вождь убедился, что Ланса ему не сломить. Не стоило даже пытаться – хирург впитал мужество вместе с молоком матери.
– Какова твоя цена?
– Разрешение на выезд для меня и моей семьи.
– Скатертью дорога!
– Компенсация за имущество…
– Да подавись ты!
– …выплаченная золотом до операции!
Вождь по привычке хотел возразить, но сдержался. Этот наглый кретин может думать все что угодно! Вразумить его можно будет и после операции.
– А теперь последнее… операция будет проводиться в больнице за рубежом.
– Но это нелепо!
– Я настаиваю!
– Так ты не доверяешь мне?
Ланс, не отвечая, смотрел ему прямо в глаза. Вождь ударил доктора – ударил сильно, по губам. Хирург даже не шевельнулся, чтобы избежать удара; он принял его, не дрогнув лицом…
– И вы действительно согласились на это, Сэмюел?
Молодой человек без страха взглянул на доктора Ланса и ответил:
– Да, согласился.
– Я не могу гарантировать, что вы оправитесь после операции. Гипофиз вождя поврежден, и ваше молодое тело может не справиться… Вы должны учесть такую возможность.
– Я все понимаю… но тогда я выйду из концлагеря!
– Да. Все верно. Если вы выживете, вас освободят. Я сам буду заботиться о вас, пока вы не будете готовы к путешествию.
Сэмюел улыбнулся:
– Да это же просто удовольствие – болеть в стране, где нет концлагерей!
– Тогда все в порядке. Давайте начинать.
Они вернулись к группе людей, которые нетерпеливо, но молча ждали их в другом конце помещения. Те мрачно отсчитывали сумму, на которую претендовал прославленный хирург, – все, до последней монетки. Вождь, пока это продолжалось, решил, что людям его веры не нужны деньги. Ланс сложил половину золотых монет в широкий пояс и обмотал им талию. Вторую половину спрятала у себя на дородном теле его супруга.
Через час и двадцать минут Ланс положил на стол последний инструмент, кивнул хирургам-ассистентам и стянул операционные перчатки. Бросив последний взгляд на двух пациентов, он покинул помещение. Скрытые бинтами, оба под стерильными покрывалами, они были неотличимы друг от друга, и неосведомленный человек ни за что бы не разобрал, кто из них диктатор, а кто заключенный. Хотя, если вдуматься, благодаря обмену крошечных желез в жертве сейчас была частица диктатора, а в диктаторе – частица жертвы.
Доктор Ланс вернулся в больницу в тот же день к вечеру, после того как устроил жену и дочь в отеле первого класса. Это было, наверное, лишним, учитывая неопределенность его перспектив в качестве беженца, но они так давно уже не жили по-человечески там – доктор в мыслях не называл свою страну «родиной», – что это было вполне оправданно.
В приемной он спросил о втором своем пациенте.
– Его здесь нет, – с недоумением ответил дежурный.
– Нет?
– Конечно нет. Парня увезли домой вместе с его превосходительством – обратно в вашу страну.
Ланс ничего не сказал. Сэмюела нагло надули, но помочь бедняге доктор ничем не мог. Он возблагодарил своего бога за то, что перед операцией предусмотрительно оградил себя и семью от вероломства диктатора. Хирург простился с дежурным и ушел.
К вождю возвращалось сознание. В уме все путалось, но он уже вспоминал события, которые предшествовали усыплению. Операция! Значит, она уже прошла! И он жив! Вождь никогда бы не признался в том, как страшил его исход операции. Но он выжил… он жив!
Он начал нащупывать шнурок колокольчика. Не найдя его, он заставил себя открыть глаза и осмотреться. Что происходит, черт бы их побрал! Как они посмели поместить своего вождя в такую конуру? Он с отвращением разглядывал грязно-белый потолок и голый деревянный пол. А кровать! Да это же просто раскладушка!
Он крикнул. Кто-то вошел – человек в форме рядового из корпуса его личной охраны. Прежде чем отправить солдата под арест, он начал обстоятельно прочищать ему мозги. Но вождя внезапно прервали:
– А ну заткнись, мерзкая свинья!
Вождь онемел от изумления. Потом завизжал как резаный:
– Встань смирно, когда обращаешься к своему вождю! Отдать честь!
Солдат сначала удивился, потом заржал:
– Может, так? – Он шагнул к раскладушке, встал по стойке смирно и вытянул правую руку в воинском приветствии. В руке была резиновая дубинка. – Хайль, мой вождь! – проревел солдат и резко опустил руку вниз. Удар дубинкой пришелся вождю по скуле.
Привлеченный шумом, в комнате появился второй солдат. Первый все еще смеялся над своей шуткой.
– Что за дела, Джон? Знаешь, я бы не стал обходиться так грубо с этой обезьяной: он все еще значится в больничном списке.
Солдат равнодушно осмотрел окровавленное лицо вождя.
– С ним? Ты что? Не в курсе? – Он что-то прошептал товарищу на ухо.
Второй оскалился в ухмылке:
– Ах вот оно что! Значит, они не хотят, чтобы он поправился? Жаль, я не знал, а то бы уже с утра с ним позабавился… Давай позовем Толстяка, – предложил второй. – Он такой выдумщик по части забав!
– Хорошая идея. – Солдат подошел к двери и крикнул: – Эй, Толстяк!
Вождя они трогать не стали, оставили это дело Толстяку.
10
Афоризм не входит ни в одну из книг о Лазарусе Лонге, герое многих сочинений Р. Хайнлайна. – Примеч. С. В. Голд.