Читать книгу Нам, живущим. Реквием - Роберт Хайнлайн - Страница 3

Какое-то время Перри сидел не шевелясь.

– Повторите-ка.

– Сегодня седьмое января две тысячи восемьдесят шестого.

– Январь, седьмое, две тысячи восемьдесят шестого. Невозможно, я сплю и очень скоро проснусь. – Он поднял взгляд на девушку. – Значит, вы все-таки не настоящая. Просто сон. Просто сон. – Перри обхватил голову руками и уставился в пол.

Его вернуло к действительности прикосновение к руке.

– Посмотрите на меня, Перри. Возьмите меня за руку. – Она взяла его за руку и сжала ее. – Вот. Я настоящая? Перри, вы должны смириться с этим. Не знаю, кто вы и что за странная вещь с вами произошла, но вы здесь, в моем доме, в январе две тысячи восемьдесят шестого года. И все будет хорошо. – Диана взяла его рукой за подбородок и повернула его лицо к себе. – Все будет хорошо, обещаю.

Он смотрел на нее испуганным взглядом человека, который боится, что сходит с ума.

– А теперь успокойтесь и расскажите, почему вы думаете, что вчера были в тысяча девятьсот тридцать девятом году?

– Да потому, говорю вам, что был там! И это был именно тысяча девятьсот тридцать девятый, потому что так было, – и никак иначе!

– Хм, нет, так мы не продвинемся. Расскажите мне о себе. Ваше полное имя, где вы живете, где родились, чем занимаетесь и так далее.

– Что ж, меня зовут Перри Вэнс Нельсон. Родился в Жираре, штат Канзас, в тысяча девятьсот четырнадцатом. Я инженер-баллистик и пилот. Понимаете, я флотский офицер. И до сегодняшнего дня нес службу в Коронадо, что в Калифорнии. Вчера – или когда там это было – я ехал из Лос-Анджелеса в Сан-Диего, возвращаясь из увольнения, и вот этот парень на зеленом седане меня выдавливает, и я разбиваюсь на пляже.

Диана курила и обдумывала его слова.

– С этим вроде ясно. За исключением, разумеется, того, что вам, выходит, сто семьдесят два года, и это не объясняет, как вы сюда попали. Перри, вы не выглядите настолько старым.

– Что ж, и каков ответ?

– Не знаю. Вам приходилось слышать о шизофрении, Перри?

– Шизофрения? Расщепление личности. – Он взвесил идею и взорвался: – Ерунда! Если я и безумен, то только в этом сне. Говорю вам, я – Перри Нельсон. Я ничего не знаю о две тысячи восемьдесят шестом, а о тысяча девятьсот тридцать девятом я знаю все.

– А вот тут у меня зацепка. Я бы хотела задать вам несколько вопросов. Кто был президентом в тысяча девятьсот тридцать девятом?

– Франклин Рузвельт.

– Сколько штатов в конфедерации?

– Сорок восемь.

– Сколько сроков занимал пост Ла Гуардиа?

– Сколько? У него как раз был второй срок.

– Но вы только что сказали мне, что президентом был Рузвельт.

– Верно. Все верно. Рузвельт был президентом. Ла Гуардиа – мэром Нью-Йорка.

– О!

– Почему это вы спросили? Ла Гуардиа что, стал президентом?

– Да. На два срока. Самые популярные актеры телевидения в тысяча девятьсот тридцать девятом?

– Да не было таких. Телевидение еще не было распространено. Послушайте, вы вот допрашиваете меня о тридцать девятом, а мне-то откуда знать, что это действительно две тысячи восемьдесят шестой?

– Идите сюда, Перри. – Она подошла к стене рядом с камином, и новая секция стены отъехала в сторону.

«Как неприятно, – подумал Перри, – все соскальзывает и уезжает».

Теперь перед ним находились полки с книгами. Диана протянула ему тонкую книжку.

– «Астрономический альманах и эфмериды 2086», – прочитал Перри.

Затем она выудила старинный том с пожелтевшими от времени страницами. Открыв его, Диана указала на титульный лист: «Синклер Льюис. Галиот Господень. 1-е издание, 1947».

– Убедились?

– Видимо, у меня нет выхода. О боже!

Перри бросил сигарету в огонь и принялся нервно вышагивать по комнате.

– Слушайте, у вас здесь есть алкоголь? – спросил он, наконец остановившись. – Можно мне выпить?

– Выпить что именно?

– Виски, бренди, ром – что угодно с дозой стимулятора.

– Думаю, я смогу вам помочь.

Диана снова побеспокоила Деметру и вернулась, держа в руках бутылку в форме куба, наполненную янтарной жидкостью. Она налила на три пальца этой жидкости в чашку и добавила маленькую желтую таблетку.

– Это что?

– Суррогат ямайского рома и легкий транквилизатор. Угощайтесь. У меня появилась идея.

Она прошла в дальний конец комнаты, села на диван и вытянула из стены небольшую панель, похожую на переднюю панель выдвижного ящика. Подняла квадратный экран со стороной сантиметров тридцать и нажала несколько клавиш. Затем произнесла:

– Архивы Лос-Анджелеса? Говорит Диана 160-398-400-48А. Запрашиваю поиск по газетам Лос-Анджелеса и Коронадо за двенадцатое июля тысяча девятьсот тридцать девятого года, заметки об автомобильной аварии с участием офицера флота Перри Нельсона. Наценка за срочность допускается. Бонус за результаты в течение получаса. Сообщить по готовности. Спасибо, освобождаю линию.

Оставив ящик снаружи, она вернулась к Перри:

– Придется нам немного подождать. Не возражаете, если я теперь открою вид?

– Нисколько. Я и сам не прочь взглянуть.

Они уселись в западном конце комнаты, где перед тем ели, и ставни раскрылись. Полдень миновал, и солнце приближалось к склону горы. В каньоне лежал снег, а сквозь кроны деревьев струился янтарный солнечный свет. Они сидели молча и курили. Диана налила себе чашку суррогата и время от времени подносила ее к губам, делая глоток. Наконец в открытом ящике вспыхнул зеленый свет, прозвучала глубокая нота гонга. Диана нажала кнопку рядом с собой и заговорила:

– Диана 400-48 на связи.

– Сообщение из архивов. Результативно. Запрашивается местоположение.

– Станция «Телевид Рино», доставка пневмопочтой, пункт назначения G610L-400-48, наценка за срочность по всему маршруту, бонус за доставку в течение десяти минут. Спасибо. Отключаюсь.

– Вы сказали – Рино. Это рядом с нами?

– Да, мы примерно в тридцати километрах к югу от озера Тахо.

– А в Рино все еще можно быстро развестись?

– Быстро развестись? О нет, Рино теперь совсем не то место, ведь разводов больше не существует.

– Не существует? А что делают муж и жена, если они не могут ужиться вместе?

– Они не живут вместе.

– Получится неудобно, если один из них снова влюбится, вам не кажется?

– Нет, поймите же, Перри… О боже! Сколь многому вас нужно научить! Не знаю, с чего начать, так что я, наверное, просто рвану вам навстречу и попытаюсь отвечать на ваши вопросы. Для начала – никакое юридическое соглашение не нарушается, по крайней мере в том виде, в каком вы это понимаете. Существуют домашние контракты, однако они не связаны с браком в религиозных или сексуальных аспектах. И любой из таких контрактов подвержен тем же процедурам, что и любой светский контракт.

– Но разве это не приводит к запутанным ситуациям, семья распалась, дети непонятно чьи? Как же дети? Кто их обеспечивает?

– Разумеется, они сами себя обеспечивают – на свое наследство.

– На свое наследство? Они не могут все быть наследниками.

– Но они… Ох, слишком сложно. Придется мне раздобыть для вас кое-какую историю и кодекс обычаев. Все эти вопросы связаны с глубокими изменениями в экономике и социальном строе. Позвольте спросить, чем был брак в ваше время?

– Чем был? Гражданским контрактом между мужчиной и женщиной, и часто этот контракт подкреплялся религиозной церемонией.

– А что предусматривал этот контракт?

– Он предусматривал массу вещей, но многие не упоминались в явном виде. Согласно такому контракту двое жили вместе, женщина, если можно так выразиться, трудилась для мужчины, а он поддерживал ее финансово. Они спали вместе, и никому из них не положено было иметь интрижки на стороне с кем-либо еще. Заведя детей, поддерживали их, пока те не вырастут.

– И какие же цели преследовали подобные договоренности?

– Полагаю, это делалось в основном для блага детей. Их оберегали… Им давали имена… И женщин защищали и поддерживали и заботились о них во время беременности.

– А что получал от этого мужчина?

– Ну, он… Скажем так, он получал налаженный быт и семейную жизнь, кого-то, кто для него готовил, и тысячу других приятных мелочей, и, если вы простите мне эту подробность, женщину, с которой можно спать всегда, когда захочется.

– Давайте начнем с конца, всегда ли именно с ней он хотел спать, как вы затейливо выразились?

– Да, полагаю так, а иначе он, наверное, не попросил бы выйти за него замуж. Нет, Богом клянусь, я знаю, что это неправда. Возможно, это так и было, когда они только поженились, но я чертовски хорошо знаю, что большинство женатых мужчин каждый день встречают других женщин, которых предпочли бы собственным женам. Я таких навидался в каждом порту.

– А сами вы, Перри?

– Я? Я не… Я не был женат.

– Разве вам не встречались женщины, которыми вы желали бы насладиться в физическом плане?

– Безусловно. Множество.

– Тогда почему вы не женились?

– Ох, сам не знаю. Наверное, не хотел связывать себя.

– Не будь у мужчины детей, которых нужно содержать, и такой жены, которую нужно содержать, был бы брак для него обузой?

– Безусловно, в каком-то смысле. Она ожидала бы, что он все будет для нее делать, скандалила бы, увидев его с другой женщиной, и ожидала бы, что он станет развлекать ее сестер, двоюродных сестер и теток, и обижалась бы, если бы ему пришлось выйти на работу в день годовщины свадьбы.

– Господь милосердный! Ну и картина. Я не все ваши выражения понимаю, но звучит это невыносимо.

– Конечно, не все женщины такие, есть и хорошие боевые подруги, но до свадьбы это невозможно определить.

– По вашему описанию похоже, что мужчина ничего не приобретал посредством брака, кроме постоянно доступной любовницы. И скажите-ка, разве в то время не было возможности нанимать женщин дешевле, чем обходилось пожизненное содержание одной жены?

– О да, безусловно. Но нанятые женщины большинство мужчин не устраивали. Понимаете, мужчине не нравится, если женщина ложится с ним в постель только потому, что у него есть деньги.

– Но вы только что сказали, что женщины выходили замуж, чтобы их содержали.

– Я не совсем это имел в виду. Дело не только в этом. По крайней мере, обычно – не только в этом. В любом случае все не так. И, кроме того, мужчины не всегда играют в эту игру. Понимаете, мужчина женится отчасти для того, чтобы получить эксклюзивные права на внимание женщины, особенно это касается ее тела. Но многие заходят слишком далеко. Брак – не оправдание для того, чтобы бить жену по лицу за два танца с другим, а я видел и такое.

– Но зачем мужчине стремиться к эксклюзивному обладанию женщиной?

– Он стремится к этому естественным образом, это заложено в него природой. И еще мужчина хочет точно знать, что его дети – законнорожденные.

– Мы в нашем времени уже не так уверены, Перри, что подобные особенности закладываются, как вы выразились, природой. А слово «незаконнорожденные» вышло из употребления.

В этот момент на другом конце комнаты вспыхнул янтарный огонек. Диана поднялась и быстро вернулась со свитком бумаг:

– А вот и они. Смотрите.

Она развернула бумаги и разостлала их на столе-полке. Перри увидел, что это фотостатические[1] копии полос из «Лос-Анджелес таймс», «Геральд-экспресс» и «Дейли ньюс» от 13 июля 1939 года. Диана указала на заголовок.

ПИЛОТ ВМФ ПОГИБ В АВТОКАТАСТРОФЕ

Торрей-Пайнс, Калифорния, 12 июля. Лейтенант Перри В. Нельсон, пилот ВМФ из Коронадо, погиб сегодня, не справившись с управлением автомобилем и вылетев за ограждение, где и разбился о камни. Лейтенант Нельсон выпрыгнул или вывалился из машины и упал головой прямо на груду камней у подножия обрыва, разбив себе череп. Смерть наступила мгновенно. Мисс Диана Бервуд из Пасадены как раз загорала на пляже и едва избежала травм. Она попыталась оказать первую помощь, затем оценила высоту падения и сообщила об аварии проезжавшему мимо водителю.

Похожие заметки были и в других газетах. A «Дейли ньюс» дала врезку с Перри в униформе. Диана изучила фотографию с интересом.

– История совпадает до мелочей, Перри. А вот он не очень-то на вас похож.

Перри тоже взглянул:

– Надо сказать, не так уж плохо, учитывая плохую передачу полутонов.

– Удивительно, что он вообще на вас похож.

– Почему вы так говорите, Диана? Вы мне разве не верите? – На лице его отчетливо отразилась боль.

– О нет-нет. Я верю, что вы говорите буквально правду – ту, что знаете. Но подумайте сами, Перри. Голова на этой фотографии – если верить газете – уже больше века как обратилась в прах.

Перри смотрел на девушку, и в его глазах появилось выражение ужаса. Он закрыл глаза и схватился руками за голову. В таком положении он и оставался – отвернувшись, в напряженной позе – несколько минут, пока не почувствовал нежное прикосновение к своим волосам. Диана склонилась над ним, в глазах ее читались жалость и сострадание.

– Перри, прошу, послушайте. Я никоим образом не желала вас растревожить. Специально я не причиню вам боли. Я хочу быть вашим другом, если вы мне позволите. – Диана мягко отстранила его руки от висков. – Перри, с вами произошло нечто странное и чудесное, и мне оно совершенно непонятно. В некотором смысле это ужас но и определенно внушает страх. Но могло ведь быть и хуже, гораздо хуже. Мир, в котором вы оказались, совсем не плох. Я считаю, что он, напротив, дружелюбный. Мне он нравится, и уверена, что это в любом случае лучше, чем разбиться у подножия обрыва. Прошу, Перри, позвольте вам помочь.

Он дотронулся до ее руки:

– Ты хорошая девчонка, Ди, но со мной все будет в порядке. Думаю, это просто шок. От осознания того, что весь знакомый мне мир умер, исчез. Я это, конечно, понял, когда ты сказала мне, какой год, но не осознавал, пока ты не сказала, что я тоже мертв, во всяком случае мое тело. – Он вскочил. – Но позволь! Если мое тело мертво, откуда же, во имя всего святого, я взял это? – И он хлопнул себя по боку.

– Не знаю, Перри, но у меня есть идея.

– И что же произошло?

– Пока не знаю. Но мы можем кое-что сделать, чтобы это выяснить. Пойдем.

Она открыла ящик с прибором для связи и нажала кнопку. На экране возникла симпатичная рыжая девушка. Она улыбалась. Диана заговорила:

– Рино. Пожалуйста, подключите Вашингтон, отдел регистрации, сектор идентификации.

– Принято, Диана. – Рыжая исчезла.

– Она тебя знает?

– Вероятно, узнала. Ты потом поймешь.

Вскоре появилось другое лицо – внимательного седеющего мужчины.

– Запрашивается идентификация, – сказала Диана.

– На кого из вас?

– На него.

– Принято. Займите положение. – Лицо исчезло, и на экране возник прибор, похожий на кинокамеру.

– Подними правую руку, Перри, – прошептала Диана.

Перри так и сделал. Седой мужчина вновь возник на экране:

– Послушайте, я не могу провести анализ, если вы двигаетесь. Вы разве никогда не пользовались телефоном?

– Я… думаю, нет. – Перри смутился.

Легкое раздражение в голосе мужчины пропало.

– Что стряслось, друг? Выпал из реальности?

– Можно сказать и так.

– Это другое дело. Я тебя быстро верну в норму. Тогда у тебя не будет сложностей с ориентированием. Сейчас просто делай, как я говорю. Правая рука ладонью в мою сторону примерно в двадцати сантиметрах от экрана. Ты ее наклоняешь. Поверни параллельно экрану. Так. Держи ровно. – Мягкое жужжание и щелчок. – Вот и все. Полное досье или только имя и номер?

Вмешалась Диана:

– Короткое досье, пожалуйста, но развернутую последнюю статью. Станция «Телевид Рино», доставка пневмопочтой, G610L-400-48, с наценкой за срочность.

– Записать на его счет, когда получу номер?

– Нет, на мой. Диана, 160-398-400-48А.

– О-о-о! А я так и подумал, что это вы.

– Это личный запрос. – Голос Дианы был холоден и резок.

Лицо мужчины на мгновение отразило негодование, затем он стал совершенно безучастным.

– Мадам, я официально занимаю должность клерка отдела регистраций. Мне досконально известны сферы публичных и личных действий, равно как и пределы моих полномочий, и принесенной мной присяги.

Диана тут же растаяла:

– Мне жаль. Правда. Пожалуйста, простите меня.

Мужчина расслабился и улыбнулся:

– Конечно, мисс Диана. Вы, наверное, будете настаивать на соблюдении сферы, но, если позволите, для меня было бы честью оказать вам эту услугу.

– Нет, прошу выставить обычный счет. А вот я могу оказать вам услугу? – Она склонила голову.

Клерк в ответ кивнул.

– Вероятно, фото? – спросила она.

– Если мадам угодно.

– Мое последнее стерео. Лицо или полностью?

Мужчина лишь молча кивнул.

– Я пришлю оба. Они повстречаются с вашим отчетом в пневмопочте.

– Вы очень любезны.

– Спасибо. Отключаюсь. – И экран погас. – Ну, Перри, скоро мы что-то узнаем. Но я должна отправить бедняге фотографии. Я вовсе не хотела его оскорбить, но он такой чувствительный.

Она вернулась через мгновение с двумя тонкими листами и принялась сворачивать их. Заметив интерес Перри, она остановилась:

– Желаешь взглянуть?

– Да, конечно.

На первом изображении было лицо Дианы в цвете, подогретое легкой улыбкой. Перри так испугался, что чуть не уронил фотографию. Полностью стереоскопический портрет создавал впечатление, будто смотришь сквозь целлофановую пленку на саму Диану, которая стоит в трех футах от рамки.

– Каким волшебным способом это делают?

– Я не изучаю оптику, и я не фотограф, но знаю, что у стерео действительно есть глубина. Это коллоид примерно пяти миллиметров в толщину. Снимают двумя камерами, поэтому эффект есть только вдоль одной оси. Покрути ее вокруг вертикальной оси.

Перри так и сделал. Изображение стало совершенно плоским, хотя фотографию по-прежнему было видно.

– Теперь наклони под углом примерно сорок пять градусов.

Перри наклонил – и испытал неприятное чувство, наблюдая, как красивые черты лица Дианы плавятся, растекаются и исчезают, пока портрет не превратился в переливающиеся разводы, какие оставляет масло на воде.

– Нужно смотреть на него вдоль подходящей оси и в пределах ограниченного угла обзора – тогда два изображения сливаются в стереоиллюзию. Мозг интерпретирует странное двоящееся изображение, поступающее от разных глаз, как глубину, поэтому, повторив подобное раздвоение, достигают иллюзии объема.

Перри поразглядывал изображение еще немного, поворачивая и наклоняя его. Диана наблюдала за ним с интересом и благожелательным удивлением.

– Могу я увидеть вторую фотографию?

– Вот.

Перри взглянул на фото и поперхнулся. Отчасти он уже начал привыкать к наготе Дианы, а мозг его был настолько загружен, что не успевал много внимания уделять этому вопросу, и все же краешком сознания он постоянно отмечал это. Тем не менее он был потрясен, увидев на второй фотографии – столь же реалистичной, как и первая, и достаточно реальной, чтобы испытать неловкость, – Диану во всей ее милой простоте, и ничего сверх этого. И опять у него запершило в горле.

– Ты собираешься отправить эту, мм… э-э-э… эти фотографии человеку, с которым только что познакомилась по телефону?

– О да, он их хотел бы иметь, а я могу себе это позволить. Кроме того, я вела себя немного грубо. Разумеется, некоторые люди сочтут, что с моей стороны это нахальство – дать ему нечто столь интимное, как портрет с лицом, но мне не жалко.

– Но… э-э-э…

– Что, Перри?

– Ох да, наверное, ничего. Не бери в голову.