Читать книгу Труп в пруду - Роберт Казанский - Страница 2

Через две недели после нашей последней встречи с Якубом Хикматовым я закончил все дела и оповестил тетю Аллу о своем намерении перебраться в Акулово. Она сказала, что, в таком случае, останется на даче до конца лета. Говорит, мол, в Москве одной ей будет скучно. Я не собирался ее отговаривать, ведь мне самому хотелось, чтобы она не оставалась одна в московской квартире.

Плотно позавтракав и убравшись перед отъездом в квартире, я собрал сумку с вещами и поспешил в метро. С «Калужской» я доехал до «Октябрьской», пересев затем на кольцевую и добравшись до «Курской». Удобный переход из метро прямо на Курский вокзал является несомненным преимуществом. Хотя, насколько я помню, и на Казанский, и на Киевский вокзалы тоже можно быстро попасть напрямую из метро. Впрочем, это не так уж и важно. Суть в том, что весь мой путь от дома занял не более часа. Я направился к кассам пригородных поездов купить билет и еще раз взглянуть на расписание, чтобы найти ближайший поезд до Серпухова.

Я стоял на перроне и продолжал думать о том, во что я ввязался – фермерское хозяйство в нынешних условиях для меня смотрелось отнюдь не логичным и совсем уж не «мегарентабельным», каким нам его расписывал мой товарищ, проектом. Тогда почему же Хикматов так рьяно взялся за это дело, вложив в него денег даже больше, чем мы с Марком. Задумавшись, я чуть не пропустил свой поезд. Сомнения не покидали мою бренную голову, мысли кружились, точно листья в осеннем вальсе. Прибытие электрички, к счастью, отвлекло меня от этих утомительных рассуждений.

Надо сказать, что теперь до Серпухова ездят прекрасные электрички, вагоны которых снаружи выкрашены в бежевый цвет. Прекрасные мягкие разноцветные сидения и кондиционер – все это намного приятнее, чем шумные старые поезда в московском метро, которых полно на оранжевой ветке. Вагон, в который я вошел, оказался практически пустым. Будний день, еще нет полудня.

Я надел наушники и включил музыку, закрыв от удовольствия глаза. За окнами пригородного поезда мелькали неописуемые пейзажи: все утопало в зелени полей. А после станции «Подольск» от московской серо-зеленой будничности ничего не осталось – ей на смену пришла строгая насыщенно-зеленая провинциальная романтика и красота. Никаких громадных построек, только слегка разбавленная редкими бетонными конструкциями la nature[3].

Вообще, по пути до Серпухова вагон все больше и больше пустел. Очень много людей вышли в том же Подольске, кто-то в Чехове. До конечной точки маршрута в вагоне доехало всего два человека – я и мужчина, севший в электричку, по-моему, где-то на «Красном строителе» или «Битце».

До Серпухова я ехал долго, даже устал от своей поездки. Два часа езды, и вот я на месте! Вокзал Серпухова казался мне каким-то неуклюжим. Помпезная надпись «ВОКЗАЛ» никак не стыковалась со всем этим увядающим видом главной железнодорожной станции Серпуховского городского округа.

Я прошел через турникеты, приложив свой билет к валидатору. У меня зазвонил телефон, но достать его из кармана оказалось нелегким делом: в левой руке у меня была сумка, а в правой тлела сигарета. Наконец, стиснув сигарету зубами, я потянулся за телефоном.

– Денис! Ты приехал?

– Да, Якуб, я на месте. А ты где-то поблизости?

– Да, стой около центрального входа в торговый центр «Атлас». Я скоро буду!

Положив трубку, я подошел к красивому зданию торгового центра серо-коричневого цвета и опять закурил. На какое-то мгновение я задумался о том, не зайти ли мне в сам торговый центр, перекусить фастфудом в «Бургер Кинге» или выпить кофе в «Шоколаднице». Но мною было решено не делать этого, а преданно дожидаться Якуба, а чтобы скоротать время, я решил набрать тетушке. Увлекшись разговором с моей боевой тетей, я даже не заметил, как возле меня оказался мой соучредитель Хикматов. Он курил и спокойно дожидался, когда я закончу свой телефонный разговор. Мы пожали друг другу руки, и направились в сторону парковки.

– Ты на машине?

– Что ты, Ден! Откуда?! – его глаза сильно округлились, а лицо Якуба выражало сильное недоумение от моего глупого вопроса, ведь я прекрасно знал, что машины у него никакой нет. – У хозяина я взял скутер. Скоро мы уже будем в Акулово. Даже глазом моргнуть не успеешь, дружище!

– Прекрасно. А шлем на меня есть?

– Могу предложить тебе скафандр! – улыбнулся он. – Брось ты, здесь ехать всего ничего, никто нас не остановит. На пути сюда я не заметил ни одного гаишника, так что никакой ни шлем, ни наколенники, ни напальчники тебе не нужны, Денис. Будь проще!

Якуб был одет просто, но со вкусом – как всегда. Легкая футболка-поло нежно изумрудного цвета, черные джинсы, черные туфли оксфорды, солнцезащитные очки и белоснежная улыбка – вот и все, что у него было в этот момент.

Благополучно и без ущерба комфорту усевшись на ста пятидесяти кубовый скутер японского производства, я ухватился за его металлический багажник. Полчаса прошло, пока мы не доехали до деревни. Поставив скутер на козла, Якуб взял у меня пакет и попросил идти за ним.

Мы вошли в небольшой деревянный дом, окруженный массивным забором из штакетников.

– Доброе утро! Я так понимаю, вы – господин Акшаров?

– Да, уважаемый. А вы, я так понимаю, хозяин дома? – несколько растеряно ответил я.

– Да, Андрей Семенович Тихорецкий. Садитесь, чай выпить не желаете? – пожилой мужчина лет шестидесяти отодвинул два стула и указал рукой сесть на них.

В движениях деда чувствовалась любовь к власти – этот человек привык командовать. Седые волосы, ясные голубые глаза и слегка розовые щеки придавали ему достаточно милый вид. Но глаза его имели свойство быстро меняться – от умилительно голубых до ужасающе синих, я впоследствии не раз в этом убеждался. Он был одет скромно: темно-синяя футболка да легкие светлые штаны. На правом предплечье – наколка, что обычно делают в нашей стране на зонах. Она представляла собой аккуратный, небольшого размера штык. «Видимо, сидел», – подумал тогда я и окинул деда оценивающим взглядом.

Мы с Хикматовым сели за стол и стали пить чай. Харизматичный владелец дома не сводил с меня глаз на протяжении всей нашей трапезы.

– Хороший ты мужик, Акшаров! – сказал вдруг хозяин. – Я сразу чувствую таких людей. Якуб не ошибся в выборе компаньона. Не могу говорить за вашего третьего, но ты мне нравишься, парень! Чувствую – надежный.

Хикматов рассмеялся, внимательно следя за моей реакцией. Я же был несколько обескуражен столь необычным, но, надо признаться, чертовски приятным комплиментом.

– Спасибо, Андрей Семенович! Подлейте еще чаю, пожалуйста! – с легка натянутой улыбкой попросил я.

Старик налил мне чай в красивую бледно-синего цвета кружку и взглянул на моего друга, который в тот момент одобрительно кивнул. Я понимал, что эти двое чего-то недоговаривают. А этого, признаться честно, я жуть, как не люблю. Я привык знать как можно больше, а если от меня что-то скрывают, то всеми правдами и неправдами пытаюсь выведать это. Уж такова моя особенность характера, если угодно.

Покончив с чаем и баранками, хозяин провел меня в нашу с Якубом комнату. Эта комната представляла собой просторную гостиную с телевизором и двумя диванами, в углу стоял добротный письменный стол из дуба, который дополнялся такого же цвета массивным стулом. Неровный деревянный пол, простенький линолеум, ковры на стенах – все возвращало меня в прошлое, чему я, разумеется, был неимоверно рад. Тихорецкий озвучил цену жилья в три тысячи в неделю с человека. Это достаточно бюджетный вариант, учитывая, что проживание в «Корстоне», в гостинице, что расположена неподалеку от вокзала, обошлось бы мне в три тысячи за ночь. Разница, разумеется, достаточно ощутимая.

Разобрав сумку и плюхнувшись на диван, я посмотрел на Хикматова, который что-то считал на калькуляторе за столом.

– Как ты тут, Якуб? Как проходит наше скромное строительство?

– Все хорошо, Ден. Стройка идет полным ходом. Завтра начнешь заниматься маркетинговой стратегией нашей фермы. Ты ведь у нас специалист в этой области.

– Очень харизматичный у тебя, то есть уже у нас, хозяин, Яш! – как бы пропуская мимо ушей указание друга, сказал я.

– Знаю. Он, скорее всего, отсидел в свое время – вор, рецидивист.

– Неужели он сам признался в этом?

– Нет, конечно. Сам он сказал только, что воровал раньше. Я понял, что наш дедок – рецидивист по штыку на предплечье, символу рецидивистов, который в наше время уже почти не используется в языке бандитских татуировок.

– Е! – я опешил. – Точно! Мы же с тобой в детстве интересовались этой темой. Не думал, что ты это запомнил.

– Да, как видишь, я все-таки запомнил эту информацию, – бизнесмен вытянул шею, явно довольный моим комплиментом.

– По-моему, за столом вы что-то недоговаривали, пытались что-то скрыть от меня. Неужели у нас проблемы со строителями? Почему тогда мы с Марком не в курсе? Мы же тоже на правах учредителей этого дела, Яш, – сощурившись, спросил я.

– Нет, слава Богу. Проблем нет, да и быть их не должно. А насчет недоговорок, – Хикматов отвел взгляд в сторону. – Вчера тут произошло очень интересное и странное происшествие. Интересно тебе узнать, что именно произошло, а?

– Господи, что же могло произойти в этом умилительно-тихом месте где-то у черта на куличиках? – с сильной иронией спросил я. – Я до недавнего времени вообще о Серпухове только пару раз слышал, и то из каких-то новостей, а так и знать не знал, где он находится, – вновь усмехнулся я.

– Вчера утром местные обнаружили отрубленную человеческую кисть на обочине грунтовой дороги, по которой мы сегодня с тобой проехали. Кисть, некогда бывшая частью левой руки, валялась в невысокой траве возле здания местного Дома культуры.

– Черт тебя побери, Хикматов! Почему же ты не предупредил меня об этом? – я закусил нижнюю губу.

– А, ты разве боишься? – мой приятель улыбнулся. – Что-то я тебя не узнаю, Денис.

– Ну, как бы, понимаешь, это не нормально и, естественно, пугает меня. Может здесь орудует серийный убийца, Якуб! Человека расчленили прямо тут, в этой деревне! Ты хоть осознаешь этот факт? А мы тут с тобой чаи распиваем в доме старого деда-вора, который даже не запирает на ночь калитку во двор!

– С чего ты взял, что не запирает? – широко улыбнувшись, спросил Якуб, подняв брови.

– Да потому что когда я проходил мимо калитки, то заметил, что там нет щеколды. Следовательно, калитка на ночь не запирается…

– А я все думал, заметишь ты или нет. Молодец, Ден! Не хочешь послушать продолжение истории?

– А разве есть продолжение? Хоть это все и не совсем приятно, но, зараза, жутко интересно. Но это ненормальная тема для разговоров. Я считаю, что надо перебираться в другое место. Может быть, давай лучше переедем в «Корстон»? Черт бы с этими деньгами, зато в безопасности будем.

– В какой-то степени ты прав, возможно. Но давай не будем торопиться, и ты послушаешь меня. В общем, дальше произошло кое-что, еще более интересное! – Хикматов открыл окно, прикурил и облокотился на подоконник, взяв в левую руку красивую хрустальную пепельницу. – Естественно, приехал следователь. Он приказал ментам прочесать округу, так как предполагал, что оставшиеся части тела находятся где-то поблизости. Дико неприятный тип этот следователь, скажу я честно. Пока его бездарные псы-ищейки искали другие части тела, он распорядился увезти кисть на экспертизу. Разумеется, после этого товарищ следователь совершил обход домов местных жителей.

– Но, я так полагаю, это ни к чему не привело?…

– Слушай дальше! – мой друг стряхнул пепел с сигареты в пепельницу и, не отводя взгляда от висевшего на стене ковра, продолжал. – Я проснулся вчера рано, поэтому вместе с хозяином дома был одним из самых первых очевидцев. Я думаю, все поняли, что кисть некогда принадлежала довольно крупного телосложения мужчине. Ногти на этой руке были аккуратно подстрижены – значит, человек был опрятным. Правый краешек ногтя среднего и левый краешек указательного пальцев руки имели четкий желтоватый оттенок. Что это значит, Денис?

– Заядлый курильщик…

– Правильно, а самое главное – левша, судя по всему, так как кисть – левая! Вот такими незамысловатыми данными мы с дедом располагали, только взглянув на кисть руки. Я дожидался, когда следователь нагрянет к нам. Долго ждать не пришлось: наш дом был третьим в списке. Я поделился с ним своей информацией, он выслушал меня и попросил объяснить цель моего пребывания в Акулово. Мне пришлось в двух словах объяснить нашу с вами бизнес-идею и показать необходимые документы.

– До свидания, гражданин Хикматов! – стоя уже в дверях, сказал он тогда мне. – Я продолжу искать свежевскопанную землю в соседних поселках.

– Товарищ следователь. Я боюсь, вы напрасно теряете время! – не выдержал я.

– Почему же, гражданин Хикматов?

– Потому что расчлененное тело несли в мешке (я предполагаю, в типичном мусорном мешке черного цвета). Я думаю, убийство произошло ночью, хотя доказательств этого у меня нет. Убийца расчленил тело прямо за зданием клуба, о чем свидетельствуют лужи крови в том месте, расфасовал конечности и поспешил избавиться от тела. Но, видимо, слишком тяжело его было нести, и убийца устал, поэтому остановился передохнуть. Отдохнув, мужчина, я так думаю, схватил мешок и поднял его, не заметив, что кисть вывалилась оттуда. Но это всего лишь моя скромная версия. Ни на какое экспертное мнение я не претендую, я всего лишь любитель.

– Почему именно мужчина и почему мешок именно черного цвета? – следователь внимательно меня слушал.

– Убитый – мужчина. Судя по руке, довольно-таки упитанный. Согласитесь, что женщина вряд ли бы справилась в одиночку со столь тяжелой ношей? А касательно цвета – это же чистая теория вероятностей, уважаемый. Чаще всего для транспортировки расчлененного тела выбирается именно вместительный черный мусорный мешок. Это просто вероятнее, чем, к примеру, мешок оранжевого цвета.

– Логично, уважаемый… – процедил сквозь зубы следователь Мальцев. – Как раз убийца и закопал останки в землю, а так как дождя ночью не было, мы быстро найдем место захоронения. Все логично.

– Нет! Мешок тяжелый, далеко его не унесешь. Дождя не обещают в ближайшие дни, значит, свежевскопанную землю быстро найдут. Логично, что убийца решил избавиться от тела иным способом.

– Удивите меня! И каким же? – ухмылка не исчезала с его противного лица.

– Пруд, товарищ следователь. Ищите тело в пруду. Вода там мутная, из-за глины. Следовательно, тело нашли бы там нескоро, если бы я вам не дал совет, – я подмигнул ему.

Следователь прислушался к моим словам не сразу. Продолжая прочесывать округу до обеда, его бездарные псы ничего так и не обнаружили. После обеда я уснул, а вечером ко мне вновь приехал следователь Мальцев и рассказал, что все оставшиеся части тела обнаружили в пруду. Теперь они занимаются установлением личности убитого. Вот так!

Хикматов рассказывал все это мне, эмоционально жестикулируя и соблюдая при этом все правила интонации. Хоть на минуту отвлечься от его рассказа было выше моих сил. Я ни разу не перебил Якуба, оставляя все вопросы до окончания повествования.

– Вот, вообще, на месте следователя я бы тебя арестовал первым делом, Якуб, после слов о том, где нужно искать тело. Но потом вспоминаю, кто твой отец, и вопросы у меня сами по себе отпадают. Я думаю, дядя Харис предупредил всех полицейских в округе, чтобы тебя не трогали, а использовали в качестве консультанта. Так ведь? – я посмотрел на него, он молча кивнул. – Ну ладно, рассказанную мне информацию ты получил вчера вечером. А что же сегодня утром? Есть какие-то новости?

– Есть, конечно. Убитый – некто Михаил Васильевич Бобров, житель соседнего дачного поселка с прозаическим названием «Автомобилист». Кстати, экспертиза показала, что лужа крови, неуклюже закиданная землей неподалеку от здания сельского клуба, полностью совпадает с образцами крови Боброва. То есть его расчленили прямо там, у здания клуба. Убийца быстро утомился, раз решил сделать перекур неподалеку, и выронил из пакета левую кисть. Как тебе такое?

– Ну, я не слишком-то уж и удивлен, Яш. Если бы убитый был местным, то односельчане быстро бы заметили исчезновение своего человека.

– Может быть, ты и не удивлен, но, согласись, это наводит на определенные мысли.

– Например?

– Ответь мне, что этот солидных лет мужчина делал ночью в нашей деревне? Уж явно не на дискотеку приехал.

– С чего ты вообще взял, что он был тут именно ночью?

– Согласен, доказательств этого пока нет. Но разделывать человека, точно это свиной окорок, днем – идея не из лучших. Человеку, который оказывается в Акулово в первый или второй раз в жизни, объяснить ночной визит убитого не представляется возможным. Но! Я тут живу уже две недели, поэтому кое-что знаю, – Хикматов сделал по-настоящему театральную паузу. – Я, например, прекрасно знаю, что в местном Доме культуры с вечера и до поздней ночи мужики регулярно, два или три раза в неделю, играют в карты на деньги. Понимаешь, к чему я клоню?

– Это же прекрасно! – как-то неуместно воскликнул я. – Ну, то есть я имел в виду, что это многое объясняет.

– Интересно! И что же? – Якуб смотрел на меня с улыбкой, сделав в это время сильный затяг.

– Убитый являлся членом карточного клуба. Вот что! А значит и убийца тоже?

– Отлично! Серьезно тебе говорю, Денис – тебя-то мне здесь и не хватало.

– Ну, так что насчет этого клуба? Ты же по любому что-то уже разнюхал, я же знаю твою любовь к сплетням и слухам!

– Сплетни и слухи – мощнейшие источники достоверных фактов. Я выяснил, что в Доме культуры в карты играет обычно шесть человек. К тому же, только у этих шестерых завсегдатаев есть ключи от клуба. А наш многоуважаемый хозяин дома, господин Тихорецкий, и по сей день является заядлым картежником. Он лично участвовал в игре позавчера.

– Значит, он знает, кто убийца?

– Конечно, нет, Денис! Более легкого развития событий и представить сложно! Он ушел из клуба самым первым, так как в тот вечер у него сильно болело сердце. Я еще не спал, он вернулся домой около половины двенадцатого, выпил валерьянки и тотчас же лег в кровать. Я не спал допоздна, занимался этими чертовыми отчетами и планами.

– Может быть, Тихорецкий и есть убийца?

Хикматов звонко захохотал, громко хлопнув в ладоши – так выглядел искрений смех главного учредителя нашей фермы. Я понял, что у него есть весомые аргументы, опровергающие причастность нашего арендодателя к смерти мужчины из соседнего дачного поселка.

– Ну ты и даешь! Не смеши мои пятки, Ден! Я уснул приблизительно в половину третьего ночи. Тихорецкий никуда не выходил, я бы это услышал, так как дверь его спальни сильно скрипит при малейшей манипуляции над ней. К тому же, я проснулся затем в четыре утра: из-за съеденной вечером ужасно соленой скумбрии я сильно хотел пить. Перед тем как опять лечь я проверил старика, так как переживал за его сердце. Семеныч храпел как трактор!

– Ну, хорошо! Если Тихорецкий не виновен, то остается кто-то из четырех?

– Андрей Семенович – ценнейший актив в наших руках. Он даже не додумался, что убитый – член карточного клуба, так как на тот момент еще никто не знал личности жертвы. Поэтому мои расспросы касательно участников игры, состоявшейся в тот роковой вечер, казались ему довольно безобидными. – Глаза Хикматова опустились на лежащий на столе исписанный лист бумаги. – Позавчера вечером в клубе было не привычные шесть, а семь человек: товарищ Михаил Бобров, убитый; Борис Ямпольский, являющийся владельцем магазина в соседнем селе; Тряпко, разнорабочий; Инесса Павловна Новикова, бывшая учительница городской школы, вышедшая на заслуженный покой; Иван Трофимович Пиратов, старик лет семидесяти; Шурик, местный выпивоха; ну и наш дражайший Андрей Семенович Тихорецкий. Вот каков расклад, дорогой друг! Разумеется, в голове надо держать и гипотетическую возможность, что убийца не является членом карточного клуба. Но в то, что убийца – это третье лицо, мне верится с трудом, если честно. Но пока что это всего лишь догадки. Следствие, к слову, принялось активно проверять наших строителей, ночевавших неподалеку. Что ж, пусть проверяют, хотя я в их причастность не верю: мотива нет. Кстати, как я уже говорил, расчленено тело Боброва было прямо за Домом культуры, там огромная лужа крови, присыпанная землей. Присыпана она, кстати, достаточно небрежно, что говорит о спешке нашего «расчленителя».

– Н-да! Ну и загадка, ей-богу! – я цокнул.

– Причем довольно-таки непростая, согласись.

– Надеюсь, вмешиваться в это не будем? – я внимательно посмотрел на Якуба.

– Боюсь, что не вмешаться в данном случае – непростительный грех, который будет мучить меня до конца жизни! – лицо моего собеседника приняло суровый вид, брови его практически соединились, складки на лбу стали похожи на горную долину, а пухлые губы плотно сомкнулись, придавая образу Хикматова толику сумасшествия.

– Ну, твоя правда. Значит, будем помогать официальному следствию, да?

– Боже упаси, Денис! – лоб Якуба разгладился, а суровость исчезла с его и без того мужественного лица. – Если и поделимся с ними какой-то информацией, то только для того, чтобы справедливость восторжествовала. Я не готов оказывать содействие следствие, чтобы они об этом знали. Вот разузнаю что-то и сообщу, а пока рано делить шкуру неубитого медведя, ведь так, друг мой?

– Все бы ничего, но строительство, маркетинговая стратегия и прочие хлопоты. Как нам быть со всем этим? – я спросил это с толикой грусти в голосе.

– Брось это! – Якуб махнул рукой в сторону стола. – Строительство полностью завершится только через пару недель, а маркетинговые исследования подождут. К тому же, я ведь не собираюсь днями и ночами напролет заниматься нашим скромным расследованием, хоть это и единственное развлечение в здешних местах. Поиск разгадки – всего лишь игра, в которую я буду играть, когда мне захочется или когда необходимо будет вмешаться! – он сжал правую руку в кулак, его мускулистая рука вся напряглась, а сам Якуб стал похож на настоящего разъяренного пса, сорвавшегося с цепи.

С пару минут мы помолчали, выкурили еще по одной сигарете в полной тишине, а затем Хикматов развернулся ко мне и негромко и задумчиво произнес:

– В конце концов, я не официальное лицо. Я никому ничего не должен. Это не моя работа, поэтому у меня есть пространство для маневра: хочу – расследую, не хочу – не расследую. Все очень просто, Денис. Ведь наше преимущество перед Мальцевым в том, что мы не обременены погонами, и с нами люди будут разговаривать как с обычными людьми. У полицейских такой непозволительной роскоши нет и в помине. Опять заниматься этим неблагородным делом? Ты же помнишь тот первый и последний случай, когда я попытался вмешаться в расследование? Помнишь тот шквал критики и дерьма, что на меня был обрушен после неудачной попытки? И я знал, Денис, я знал, что близок к разгадке. Мне по-прежнему ясна та картина. Я хорошо все помню и чувствую, что не сделай я ту ошибку, то вычислил бы преступника.

– Я с тобой полностью согласен, Якуб, – с пониманием кивнул в ответ я. – Тот опыт сыщика был не слишком удачным. Мне вправду очень жаль, что все так вышло. Но давай не будем возвращаться к этой больной для тебя теме. Забудь ты уже это дело, Хикматов. Давай перейдем к настоящему. Итак, какие у нас планы на сегодня в рамках нашего скромного импровизированного расследования?

– Честно говоря, Денис, никаких планов-то я пока и не строил на сегодня. Я предлагаю немного вздремнуть, а затем плотно пообедать стряпней нашего хозяина. А там и видно будет.

– Но ты тут столько всего наговорил, неужели ты можешь спокойно уйти спать? – я был просто обескуражен его заявлением. – Яш, расчленили человека. Ты можешь посодействовать следствию в раскрытии дела и установлении личности убитого. А ты невозмутимо идешь спать и считаешь это нормальным?

– Абсолютно, – ухмыльнувшись, ответил он. – Я еще раз повторяю – я никому ничего не должен. А действовать сейчас просто неразумно. Тут надо продумать кое-что другое. Да и к тому же мой прошлый опыт настойчиво говорит мне – не лезь, но неуемное любопытство и стремление к справедливости не позволяет мне упускать такой шанс. Следователь ведь завалит все дело, арестует какого-нибудь бомжа из Серпухова и дело в шляпе, а сам звездочки на погоны получит. Так ведь нельзя! – махнул рукой он и побрел к дивану. – Не хочу, Денис. Мне надо все обдумать, то дело оставило слишком глубокую рану в моем сердце.

На этом мы разошлись по углам, каждый лег на свой диван. За окном щебетали птички, дул легкий ветерок, а с кухни доносились звуки поварских манипуляций Тихорецкого. В такой обстановке я достаточно быстро вырубился и уснул безмятежным сном.