Читать книгу Руководство богатого папы по инвестированию - Роберт Кийосаки - Страница 14

В 1973 году я вернулся домой из Вьетнама. Мне повезло, что меня определили на базу, расположенную на Гавайских островах рядом с домом, а не на Восточном побережье США. Устроившись на авиабазе морской пехоты, я позвонил своему другу Майку, и мы договорились пообедать вместе с его отцом – человеком, которого я называю своим богатым папой. Майку не терпелось показать мне своего новорожденного сына и новый дом, поэтому мы условились пообедать у него дома в следующую субботу. Когда лимузин Майка подъехал, чтобы забрать меня возле унылого серого здания гарнизонного общежития для холостых офицеров, я начал понимать, как много изменилось с того времени, когда мы вместе оканчивали школу в 1965 году.

– Добро пожаловать домой! – сказал Майк, когда я входил в переднюю его великолепного дома с мраморными полами.

Майк весь светился, держа на руках своего семимесячного сына.

– Рад, что ты вернулся целым и невредимым.

– Я тоже, – ответил я, а сам смотрел мимо Майка на играющую голубую гладь Тихого океана, переходящую в белый песок перед его домом.

Дом был шикарный. Одноэтажный особняк в тропическом стиле воплотил в себе все изящество и очарование старого и нового укладов жизни на Гавайях. Внутри были великолепные персидские ковры и высокие зеленые растения в кадках. Большой бассейн с трех сторон был окружен домом, а с четвертой находился океан. Безупречный до мелочей дом выглядел эталоном стильной островной жизни, реальным воплощением моих представлений о роскошной жизни на Гавайях.

– Разреши представить тебе моего сына Джеймса, – сказал Майк.

– О-о-о! – внезапно опомнившись, выговорил я.

Наверняка у меня отвисла челюсть, поскольку я впал в состояние транса, ошеломленный красотой этого дома.

– Какой прелестный малыш, – сказал я, как сказал бы любой человек, глядя на младенца.

Но в то время, как я стоял и строил рожицы малышу, который безразлично смотрел на меня, мой разум все никак не мог прийти в себя от шока – осознания того, как много переменилось за восемь лет. Я жил на военной базе, в старом общежитии, в одной квартире с тремя неопрятными, помешанными на пиве молодыми летчиками, в то время как Майк с красавицей женой и новорожденным сыном жил в имении стоимостью в несколько миллионов долларов.

– Проходи! – продолжал Майк. – Папа и Конни ждут нас во внутреннем дворике.

Обед был бесподобным. За столом прислуживала их постоянная горничная. Я сидел, наслаждаясь едой, пейзажем и компанией, но вдруг вспомнил о моих соседях по комнате, которые, наверное, в этот момент обедали в офицерской столовой. Была суббота, а значит, на обед подавали суп с сэндвичем.

Когда обычные любезности и воспоминания о былых временах остались позади, богатый папа сказал:

– Как видишь, Майк неплохо потрудился, инвестируя прибыли от бизнеса. За последние два года мы сделали больше денег, чем я за первые двадцать. Правду говорят, что первый миллион самый трудный.

– Значит, дела идут хорошо? – спросил я в надежде побольше узнать о том, каким образом столь стремительно взлетело в гору их состояние.

– Отлично, – сказал богатый папа. – Эти новые «Боинги» везут на Гавайи так много туристов со всего мира, что бизнесу ничего больше не остается, кроме как расти. Но настоящий успех принесли нам скорее инвестиции, чем бизнес. А за инвестиции отвечает Майк.

– Поздравляю, – повернулся я к Майку. – Хорошо потрудился.

– Спасибо, – ответил Майк. – Но хвалить надо не только меня. Папина формула инвестиций – вот главная рабочая сила. Я просто делаю то, чему он учил нас все эти годы.

– И это явно приносит плоды, – заметил я. – Не могу поверить, что ты живешь здесь, в самом богатом районе города. А помнишь, как нам, бедным мальчишкам, приходилось пробираться с досками для серфинга между домами, чтобы попасть на пляж?

Майк рассмеялся:

– Да, помню. И я помню, как эти злющие богатые дядьки гонялись за нами. Теперь я сам злой богатый дядька, бегаю и гоняю таких же мальчишек. Кто бы мог подумать, что мы с тобой будем жить…?

Майк вдруг замолк, поняв, какую глупость ляпнул, – в то время как он жил здесь, я жил на другой стороне острова в обшарпанной казарме.

– Извини, – сказал он. – Я… не хотел…

– Да ладно, не за что извиняться, – сказал я с несколько натянутой усмешкой. – Я рад за тебя. Рад, что ты стал таким богатым и успешным. Ты это заслужил, потому что не пожалел времени, чтобы научиться вести бизнеса. Как только закончится мой контракт в морской пехоте, я сразу же распрощаюсь с казармой.

Почувствовав напряженность, возникшую между мной и Майком, богатый папа вмешался в разговор:

– Он потрудился лучше, чем я. Я очень горжусь своим сыном и его женой. Они отличная команда и сами заработали все, что у них есть. А теперь, Роберт, когда ты вернулся с войны, настала твоя очередь.

– Я бы очень хотел заниматься инвестированием вместе с вами! – охотно подхватил я. – Во Вьетнаме я скопил почти 3 тысячи долларов и хотел бы их инвестировать, пока не растратил. Можно мне инвестировать с вами?

– Хорошо. Я посоветую тебе хорошего биржевого брокера, – сказал богатый папа. – Уверен, он даст тебе дельный совет, может, даже парочку верных наводок.

– Нет-нет-нет! – воскликнул я. – Я хочу инвестировать в то же, во что и вы. Послушайте, я ведь так давно вас обоих знаю. Вы всегда над чем-то работаете или во что-то инвестируете. Я не хочу идти к брокеру. Я хочу вести дела с вами.

В комнате воцарилась тишина. Я ждал от богатого папы или от Майка какого-то ответа. Напряжение нарастало.

– Я сказал что-то не то? – в конце концов спросил я.

– Да нет, – сказал Майк. – Мы с папой сейчас инвестируем в пару новых, довольно интересных проектов, но я все же думаю, что тебе лучше сначала позвонить одному из наших брокеров и начать инвестировать с ним.

И вновь настала тишина, прерываемая лишь звоном тарелок и стаканов, которые горничная убирала со стола. Конни, жена Майка, попросила ее извинить и встала, чтобы унести ребенка в другую комнату.

– Не понимаю, – произнес я и, обращаясь скорее к богатому папе, нежели к Майку, продолжил: – Я столько лет работал вместе с вами обоими, помогая строить ваш бизнес. Работал почти задаром. По вашему совету я пошел в колледж, а потом отправился сражаться за свою страну, когда вы сказали, что молодому человеку следует это сделать. А теперь, когда я достаточно взрослый и у меня наконец появилась пара тысяч долларов, которые можно инвестировать, вам, похоже, не нравится, когда я говорю, что хочу инвестировать в то же, во что и вы. Я не понимаю, что произошло. Почему в наших отношениях появился какой-то холод? Вы что, заноситесь передо мной или хотите меня отфутболить? Не хотите, чтобы я стал таким же богатым, как вы?

– Да нет никакого холода, – ответил Майк. – Ты не прав, когда говоришь, что мы заносимся перед тобой или не хотим, чтобы ты стал богатым. Просто ситуация изменилась.

Богатый папа неторопливо кивнул в знак молчаливого согласия.

– Мы были бы рады, если бы ты стал инвестировать в то, во что инвестируем мы, – наконец произнес он. – Но это было бы нарушением закона.

– Нарушением закона? – не веря своим ушам, воскликнул я. – Вы что, ребята, занимаетесь чем-то незаконным?

– Нет-нет, – усмехнулся богатый папа. – Мы бы никогда не стали делать ничего незаконного. Когда есть столько возможностей стать богатыми законным путем, нет никакого смысла рисковать, занимаясь незаконными делами.

– Именно потому, что мы соблюдаем закон, мы и говорим, что, если ты станешь инвестировать с нами, это будет нарушением закона, – сказал Майк.

– Для Майка и меня не противозаконно инвестировать в то, во что инвестируем мы. Но это было бы противозаконно для тебя, – суммировал богатый папа.

– Но почему? – недоумевал я.

– Потому, что ты не богат, – мягко и осторожно ответил Майк. – То, во что инвестируем мы, годится только для богатых.

Слова Майка ранили мне душу. Поскольку он был моим лучшим другом, я знал, что ему нелегко было сказать мне это. И хотя Майк старался выразиться как можно мягче, он причинил мне боль. Я начинал понимать, насколько глубока была финансовая пропасть между нами. Несмотря на то что наши родители начинали с нуля, Майк и его папа создали огромное состояние, а мы с отцом все еще оставались по ту сторону дороги. У меня было такое ощущение, будто этот большой дом с белым песчаным пляжем где-то очень далеко от меня, на расстоянии, которое невозможно измерить милями. Откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, я сидел и тихо кивал, осмысливая услышанное. Нам обоим было по 25 лет, но в финансовом отношении Майк был на 25 лет старше меня. Моего родного отца только что практически уволили с государственной службы, и в свои 52 года он должен был во второй раз начинать с нуля. А я еще даже не начинал.

– С тобой все в порядке? – заботливо поинтересовался богатый папа.

– Да, – ответил я, изо всех сил стараясь не показывать ту боль, которую испытывал от жалости к себе и своей семье. – Просто мне надо хорошенько подумать и покопаться в себе, – сказал я, заставив себя браво ухмыльнуться.

В комнате воцарилась тишина. Мы слушали шум волн. Прохладный бриз приносил свежесть в этот великолепный дом. Майк, его отец и я сидели молча, пока я мало-помалу не начал принимать реальность услышанного.

– Значит, я не могу инвестировать вместе с вами потому, что не богат, – наконец сказал я, выходя из транса. – А если бы я стал инвестировать в то, во что инвестируете вы, это было бы нарушением закона?

Богатый папа и Майк кивнули.

– В каком-то смысле, – добавил Майк.

– И кто же издал такой закон? – спросил я.

– Федеральное правительство, – ответил Майк.

– КЦББ, – добавил его отец.

– КЦББ? – переспросил я. – Что за КЦББ?

– Комиссия по ценным бумагам и биржам, – пояснил богатый папа. – Она была создана в 1930‑е годы под руководством Джозефа Кеннеди, отца нашего покойного президента Джона Кеннеди.

– А для чего она была создана? – спросил я.

Богатый папа рассмеялся:

– Для того чтобы защитить общество от диких недобросовестных дельцов, бизнесменов, брокеров и инвесторов.

– Почему вы смеетесь? – удивился я. – Идея вроде бы хорошая.

– Да, идея была хорошая, – ответил отец Майка, все еще посмеиваясь. – Перед крахом фондового рынка в 1929 году людям продавали много сомнительных, ненадежных и поддельных инвестиций. Распространялось много лжи и дезинформации. Потому и создали КЦББ, чтобы контролировать ситуацию. Это орган, который помогает создавать правила, а также обеспечивать их исполнение. Он выполняет очень важную роль. Без КЦББ у нас был бы хаос.

– Тогда почему вы смеетесь? – настойчиво повторил я свой вопрос.

– Да потому, что, защищая простых людей от плохих инвестиций, КЦББ в то же время не подпускает их к самым лучшим инвестициям, – ответил богатый папа уже более серьезным тоном.

– Но если КЦББ защищает людей от худших инвестиций и не подпускает к лучшим, то во что же они тогда инвестируют? – поинтересовался я.

– В проверенные объекты, – ответил богатый папа. – В инвестиции, соответствующие установленным КЦББ нормам.

– Так что же в этом плохого? – спросил я.

– Ничего, – сказал богатый папа. – Я думаю, это хорошая идея. У нас должны быть правила, и мы обязаны их исполнять. Этим и занимается КЦББ.

– Что же в этом смешного? – спросил я. – Я знаю вас много лет и вижу, что вы что-то недоговариваете.

– Я уже сказал тебе, – повторил богатый папа, – что смеюсь потому, что, защищая людей от плохих инвестиций, КЦББ одновременно не подпускает их к самым лучшим.

– И в этом заключается одна из причин того, что богатые становятся еще богаче? – неуверенно спросил я.

– Так и есть, – сказал богатый папа. – Я смеюсь потому, что вижу парадоксальность всей картины в целом. Люди инвестируют потому, что хотят стать богатыми. Но поскольку они пока еще не богаты, им не дозволяется вкладывать деньги в инвестиции, которые могли бы сделать их богатыми. Только если ты станешь богатым, то сможешь инвестировать в то, во что инвестируют самые состоятельные люди. Вот почему только богатые могут становиться богаче. Такой вот парадокс.

– Но для чего это делается? – спросил я. – Неужели для того, чтобы защитить бедных и средний класс от богатых?

– Нет, необязательно, – ответил Майк. – Я думаю, на самом деле это делается для того, чтобы защитить бедных и средний класс от них самих.

– Что ты такое говоришь? – удивился я.

– Дело в том, что плохих сделок намного больше, чем хороших, – сказал богатый папа. – Для неискушенного инвестора все сделки – как хорошие, так и плохие – выглядят одинаково. Необходимы солидный опыт и образование, чтобы среди сложных инвестиций суметь разглядеть хорошие и плохие. Но чтобы быть искушенным, нужно знать, что делает одни инвестиции перспективными, а другие – опасными. А у большинства людей просто нет такого образования и опыта. Майк, может, ты покажешь последнюю сделку, которую мы сейчас начали рассматривать?

Майк встал из-за стола, пошел к себе в кабинет и вернулся с папкой-скоросшивателем в три пальца толщиной. Она была заполнена текстами, цифровыми таблицами, фотографиями, схемами и картами.

– Вот пример того, что мы изучаем на предмет возможности инвестирования, – сказал Майк, садясь за стол. – Это незарегистрированная ценная бумага, или меморандум частного размещения.

Чем дольше Майк перелистывал страницы и показывал мне графики, схемы, карты и тексты, описывающие возможные риски и прибыли от данной инвестиции, тем меньше я понимал. Слушая, почему Майк считал это такой прекрасной возможностью для инвестирования, я почувствовал, что меня клонит ко сну.

Богатый папа, видя, что я ничего не понимаю, сделал Майку знак остановить поток непонятной мне информации и сказал:

– Это как раз то, что должен был увидеть Роберт.

После чего он указал на обложку папки, где был напечатан небольшой абзац текста под заголовком «Выписка из закона “О ценных бумагах” 1933 года».

– Я хочу, чтобы ты это понял, – сказал он.

Я подался вперед, чтобы лучше рассмотреть мелкий шрифт, на который указывал отец Майка.

Там было написано:

Данная инвестиция предназначена исключительно для аккредитованных инвесторов. Как аккредитованные инвесторы могут квалифицироваться категории лиц, имеющие:

• не менее миллиона долларов собственного капитала;

• не менее 200 тысяч долларов за каждый из двух последних лет (не менее 300 тысяч долларов на супружескую пару) – при наличии убедительных доказательств того, что ожидаемый доход в текущем году будет оставаться на том же уровне.

Откинувшись на спинку стула, я сказал:

– Так вот почему вы говорите, что я не могу инвестировать в то же, во что и вы. Эти инвестиции только для богатых.

– Или для людей с высокими доходами, – добавил Майк.

– Жесткими являются не только эти требования, но и то, что минимум, который можно вложить в данную инвестицию, составляет 35 тысяч долларов. Такова цена одной инвестиционной единицы.

– Тридцать пять тысяч! – ахнул я. – Но это же большие деньги и большой риск! Вы хотите сказать, что это самое меньшее, что можно вложить в данную сделку?

Отец Майка кивнул:

– Сколько государство платит тебе как летчику Корпуса морской пехоты?

– Во Вьетнаме я получал 12 тысяч долларов в год. По правде говоря, я еще не знаю, сколько мне будут платить теперь, когда я работаю на Гавайях. Может, дадут дополнительно какую-то денежную надбавку в связи с повышением прожиточного минимума, но она явно будет небольшой и уж точно не покроет стоимость жизни на Гавайях.

– В таком случае 3 тысячи сэкономленных тобой долларов следует считать большим достижением, – заметил богатый папа, пытаясь хоть как-то меня развеселить. – Ты сэкономил почти 25 процентов своего общего дохода.

Я кивнул, а про себя подумал о том, как бесконечно далеко мне было до того, чтобы стать этим аккредитованным инвестором. Я прикинул, что даже если бы дослужился до генерала, то все равно не получал бы достаточно денег, чтобы считаться аккредитованным инвестором.

– Так что же мне делать? – в конце концов спросил я. – Почему я не могу просто дать вам свои 3 тысячи долларов, чтобы вы добавили их к своим деньгам, а после того, как сделка принесет отдачу, поделить прибыль?

– Мы могли бы это сделать, – сказал богатый папа. – Но я бы не советовал. Во всяком случае, не тебе.

– Почему? – спросил я. – Почему не мне?

– У тебя уже есть достаточно хороший фундамент финансового образования. Поэтому ты можешь пойти гораздо дальше, чем просто стать аккредитованным инвестором. Если ты захочешь, то сможешь стать искушенным инвестором. Тогда ты приобретешь богатство, о котором не мечтал даже в самых фантастических мечтах.

– Аккредитованный инвестор? Искушенный инвестор? Какая между ними разница? – поинтересовался я, чувствуя, как во мне вновь разгорается искра надежды.

– Хороший вопрос, – улыбнулся Майк, чувствуя, что его друг начал выбираться из пучины отчаяния.

– Квалифицироваться как аккредитованный инвестор может любой человек, у которого есть деньги. Вот почему аккредитованных инвесторов часто называют квалифицированными, – объяснил богатый папа. – Но для того, чтобы стать искушенным инвестором, одних денег недостаточно.

– Так в чем же разница? – спросил я.

– Ты видел заголовки вчерашних газет, где пишут, что известный голливудский актер потерял миллионы на инвестиционной афере? – спросил богатый папа.

Я кивнул:

– Да, видел. И не только потерял миллионы, но и должен был заплатить налоги за все деньги, которые он вложил в эту сделку.

– Вот тебе пример аккредитованного, или квалифицированного, инвестора, – продолжил богатый папа. – То, что у тебя есть деньги, еще не означает, что ты искушенный инвестор. Вот почему мы то и дело слышим, как многие высокооплачиваемые люди, такие как врачи, юристы, рок-звезды, профессиональные спортсмены, теряют деньги на инвестициях, которые едва ли можно назвать надежными. У них есть деньги, но нет искушенности. У них есть деньги, но они не знают, как инвестировать их безопасно и с высокой отдачей. Все сделки для них выглядят одинаково. Они не в состоянии отличить хорошую инвестицию от плохой. Люди вроде них должны заниматься только проверенными инвестициями или нанять профессионального управляющего финансами, которому они могли бы доверить вкладывать деньги от их имени.

– А кого вы называете искушенным инвестором? – спросил я.

– Искушенный инвестор – это человек, у которого есть три О, – ответил богатый папа.

– Три О… – повторил я. – Что еще за три О?

Отец Майка перевернул меморандум частного размещения, который лежал перед нами, и на обратной стороне одной из страниц написал:

• образование;

• опыт;

• отложенные, или избыточные, деньги.

– Это и есть те самые три О, – сказал он. – Когда у тебя будут эти три вещи, ты станешь искушенным инвестором.

Глядя на эти три пункта, я сказал:

– Так, значит, у актера были избыточные деньги, но не было первых двух вещей.

Богатый папа утвердительно кивнул:

– Существует много людей, у которых есть необходимое образование, но нет опыта. А без реального жизненного опыта им сложно отложить необходимые деньги.

– Когда таким людям что-то объясняешь, они говорят: «Я знаю», но почему-то не делают того, что знают, – добавил Майк. – Когда банковский работник видит то, что мы делаем, он всегда говорит: «Я знаю», но сам никогда не делает того, что он якобы знает.

– Поэтому у него нет избыточных денег, – заметил я.

Майк с отцом кивнули.

В комнате опять установилась тишина. Каждый из нас троих углубился в свои собственные мысли. Богатый папа подал знак горничной принести еще кофе, а Майк начал приводить в порядок папку с документами, чтобы унести ее обратно. Я сидел, сложив руки на груди, глядя вдаль, на темно-синий Тихий океан, и думал, в каком направлении пойдет моя жизнь. Я окончил колледж, как хотели того мои родители, мой воинский долг скоро будет выполнен, и тогда я смогу свободно выбрать путь, который мне больше всего подходит.

– О чем думаешь? – спросил отец Майка, держа в руках чашку ароматного кофе.

– О том, кем я хочу стать, – ответил я.

– И кем же? – поинтересовался Майк.

– Думаю, мне стоит стать искушенным инвестором, что бы это ни значило, – тихо произнес я.

– Это будет мудрый выбор, – сказал богатый папа. – У тебя уже имеется довольно хороший задел – основы солидного финансового образования. Теперь самое время приобрести немного опыта.

– А как я узнаю, когда у меня будет достаточно и того и другого? – спросил я.

– Когда отложишь достаточно избыточных денег, – улыбнувшись, ответил отец Майка.

Мы рассмеялись и подняли стаканы с водой, провозгласив тост: «За избыточные деньги!»

Затем отец Майка предложил еще один тост:

– И за то, чтобы ты стал искушенным инвестором.

«За то, чтобы стать искушенным инвестором, и за избыточные деньги!» – повторил я еще раз про себя.

Мне нравились отголоски этих слов, звучавшие в моей голове.

Майк вызвал водителя своего лимузина, и я вернулся в свои обшарпанные апартаменты в общежитии для холостых офицеров, чтобы подумать, что делать со своей жизнью. Я был взрослым человеком, исполнил то, чего ждали от меня родители, – получил образование в колледже и отслужил в армии. Теперь настало время мне самому решать, что делать. Мысль о том, чтобы учиться и стать искушенным инвестором, меня привлекала. Я мог продолжать учиться под руководством богатого папы, приобретая необходимый опыт. Но теперь отец Майка будет наставлять меня уже как взрослого человека.