Читать книгу За тобой через года (сборник) - Роберт Рождественский - Страница 3

Не стоит

       от себя бежать,

глаза потупив…

Поступки

надо совершать!

       Одни поступки!

Поступок —

       в трусе разбудить

замах героя.

Поступок —

       жить,

не затвердив

чужие роли.

Поступок —

       быть собой

             в дыму

и клятве пылкой.

Поступок —

вопреки всему

       молчать под пыткой!

Поступок —

       много долгих дней

гореть,

а после

порвать поэму,

       если в ней

хоть капля

позы.

Прикажет время зубы сжать —

не протестуйте.

Поступки

       надо совершать!

Одни поступки!

И кровь твоя

       через ничто,

дымясь,

проступит…

Ведь если жизнь – поступок,

то

и смерть —

поступок.

История!

Пусть я —

       наивный мальчик.

Я верил слишком долго,

слишком искренне,

что ты —

       точнее

           всяких математик,

бесспорней

самой тривиальной

истины…

Но что поделать, —

       мальчики стареют.

Твои ветра

по лицам их секут…

Секунды предъявляют счет столетьям!

Я говорю от имени

секунд…

История —

       прекрасная, как зарево!

История —

       проклятая, как нищенство!

Людей преображающая заново

и отступающая

перед низостью.

История —

       прямая и нелепая!

Как часто называлась ты —

       припомни! —

плохой,

когда была

       великолепною!

Хорошей —

хоть была

постыдно

подлой!

Как ты зависела

       от вкусов мелочных.

От суеты.

От тупости души.

Как ты боялась властелинов,

мерящих

тебя на свой

       придуманный аршин!

Тобой клянясь,

народы одурманивали.

Тобою прикрываясь,

земли

       грабили!

Тебя подпудривали.

       И подрумянивали.

И перекрашивали!

И перекраивали!

Ты наполнялась

       криками истошными

и в великаны

возводила

хилых…

История!

Веселая

       история!

Послушай!

Ты ж не просто

       пыль архивов!

История!..

Сожми сухие пальцы.

Живое сердце

       людям отвори.

Смотри,

как по-хозяйски

просыпаются

бессмертные создатели твои!

Они проглатывают

немудреный завтрак.

Торопятся.

Целуют жен своих.

Они

       уходят!

И зеленый запах

взволнованно окутывает их.

Им солнце бьет в глаза.

Гудки

       аукают.

Плывет из труб

       невозмутимый дым…

Ты станешь

самой точною

наукою!

Ты станешь.

Ты должна.

Мы

так

хотим.

Мы

    в ревущих колоннах,

как в газетных

    колонках.

Однозначные

буквы

от Амура

до Буга.

По-крестьянски

    корявы,

по-боярски

    нарядны —

станем рядом,

и сразу

образуется

    фраза!

Та, что с громом

на равных.

Та, что мир

    осветила.

Это – мы!

От заглавных

до слепого

    петита.

Продолженье сказаний

на ветру

    ошалелом…

Кто нас пишет?

Мы сами!

Чем нас пишут?

Железом!

Сквозь разводы подпалин

мы, как пот,

    проступаем.

И Гераклы.

И Будды.

И бессмертье.

И злоба…

Мы в Истории —

    буквы.

Лишь немногие —

слово.

Парни

        с поднятыми воротниками,

в куртках кожаных,

в брюках-джинсах.

Ох, какими словами

        вас ругают!

И все время удивляются:

        живы?!

О проблеме вашей

спорят журнальчики —

предлагают убеждать,

        разъяснять…

Ничего про это дело

        вы

           не знаете.

Да и в общем-то

не хотите

знать…

Равнодушно

        меняются

           столицы —

я немало повидал их, —

и везде,

посреди любой столицы

        вы

           стоите

будто памятник

обманутой мечте.

Манекенами

        к витринам приникшие,

каждый вечер —

проверяй по часам —

вы уже примелькались всем,

        как нищие.

Что

подать вам?

Я не знаю сам.

Завлекают вас

        ковбоями и твистами, —

вам давно уже

поднадоел твист.

Вы

покуриваете

и посвистываете,

независимый делаете вид.

Может,

        девочек ждете?

Да навряд ли!

Вон их сколько —

        целые стада.

Ходят около —

юные,

нарядные…

Так чего ж вы ожидаете тогда?!.

Я не знаю – почему,

но мне

кажется:

вы попали

        в нечестную

                игру.

Вам история назначила —

каждому —

по свиданию

        на этом углу.

Обещала показать

        самое гордое —

мир

без позолоченного зла!

Наврала,

наговорила

        с три короба.

А на эти свиданья

не пришла…

Идиотская,

        неумная шутка!

Но история

думает

свое…

И с тех пор

неторопливо и жутко

все вы ждете,

все ждете

        ее.

Вдруг покажется,

        вдруг покается,

вдруг избавит

        от запойной тоски!..

Вы стоите на углу,

покачиваясь,

вызывающе подняв воротники…

А она проходит мимо —

история, —

раздавая

        трехгрошовые истины…

Вы постойте,

        парни.

Постойте!

        Может быть,

            чего-нибудь

                и выстоите.