Читать книгу Остров сокровищ (с иллюстрациями) - Роберт Стивенсон - Страница 4

Около полудня я вошел в комнату капитана с прохладительным питьем и лекарствами. Он лежал почти в том же положении, как мы оставили его, только несколько выше, и казался в одно и то же время ослабевшим и возбужденным.

– Джим, – сказал он, – вы один здесь славный малый, другие ничего не стоят. И вы знаете, что я всегда был добр с вами, и каждый месяц давал по четыре пенса серебром. А теперь вы сами видите, дружище, в каком я жалком положении и лишен всего. Так вот, Джим, принесите мне кружечку рому, а?

– Но доктор… – начал я.

Тогда он слабым голосом, но энергично обрушился на доктора.

– Все доктора ничего не понимают. Да и что может знать здешний доктор о моряках, скажите на милость? Я бывал в странах, где было жарко, как в горячей смоле, и кругом меня валились с ног мои товарищи от желтой лихорадки, а земля колыхалась от землетрясения, точно море, – разве доктор знает такие страны? И я жил только ромом, говорю вам. Он был для меня и питьем, и едой, заменял мне семью и все. Если я не выпью теперь рому, я буду все равно как старое негодное судно, выброшенное на берег, и кровь моя падет на вас, Джим, и на этого душегубца доктора!

Он откинулся назад с проклятиями.

– Взгляни-ка, Джим, как у меня шевелятся пальцы, – продолжал он жалобным голосом. – Я не могу удержать их, чтобы они не шевелились. Я ни капли не выпил за сегодняшний день. Этот доктор просто дурак, говорю тебе. Если я не выпью глоточка рома, мне привидятся всякие ужасы, и я уже видел кое-что. Я видел одного человека, старика Флинта, вон там, в углу, позади вас, так же ясно, как если бы это было нарисовано. Сам доктор сказал, что один стаканчик не убьет меня. Я дам вам гинею, Джим, за одну кружечку, только одну!

Возбуждение его все росло, и я встревожился за моего отца, которому было очень плохо в тот день и нужен был покой. Кроме того, меня убеждали слова доктора относительно одного стакана рома, и оскорбило предложение капитана подкупить меня.

– Не надо мне ваших денег, – сказал я, – кроме того, что вы должны моему отцу. Я принесу вам один стакан, но только один!

Когда я принес ему рому, он жадно схватил стакан и выпил его до последней капли.

– О, о! – сказал он, – Так-то получше, честное слово! А что, дружище, говорил доктор сколько времени лежать мне на этой старой койке?

– По крайней мере, неделю!: – отвечал я.

– Гром и молния! – вскричал он. – Целую неделю! Но я не могу ждать так, долго: «они» пришлют мне «черную метку». Негодяи наверное бродят уже и теперь тут. Не умели держать свое, а теперь зарятся на чужое! Разве такое поведение достойно моряка, хотел бы я знать? Но меня трудно провести. Я никогда не сорил своими деньгами и терять их не желаю. И я прогоню их отсюда. Меня они не запугают, нет! Не на того навали!

С этими словами он с усилием поднялся на постели, опираясь на мое плечо так сильно, что я едва не вскрякнул, от боли, и передвигая ноги с таким трудом, точно это были мертвые колоды. Энергичные слова его не соответствовали слабому голосу, которым они были произнесены. Сев на край постели, он остановился, чтобы передохнуть.

– Этот доктор доконал меня! – пробормотал он. – В ушах у меня стоит зван. Положи меня опять!

Но не успел я помочь ему, как он сам упал в прежнее положение и некоторое время лежал молча.

– Джим, – проговорил он наконец, – видели вы этого моряка сегодня?

– Черного Пса? – спросил я.

– Да, – проговорил он. – Он скверный, человек, но есть и еще хуже, тот, кто прислал его сюда. Так вот, если мне нельзя будет уехать отсюда, и они пришлют мне «черную метку», то помните, что им нужен мой сундук… Тогда садитесь на лошадь и скачите к доктору, пускай он созовет людей и перехвати их – это все шайка старого Флинта. Я был помощником Флинта и один знаю его тайну, знаю, «где лежит»… Он открыл мне это перед смертью. Но надо подождать, чтобы они прислали мне «черную метку», раньше нельзя никому говорить об этом.

– Что это за «черная метка», капитан? – спросил я.

– Это вызов, дружище! Я расскажу вам об этом, когда пришлют. Будьте настороже, Джим, и глядите в оба. А уж я разделю с вами «это» поровну, клянусь честью!

Голос его сделался слабее, и, наконец, он умолк. Вскоре после этого я дал ему лекарство, и он принял его, точно ребенок, проговорив:

– Если когда-нибудь моряк желал лекарств, так это я!

Наконец он впал в тяжелый сон, похожий на обморок, в котором я и оставил его. Не знаю, что бы я сделал, если бы все обстояло благополучно; вероятно, я рассказал бы всю эту историю доктору, так как страшно боялся, что капитан раскается в своей откровенности и покончит со мной. Но обстоятельства сложились самым неожиданным образом: мой отец внезапно умер в этот вечер, и это заставило меня забыть о всем прочем. Наша печаль, посещения соседей, хлопоты по устройству похорон и не прекращавшаяся суета в гостинице поглощали все мое время, так что я едва находил свободную минутку думать о капитане.