Читать книгу Куклы мадам Баттерфляй - Роберта Вустерова - Страница 7

Местом для потрясающего сообщения выбрали гостиную.

Лиза и Макс устроились на диване. Лиза – с удобствами, вытянув ноги и обложившись со всех сторон подушками. Макс – вжавшись в угол и выгнув колени так, чтобы не коснуться ненароком гостьи. Пока они ерзали, Тимофей стоял перед ними, мрачно вглядываясь в безмятежную физиономию сестры.

Макс не понимал, в чем проблема. Он почти привык к тому, что Галкин то и дело задумывается, а потом выдает какую-нибудь безумную идею. В этом случае нужно было просто потерпеть минуту, пока Галкин дозревал. Но сейчас Тимофею, похоже, было не до новых идей. Его явно беспокоила Лиза.

Огромный старинный хронометр в деревянном корпусе, стоявший у стены со стороны Лизы, начал вызванивать середину часа. К удовольствию Макса, рыжая заноза при первом же громком «бим-бим-бом» взвилась со своего места, повалив подушки на пол. «Не дергайся, – насмешливо произнес он, – это всего-навсего большой будильник». Он взглянул на резные бронзовые стрелки. Десять тридцать. До возвращения родителей осталось одиннадцать с половиной часов. Вообще-то куча времени. Но он все равно заспешил.

– Ну, давай, – поторопил он Тимофея. – Время уходит.

– Подожди, – сказал Тимофей, по-прежнему сверля сестру взглядом. – Пусть Лизка сначала поклянется, что никому не проболтается.

– Клянусь, – быстро произнесла Лиза.

– Нет, так не пойдет, – возразил Тимофей. – Я тебя знаю. Сегодня же растрезвонишь все в Интернете. Не хватает еще спугнуть твоим трепом старуху. Клянись по-настоящему. Руки покажи, чтобы я видел, что ты не скрещиваешь пальцы.

– Какие мы недоверчивые, – захихикала Лиза, но сделала, как просил брат. Вытянув руки и растопырив пальцы, она скороговоркой произнесла клятву. Часть слов Макс не разобрал, но от тех, что разобрал, у него по спине побежали мурашки. Если Лиза проболтается, ей придется после смерти вечно скитаться по кладбищу в образе гнилого зомби, наводя ужас на бомжей и бродячих собак.

Тимофей покивал головой в знак согласия, открыл рот, закрыл и снова задумался. Не выдержав, Макс вскочил с дивана.

– Если ты сейчас же не начнешь говорить, я тебя стукну, – зашипел он. – И твоя сестра тебе не поможет.

– Да не буду я за него заступаться, – сердито сказала Лиза. – Мне тоже надоело ждать, когда он начнет свои сказки. Старуху какую-то приплел.

– Видишь! Видишь! – завопил Тимофей, отступая на всякий случай за кресло. – Если я расскажу, что со мной случилось, ты мне поверишь, так как знаешь, кем я был. А Лизка не поверит. Скажет, я все придумал.

– Ну ты же у нас известный любитель фантастических историй, – хмыкнула Лиза. – Не зря тебе мамуся в детстве фэнтези читала.

«Оригинальная у них мамуся», – подумал Макс.

– Понимаешь, – сдвинув очки на макушку, Лиза уставилась на Макса зелеными глазищами, – Тимоша в младенчестве очень любил волшебные сказки. Стихи терпеть не мог, даже книжки рвал. Волки с козлятами его не цепляли. Вот мамуся и приспособилась. Брала «Гарри Поттера» и пересказывала своими словами. Одну главу растягивала на несколько вечеров. Прикольно получалось.

– Ты не можешь этого помнить, ты всего на два года меня старше, – проворчал Тимофей. – Мамуся говорит, ты тоже любила слушать, только засыпала быстро.

– Зато сейчас Тимоша сам сочиняет покруче любого писателя. Его любимый жанр – детектив. Друзья прозвали его «наш Шерлок». Неужели он еще не потряс тебя какой-нибудь загадкой?

«Еще как потряс, – вспомнил Макс. – Когда превратился из куклы в пацана».

– Лизка, – снова взвопил Тимофей. – Ты хочешь узнать, что со мной случилось, или будешь трепаться до вечера?

– Молчу, молчу, – Лиза прихлопнула рот ладонями.

Из-под ладоней донеслось сдавленное «бу-бу-бу» и «гры-гры-гры». Тимофей не стал выяснять, что это означает, сел на диван и посмотрел на Макса.

– Раз Лизка мне не верит, давай, сначала ты расскажешь ей, как мы познакомились.

– Ладно, – немедленно согласилась Галкина нормальным голосом. – Макс – начинай!

Она поджала под себя ноги, сунула за спину еще одну подушку и поправила на макушке стрекозиные очки.

Макс растерялся. Он мигом вспомнил Рыжего на кухонном столе, ослепительную вспышку, следы от подошв на клеенке и решил, что в этот бред Тимофеева сестра уж точно не поверит.

– Ты меня боишься? – спросила Лиза. Зеленые глаза смеялись. – Не бойся, я тебя не съем.

Это было слишком. Чтобы Макс боялся какой-то незнакомой девчонки? Чтобы эта длинноногая коза над ним надсмехалась? «Ну, держись, – рассвирепел он, – сейчас я тебе покажу, кто тут настоящий зомби!»

Он сунул руки в карманы и покачался с пятки на носок, глядя на Лизу сверху вниз. В груди поднимался особый жар.

Учитель истории как-то сказал, что в Максе временами прорезается Цицерон. И задумчиво добавил: «А если потренируешься, то и до Демосфена дотянешь». Цицероном звали древнеримского дядьку, развлекающего местное народонаселение красивыми длинными речами. Но он, по мнению Макса, в подметки не годился Демосфену, дядьке древнегреческому. Тому очень хотелось стать знаменитым оратором, а фиг им станешь, если с детства глотаешь слова и шепелявишь. Однако Демосфен был упертым товарищем. Он уходил в пещеры, набивал рот камешками и толкал речи тамошним летучим мышам. И добился таки своего.

Камешки Макс насобирал на пляже. Но уже на второй тренировке его застукала мама и устроила бузу, призвав папу в третейские судьи. Если бы великий грек с великим римлянином услышали, как мама громила опасные древнегреческие эксперименты, они пали бы ниц перед ее ораторским искусством. Роль папы свелась к вопросу: «Ты булыжники хоть вымыл?». О славе Демосфена пришлось забыть.

Как и надеялся Макс, жар в груди, добравшись до высшей точки, прорвался потоком невиданного красноречия.

– В этой квартире мы живем вчетвером: мои родители, я и моя младшая сестра Катя, – начал он издалека. – Кате шесть лет. Она ходит в детский сад. Два дня назад на прогулке в парке – в том, что через дорогу, – она нашла на детской площадке куклу с оранжевыми волосами…

– Два дня назад? – переспросила Лиза. – То есть в четверг? В день, когда Тимоша пропал?

– Да, – подтвердил Макс, – это был четверг. Катя принесла куклу домой, мы отчистили ее от грязи, назвали Рыжим и поставили на полку в Катиной комнате. Между прочим, на самое лучшее место – Катя сама выбирала. Рядом с сиреневым бегемотом Пузиком и куклой Варварой.

Сделав последнее уточнение, Макс покосился на Тимофея, оценил цвет его оттопыренных ушей и решил в дальнейшем на такие подробности не налегать.

– Кукла была так замечательно сделана, что воспринималась как очень дорогая и коллекционная. Моя мама решила обязательно вернуть ее хозяину и собиралась дать объявление на телевидение.

– При чем тут какая-то кукла? – удивилась Лиза. – Ты ведь обещал рассказать, как вы с Тимошей познакомились…

– Сейчас узнаешь, – злорадно произнес Макс. – Не перебивай. Сегодня утром мои родители уехали по делам, и мы с Катей остались одни на целый день. Потом мне позвонил друг, и я пошел к нему, чтобы забрать Тинтина. А когда вернулся, Кати дома не было.

– Тинтина? – простонала Лиза. – У меня сейчас от тебя мозги взорвутся. Сначала кукла, теперь парень из комиксов. Следующим будет, наверно, крокодил на летающей тарелке. Тинтин – это что?

– Не что, а кто, – Макс кипел уже, как исландский гейзер. Рыжая заноза его достала. Видимо, способность допекать людей передается у Галкиных по наследству. – Кто, поняла? Это гигантская африканская улитка ахатина. Самый большой и самый умный моллюск в мире. Видела когда-нибудь улитку в полкилограмма? Она узнает хозяина и любит сидеть у него на руках. А еще у ахатины двадцать тысяч зубов.

Макс остановился и перевел дыхание.

– Тинтин – это ее имя?

Он кивнул головой.

– И она у тебя сейчас здесь?

Он кивнул снова.

– Покажи.

– Ну, – замялся Макс, – Тинтин пока маленький молюск, ему расти и расти.

После того как все по очереди подержали Тинтина на руках, покормили салатными листьями и смыли с себя слизь, чтобы не пойти пятнами, как друг Макса Серый, Галкины опять уселись на диван. Макс стоял перед ними, собирая мысли в кучку.

– Ничего не понимаю, – ворвалась в мыслительный процесс Лиза. – В твоем рассказе одни дыры. Ты до сих пор ни слова не сказал о Тимоше, зато перескочил с четверга сразу на субботу. А где был эти два дня мой брат?

– Тимофей все это время стоял на полке, – отрезал Макс и замолчал. Дальше следовала самая невероятная часть истории. Ему почему-то показалось обидным, что Галкина в нее сейчас не поверит.

– На какой полке? – фыркнула девочка. – Насколько я помню, на полку вы поставили Рыжего. А я спрашиваю по Тимошу.

– Давай, не стесняйся, – буркнул Тимофей.

Макс вздохнул. Сейчас эта «тризэ» решит, что я такой же фантазер, как ее брат, если не хуже, подумал он. Мальчик быстро перебрал в уме события последних дней, размышляя, как убедить Лизу, что не врет. И повеселел.

– Все очень просто, – заявил он бодрым тоном. И повторил Галкиной то, что час назад рассказал ее брату. Про то, как искал и не нашел Катю. Про фото Тимофея в телевизоре. Про выпавшую из кармана кнопку. Про вспышку света. Когда он описывал, как Тимофей топтался по столу и рассматривал в окно парк, а потом оттирал грязь кухонным полотенцем, Лиза закатывала глаза и скептически трясла головой. Но Макс не собирался ее щадить. Он поведал, как ожившая кукла первым делом помянула какую-то старуху, как сам он пытался выставить брата Лизы за дверь и как Тимофей пообещал помочь ему найти Катю. Макс остановился лишь тогда, когда дошел до звонка Лизе.

– Дальше ты сама все знаешь.

Некоторое время в доме не раздавалось ни звука. Потом Лиза почесала веснушчатый нос и снова повесила на него очки.

– Не верю, – сказала она. – Мой брат известный выдумщик, и ты, как вижу, такой же. Доказательства у тебя есть?

– Есть, – ответил Макс, радуясь, что сейчас поставит на место насмешливую девчонку. – Пойдем на кухню.

Вытащив изгвазданное полотенце из щели, куда его затолкал Тимофей, Макс продемонстрировал Лизе черные разводы. От тряски с полотенца на пол сыпался песок.

Потыкав в грязь пальцем, Лиза презрительно сморщила нос.

– Хилая у тебя улика, – заявила она, вытирая палец бумажным платком. – А логика совсем никудышная. Ты что думал? Я увижу грязное полотенце и тут же поверю, что Тимоша был куклой? Да мало ли какую фигню вы этой тряпкой вытирали.

Макс оскорбился. Его, без десяти минут известного разработчика компьютерных игр, обвиняют в никудышной логике! Да знает ли эта зануда, что программист без логики – не программист, а всего лишь продвинутый юзер. Не зря же Макс специально вырабатывает у себя способность мыслить логически.

Он пооскорблялся бы подольше, но остыл, поймав скептический взгляд Тимофея. Ну и ладно. Ну что Галкина знает о программировании? Раз полотенце не доказательство, предъявим кое-что получше.

– Не хочешь, не верь, – ухмыльнулся Макс темным стеклам. И выложил козырь:

– Улика номер два, главная и неопровержимая. Сейчас увидишь все собственными глазами. Катя сфоткала Рыжего на мой смартфон.

Он вытащил сотовый, покрутил перед лицом Лизы, как фокусник демонстрирует публике пустую шляпу, из которой в следующее мгновение вытащит кролика, и открыл папку с фотографиями. На первой запечатлелось оттопыренное ухо и немного рыжих волос. На второй – зеленый глаз не в фокусе. Даже при большом желании глаз невозможно было признать Тимофеевым. Снимков было много, но ни один никуда не годился. Или Катя шалила, или у нее было собственное – авторское – представление о кадрировании. В фокус попадали лишь отдельные части Рыжего. Рука в кармане, удивленно открытый рот, ноги в синих слипонах…

– Ладно, – сказала Лиза, – дважды просмотрев все фотки. – По отдельности эти картинки, может, чуть-чуть и напоминают Тимошу. Ну и что? Целого-то изображения нет. Ты говорил, была еще волшебная кнопка?

Мальчишки переглянулись и пулей рванули на кухню.