Читать книгу Ссыльные - Родди Дойл - Страница 3

Несколько дней было непросто.

Джимми не хотелось возвращаться к директорству – очень не хотелось. Не хотелось мучиться, да и больше того: никакой музыки тут не придумаешь – нет больше такого, что его бы по-настоящему раскочегарило. У «Повинностей» был соул – Джеймз Браун[21] на завтрак, Отис Реддинг[22] на ужин. Джимми первым из ему известных владельцев «Уокмена» мог намеренно пропустить автобус лишь затем, чтобы дослушать до конца «Пленника любви» или «В долине»[23] и не убавлять звук, когда пора оплачивать проезд.

Из всего, что игралось теперь, многое нравилось ему, однако не настолько, чтоб туда нырнуть и утонуть. Однако при всем при том что-то подталкивало его в затылок – давай, давай дальше.

А Ифе было мерзко от того, что она встала между ним и его махинациями. Злилась же она, потому что никаких махинаций в данное конкретное время у Джимми быть не должно. Она на шестом месяце, господи ты боже мой, она отекает, как верблюд. Бывают дни, когда и шевельнуться невозможно, когда с нее пот градом. Но эти махинации и планы Джимми – а язык у него подвешен так, что он им буквально строит все эти свои мечты, – вот что она всегда в нем любила. Да он уболтал ее и залез к ней под юбку через час после знакомства.

Ей хотелось его убить.

Они избегали друг друга.

Он мыл посуду – даже ту, из которой не ели. Он мыл детей – до потери пульса, пока им всю кожу не стягивало. На сон грядущий рассказывал им сказки, которые никогда не кончались. Как-то Ифа заглянула, когда вся компания свернулась калачиками на большой кровати – слушали Джимми.

– Жила-была, – говорил он, – феечка по имени Пи-Джей, и ей очень хотелось сделать карьеру директора группы[24].

Ифа не засмеялась. Не улыбнулась.

Она ушла.

Села в кухне и постаралась ни о чем не думать.

Джимми вошел и обогнул ее, стараясь не задеть табурет. Набрал в чайник воды из-под крана.

– Чаю?

– Да. Спасибо.

Сел напротив.

– Ну что, – сказал он. – Как у тебя день прошел?

Она улыбнулась. Не смогла удержаться. Подняла голову – Джимми тоже ей улыбался. И она заплакала. Ей вдруг стало, как закипающему чайнику. Хлынули потоки влажного счастья и облегченья. Ифа протянула руку через стол, и Джимми взял ее. Ифа уже приготовилась сказать: «Валяй. Собирай свою группу. Потому-то я тебя и люблю».

Свободной рукой она вытерла глаза и снова посмотрела на него. И заметила, что он смотрит на стойку с компактами в углу, между холодильником и стеной.

– Джимми!

– Чего, коза?.. извини… Чего?

– Ты что, на меня даже несколько секунд посмотреть не можешь? Я так плохо выгляжу?

– Да нет, – ответил Джимми. – Роскошно ты выглядишь.

Ифа завопила и вскочила на ноги.

– Слушай, ты, – сказала она. – Ты думаешь, что все знаешь, а вот фиг. К твоему сведению, жена Стиви Уандера не ходила ни с каким пузом, когда он записывал «Внутренние видения». С пузом она была, когда он писал «Песни в ключе жизни»[25], а свой блядский чай залей себе в жопу.

Ифа никогда не говорила «блядь» или «блядский».

Джимми остался сидеть в кухне один. Через двадцать минут они обнялись и снова поссорились. И всю неделю так у них катилось. Куда деваться.

В пятницу Джимми шел домой. По Парнелл, к станции «Тара-стрит». Машину отогнали в ремонт. Марвин и Джимми-Второй залили в бак жидкой грязи из сада.

– Мы ставили эксперимент, – сказал Марвин. – Нефть тоже из земли добывают.

– Только не в Ирландии, – ответил Джимми, засовывая руки поглубже в карманы, чтобы не придушить сынка.

Ну, в общем, шел он по Парнелл-стрит мимо какой-то африканской лавки, и тут его остановило что-то на витрине. Парики, что ли, – целая гроздь там висела. Джимми подошел ближе, пригляделся – он такой Ифе купит, вот этот розовый, по приколу… и тут кто-то с ним столкнулся, прямо сбил его наземь.

– Прассьтите!

Румын, молоденький совсем, это Джимми еще успел заметить, когда голова его стукнулась о бордюр, а по руке проехал курьер-итальянец на велике – итальянец, уже достаточно поживший в Дублине.

– Туп-пой, блить, крет-тин, – проревел он и рванул дальше к Мальборо-стрит.

Пока Джимми поднимали на ноги румынский парнишка и толстая африканка, голова его тряслась. Руке тоже не поздоровилось, болела просто блядски. Но Джимми ухмылялся.

У него появилась группа.