Читать книгу Голос из прошлого - Родион Радькин - Страница 4

– Что нового, Хоул? – Хайз, сидел у себя кабинете полностью развернув полусферу визора и разбив её на кучи маленьких окошек, в которых менялись данные из сектора поиска, висели маркеры заметок и напоминаний и ещё куча всего. По середине, прямо на уровне глаз было развёрнуто окно, в котором его подчинённый, представившийся Сиву как Пол Поул, готовился отчитаться о работе за последние 8 часов.

– Сэр. Я проверил возможную утечку записи, пообщался с операторами системы Росс 154, получил копию канала данных, которые передают научники, отправленные в систему господином Эдди Бонном.

– И?

– Полный отчёт отправлен на Ваш адрес. Если коротко, то запись сделана совершенно случайно, по просьбе одного из операторов, который увлекается астрономией и, как мне кажется, в качестве хобби занимается поиском зелёных человечков. Он отрицает это при прямом вопросе, но все косвенные данные указывают на это. Нам удалось остановить распространение записи, теперь она не попадёт в СМИ или к другим специалистам, не входящим в присланный Вами перечень. В системе Росс теперь разворачивается стандартная система безопасности. Ранее планировалось разместить её только через несколько лет, но мы ускорили начало работ. Через месяц стандартная сфера в 100 астрономических единиц4 будет полностью нам подконтрольна.

– Нашли что-нибудь новое?

– Нет сэр. Пока все поиски ничего не дали.

– Они же не могли раствориться в пустоте.

– Аналитики говорят…

– Что они говорят я узнаЮ раньше тебя! Что они могли просто покинуть систему, что они могли перейти в режим полной невидимости, что они могли прыгнуть к звезде и спрятаться в её короне, что в конце концов они могли забраться в любую из наших заброшенных шахт на глубину в несколько километров и тогда мы будем искать их вечность. Там одних штреков на сотни километров.

– Сэр, прошло довольно много времени, если бы их намерения были агрессивными, мы бы это уже почувствовали.

– Ты так думаешь? А на каком основании ты решил, что они мирные?

– Но ведь ничего не происходит.

– Поломки комбайна на четвёртой шахте проверил?

– Да, сэр, стандартные тяжёлые для прохождения грунты, плюс небольшой сбой в программном обеспечении. Самодиагностика получала сигнал об исправном шнеке, в то время, как он был перекошен. Это приводило к неравномерной нагрузке на всю систему. Программисты уже нашли это и устранили.

– Это не могло быть результатом постороннего вмешательства?

– Не думаю, Сэр. Проблема появилась задолго до записи и уже устранена.

Хайз потёр лоб ладонями, – согласен. Отбрасываем эту версию. Протянув руку к полусфере визора, он удалил один из пунктов, которые пометил себе для обдумывания.

– А теперь, Хоул, свяжись с нашим отделом технического обеспечения и подумай, ЧТО мы можем противопоставить чужим, если они всё-таки. ВСЁ-ТАКИ!! Начнут против нас агрессию. Подбери себе парочку аналитиков и пусть они составят три прогноза. С разными уровнями опасности и разницей в технических возможностях. Нам нужны планы действий.

– Принято, Сэр!

– Хорошо, отбой. – Йохан свернул окно связи и снова уставился на окна, раскрытые в визоре. В такие минуты он ощущал себя пауком с огромными фасеточными глазами, который сидит в центре паутины и видит всё сразу, а его не видит никто.

Нажав кнопку вызова, он приказал принести свой обычный обед – большой стакан ананасового сока и полоски вяленого мяса.

В списке задач, который он себе набросал, звонок Фэй Ким значился почти в самом конце, но каждый раз его взгляд проскакивал предыдущие задачи и упирался в её имя. Его притягивала эта женщина, своей непокорностью, своей хитростью, своей красотой. Каждая встреча с ней в малом или большом круге оказывалась для него испытанием. Давным-давно, она очень умело уела его, разрушив все его умозаключения. С тех пор к каждой встрече с ней он готовился максимально внимательно, гоняя своих подчинённых и в хвост, и в гриву. Её манера вести разговор в мягкой кошачьей манере позволяла ей всегда выходить из их пикировок с таким видом, будто она действительно добивалась именно такого результата. Она никогда не говорила «нет» или «я уверена», но всегда было понятно, что именно себя она считает центром разговора и лишь затем всех остальных. А теперь этот случай. И ведь именно она настояла на созыве Малого круга! Ни один из братьев Бонн не додумался или не решился на это. Хотя после получения такой информации – это было очевидным решением. Можно было созывать сразу Большой круг и даже требовать на нём передачу дела в круг Высших. Хотя к Высшим пока рано обращаться, ещё не ясно что вообще было показано на той записи, вдруг это какой-то природный феномен. Кстати, а почему она не созвала сразу Большой круг? Ведь эта ведьма ничего не делает просто так. Значит, у неё были на то причины. И понять эти причины ему придётся одному, без помощи своих аналитиков. Быстро внеся в список задач этот пункт, Йохан коснулся кнопки вызова Фэй Ким.

Ответ пришёл почти сразу, как будто она сидела и ждала его звонка, готовая к общению по закрытой связи. На визоре высветилась огромная комната с большой кроватью у стены и с множеством мелких светильников, каждый из которых светил как говорится «себе под нос» но при этом вместе они давали достаточно света, чтобы разогнать полумрак. Понятно было, что над интерьером работал очень хороший дизайнер. Через несколько секунд в окне визора появилась сама Фэй облачённая в тонкий шёлковый халат, где на чёрном фоне были разбросаны светящиеся символы напоминающие древние руны или иероглифы. Когда она усаживалась в кресло полы халата чуть распахнулись, показав её красивые ноги до середины бедра. Рисунки чуть светились при движении, причём было видно, что светят они и под тканью тоже и их отсвет создавал намёк на что-то скрытое, едва заметно высвечивая сквозь тонкую ткань точёный силуэт Ким. Руны светились при движении, а после того, как она уселась стали постепенно гаснуть.

– Доброй ночи, уважаемый Йохан Хайз. Надеюсь, ты не против, что я отвечаю тебе в неофициальной обстановке? – её голос был глубоким, совсем не таким, как на встречах круга и в нём не было ни тени сарказма или издёвки.

– Здравствуй, уважаемая Фэй Ким. Надеюсь, я не помешал тебе?

– Помешал? Ни сколько. Я почему-то думала, что ты позвонишь именно в это время.

– Я такой предсказуемый? – приподнял брови Хайз. Его несколько задел намёк на предсказуемость своих поступков.

– Ты просто очень ответственно подходишь ко всему, что ты делаешь и наверняка тебе потребуются дополнительные данные о том, что мои люди ещё могут выжать из этой записи…

Это было совсем не то, о чём хотел поговорить Хайз и он успокоился.

– Конечно, уважаемая Фэй. Я именно об этом и хотел просить тебя. Дай приказ своим людям сделать ещё несколько версий внешнего вида пришельцев, сделав упор на прогнозы их массы и количества энергии, что они могут в себе нести.

– Это уже подготовлено и я отправляю тебе файл. – Ким слегка улыбнулась, но на этот раз её улыбка была немного другой. Она была похожа на всю обстановку комнаты – чуть приглушённая, неброская, но дьявольски притягательная.

– Уважаемая Фэй, я никогда не сомневался в твоём уме и интуиции. И в этот раз ты снова предугадываешь мои слова и поступки. Спасибо за файл.

– Йохан, что ты скажешь, если я предложу тебе отказаться от официального обращения и в то время, когда мы только вдвоём – общаться на более дружеском уровне?

– Э-э… спасибо Ким, я приму твоё предложение. – Хайз ощущал, насколько его грубый голос, который привык отдавать приказы, не вяжется с тем, что он видит в визоре. Старый паук, который видит перед собой бабочку, но не хочет воспринимать её как еду.

– Отлично, Йохан, я рада что ты не отказал мне.

– Да, я тоже рад, что ты это предложила. – Он не знал, что нужно делать дальше в таких ситуациях. Но потерев лоб решил вернуться к тому, для чего он на самом деле позвонил руководителю всех средств массовой информации планеты.

– Фэй, когда-то давно ты сказала, что мои безопасники тренируются на программах, которые по достоверности отстают от тех, что используются при производстве фильмов как черепаха от леопарда.

– Это было так давно, ты запомнил это…

– Не так давно, всего около двух лет назад. Я хочу с тобой поговорить именно об этом. Мне нужна игра, дорогая Ким.

– Игра? – было видно, что Фэй Ким не ожидала такого поворота разговора. Она наклонилась вперёд и запахнула халат, который уже начал открывать ложбинку между её грудей. – Какая игра?

– Мне нужна игра, которая будет тренировать игрока на… хм… противостояние с инопланетянами.

– Подожди, ты хочешь сказать, что тебе нужна игра, развивающая агрессию?

– Фэй, мы не дети. И я и ты знаем, что подобные игры запрещены. Никто не может отдать приказ на уничтожение человека, да что я говорю, никто не СМОЖЕТ отдать приказ на… убийство. Чёрт, я руководитель службы безопасности, но даже я не могу себе представить такой приказ.

– Йохан, Йохан, постой. Не торопись. Давай по порядку, расскажи мне подробно, что за игра тебе нужна и что в ней должно быть такого, что ты решил обратиться ко мне, а не к своим программерам. – казалось, что метиска немного разволновалась.

– Вот, в самую точку. Ким, я обращаюсь к тебе, потому что мне нужна игра, которая будет полностью идентична реальности, что бы человек забывал, что он находится в игре. Мои так не смогут. Человек должен стрелять. Стрелять максимально точно и на полное уничтожение соперника. Он должен стрелять по кораблям чужих. Он должен стрелять по Чужим, которые будут выходить из этих кораблей. Он должен …. Ну ты понимаешь.

– Не до конца. Скажи какова конечная цель этой игры?

– Победить, конечно, что же ещё!

– Я скорее неправильно выразилась. Если это игра – тренажёр, чему должен будет научиться игрок? Я не могу дать распоряжение написать игру, которая будет учить воевать и убивать. Высший круг запретит это и дисквалифицирует меня до уровня помощника рабочего на плантации. К чему ты хочешь подготовить игроков?

Хайз почувствовал себя в тупике. Он позвонил ей не подготовившись, не проработав план разговора, даже не получив ответ от Хоула о технических возможностях защиты. Он даже себе не мог объяснить, что должна делать игра. Делать такое, что не противоречило бы всему, что было незыблемо в их мире. Столетиями всё было направлено на снижение агрессии в человеке. Вспышки злобы были редчайшим случаем. Последнее убийство произошло более 50 лет назад и даже тогда убийцу не казнили, а лишь заперли его в одиночную камеру, полностью автоматизированную и отрезанную от остального мира. Заключённому в ней подавалось любое количество воды, еды и электричества для освещения и простенького изолированного компьютера. Он знал, что подобные камеры были запрограммированы открываться только после того, как заключённый умрёт своей смертью.

– Йохан….

– Да, Фэй, я думаю. – он в очередной раз потёр лоб ладонями. – Я сам понимаю, что хочу невозможного, но подумай сама. Мы создали наш мир. Таким, каким мы хотим, чтобы он оставался. Спокойный, подконтрольный, предсказуемый. И тут появляется Нечто, что может быть другим. Я просто представил себе, что если те, кто прилетят к нам, что если они готовы к войне против нас? Что если они смогут выстрелить в человека? Как поступать нам? Учиться может оказаться слишком поздно.

– Ты сказал, что тебе нужна игра, которая полностью реализует реальность. Для чего тебе такой уровень достоверности?

– Как для чего?! Что бы человек был готов потом пойти туда, куда мы скажем, и выстрелить в чужого. Он должен быть готов сражаться за человечество.

– Скажи, тебе нужно, что бы человек пошёл туда в обычном скафандре пожарника или спасателя? И уб… – Ким запнулась. – делал всё это холодным оружием? Голыми руками?

– Конечно нет, мы дадим ему корабль, мы посадим его за пульт чего-нибудь, пока ещё не знаю чего. Мои люди сейчас прорабатывают наши технические возможности.

– То есть он не будет видеть своими глазами чужих, он будет видеть перед собой экран?

– Ну конечно, Фэй, даже мы с тобой никогда не видели друг друга своими глазами.

– Йохан, тогда всё намного проще. Тебе не нужен тренажёр, тебе действительно нужна игра. Тебе нужна игра, где человек будет управлять какой ни будь шагающей машиной, мегалазером или чем-то ещё. И при этом он не будет убивать. Мы сделаем игру, в которой он спасает птичек от нашествия крохотных вирусов, стреляя в них ампулами с лекарством.

– Фэй, я не хочу ни в кого стрелять ампулами с лекарством, кажется я совершенно чётко выразил, для чего мне нужен этот тренажёр!

– Мой дорогой Хайз, что В РЕАЛЬНОСТИ будет делать твой мегалазер или твой космический корабль – я не знаю, это пусть решают твои техники, ты сам должен придумать как они будут создавать оружие, и при этом не сойти с ума. Но игрок, Йохан, он будет участвовать в обычной игре, просто мы посадим наших ребят, которые тестируют игры перед выходом и скажем, что это их работа. Эти мальчики и девочки будут дистанционно управлять тем, что ты им дашь. Они не будут знать, что это происходит на самом деле. Им незачем это знать. Но если всё это действительно случится – нам нельзя дать им узнать ЧТО ИМЕННО они сделали. Иначе, боюсь, они могут сойти с ума или наложить на себя руки.

Йохан Хайз уставился на улыбающуюся Фэй Ким, которая только что так изящно решила дилемму, мучавшую его столько времени.

– Ты это только что придумала? – выдавил он из себя

– Ты обратился к специалисту в медиа бизнесе. Это в мои обязанности входит делать так, чтобы всё человечество верило в то, что нужно МНЕ. – её улыбка сияла и в ней по-прежнему не было ни грамма превосходства или какой-то подколки. Это была чистая искренняя улыбка человека, который только что помог своему старому другу.

– Ты великий профессионал, Фэй!

– Так же, как и ты в своём деле, Йохан. – она откинулась в кресле и ворот халата снова разошёлся в стороны почти открыв её грудь.

– Завтра я пришлю тебе данные по возможным системам, которые мы сможем задействовать в случае неблагоприятной ситуации. До завтра, дорогая! – он чуть наклонил голову, не отрывая взгляда от едва подсвеченной ложбинки на груди Ким и отключил сигнал.

Фэй ещё несколько секунд сидела перед свернувшимся окном вызова, а затем в долю секунды стёрла с лица приветливую улыбку.

– Дубина! Тупой придурок! Что ещё нужно сделать, чтобы зацепить тебя? Осака, ты уверена, что он гетеросексуал, а не какой ни будь извращенец, которого возбуждают только игры или домашние животные?

Осака – пожилая тучная женщина, в внешности которой чувствовалось подавляющее большинство азиатских корней поднялась со своего места, расположенного за рабочим столом Ким и потому не видимого во время разговора.

– Да, я абсолютно уверена в этом. Вы нравитесь ему, и рано или поздно он сам придёт к Вам с предложением о браке и тогда он будет Ваш. Просто его мысли сейчас заняты проблемой, о которой вы говорили. В самом начале все его движения, направление взгляда, паузы, все другие признаки говорили о том, что больше думает о том, что видит, а не о своём вопросе. И только в конце разговора работа снова взяла верх.

– Ладно, в одном ты оказалась права – он действительно позвонил именно в это время. И мы с тобой сделали что могли. Иди спать, завтра будет много работы.

Михаил

Татьяна смотрела на мужа вяло ковыряющегося вилкой в макаронах. Эту ночь он провёл беспокойно. Раньше он всегда тихо спал и даже не храпел, а сегодня всё было по-другому. Сначала долго не мог уснуть, а потом что-то бормотал во сне. Таня всегда спала очень чутко проснулась почти сразу. На вопросы он не отвечал и даже не проснулся, когда она зажгла свет, просто что-то невнятно говорил и всё время прикладывал руку к уху, как будто ему что-то мешало.

– Мишаня, может мы куда-нибудь съездим, а?

– Куда? До отпуска ещё три месяца.

– Ну давай хоть на дачу к моим съездим, хоть на выходные?

– Опять копать огород или поливать? Что там обычно в это время делают?

– Ну а что? Ты же от компа не отлипаешь. Или на работе за ним сидишь и дома. Я на твою спину уже устала любоваться.

– Танюша, у меня просто были ночные кошмары. Мне всё время казалось, что мне сделали дырку в голове и кто-то вилкой пытался покопаться у меня в мозгах. И всё время болтали что-то, а язык такой, что ни слова не понятно, на английский вроде похож, а только вот странный какой-то.

Он любил её и теперь не мог смотреть в её серые глаза в которых отражались забота и переживание. Только вот заставить себя улыбнуться и бодро съесть макароны у него никак не получалось. По вкусу они напоминали бумагу и даже банка тушёнки, которую она в них положила не меняла вкус. А ведь он всегда любил макароны с тушёнкой.

– Танюша, дай мне перец. – Он взял протянутую перечницу и густо, до черноты поперчил макароны.

– Ты чего? Они же теперь несъедобные. – округлила она глаза

Запихнув в рот ещё одну вилку с макаронами Миша озадаченно уставился на перечницу – вкуса не было. Он чувствовал на языке крупинки молотого перца, но по вкусу они не отличались от самих безвкусных макарон.

– Та-ань, у нас лимон дома есть? – взяв протянутый лимон он отрезал кружок в полсантиметра толщиной и положил в рот. Едва различимый кислый вкус расплылся вместе с соком по языку.

– Ты чего? Тебе не кисло разве? – удивление на её лице стало сменяться тревогой.

– Ну чуток есть, но это не тот вкус, что был раньше.

– Слушай, давай-ка мы с тобой к врачу сходим.

– К какому? Ухо-горло-носу что ли? – скептически промычал Михаил пытаясь прожевать ещё одну порцию бумажных макарон.

– Да к любому! Хоть к проктологу с тобой пойду, может хоть скажет откуда у тебя это всё.

– Вот он и скажет, прямо «оттуда» это всё и взялось. Танюш, давай так, к врачу мы не пойдём, я сейчас на работу, вечером приду всё доем, а по поводу дачи – я подумаю, может быть ты и права. Один день поработаю, второй день с твоим отцом футбол посмотрим да пива выпьем, может меня и отпустит.

Он нарочито весело улыбнулся и начал вылезать из-за стола. Одевшись и поцеловав жену на прощание, он закрыл дверь и двинулся на работу. Начало в 10 никто не отменял, а в последнее время начальство стало гонять за опоздания. Да и август приближался, а на отпуск ещё нужно было поднакопить, в противном случае Турция могла и не случиться.

Научники

– Олан, Вы готовы? Раджив? Тонга? – профессор Алекс Рам оглядел своих помощников чуть дольше задержавшись взглядом на новеньком. Тонга был смугл, предельно вежлив и немногословен, чем сразу понравился профессору. К тому же он явно принадлежал к типу людей, которые сначала думают, потом ещё раз думают и лишь затем говорят.

Запустив программу, он стал считывать сигналы отправленные столетия назад, чтобы впервые в истории человечества постараться установить контакт с человеком, умершим ещё в те далёкие времена, когда люди разговаривали на разных языках и существовало такое понятие как «политическая карта мира». Один из видов атласов, на котором были нанесены не только реки, горы и города, но и совершенно дикое изобретение древних – границы между людьми, жившими порой в минутах ходьбы друг от друга.

Сканер быстро произвёл уже отработанные действия по синхронизации с тонкими полями объекта и высветил в воздухе параметры соединения – мощность сигнала, модуляции всех двенадцати видов волн, отвечающих за работу головного мозга.

– Контакт установлен. – отрапортовал новенький.

– Тонга включайте запись. Олан запускайте дешифровщик. Раджив, аккуратнее с подстройкой. – Сам профессор внимательно следил за голограммой головного мозга объекта, отмечая точки, куда помощник должен был фокусировать аппаратуру.

– Есть звук. – снова подал голос Тонга

– Дешифровка запущена.

– Есть видео.

– Тонга выведите видео на отдельный визор. Звук тише. Радж замри. – Профессор Рам впился глазами в изображение, которое поступало прямо со зрительного нерва объекта. Поначалу оно было мутным и дергающимся, но с каждым движением помощника мутность исчезала и постепенно картинка становилась всё более чёткой. Это было странное зрелище, небольшой кружок в центре экрана где изображение было чётким, а дальше в стороны оно начинало плыть и из него выпадали целые большие зоны, которые меняли свои очертания после каждого движения глазами. В центре почти постоянно находился светлый прямоугольник, в котором появлялись и исчезали какие-то решётки, длинные вереницы букв и непонятных символов, но чаще всего в центре чёткости находилась маленькая наклонённая стрелка. Казалось, что она живая и всё время старалась оказаться в самом центре изображения. Время от времени появлялись руки, лежащие на какой-то чёрной доске, расчерченной на квадратики с цифрами и буквами, затем взгляд снова перемещался на экран. Каждый раз со сменой изображения строчки становились чуть больше.

– Да он пишет! Какое чудо, Профессор! Он пишет не карандашом или стилусом, он нажимает на квадратики с буквами, и они появляются на бумаге.

– Скорее, на каком-то экране вроде визора. Олан, Вы можете зафиксировать те изображения букв, которые видит объект и попробовать как бы…

– Уже делаю, профессор. Фиксирую кадры и отправляю на дешифровку. Жалко звуков почти нет и очень мешает его пульс со звуком дыхания.

– Извините, профессор, – осторожно поинтересовался Тонга, – я так понимаю, что этот шум и бульканье – это те звуки, которые слышит его ухо, но которые наш мозг обычно старается не замечать?

– Совершенно верно, Тонга. Раджив, на этот раз ты выбирал не тело, а мозги. Это сразу видно. Да действительно, наш мозг обычно как бы выключает повторяющиеся звуки, которые не несут информации нужной нам, а если эти звуки ещё раздаются с самого рождения, то мы просто перестаём их замечать.

– И уважаемой Олан эти звуки мешают? – снова задал вопрос Тонга.

– Очень мешают, но наши мозги пока не привыкли к ним и ещё не научились не замечать их. – было видно, что Алекс Рам доволен новым лаборантом. Его тон кардинально отличался от того, каким он говорил те же самые вещи Гюзель.

– Я могу попробовать отключить эти звуки.

Все трое одновременно уставились на Тонга. Первым опомнился профессор.

– Да! Конечно! Давай, чего ты ждёшь!?

Пальцы Тонга задвигались, жонглируя какими-то параметрами, видимыми одному ему и вдруг шум дыхания исчез, а ещё через несколько секунд пропало и бульканье от кровообращения.

– Тонга ты просто волшебник, потом обязательно расскажешь, как тебе это удалось! Олан, как сейчас?

– Звуков много, но пока я не могу выделить ничего, что бы можно было определить как разговор.

Вдруг изображение на экране изменилось. Рука протянулась к какому-то небольшому прибору, отдалённо напоминающему калькулятор, сняла с него деталь, привязанную на длинном спиральном проводе, затем, продолжая держать изогнутую деталь, указательным пальцем стала нажимать на квадратики с цифрами. В конце рука с деталью переместилась куда-то в сторону и исчезла из виду.

Динамик в лаборатории издал короткую серию гудков и вдруг раздалась чёткая речь. Объект явно слышал кого-то и отвечал ему, но в поле зрения оставался только экран с рядами букв, по которому без видимой цели продолжала перемещаться косая стрелочка.

– Есть, дешифратор распознаёт речевые обороты. – Олан напряжённо следила за работой прибора перебирающего слова чужой речи. Наконец раздался тонкий мелодичный сигнал и замигала пиктограмма готовности к переводу. Профессор протянул руку и с выражением благоговения на лице коснулся значка на визоре.

– … Ладно. И я надеюсь, что машина привезёт мне мой заказ в понедельник.

Раздались короткие гудки и в зона обзора снова появилась рука с непонятной изогнутой деталью на спиральном поводке. Которая швырнула её на прибор-калькулятор.

– Что бы ты сдох, вместе со своим заказом.

Первым не выдержал профессор. Он вскочил со своего кресла и с ликующими криками стал исполнять что-то похожее на танец, вторым к нему подключился Раджив, затем вскочили так же Олан и Тонга.

– Мы сделали это, друзья мои, мы сделали это! – Они кричали и обнимались все вместе. Раджив в порыве восторга стал исполнять какие-то танцевальные движения руками и случайно провёл ими в зоне рабочей зоне своего визора. Браслет на запястье резко сдвинул настройку сканера и из лабораторных динамиков сначала раздался вскрик, перешедший в стон, а затем погасло изображение в видео канале. Все замерли на месте как вкопанные.

– Не двигаться. – прошептал Алекс Рам в наступившей гробовой тишине. – Радж, что ты сделал…

– Я только…

– Замри, не двигай руками убери их подальше от стола.

– Эээ, не двигать или убрать?..

– Убери и замри!

Раджив осторожно сделал шаг в сторону и поднял руки на уровень плеч.

– Что. Ты. Сделал. – ледяным шёпотом повторил профессор.

– Я провёл рукой и случайно сбил настройку одной из волн.

– Так. Вижу. – Рам аккуратно подсел к столу и первым делом зафиксировал все параметры, отключая управление сканера с браслетов.

– Он кричал потому что мы сбили настройку? – шёпотом спросил Тонга у Оланды.

– Возможно. – ответил за неё Алекс Рам. – Олан, займи своё место. Раджив, садись и пока ничего не трогай.

Он осторожно поднёс руку к изображению диммера настройки и сделал резкий короткий поворот. Снова раздался стон и видео изображение дёрнулось, теперь оно показывало серую поверхность. Ещё один короткий поворот – ещё один шипящий звук из динамиков. Убрав руки от зоны управления, профессор отключил браслет и жестом приказал сделать это остальным.

– Итак, – он обвёл глазами своих младших товарищей. – если это не случайность или не совпадение, то сейчас вы все видели нечто, чего я не мог предвидеть и, сознаюсь, даже не могу объяснить. Всем понятно о чём я? Вижу, что никому не понятно.

– Я понимаю, что резко меняя некоторые параметры настройки мы вызываем генерацию болевых сигналов в мозгу объекта, но я не могу понять, что в этом странного. – Большие круглые глаза Тонга перебегали с одного лица на другое. – Может я не всё понимаю, но тальфа-волны5 непосредственно связаны с мигренями. Поэтому если мы наблюдаем за объектом и находясь в полной синхронизации резко меняем настройку – это может повлечь изменение и у оригинала.

– Отлично Тонга! Ты действительно хорошо обученный специалист с широким спектром знаний. Следующее, что ты скажешь, что на квантовом уровне наблюдатель изменяет объект наблюдения просто фактом своего наблюдения. Так?

– Ну, ведь это так и есть.

Алекс Рам хитро скосил глаза на помощника. – Дорогой Раджив, ты что не до конца ввёл в курс дела нашего нового сотрудника.

– Профессор, извините, но было так мало времени, может я что-то пропустил. – Раджив виновато развёл руки в стороны.

Алекс Рам перевёл взгляд обратно на лицо Тонга.

– А знаешь, что он ЗАБЫЛ тебе сказать? Объект УМЕР одна тысяча двести двадцать девять лет назад.

– В смысле. – Потряс головой Тонга.

– Мы изучаем ПРОШЛОЕ. Вся эта гора оборудования – для того, чтобы найти в квантовой пене времени настройку всех двенадцати видов волн, плюс попасть с точностью до долей секунды во временной зазор, что отделяет нас от объекта, чтобы увидеть и услышать то, что человек видел и слышал тысячи лет назад. Только что наш замечательный Раджив мановением руки чуточку изменил прошлое, заставив умершего человека вскрикнуть тогда, когда он ещё был жив. ТЕПЕРЬ ты понимаешь?

– Подождите, но это…

– Невозможно…? Мой дорогой Тонга, мой жизненный опыт в три раза больше твоего и весь мой опыт, все мои знания сейчас собрались одну огромную кучу и кричат «Невозможно» у меня в голове.

Профессор замолк, глядя на выражение крайнего недоумения написанное на смуглом лице лаборанта. Потом он вдруг поднял палец, приказывая всем замереть.

– Как ты убрал звуки дыхания и шум крови и прочее?

– Я просто выделил повторяющиеся звуковые группы, задал параметры поиска схожести и приказал удалять из финального сигнала похожие группы звуков.

– То есть фактически, мы слышали не то, что передавал слуховой нерв объекта, а модерированный, то есть подчищенный сигнал. Да?

– Да.

– Если я захочу, чтобы при передаче моего голоса исчезло слово «заткнись» – тебе достаточно будет выделить звуковую группу этого слова и удалить её из передачи. Так?

– Ну не совсем, я удалю звук, но видео то останется. Я увижу, что Вы произнесли это слово, но не услышу его.

– Это не важно. – покачал пальцем профессор продолжая буравить взглядом новичка. – ты можешь вставить это слово в другое место и тогда ты услышишь слово «заткнись» даже тогда, когда я молчу. Верно?

– Верно, но губы будут неподвижны.

– Не важно. – профессор снова покачал пальцем. – Если я дам тебе исходные звуковые колебания – ты сможешь наложить их на настройку наших волн так, чтобы возбуждался не болевой центр, а зона слухового нерва?

– Не знаю, надо попробовать.

– Так! – профессор развернул своё кресло к визору. – все включили браслеты. Раджив – выводи на эталонную настройку, фокусировка – зона крепления слухового нерва к продолговатому мозгу6. Олан – включай перевод в обе стороны, сигнал от перевода на язык аборигена перебрось на терминал Тонга. Тонга, ты настраивай модерацию сигнала и пересылай его ко мне и Радживу, мы в четыре руки постараемся донести наш голос до объекта. Поехали!!!

Михаил

– ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ? – Ему показалось, что барабанные перепонки просто взорвались от этого чудовищного крика. Оглушающий звон как от возбуждённого микрофона ещё пару секунд раздавался в голове, потом резко стих

– Кто орал!? Вы что, с ума посходили все? – не выдержал Михаил и обернулся в сторону Макса. – Ты это сделал?

– Чего? – лицо Максима высунулось из-за монитора и недоумённо воззрилось на Мишу. – Тут орёшь только ты.

– Да только что кто-то проорал слышу ли я его!

Из-за других столов на него кто с улыбками, а кто с недоумением стали выглядывать коллеги.

– Миха, ты чего!? У тебя уже глюки пошли? Чего курил вчера? – Шурик, казалось, высказал общее мнение. – Тут действительно никто не орёт.

Миша подозрительно оглядел остальных.

– Ты Меня Понимаешь? – снова раздался голос. В этот раз чуть потише, но Михаил мог поклясться, что в этот момент никто не открывал рта.

– Сейчас приду. – пробормотал он и выбежал из комнаты.

– Ты, Меня, Понимаешь? – голос не унимался, но Михаил уже бежал в сторону туалета и хотел что бы никто не попался ему на встречу и что бы обе кабинки были свободными.

– Да понимаю, только не ори, блин! – прошипел он сквозь зубы вломившись в туалет. На счастье, он был совершенно свободен. Запершись в одной из кабинок, он начал осматривать себя пытаясь понять куда ему могли впихнуть динамик, похлопал по карманам, провёл рукой по джемперу.

– Скажи, Мне Нужно Говорить Тише? – снова раздался голос.

– Да, тише! Кто ты такой вообще? – отперев дверь он выглянул из туалета, но вокруг было пусто. – в сто раз тише. Как ты это делаешь?

– Вот так хорошо? – голос действительно стал очень тихим, практически на грани слышимости.

– Ты кто такой и как ты это делаешь? – в конец разозлился Михали.

– Я профессор…. – голос был настолько тихим, что имя оказалось совсем неразличимым.

– Теперь слишком тихо, давай погромче.

– Я профессор Алекс Рам. – начал вещать голос в голове, Михаил старательно крутил головой пытаясь выяснить откуда идёт звук, но складывалось ощущение, что он стоит в наушниках и как ни поворачивай голову, направление звука определить невозможно. Голос как будто рождался прямо в голове. – я разговариваю с тобой при помощи очень сложного прибора. Я нахожусь очень далеко от тебя.

– Ага, а я Юрий Гагарин. – скривился Михаил, тембр голоса раздражал, как будто мужик весом под двести килограмм старался говорить голосом робота.

– Рад познакомиться с тобой, Юрий Гагарин. Мы разговариваем благодаря моему научному открытию, которое позволяет общаться через слуховой нерв.

– То есть тебя слышу только я?

– Да, мы смогли настроиться на волны только твоего мозга, потому что нужна очень точная настройки и несовпадение хотя бы одного вида волны не даёт получить контакт.

– Какие волны, что за бред, ты ещё скажи, что ты сидишь на Марсе или разговариваешь со мной из будущего.

Голос на несколько секунд замолчал, и Михаил услышал, как кто-то ещё зашёл в туалет и занял соседнюю кабинку.

– Да, – голос стал говорить через длинные паузы, – ты совершенно прав, я действительно разговариваю с тобой из будущего. Как ты это узнал? У нас есть много вопросов к тебе. Ты готов сейчас отвечать?

– Что за бред. – мысленно выругался Миша, – какое будущее, что за дурацкие допросы?

Последнее он сказал мысленно, что бы не позориться перед кем-то кто сидел через тонкую стенку от него.

– Ты готов отвечать?

– Ты не слышишь, когда я говорю с тобой мысленно? – мысленно ответил Миша. Первая злоба прошла и теперь он просто не понимал, как относиться к тому, что слышали его уши. Как к началу шизофрении, или как к галлюцинациям от еды в столовой, или как к хитрому неумному розыгрышу.

– Юрий Гагарин, Ты готов отвечать? Ты слышишь меня? Раджив что с тонкой настройкой, ты ничего не сбил? Олан, перевод работает?

– Подожди минутку. – Наконец решился Михаил. Он нажал на спуск воды в унитазе и бросился вон из туалета.

– Подождать? Сколько мне нужно подождать?

– Чёрт, Чёрт. – он снова почти бежал, ведь идти и разговаривать с самим собой – верный способ стать посмешищем на всю компанию. Миша скорым шагом двигался к выходу из здания, чтоб хотя бы не попадаться на глаза коллегам, но тут в голову пришла замечательная мысль. Он достал из кармана мобильный и стал делать вид, что просто разговаривает по телефону.

– Да, теперь я могу разговаривать.

– Хорошо, у нас есть много вопросов к тебе.

– Подождите, сначала у меня есть вопросы. Если это шутка – то долгая и ни хрена не смешная. Кто ты и что тебе нужно? – Выйдя на улицу он отошёл в сторонку от центрального входа в офисный центр, свернул за угол и расположился на одном из бетонных блоков, валявшихся на заброшенной строительной площадке.

– Юрий Гагарин, это не шутка. Мы действительно живём через много лет после тебя и нам очень интересно побольше узнать о твоём времени.

– Из будущего?

– Да, из далёкого будущего.

– Отлично. И кто победит сегодня вечером в матче Спартак – ЦСКА?

– Что такое «матч спартак-тёзка»? – голос видимо сделал попытку передать удивлённую интонацию. У него это плохо получилось. Видимо роботы из будущего так и не научились имитировать эмоции.

– Футбольный матч. Состоится сегодня вечером. Если ты из будущего, то должен знать, как он закончится.

– Юрий Гагарин, мы разговариваем с тобой находясь на расстоянии в тысячу двести лет, а ты задаёшь вопросы, которые не имеют смысла.

– Подожди, Алекс, или как там тебя. Ты вламываешься ко мне в голову, начинаешь рассказывать истории из дешёвой фантастики и хочешь, чтобы я тебе поверил? Ты из будущего – так залезь в компьютер или что там у вас вместо него и дай мне доказательство, что ты не врёшь.

– Раджив, он нам не верит. Тут величайшее открытие, фантастические перспективы, а этот доисторический реликт просит каких-то доказательств.

– Э-э-э, кончай обзываться. И с кем ты там ещё разговариваешь.

– А-а, это мой коллега, мы всей командой сейчас ведём эту связь с тобой.

– И сколько вас там?

– Какое это имеет значение? Нас четверо. Минутку, Юрий Гагарин ты сейчас посмотрел налево, там что-то быстро мелькнуло. Что это было? Какое-то средство передвижения?

Михаил вскочил на ноги и стал озираться по сторонам пытаясь понять откуда за ним наблюдают. За ним была голая бетонная стена, впереди небольшой пустырь, заросший травой и заставленный стопками бетонных плит, каких-то железяк и прочим строительным мусором. Камеру можно было спрятать в сотне мест так, чтобы он никогда её не нашёл.

– Юрий, ты очень быстро двигаешь глазами, изменения в видео получаются очень быстрыми и почти ничего невозможно разобрать.

– Что? – эта информация буквально пригвоздила Михаила к месту. – Ты хочешь сказать, что ты смотришь сейчас через мои глаза?

– Да, это так, мы можем видеть то, что проходит через твой зрительный нерв. Не так как в головидении, потому что человеческий глаз очень быстро фокусируется на новых предметах.

Миша оттянул воротник джемпера и заглянул во внутрь, себе на грудь.

– Скажи Алекс, сколько родинок я вижу.

– Юрий Гагарин, это проверка?

– И хватит называть меня Гагариным, если вы нашли меня, то могли бы хотя бы имя моё узнать.

– Э-э-э, но ты в самом начале сказал, что тебя зовут Юрий Гага.. Гагарин. Или я неправильно произношу твоё имя?

– Забудь, это была шутка, так сколько родинок я вижу?

– Мы видим две больших и две маленьких родинки в том месте куда ты смотришь.

Чёрт. Это было правдой. От осознания того, что кто-то сейчас залез к нему в голову и смотрит его глазами, слышит его ушами, да ещё и может говорить в любое время и его невозможно заткнуть, Михаил почувствовал себя голым. В памяти всплыло одно из самых мерзких воспоминаний детства, когда родители посадили его в такси и отправили в другой конец города к бабушке. Таксист тогда включил какую-то мерзкую музыку и всю дорогу болтал без умолку рассказывая про каких-то своих женщин и как он с ними занимался сексом. Вот то ощущение беспомощности, невозможности что-либо изменить снова захлестнуло его. Тогда он закрыл глаза и изо всех сил старался не слушать, что говорит таксист. Что делать сейчас он не знал. Глаза остановились на полу-содранном со стены плакате с гастролями какой-то группы.

– На какую букву я сейчас смотрю, на А или на С?

– Ты сейчас смотришь на лицо человека с длинными волосами. – ответил голос в голове. – Если ты не Юрий Гагарин, то как тебя называть?

– Миша, – произнёс он мысленно. Воцарилось молчание.

– Или нам продолжать называть тебя Юрий Гагарин?

– Меня зовут МИША. – как можно более чётко подумал Михаил закрыв глаза.

– Ты слышишь меня?

– Значит они не слышат моих мыслей, скорее всего. Хоть какая-то приятная новость. Эй придурок, ты слышишь меня? – подумал он.

– Мы слышим тихий шум, но изображение исчезло и ты не отвечаешь. Скажи, ты слышишь меня? С тобой что-то случилось? Раджив, Тонга что у него с параметрами? Он в сознании? – голос сумасшедшего профессора из будущего не изменился ни на йоту в интонациях, но теперь обращался к кому-то другому.

…И не видят, если я закрываю глаза. Чёрт возьми, Таня, и наш с ней секс, что теперь будет? – Лихорадочно думал Миша.

– Раджив, Олан, что произошло, почему пропала связь? Тонга ты ничего не трогал!?

– Мне кажется он просто закрыл глаза и молчит. – раздался женский голос, он был намного приятнее, хотя, конечно, механическость в интонациях и полное отсутствие эмоциональной окраски портило его. – для меня было бы шоком поговорить с людьми из будущего. Профессор дайте ему пару минут освоиться, он всё-таки из прошлого. Кто знает, какие там были обычаи и суеверия.

– У вас там есть женщина?

– О! Юрий Гагарин, я рад, что ты снова говоришь. Ты закрыл глаза? Почему?

– Давайте договоримся, профессор. Во-первых, меня зовут Миша, Михаил, а не Гагарин.

– Хорошо, Миша-Михаил, я буду называть тебя так.

– Миша и Михаил – это одно и то же имя, и называть нужно или так, или так, а не склеивать имена в одно целое.

– Михаил?

– Да. Второе. Я работаю и у меня есть личная жизнь. Я не могу часами разговаривать с вами. Давайте договоримся о времени, когда мы будем говорить, а в другое время, я требую, чтобы вы не подглядывали и не подслушивали за мной. Понятно?

– Э-э-э, Михаил, какое подглядывание!? Мы сейчас вместе с тобой находимся у дверей величайшего открытия, которое изменит будущее, а может быть и прошлое.

– Алекс, Раджив, Олан и кто там четвёртый. Вы влезли в мою жизнь, в мою голову. Если не хотите так – ищите себе другого контактёра, а меня оставьте в покое.

– Хорошо Михаил. Я готов договориться о времени.

– Значит так. Утром я еду на работу, а вечером возвращаюсь домой. Это примерно по часу времени. С девяти до десяти утра и с шести до семи вечера.

– Хорошо, только скажи на сколько часов делятся сутки в ваше время и сколько времени сейчас.

– В сутках 24 часа и сейчас без пяти минут семнадцать.

– Как здорово, значит деление времени за тысячу лет осталось без изменений. В таком случае через час и пять минут мы продолжаем наш разговор.

– Нет! На сегодня хватит, я и так потратил на вас битый час. Кстати, профессор, это не из-за твоих экспериментов у меня уже месяц адские головные боли?

– Э-э, да, может быть это было следствием подстройки под точные параметры волн твоего мозга, но теперь это должно прекратиться, мы теперь знаем точные параметры и подключение должно происходить с минимальным негативным воздействием.

– Профессор, ты точно чокнутый.

– Что значит чокнутый? Если это…

– Хватит, не придирайся к словам, это просто оборот речи. Считай это комплиментом. А на сегодня хватит, а то я стану чокнутым с таким моим везением. До завтра! Всё. Отбой.

– Что всё?

– Отбой – это сигнал к прекращению связи. Отключайте свою прослушку.

– Прослушку? Что это?

– Оооо, господи. Заткнись, отключись, замолкни, вон из моей головы!!!

– Хорошо, до завтра.

Михаил опустил руку, затёкшую от долгого держания телефона возле уха и сокрушённо покачал головой.

– Эй док, ты слышишь меня? Давай ещё поговорим.

Но голос в голове молчал. Почему-то Михаил представил, как чокнутый профессор прикладывает палец к губам призывая своих Радживов, Оланд и прочих молчать. Но проверить это было невозможно. Во всяком случае голова почти не болела и никакого постороннего шума было не слышно. Михаил вздохнул, посидел ещё пару минут на бетонном блоке и побрёл обратно в офис.

Правители

Сигнал входящего звонка настойчиво прорывался сквозь остатки сна Марка Бонна. С трудом разлепив глаза он дотронулся до пиктограммы входящего звонка. Развернулось окно с возбуждённым лицом младшего брата.

– Марк, спишь? Давай вставай, мы нашли их!

– Эдди, не кричи так. Дай мне проснуться. Кого нашли.

– Давай просыпайся скорее. Корабли, которые я отправил обнаружили всех пятерых!

Марк с усилием потёр глаза и выбрал в меню прикроватного синтезатора стакан тоника. Пока принтер печатал бокал и вливал в него приготовленный тоник, он изо всех сил пытался понять, что же ему говорит Эдди.

– … эти пятирожковые. Они разделились и каждый… местах. Но мои яйцеголовые тоже не дураки… им даже не пришлось… как тебе это понравится?

Холодный тоник благодатным потоком стёк в желудок и сознание как будто включилось.

– Погоди Эд. Давай с начала, что там нашли твои яйцеголовые?

– Проклятье Марк, ты что вообще меня не слушаешь? Я уже почти всё тебе рассказал.

– Эд, я знаю тебя, когда ты звонишь вот так ночью, то готов рассказывать по пять раз одно и то же, так что давай, начинай по второму кругу и учти, я ещё не до конца проснулся.

– Так вот, сканирование как всегда началось в нескольких диапазонах волн: видимый, радио, инфракрасный…

– Чёрт побери Эдди, давай без всей этой зауми!

– Марк, тебе когда-нибудь кто-нибудь говорил, что ты тормоз? Он был прав! Ладно, специально для тебя языком пятилетних детей. Мы сканировали всё пространство системы, примерно на сто световых часов. И ничего! И только когда поставили на сканирование нейтринным детектором, а он есть только на одном из наших разведчиков, мы получили пять чётких сигналов. Они прячутся, Марк. Они действительно прячутся.

– Где они?

– Помнишь, что они вломились в систему все вместе и сразу исчезли? Так вот, они разбежались как крысы по разным углам. Один повис под центральной звездой, в хромосфере. В самой холодной её части, там, где всего 4000 градусов.

– Ты чего несёшь? Температура Солнца – миллионы градусов.

– Сразу видно, что уровень Эн-Ди у тебя только по документам. Есть такой слой у солнца, где температура всегда не более 4200 градусов, а то и ниже и никто не знает почему.

– Ладно, к чертям этот слой. И так первый висит под звездой.

– Да, – снова оживился Эдди Бонн. – второй дрейфовал в пространстве по траектории обычной каменюки, третий забрался практически на самый край там, где болтаются всякие недопланеты, четвёртый забился в одну из наших заброшенных шахт. Видимо думал, что наши свалки мы не проверяем, а вот пятый, Марк, пятый висел в жалких сорока километрах от одного из наших модулей. Представляешь?

– И наш модуль его не видел?

– У операторов рудодобычи нет необходимости в нейтронных детекторах.

– Так. Значит мы их нашли, ты уже отправил участникам малого круга отчёт.

– Брат, за кого ты меня принимаешь? – весело возмутился Эдди. – я же не зверь какой, чтобы будить половину круга, вот ближе к утру, как мои научники окончательно локализуют их, нащупают каналы связи, если такие есть, да нарисуют пяток гипотез, что можно делать дальше, вот тогда и сообщим.

– Значит посреди ночи ты поднял только меня? Спасибо за доверие. – поморщился Марк. – что планируешь делать сейчас?

– Оформить награду капитану корабля, что нашёл чужих и пойду спать.

– Ты серьёзно? – изумился Марк Бонн. – ты нашёл пять инопланетных кораблей и просто пойдёшь спать?

– А что? – Эдди Бонн озадаченно пожал плечами. – моё дело было их найти.

– Давай хоть Йохану перебрось данные. Пусть теперь это будет его проблема.

– Чёрт, ты прав, может быть тогда всех известить?

– Давай так, сначала Йохану, а через три часа остальным. В случае чего сошлёшься на то, что нужно было время подготовить полный отчёт.

– Ладно, братишка. Так и сделаю. Спокойной ночи. – и Эдди отключился.

– Спокойной ночи…. – передразнил Марк Бонн погасший визор. Бросив стакан в утилизатор, он ещё раз нажал кнопку подачи тоника и стал наблюдать как в принтере, вращаясь, вырастает стакан и в него наливается струйка шипящей жидкости. – Как всегда, разбудит, взбаламутит и свалит спать, а мне вместо него разбирайся.

В этот момент снова раздался сигнал вызова.

– Чего там опять случилось?

– Не спишь ещё? – за прошедшие полминуты лицо Эдди кардинально изменилось, вместо радостной возбуждённости оно стало выражать хмурую озабоченность.

– Какой спишь? Ты издеваешься?

– Пришли доклады от учёных. Они зафиксировали активный обмен данными между чужаками.

– Тоже на нейтрино?

– Не только, такое ощущение, что нейтрино лишь служат указками направления, а сама передача осуществляется на квантовом уровне.

– Ну и что? Этого следовало ожидать, не лазерами же им пользоваться.

– А то, брат, что львиная дола информации отправляется за пределы системы. Почти 96% всех потоков уходят по тому вектору, по которому эта пятёрка влетела в систему Росс.

– Они сообщают на базу.

– Именно. Но и это ещё не всё. Главный среди научников сказал, что они используют совсем другой тип передачи информации. Они не разбивают сообщение на пакеты или ноли-единицы или каким-то другим способом кодируют информацию.

– Ну в любом случае информация уходит от одних и приходит к другим, а посередине её можно перехватить и расшифровать. В чём проблема?

– Брат, я не знаю, как это точно описать, но наши учёные утверждают, что информация меняется в процессе передачи?

– Подожди это как?

– Ну как бы тебе проще описать. Вот ты послал песню и она летит со скоростью света по проводам. Так вот если лететь рядом с ней с такой же скоростью – то песня как бы замрёт на одном тоне. Мы воспринимаем её как песню потому что в каждый следующий миг мы слышим другую ноту. Мы так всю информацию передаём, наши ноли и единицы.

– А как может быть по-другому.

– Вот и мы не знаем, но этот профессор говорит, что музыка звучит на всём протяжении сигнала сразу. Она не летит куда то, она просто появляется и исчезает.

– Извини, брат, но может ты чего напутал? Или они хотят казаться умнее чем есть?

– Вот сам послушай, я записал его объяснение. – Лицо Эдди исчезло, а вместо него появилось лицо какого пожилого мужика, почти деда.

– … Уважаемый Эдди, они не передают сигнал, а показывают его сразу и целиком.

– Это каким образом?

– Ну, представьте, что Вы видите бегущую строку, буквы появляются одна за другой и вы их читаете.

– Так.

– Так же мы передаём всю информацию между компьютерами – это поток простейших знаков, фактически нолей и единиц.

– А у них это как происходит.

– А они как будто зажигают сразу всю надпись, а потом эта надпись сама трансформируется, как бы превращается в следующую надпись. Это очень грубое приближение.

– И чем же это для нас так плохо?

– Уважаемый Эдди, я понимаю, что это звучит дико, но и я и все мои коллеги считаем, больше всего это похоже на картинки, возникающие в человеческом мозге во время сна. Они возникают сразу и в полном объёме.

– Чёрт побери, проф, чем это так плохо для нас?

– Мы не сможем их понять, потому что их общение – это как коллективный управляемый сон. Они не передают информацию, они могут её обдумывать вместе. Весь смысл шифровок, и их слабое звено – передать то, что мы хотим другими символами. Чужим это не требуется. Они просто видят и думают одно и то же.

– Эй! Ты вообще слышишь меня или разговариваешь сам с собой?

– Я слышу Вас, уважаемый Эдди Бонн. Я просто хочу сказать… я считаю, что мы не сможем понять, что они говорят, пока они сами не включат нас в свой сон. В своё пространство общего мышления….

Запись отключилась и снова появилось лицо брата.

– Вот такие дела, Марк. Чего скажешь.

Марк Бонн, покрутил в руках полупустой стакан, потом допил его и резко поднялся.

– Скажу так. Отправляй сообщение всем прямо сейчас, всё что у тебя готово для передачи. Звони Фэй Ким и созывайте Малый круг. Моё подтверждение я тебе сейчас перешлю. Эдди, твой профессор —это, конечно, хорошо, но такие дела с наскока не решаются. Будем подключать все умы, которые есть в нашем распоряжении. А на счёт того, что мы их не поймём… Знаешь, я как-то раз понял, что все живые существа хотят три вещи. Выжить, поесть и оставить после себя потомство. Это лежит в основе всего, а если есть такая крепкая основа – значит, мы всегда сможем если и не понять их, то уж по меньшей мере договориться. А сейчас отбой. Мне нужно подготовиться к встрече в круге.

Круг

Один за другим за виртуальным столом стали появляться участники малого круга и как всегда последним появилось изображение Председателя.

– Доброе время коллеги – произнёс традиционную приветственную фразу председатель. Все коротким кивком склонили головы в приветствии.

– Сегодня оратором у нас будет уважаемый Эдди Бонн, поскольку именно от его имени было разослано приглашение на эту встречу, а уважаемые Марк Бонн и Ким Фэй будут его свидетелями сегодня. Поскольку именно их подписи стоят на приглашении после подписи Эдди Бонна. Прошу Вас, начинайте.

– Спасибо, уважаемые коллеги. Приношу свои извинения, что в этот раз я просил организовать встречу круга в столь короткий период. Основная причина сейчас находится перед Вами в присланном мною файле. Хочу отметить, что информация несколько устарела, поскольку в настоящее время исследование системы Росс продолжается. Но основная причина тем не менее не изменилась. Как и в прошлый раз мы собираемся что бы обсудить вопрос появления в нашем пространстве неопознанных объектов. Наши учёные говорят, что это с 98% вероятностью – инопланетный разум, и лишь 2% вероятности, что это наши потомки, которые смогли освоить перемещения во времени. Я вижу, как некоторые из вас поморщились после слов о путешественниках во времени, но тем не менее наши специалисты оставляют некоторую вероятность такого события.

Я думаю, что все просмотрели полученный файл, но я всё-таки займу немного вашего времени и повторю основные моменты, если вдруг кто не успел это сделать. К тому же за несколько часов некоторая информация успела обновиться.