Читать книгу Чёртов посох. Шайтан таягы - Родион Рахимов - Страница 6

– От одного человека ничего не зависит, – сказал я, с опасением взглянув в сторону Крылатого.

– Еще как! – сказал он, раскуривая трубку и, выпуская дым из-под пышных усов, щелкнул пальцем.

…И вот я уже в горах щиплю траву. Кругом такая красота, что хочется кричать. И я кричу, но эхо отзывается диким ржанием. Воздух, пропитанный ароматами знойного лета, будоражит в памяти приятные чувства: хочется полежать и покататься на зеленой траве. Но тут подходит ко мне какой-то бородатый мужик в папахе и бурке, закидывает ружье за спину, ловит меня за узду, садится на меня верхом и со свистом бьет нагайкой. «Ну, Крылатый, совсем обнаглел, – подумал я, с места беря в галоп, – Не хватало мне быть еще и лошадью и возить на спине какого-то абрека»! Летим во весь опор по горным тропам. На поворотах краем глаза отмечаю, что за нами скачет еще один всадник и тоже с ружьем и кинжалом на поясе. Но тут за поворотом появляется повозка с хорошо одетыми и веселыми людьми. Чувствуя, как он осаживает меня, я подумал, что он будет дорогу спрашивать, но он как жахнет из ружья, я даже оглох.

– А ну, – говорит он через зубы. – Давайте сюда дэнги и золото. Нэ-то, секир башка!

Те отдали все ценное. Лица у них почему-то сразу погрустнели. Одна из женщин даже заплакала. Дальше они поехали своей дорогой, а мы – своей.

– Ну что, Кобо-батоне, когда делить-то будем? – спрашивает его подельник, подъехав поближе.

– Поделим, не бойся. И скачем дальше. Но тут нам навстречу – солдаты, и тоже с ружьями.

– А ну, стой! – командуют они. – Кто такие?

– Проезжие мы. Заблудились, – говорят абреки, а сами разворачиваются. —

Да это же те самые, которые грабят на дорогах. И по описаниям подходят. А ну, стой! – кричит один из них, видимо, старший. И опять бьют меня нагайкой по бокам, и так больно! Беру с места в карьер и мчусь быстрее ветра. Сзади слышны выстрелы и свист пуль. Мой хозяин тоже отвечает одинокими выстрелами из нагана. Подельник его давно отстал, видимо, в него попали. Мчимся во весь опор, но тут впереди пропасть и я, разгоряченный погоней, прыгаю через нее. Но расщелина оказалась шире, чем я думал, и задние копыта провалились. И хозяин мой, не удержавшись в седле, падает назад и запутывается в стременах. Тут я собираю все свои силы и вытягиваю себя вместе с моим наездником из пропасти. Запахло сероводородом…

– Лучше бы ты свалился в пропасть вместе с ним, – говорит Крылатый с грузинским акцентом. – Не было бы того, что случилось потом во время его правления. Мне-то это было как бальзам на душу, но это не понравилось Творцу.

– А ничего, что он, приняв разутую и раздетую страну, защитил от фашизма. Поднял страну из руин до космических высот? И, как известно, победителей не судят.

– Это там возможно и не судят, а тут меня еще как судят. Если победили, значит, кого-то загубили и отняли чужую жизнь. И все они у меня в особом списке, чистилище проходят, пока не отмоются их души. А без чистки только дети до трех лет потому-что еще не успели нагрешить и домашние животные.

– А верблюд ведь тоже домашнее животное? – робко вставил я, – Так почему он тоже мучается вместе со всеми в «приёмной»?

– Эта безмозглая тварь, так и не стала «домашней» так и шастает по пустыням без воды и пищи. Нет, ты часом не оборзел? Я еще ему объясняю… так, о чём это я? А, у меня тут всех судят, а правителей тем более.

– Да и не было еще такого правителя, который бы радел за свой народ, – сказал я. И тут же пожалел об этом, наблюдая за тем, как он демонстративно поднимает руку, чтобы щелкнуть пальцем.

…В распахнутые двери влетает знойный ветер, а вместе с ним и какой-то арапчонок и падает ниц.

– Госпожа, Вам депеша от самого царя Соломона. Оборачиваюсь. Никого. Что, это ко мне? Смотрю – одежда на мне какая-то странная. Начинаю ощупывать себя сверху вниз. Груди мои почему-то большие и мягкие! Спускаюсь ниже, а там ничего и нет!

– Ну, Крылатый! Ну, Нечистый, не хватало мне быть еще и трансвеститом? – выругался я.

– Госпожа Билкис! Вам приглашение от самого царя Соломона, говорят, доставила какая-то птица и улетела обратно.

– Ступай, – говорю ему я. А самого любопытство разбирает. Бегу к зеркалам. А оттуда смотрит на меня девица неписаной красоты. У меня даже челюсть отвисла. По мере того, пока мы смотрим друг на друга, она начинает мне нравиться. И в самом деле, она была очень красива. Но я где-то читал, что у царицы Савской – Билкис, по слухам были козлиные ноги. Со страхом задираю платье и вижу, что ножки вполне приличные и даже очень! И их, полагаю, надо прятать от чужих глаз, чтобы не сглазили. И тут же одергиваю платье, с тревогой озираясь по сторонам. – Итак приглашение самого царя Соломона, – рассуждал,… вернее рассуждала я вслух, разглядывая послание с печатью израильского правителя. – Ехать, не ехать? Может, он хочет взять меня в жены? Да и так говорят, у него семьсот жен и триста наложниц! Но он очень богатый и мудрый правитель! Неплохо поговорить с ним, да испытать его загадками и вопросами, насколько он умен. А там посмотрим.

Звоню в колокольчик. Двери распахиваются, и важно входит мужчина лет пятидесяти с ятаганом на боку.

– Да, Госпожа! Желаете чего?

– Пришло приглашение царя Соломона. И в полнолуние выезжаем к нему. Сто верблюдов нагрузите товарами да благовониями, золотом и драгоценными камнями. Еды и воды не жалейте – дорога длинная и опасная. Да людей вооруженных не забудь.

– Слушаюсь, Госпожа Билкис.

Путь был долгим и утомительным. Но все-таки стоило столько трястись на верблюдах через пустыню, чтобы встретится с самим царем Соломоном. К городским воротам выехал сам правитель верхом на резвом скакуне с небольшой свитой и, увидев меня, расцвел в улыбке:

– О, Госпожа Билкис! Я был наслышан о Вашей красоте, но не думал, что до такой степени. Вы очаровательны! Вас проведут в Ваши покои. Отдохните с дороги. А потом милости прошу к нам, побеседуем.

Стол ломился от яств. Блюда менялись одно за другим. Музыка и танцы наложниц способствовали к мирной беседе. И мы говорили с ним обо всем. На седьмой день нашей беседы он сказал:

– Моя Госпожа! Мне кажется, что мы с Вами родственные души. И не мешало бы нам стать еще ближе…

– Это невозможно. И, по моему, Вам и без меня достаточно своих наложниц?

На улице послышались крики и шум.

– Пойдемте, посмотрим, что там, – сказал он, протянув мне яблоко и, по-мальчишески озоруя, побежал впереди меня. Я, увлеченная его предложением, последовала за ним.

Путь на улицу проходил через зал с зеркальными полами, залитый водой. И, невольно следуя за ним, приподняла края платья, чтобы не замочить. И он в это время обернулся и посмотрел на мои ноги. И увидев смущение на моем лице, сказал, мягко улыбнувшись:

– Все хорошо! Не беспокойтесь. Я никому не скажу, что у Вас кривые ноги.

Я, чувствуя, как краснею от стыда, запустила в него яблоком. Он ловко поймал его и, откусив, погрозил пальцем. На площади перед дворцом толпился народ:

– Просим царя! Пусть выйдет и рассудит по справедливости.

Увидев правителя, площадь умолкла. Подвели двух женщин, одна из них держала ребенка.

– Я слушаю, – сказал Соломон.

– Это мой ребенок, – сказала первая женщина.

– Нет! Это мой ребенок! – сказала другая женщина.

– Разрубите ребенка пополам, пусть достанется обеим, – сказал Соломон, подумав.

– Ну что ж, тогда рубите. Пусть он никому не достанется, – сказала первая женщина.