Читать книгу Лукоморье. Книга первая - Родион Вишняков - Страница 5

Шесть месяцев спустя. Март 2020 года. Зона Лукоморье

– «Бура»! – радостно выдохнул Макс.

Перед глазами отчетливо забрезжил призрачный шанс отыграться.

Сидевший напротив него Туз почесал синей от наколок кистью небритую щеку и осклабился, косясь на еще одного человека, сидящего за столом. Тот вяло кивнул, положив на изъеденный отметинами от ножа и окурков стол свои карты.

– «Москва». – Туз показал серию из трех тузов.

– Еще пару очков тебе. – Сидевший четвертым за столом Левша отодвинул от себя изуродованной рукой, на которой не хватало двух пальцев, огрызок листа с карандашными пометками. – Итого – дюжина. Проиграл ты.

Макс тупо уставился на лежащие перед ним карты, пытаясь собрать мгновенно разбежавшиеся мысли. Он был уверен на все сто, что, как минимум, два туза из колоды ушли. А сейчас он видит их перед собой…

Когда он согласился подкалымить «легких» денег, то даже и представить себе не мог, что окажется среди реально матерых уголовников. Раньше ему доводилось иметь дело с некоторыми личностями, имевшими темные моменты в своей биографии. А как без этого, если испокон веков на Руси половина населения посидеть успевает? Еще со времен Сталина всякие ГУЛАГи и таежные лагеря забиты под завязку. И он, Макс, конечно же, знал о том, что играть хоть в какие-то игры с уголовниками себе дороже. Собственно говоря, он и не собирался этого делать. Но сегодня, когда его привели сюда, этот Туз какое-то время молча изучал его, буравя своим долбаным взглядом, а затем предложил сыграть. И как-то он так сделал, что отказать Макс уже не смог…

– …Обрадовались обе сестры – ноги у них были очень красивые. Старшая отправилась в комнату, чтобы примерить туфельку, и мать пошла с нею. Но никак не могла она натянуть туфельку на ногу: мешал большой палец, и туфелька оказалась ей мала. Тогда мать подала ей нож и говорит:

«А ты отруби большой палец; когда станешь королевой, все равно пешком ходить тебе не придется»…

Ситуация в родном городке Макса резко изменилась с появлением возле него этой дьявольской Зоны. Возникла она вроде как после взрыва новой ракеты на военном полигоне. Ну, по крайней мере, так звонят официалы. И это полная туфта. Если президент и все остальные знали, из-за чего тут вообще весь этот галимый кипиш, они не стали бы так суетиться. Рванула ракета и рванула. Одной больше, одной меньше. А тут они зачем-то хотят добраться до самого центра Зоны…

– …Надо было им проезжать мимо могилы, а там сидело два голубка на ореховом деревце, и запели они:

Посмотрел королевич на ее ногу, видит – кровь из нее течет. Повернул он назад коня, привез самозваную невесту домой и сказал, что это невеста не настоящая…

Собственно говоря, и городка-то теперь больше нет. Его, как и многие другие населенные пункты, поглотила проклятая Зона. В один момент и безвозвратно. Что стало с матерью, дедом, двумя сестрами и остальными корешами, Макс предпочитал не думать. Ему на всю жизнь хватило того раза, когда он собственными глазами увидел зомбака. Так что судьба знакомых, да и вообще всех жителей, оказавшихся не в то время и не в том месте, для Макса была решена.

Рейсовый автобус, на котором он и другие мужики возвращались с вахты, тормознули уже на подъезде к Сыктывкару. Прилипшим к окнам взволнованным и ничего не понимающим спросонья людям были видны стоящие на обочине ряды служебных и армейских машин, пара танков и какие-то военизированные фургоны с непонятными приборами на крышах. Кругом суетились люди. Мимо с включенными «ведрами» пронеслась по направлению от города пара «членовозов». Сама же дорога была перекрыта полицейскими машинами, возле которых стояли вооруженные, уставшие росгвардейцы и злые «вежливые люди», жестами и матом приказывающие разворачивать автобус ко всем известным матерям.

Через несколько часов Макс узнал, что теперь ему больше некуда и не к кому ехать. Дым сигарет и яркие вспышки проблесковых огней в наступающей ночи стали теми точками отсчета, которые навсегда разделили его жизнь, как говорится, на «до» и «после».

Людей, оказавшихся, как и он, в таком же бедственном положении, расселили по школам, но не всех: многим пришлось искать временное убежище самостоятельно. Что было проблематично, поскольку цены на жилье и еду в прилегающих к Зоне крупных городах моментально подскочили вверх.

Взятая с собой наличка вскоре начала заканчиваться, и дело стало попахивать керосином. Но вмешался случай. Один из знакомых вахтовиков предложил подработать на одном из строящихся объектов. Отказываться было глупо, и спустя пару дней Макс впервые оказался за периметром Зоны. Или, вернее сказать, за Барьером. Периметр периметром: колючка, вышки и посты. А вот Барьер – это что-то физически невидимое, но присутствующее. Как тот самый суслик. И нужно сделать всего один шаг вперед, чтобы из одного мира попасть совершенно в другой. Шаг через прозрачную черту, за которой, как оказалось, царствует вечное лето, а по ночам с моря, озер и рек поднимается туман, иногда доходя до самых границ Лукоморья. Не работает ни одна техника, ни один электронный прибор. Только радиоприемники почему-то устойчиво ловят одну и ту же волну, которую тут называют Котом. И вся приносимая внутрь Зоны еда почему-то быстро приходит в негодность. Сгнивает за сутки, а то и за пару часов.

Как стало известно позже, сперва отправляемые в эпицентр бригады проходников предполагалось кормить за границей Зоны. Так сказать, на Большой земле. Но затем от этой идеи пришлось отказаться, поскольку ожидаемое в скором времени увеличение времени пребывания людей внутри Зоны обрекало их на голод.

Кому-то из прибывших в Зону ученых пришла в голову идея о высадке растений прямо в самом Лукоморье. Для эксперимента было отобрано несколько видов семян укропа и чеснока, и одна из грядок через месяц дала первые всходы. На основе полученных результатов было решено приступить к строительству лукоморской сельхозбазы. Куда, собственно говоря, и звали работать Макса после того, как было окончено строительство последнего здания, которым оказался свечной заводик.

Горбатиться на поле, как в довоенное время, вручную перепахивая почти гектар земли, у Макса особого желания не было. Хотя ему, как постоянному рабочему, или, вернее, крестьянину Лукоморья, предлагалось жилье и вполне сносная зарплата. Но вот условия труда… Правда, оставался еще один вариант: уже вовсю шел набор в бригады проходников. К тому времени Макс достаточно наслушался всякого и про зомби, и про русалок, и про другие аномалии. И рисковать непонятно ради чего своей жизнью ему не хотелось.

Пришлось возвращаться на Большую землю и несколько месяцев перебиваться временными заработками.

В один из вечеров настроение у Макса упало совсем ниже плинтуса. В стране начал творится конкретный беспредел. Половину рабочих мест закрыли – вмешался карантин из-за распространившегося китайского вируса. Что теперь делать, было совсем непонятно, и Макс, решив залить горе, сел в одной из местных пивнушек, где после кружки пива и познакомился с бригадой быстрого реагирования. Причиной стала банальная ссора: не так, видите ли, посмотрел на одного пьяного урода. После небольшой потасовки хозяин заведения, решив не вдаваться в подробности, просто нажал «тревожную кнопку».

– …Заглянул королевич ей в лицо, узнал в ней ту самую красавицу-девушку, с которой он танцевал, и воскликнул:

– Вот это и есть моя настоящая невеста!

Испугались мачеха и сводные сестры, побледнели от злости, а он взял Золушку, посадил на коня и ускакал с ней.

Когда проезжали они мимо орехового деревца, молвили два белых голубка:

Так и получилось, что Макс познакомился с начавшим трезветь «уродом», который предложил ему весьма интересную тему. Мол, одному хорошему человеку нужен пастух в Лукоморье. Он так и сказал – «пастух». Когда же выяснилось, кого именно нужно будет пасти, Макс сперва не поверил своим ушам, но собеседник стал утверждать, что дело верное и заработать вообще реально. А ему тоже капнет сверху за то, что привел с собой такого уважаемого человека.

– …И когда свадебный поезд отправился в церковь, сидела старшая по правую руку, а младшая по левую; и вот выклевали голуби каждой из них по глазу. А потом, когда возвращались назад из церкви, сидела старшая по левую руку, а младшая по правую; и выклевали голуби каждой из них еще по глазу. Так были они наказаны за злобу свою и лукавство на всю жизнь слепотой…3

– Проиграл ты, лошок. На тебе долг теперь. – Туз оскалился. В свете масляного светильника тускло блеснули старые золотые коронки.

– То есть, как? – Макс опешил, чувствуя, как под взглядом злых и опасных глаз у него пересыхает во рту.

– Что значит «как»? – Туз повернулся к сидевшему рядом Левше: – Вот смотрящий.

Какая планка у нас?

– Четыре, – буркнул тот.

– Четыре сотни баксов, – пояснил Туз, вновь переводя взгляд на Макса.

– Но я же ни на что не играл! – промямлил тот.

– А я играл под интерес. – Туз завертел головой по сторонам: – Кто-нибудь слышал, что он садился играть без интереса?

– Никто не слышал, – высказался за всех сидевший возле радиоприемника Костыль.

– Никто не слышал. – Голос Туза сполз на угрожающее шипение. – А значит, за тобой долг. Так что срок тебе до завтрашнего вечера.

– И где же я их возьму до завтрашнего…

– Да где хочешь! Ты что, не понял? За тобой долг!

– Не кипиши, Туз, – оборвал его игравший третьим Академик. – Он у нас парень неглупый и понимает, что по понятиям надо жить. Ты, малой, кстати, знаешь, почему у Левши клешня поломанная? Проиграл он немаленькую сумму одному человеку. А в срок ему подогнать бабки в зону не успели. Мусора были в деле и сперва пропуск не давали, а затем зашмонили. – Академик взял вилку и ткнул ею в консервную банку, подцепив из нее пару вареных грибов. – В фуфлыжниках ходить западло, сам понимаешь. Можно ведь и не проснуться случайно. – Академик отправил грибы в рот. – Вот тогда Левша и отрезал себе два пальца, чтобы ими рассчитаться за свой долг… Чалился бы на дальнике, тебя бы уже сделали дырявым по кругосветке. Но мы тут все люди понимающие… – Академик неожиданно замолчал и, обернувшись, посмотрел в сторону Костыля: – Какого черта там Кот затих?

– В натуре, достала эта бодяга! – Уголовник, скривившись, сплюнул на фанерный пол.

– Включи быстро! – прошипел Академик. – Забыл, как кодла Шамиля полегла вся? А там сявок не было.

– У Шамиля в бригаде одни отморозки были. И ты это лучше меня знаешь. В Зоне надо не ханку жрать и убиваться дурью. Сами виноваты, что окочурились. И там Черномор всех задуплил. И было это не на хате, а уже в поле. И Кот до того шухер не поднимал…

– Так и включи его! Иначе я тебя сам сейчас кончу!

Костыль торопливо включил приемник, но на этот раз крутанул верньер направо. Из пыльной, забитой грязью сетки динамика моментально полилась песня:

За закрытой внутренней дверью кто-то начал неразборчиво говорить, то переходя почти на крик, то затихая до невнятного бормотания.

– Гашеные оживают, – скривился Туз.

– Вовремя, – кивнул Академик. – Скоро пасти будем. Надо готовиться.

Во входную дверь коротко постучали.

Сидевший возле двери Костыль выхватил из внутреннего кармана куртки пистолет и бесшумно укрылся за дверью. Академик, оставшись на своем месте, коротко кивнул Максу и Тузу. Последний скрылся в дальнем углу помещения, куда почти не проникал свет от зажженных на столе светильников, а первый подбежал к окну. Остановившись сбоку от него, Макс осторожно, двумя пальцами отодвинул край грязной занавески и стал всматриваться в ночную улицу.

– Живые, – наконец сказал он.

Академик все так же молча кивнул, и Костыль, потащив на себя засов, толкнул дверь наружу, давая понять пришедшим, что теперь можно входить.

Через порог шагнули двое крепко сбитых коротко стриженых парней, за которыми появился один из помощников Хозяина.

Взгляд его водянистых, бесцветных глаз прошелся по лицам сидевших за столом Левши и Академика, скользнул в темный угол.

– Приветствую вас, господа пастухи. – Помощник подошел к столу.

– И тебе не хворать. – Академик кивнул на освободившийся стул. – Присядь, раз зашел. Сам же знаешь, в ногах правды нет. Левша, открывай ящик.

– Нет-нет-нет. – Плотников махнул рукой, давая понять, чтобы престарелый уголовник оставался на месте. Сам он сел и, скрестив пальцы рук, улыбнулся: – Расчет подведём чуть позже. Не в этот раз. Сегодня я к вам с другим предложением. С просьбой, если быть совсем уж откровенным.

– Рассказывай. А мы послушаем.

– Нашему Хозяину, уважаемый Академик, необходима помощь ваших людей. Сегодня вечером намечается одно предприятие, которое обещает стать чрезвычайно прибыльным, в случае успеха. Хочу еще раз подчеркнуть: чрезвычайно прибыльным. Речь идет о действительно нехилом барыше. Не могу назвать вам точную сумму, но это и не нужно. За время нашего сотрудничества, смею надеяться, вы и ваши люди убедились в том, что Хозяин предпочитает вести свои дела честно.

– Никаких подстав с его стороны не было, – процедил Академик. – Дела мутит четко. И, если сказал, что рыжье или бабки будут, то слово свое сдержит. А в чем там дело?

– Доподлинно мне не известно. Хозяин предпочел держать все в секрете до самого конца, во избежание утечки информации на сторону. Конкуренты в дружественных нам структурах занимают свои места не просто так. Знаю только, что к нам поступила информация об одном обнаруженном складе, на котором должно быть спрятано много чего ценного. Но, чтобы быть до конца честным… – Плотников на секунду замялся, пожевал тонкие бледные губы, – вам, Академик, стоит знать, что наметившееся дело представляет определенную сложность и опасность. Опять же, повторюсь, подробности мне не известны, но Хозяин собирает группу почти из пятнадцати бойцов.

– Много. Менты не вмешаются?

– Исключено.

– Ну, что ж… – Академик склонил голову и провел рукой по коротко стриженому затылку. – Тут еще одна тема. Если часть моих уйдет в замутку с вашими, то мы тогда здесь просядем. Мы на хате втроем остаемся и, стало быть, сможем пасти только трех гашеных. А значит, Хозяин получит кусок меньше. И что мне под конец месяца в общак отваливать? Мне перед братвой отвечать надо. Что ты на это скажешь?

– Хозяин предвидел этот вопрос, – кивнул Плотников. – Взамен, за вашу помощь и вне зависимости от исхода сегодняшнего мероприятия, он предложил вам сумму, достаточную для того, чтобы вы могли рассчитаться с вашими людьми. В случае же успеха, вы сможете рассчитывать на дополнительное вознаграждение.

– Люблю, когда все по понятиям. – Уголовник повернулся к Тузу: – Надо уважить хороших людей. Собирайся. Возьмешь Костыля и сходишь с ними.

Тот молча кивнул и вместе с Костылем подошел к одной из кроватей.

Плотников мысленно скривился. Только что он в очередной раз убедился в правдивости своей теории. Кот дает тем, кто его слушает, именно то, что они хотят услышать. Как будто подстраивается под интеллектуальный уровень или какие-то душевные порывы. Насчет сказок он, конечно, не уверен. Все-таки сказки есть сказки. Их, наверное, трудно подобрать под определенный склад личности. А вот с песнями такое провернуть гораздо проще. И пока что все, что он замечал, укладывается в его версию «подборки Кота». Во всяком случае, подобные песни про семью, судьбу и нелегкий выбор чаще всего звучат именно в компании подобных отбросов.

Плотников продолжал слушать песню очередного неизвестного автора, наблюдая за тем, как уголовники готовятся к выходу. Туз сунул в заплечный мешок запасные магазины к пистолету, аккуратно уложил две фляжки с водой. Костыль наконец нашел свои «кресты» и, надев под тельняшку, стал натягивать на себя маскхалат.

– Душевно все-таки у вас тут, уважаемый Академик. – Кирилл Эдуардович посмотрел в сторону радиоприемника. – Хороший репертуар. – Он кивнул двум пришедшим с ним, давая понять, что можно выходить на улицу. Затем еще раз бросил взгляд на сидевших за столом: – Какие-нибудь пожелания или просьбы будут?

– Тут это… – Левша достал из кармана потертый блокнотик и ловко раскрыл его покалеченной рукой на нужной странице. – Где оно?.. Вот. Нашел. Синьки осталось на пару дней. Если с этим считать. Баланда тоже на финише. Да и нам харчей не мешало бы подбросить.

– Завтра пришлю все необходимое. Что-то еще?

– И сваи… – Левша замялся, бросив быстрый взгляд в сторону угла, в котором висело несколько икон. – Грызет их как будто кто-то. На днях смотрел. Одна скоро накроется. Как бы хата не уехала на землю. – Уголовник торопливо перекрестился.

– Решим, – кивнул Плотников.

Выйдя на улицу, Кирилл Эдуардович осмотрелся по сторонам и, дав знак одному из сопровождавших, торопливо обошел домик кругом.

Как и говорил Левша, в дальнем левом углу опорная свая, державшая дом над землей, в нескольких местах белела свежими царапинами. Как будто кто-то точил здесь зубы или когти – если не пытался целенаправленно…

Плотников вздрогнул.

«Это за стенкой, – успокоил он сам себя, прислушавшись повнимательнее к звукам. – Алкаши просыпаются на выпас». Как же он ненавидит это место! И весь этот тупой сброд. Если бы не деньги…

Однако, как бы он ни относился ко всему этому, проблема возникла и ее необходимо решить. Сваи являются необходимым элементом безопасности, поскольку здесь, в Лукоморье, сильнее аномалий боятся появления только воды и тумана. Поэтому сваю нужно будет как-то заменить. Иначе, если постройка, в которой спит вечно пьяное быдло и не упадет, то сторожащие и пасущие его отморозки могут отказаться от дальнейшей работы. А это немаленькие деньги. Его деньги.

– Стремается, падаль. – Академик посмотрел на закрывшуюся за помощником Хозяина дверь. – Нутром чую, какие-то темные делишки мутит за спинами у нас.

– Может, его порасспрашивать как следует? – Левша убрал блокнот в карман и посмотрел на внутреннюю дверь, за которой усиливалась возня.

– Надо покумекать на днях. Посадить на перо – дело нехитрое. А дальше что прикажешь делать? Что мы жрать здесь будем?

За дверью начали кричать. Монотонно и длинно, словно не отдавая отчет своим действиям.

– Заткни ты его! – велел Академик стоявшему возле двери Максу. – И остальных поднимай. Сегодня всем нам придется поработать. – Он повернулся к Академику: – Тащи жрачку им, а я за бухлом.

– Заткнись, ты! – Голос Макса раздался уже из соседнего помещения. – Твою ж мать!

Академик и Левша разом обернулись на его повторный крик, одновременно бросились к открытой двери и столкнулись в проходе с выбегающим навстречу Максом. Не обращая внимания на его перекошенное от страха лицо, Академик, оттолкнув Макса, первым вбежал в комнату.

– Вот же сука… – Вторая комната, не имевшая окон, была пропитана удушливой, въедающейся в глаза вонью грязных вещей и немытых тел. В свете чадящего, дрожащего огонька масляного светильника были видны темные фигуры, лежащие вдоль стен и в центре комнаты, слабо шевелящиеся, пытающиеся подняться и шумно спящие, выдыхающие в ограниченное пространство комнаты многодневный перегар. Над одной из таких фигур, лежащей ближе всех к входу, склонился Академик: – По ходу сдох, падаль!

Рядом уже был менее быстрый из-за возраста Левша. Нагнулся, подсвечивая вторым светильником лишившееся привычных человеческих черт лицо, багрово-синее, с выкатившимися из орбит мутными глазами. Старый уголовник, кривясь от вони, наклонился ближе:

– Похоже, захлебнулся.

– Надо его вытаскивать отсюда, пока туман не пришел. Зови новенького.

– Ленка-а-а! – В дальнем углу кто-то протяжно и дико завыл: – Ленка-а-а!

– Утырки! – с ненавистью бросил Академик. – Останешься с ними, Левша. Начнешь поить. А мы оттараним эту падаль подальше.

– Надо торопиться. Скоро стемнеет. За оградой будет полная шняга. Вдвоем рыть заколебетесь.

– До воды дотащим, а там – поминай как звали.

В кустах справа от тропинки что-то резко шевельнулось. Кирилл Эдуардович Плотников дернулся и бросил туда испуганный взгляд.

Господи Иисусе… Это всего лишь мавка.

– Пошла вон! – бросил он с ненавистью. И как только эта тварь осмелилась выползти в такую рань!

Та осталась сидеть среди кустов, выделяясь на их темнеющем фоне своей белесой, почти прозрачной кожей. Положила свои тонкие маленькие руки на ствол лежащего перед ней упавшего деревца, продолжая смотреть на Плотникова черными, лишенными даже намека на белки, глазами. Не отрываясь.

Помощник осмотрелся по сторонам. Справа, среди начавшего редеть леса, между деревьями появились первая проседь тумана. Что-то рановато сегодня. Но зато теперь понятно, почему эта тварь уже здесь. Выползла, сучка. Чувствует приближение.

Все они с приходом тумана проявляют активность. Вся эта дьявольская погань.

Плотников проверил, висят ли на груди церковный крестик, именной жетон и оберег «кресты», распространенный среди проходников. Затем торопливо повернул голову назад.

Мавка уже перелезла через дерево и теперь, совершив несколько заячьих прыжков, уселась посреди дороги, продолжая следить за уходящими людьми своим немигающим взглядом, пригнув голову к земле, словно выслеживающий добычу кот.

Плотников поежился и невольно ускорил шаг. Не хватало еще, чтобы эта падаль начала приходить во сне. Хорошо, что она не повернулась к нему спиной, иначе ему точно понадобилась бы помощь психотерапевта. Говорят, у этих мелких чудовищ кожа на спине то ли еще более прозрачная, то ли отсутствует полностью и потому там можно разглядеть все внутренности. До чего же мерзко!

Кирилл Эдуардович вновь обернулся на ходу.

Мавка, не спуская с него глаз, двигалась следом. Сделала несколько шагов, но, увидев, что за ней наблюдают, замерла на месте.

Про этих мавок вообще поговаривают невесть что. И каждый из слухов ничего конкретного объяснить не может.

Большинство доступных источников описывали их как детей, умерших без крещения или задушенных матерями, что уже порождало в голове один большой вопрос. Все найденные упоминания и источники относились к «славянской мифологии», что, в понимании Плотникова, имело отношение к дохристианским временам. А стало быть, если предположение о возникновении этих монстров принять за правду, то выходит, что до крещения Руси каждый из умерших детей должен был становиться мавкой. Что само по себе, конечно, было полным абсурдом, учитывая процент детской смертности и количество детей в семьях. Конечно, особо упоротые фанатики или безмозглые верующие совершенно спокойно примут и такую версию. Для них любой некрещеный человек уже априори чуть ли не первый пособник дьявола. Но он, Плотников, относит себя все-таки не только к здравомыслящим, но и к прагматичным людям. А для таких любая из религий – это, в первую очередь, бизнес. И ничего лишнего.

Если же рассуждать дальше и принять тот факт, что вся доступная информация по мавкам есть адаптированный христианский новодел для запугивания сменившего религию населения, то, стало быть, выдуман и способ защиты от них. Говорят, надо облить их святой водой, сказав «Крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого духа», тогда мавка превратится в ангела и улетит на небо.

Писали еще, что мавка не отбрасывает тени, а под ее ногами не остается следов. И вот это из всего объема информации было, наверное, правдой. Все аномалии этой проклятой Зоны полупрозрачные и, стало быть, не отбрасывают тени и не могут оставлять следы. Хотя здесь есть один очень большой недочет: ни мавки, ни зомби, ни русалки, ни черт их знает кто там еще вроде как не является аномалиями. По крайней мере, так говорят проходники.

В общем, про Зону эту по прошествии шести месяцев с момента ее появления так ничего и не известно. Никто даже толком не может предположить, почему именно возникла эта Зона, и почему она стала такой, какая есть.

Взять хотя бы банальную проблему с едой…

Идущий впереди человек остановился, поднял руку вверх. Идущие следом уголовники моментально замерли и начали озираться по сторонам. А к Плотникову подбежал боец, замыкающий их небольшой отряд, и доложил тихим голосом:

– Кирилл Эдуардович, рядом зомби. Надо переждать.

– Командуйте, – кивнул он в ответ.

Старший из охранников жестом приказал всем сойти с дорожки и залечь.

Плюхнувшемуся на землю Плотникову в нос ударил запах сырости и прелых листьев. Помощник осторожно поднял голову, стараясь разглядеть хоть что-то за поросшей травой земляной возвышенностью. Самих зомби он не разглядел: по-видимому, они ковыляли где-то впереди. Но зато было отчетливо видно, как один из зэков достает откуда-то из нутра маскхалата обрез и кладет его рядом с собой.

Насколько выяснилось в ходе столкновений с этой поганью, зомби, к которым моментально пристало это распространенное название, были слабовидящими. Заметить кого-то они могли только по активным и быстрым движениям или же с расстояния чуть ли не в метр. Другое дело, если кровь: ее запах мертвяки чувствовали превосходно. И им уже все равно, кто там и как двигается. Они ковыляют на кровь без остановки, несмотря ни на что. Но если ты целый и не баба с месячными, то лучшая защита от зомбаков – просто залечь и ждать.

Первого зомби Кирилл Эдуардович увидел минуты через две. Мертвяк шел, медленно переставляя ноги и безвольно болтая вдоль тела одной рукой. Из второго плеча торчал обрубок кости. На бледно-синеватом, голом теле отчетливо были заметны темные пятна некроза. Зомби был, по-видимому, старым. Встретившаяся один раз до этого Плотникову особь выглядела куда свежее и сохраннее. По крайней мере, там было хоть что-то из одежды. А здесь один вид обнаженного разлагающегося тела пробивал ознобом отвращения и страха. Вот же падаль!

Плотников с отвращением отвернулся, прошелся взглядом по обнаруженному только что огромному скоплению грибов, посмотрел назад и замер, скованный вспыхнувшим ужасом. Позади, с возвышающегося над ними пологого склона, в сторону канавки двигался туман.

Черт возьми! А ведь там, на склоне… Да! Он совсем забыл! Там пробегает какая-то речушка. Иначе бы туман не появился здесь так быстро!

В его неотвратимом движении как будто что-то мелькнуло. И вот снова… Внутри белесоватых, медленно ползущих размывов небольшой фрагмент, более плотный и темный, сделал движение в другую сторону. Резко и против общего тока.

Внутри кто-то есть. Кто-то, прикрываясь туманом, подкрадывается к нему!

Плотников весь сжался в комок, стараясь убраться как можно дальше от надвигающейся опасности, и бросил быстрый взгляд в сторону зомби. Те ковыляли мимо залегшей в укрытии группы. Увиденный первым зомби уже скрылся в сумраке окружающего леса. Да почему же так долго-то?! Почему вы не можете бегать? Кирилл Эдуардович торопливо обернулся.

Туман уже укрыл ватной подстежкой весь гребень, спрятал кусты, скрыл корни кривого мертвого дерева и теперь неотступно полз прямо к нему. До слуха Плотникова донесся тихий шорох. Кто-то внутри этой завесы скользил по опавшей листве, сухо потрескивая хворостинками. Приближался шаг за шагом прямо к нему, прячась в этом проклятом тумане, который своим неумолимым движением говорит, что осталось всего несколько секунд…

Плотников подобрал под себя ноги и привстал.

Идущий последним зомби, бывший когда-то молодым парнем, неожиданно остановился. Замер в нескольких метрах от того места, где сейчас находился обливающийся потом помощник. Повернулся в его сторону и молча уставился тупыми глазами, прикрытыми козырьком старой бейсболки.

Да что же вы не стреляете?! Убейте его! У вас же у всех есть оружие, и вы умеете им пользоваться! На звуки стрельбы, конечно же, сбегутся другие, но он, Плотников, успеет убежать! В конце концов, за что он вам всем платит?!

Зомби сделал несколько шагов вперед, продолжая смотреть в сторону Плотникова. Тот повернул перекошенное от страха лицо назад. Край катящегося тумана был уже в паре метров, и в нем теперь совершенно отчетливо проглядывался формирующийся контур чего-то большого и лохматого.

Зомби постоял, тараща тусклые бельма глаз, а потом развернулся и неуклюже засеменил прочь, стараясь догнать своих. В этот же момент Плотникова коснулась белесоватая пелена. Помощник вскочил на ноги и заторопился наверх. Рядом тут же возникла фигура одного из охранников, вскинувшего оружие, которым он водил из стороны в сторону, пытаясь понять причину такого поведения Кирилла Эдуардовича.

– Что случилось?

Плотников не отвечал и продолжал стоять на месте, таращась в заполняющуюся туманом ложбину.

– В чем дело? – К ним подошел головной человек.

Помощник наконец вышел из ступора и ошарашенно посмотрел на стоявших рядом бойцов и державшихся чуть поодаль уголовников.

– Мне показалось, что там, в тумане, кто-то есть.

– Это бывает, – кивнул один из охранников. – Туман может создавать оптические иллюзии. А здесь, в Зоне, одному богу только известно, что может быть.

– Мы можем идти дальше?

– Да. Хорошо, что зомбаки успели отойти достаточно далеко и не вернулись обратно на ваши прыжки.

– Идем дальше. – Плотников мотнул головой.

Как бы потом этому холопу дать понять, кто здесь главный, и что не стоит ….

Тут никаких нервов не хватит!

Никто ничего толком не может сказать. Остается только догадываться, почему эта Зона имеет все то, что имеет.

К ее исследованию сначала подключали военных с каким-то суперсекретным оборудованием. Дало ли это какой-то результат или нет, никто так и не понял, ну, или не сказал. Скорее всего, первое. Во всяком случае, официальная версия утверждает именно так, и Плотников был с ней полностью согласен. Иначе никакого смысла в проходниках просто не было бы.

Через месяц на границу Зоны была доставлена группа шаманов и других фриков, называющих себя экстрасенсами.

Помощник поморщился, вспоминая переполох, который подняла эта безумная, разряженная и увешанная всем, чем только можно, толпа в аэропорту Сыктывкара. Но, несмотря на все амулеты, землю с кладбищ и кровь убитых петухов, проблема оставалась неразрешенной. Никто из этих сумасшедших ничего внятного рассказать так и не смог. Все соглашались, что здесь творится какая-та мистика и неведомая хрень. Многие намекали на необходимость проведения различных магических обрядов и уезжали обратно, ссылаясь на подготовку к этим самым ритуалам. Один из «потомственных сибирских колдунов» вообще, только появившись внутри Зоны, заявил, что не нужно ничего менять, потому что теперь здесь все стало так, как должно быть. И что организовавшийся порядок вещей есть начало двадцатишеститысячного цикла… или конец шестидесятипятимиллионного. После чего бросился бежать куда-то в лес, скрывшись в Зоне.

Видимость резко упала, и скорость движения их небольшого отряда заметно снизилась.

Кирилл Эдуардович налетел на лежащий у края тропинки конец поваленного дерева. Ушиб пальцы и, тихо взвыв от пробившей ступню боли, начал ругать все подряд. Первая волна гнева вновь пришлась на непонятные законы, по которым живет и работает это Лукоморье, будь оно неладно.

Почему ты, Господи, не сделал так, чтобы здесь работало электричество?! Ну, хотя бы фонарик или сотовый телефон! Он не просит прибор ночного виденья или аллею с уличными фонарями. Но хоть что-нибудь! Почему, в конце концов, радиоприемники с этими ублюдочными песнями работают, а фонарь на батарейках – нет! Единственным доступным источником света остается живой огонь, который спокойно использовать можно только в домах и, желательно, до прихода тумана. Поскольку, вместе с различными насекомыми, слетающимися на свет, к живому огню сползалась вся блуждающая в округе нечисть. Манит их огонь почему-то. Ну, вернее, не всех, а только переродившуюся с появлением Лукоморья гниль: русалок, мавок и зомби. Считается, что все они – бывшие жители областей, попавших под действие Зоны. Аномалиям на твой огонь плевать. Им вообще на все плевать, по ходу. Почему они появляются именно здесь, именно в это время, и делают именно то, что делают, остается полной загадкой.

Перед лицом Кирилла Эдуардовича из сумрака выскочила еловая ветка. Плотников в последний момент успел, увернувшись, выкинуть вперед руку, защищая глаза от длинных и острых иголок. Действительно острых! Он почувствовал, как ребро ладони прокололо во множестве мест. А ведь там довольно плотная кожа. Может, стоит в следующий раз надеть очки или защитный визор?