Читать книгу Роковой май - Родионова Маргарита - Страница 9

– Мы с мужем из-за проверки в клинике смогли приехать только сейчас. Я много думала, а потом я решила, что мне и самой не помешают деньги. Я делала запрос о родителях, мне пришёл ответ: они выехали из Питера в другую страну. Куда? Они бросили меня. Отказались. Ничего не оставили. Почему? Где наша дача с моей «Хондой», где квартира? Почему не оставили никаких следов? Я решила найти детей, понять, нужна ли им. Я хочу остаться в Питере. Продать часть акций, купить квартиру и жить на проценты. Я не могу остаться с мужем. Я уже переговорила с нашим юристом и попросила подготовить документы на продажу акций. Как только закончится проверка, я продам их и в Мюнхен не вернусь.

– Муж знает об этом?

– Нет, – покачала головой Ольга.

Она сидела на диване в маленьком кабинете Бухгалтера, который примостился на столе. Ольге вспомнилось, как он отчитывал её за тот прыжок через автомобиль. Она тогда так же сидела на диване, сжавшись в комок, и боялась только одного, что её вышвырнут из клуба. Бухгалтер не выбирал слов, он материл её, угрожая всеми карами, какие мог придумать в тот момент. В кабинет заглянул кто-то из молодых байкеров:

– Президент, не убивай девку, попросил он.

Бухгалтер расхохотался и Ольгу оставили в клубе.

Женщина закончила рассказ о своей жизни. Бухгалтер улыбнулся и спросил:

– А помнишь, как я материл тебя после твоего фокуса? Мне тогда за этот твой прыжок сильно досталось. Нас вообще хотели снять с фестиваля.

– Помню. Я только что вспомнила об этом.

– Да… Было время…

Они долго молча курили.

– Старая любовь не ржавеет, – уронил президент. – Вернуться в Питер? Зачем тебе всё это? Прошлого не вернуть. Черномора нет. Дети выросли без тебя. А о муже ты подумала? В чём он виноват? Что ж у тебя за судьба-то такая? Ты приносишь несчастья…

Ольга молчала. Она не знала, что ответить. У неё не было ответа на этот вопрос. Женщина хотела хоть чем-то компенсировать своё отсутствие в жизни дочерей. Она хотела счастья, но Черномор умер. Муж, который любил её, погиб. Теперь Рональд. Вместе с памятью к Ольге вернулась любовь к Черномору.

– Не выламывай двери, за которыми тебя не ждут. В некоторых случаях, дверь в прошлое надо не закрывать, а брать кирпичи, раствор, мастерок и замуровывать нах… – сказал Бухгалтер.

– Ведь лучше поздно, чем никогда?

– В жизни бывает так, что уже не надо. Думаю, это твой вариант, – он надолго замолчал, о чём-то думая.

– Дочь Черномора знает Лис, – наконец произнёс президент. – Он привёл её в клуб, поручился. Она похожа на тебя, когда летит на байке, только темноволосая и глаза Черномора, чёрные как уголь. Ты безбашенно бросалась овладеть всеми трюками, а Лисёнок сначала всё просчитает, как калькулятор, и выполняет только то, что у неё получается на сто процентов. Руслана до одурения тренируется, оттачивая мастерство.

Они опять замолчали, каждый думал о своём. Ольга пыталась представить дочь, а Бухгалтер вспоминал молодую Ольгу и Черномора.

– Что думаешь делать?

– Пойду к Лису.

Бухгалтер покачал головой:

– Уезжала бы ты. Только раны разбередишь. И свои и чужие. Оно тебе надо? Лис не простил тебе Черномора. Да никто тебе не простил смерть парней. Ты зло, которое …

– Я стреляла в Ведьму! Надо хотя бы попросить прощения, – перебила Ольга.

Президент усмехнулся:

– А попала в Черномора. Это слова. Они не нужны Лису. Как знаешь, удачи.

– Скажи, а Наташка-Ведьма где?

– Так она с тобой в Германию поехала. Когда родители мужа твоего отказались от тебя, Ведьма пожалела. Она ж в больнице работала. Хотя, я грешным делом, думал, что она там убьёт тебя.

– Не знала. Я не видела её там, – растерянно произнесла Ольга.

– Не видела или не помнила? После того как ты разбилась, я не видел её. Ох, как она тебя ненавидела! Не стоит тебе с ней встречаться. Ты всю её жизнь загубила. Ты и к ней хочешь зайти? Ты рехнулась? Ведьма хотела тебя убить. Она стреляла тебе в спину! Из-за неё ты попала под фуру. Не стоит тебе с ней встречаться. Ты всю её жизнь загубила. Можно нанести человеку такую глубокую рану, после которой уже ничего не вернёшь, не поправишь. Иногда для этого достаточно одного твоего существования.

– Почему? – удивилась Ольга.

– А ты не знаешь? Ты же Черномора отбила! У них любовь была, пока ты автомобиль с прессой не перепрыгнула.

– Отбила… – растерялась Ольга.

– Конечно! Ох, как Ведьма психовала! Я тут её успокаивал, отпаивал. Она тебя не простила. Когда ты пропала, Черномор к Ведьме вернулся. Вернее, она его подобрала, обогрела. А потом у вас снова всё закрутилось. Ведьма ещё немного с нами потусовалась, а потом исчезла.

– Я даже не знала об этом.

– И про суд не знала?

– Какой суд?

– А ты думаешь, ваша бойня осталась незамеченной? Весь город гудел, как мои легионеры перестреляли друг друга. Досталось и нам. Ведьму не посадили. Тут уж я и Лис постарались. Подсуетились. Подвели всё под убийство на почве ревности. Парни перестреляли друг друга и тебя задело. Ты – месиво из костей и мяса, без памяти. С тебя и взятки гладки. Прошла по делу стороной. Типа Юра твой в Черномора стрелял, а тот в него. Но пистолетик так и не нашли. Парни мертвы, замяли всё как-то. Но история получилась громкая. Проверками замучили всех байкеров. Особенно нас.

Ольга сидела ошарашенная. Конечно, такое происшествие нельзя было скрыть.

– Ты осуждаешь меня? – тихо спросила Ольга.

– Я не судья! – зло бросил Бухгалтер. – Мне жаль тебя. Убийство, вредит убийце, не убитому. Всё, что мы пытаемся стереть из памяти, остаётся на нашей совести. Я видел, как вы любили друг друга. Я видел, как любила и страдала Ведьма. Мне некого судить. Мне жаль, что так получилось. Постой-ка.

Бухгалтер соскочил со стола, выдвинул ящик, достал старую потрёпанную амбарную книгу, полистал, что-то написал на обратной стороне картонной подставки.

– Вот, держи.

Он протянул ей картонную подставку под кружку.

– Что это?

– Переверни, – усмехнулся он.

Ольга перевернула подставку, на обратной стороне был написан адрес.

– Это адрес Ведьмы. В то время она там жила. Сейчас где – никто не знает. Ничего про неё не слышал. Сюда Наталья не заходила после суда. Может, повезёт. Встретишь, привет передай, пусть заглядывает. А байк? Садилась?

Валькирия грустно покачала головой.

– После того, как восстановилась память, я не могу сесть на байк. У пасынка «Харлей». У меня даже мысли не возникло сесть на него. Боюсь.

– Да, – протянул Бухгалтер. – Валькирии больше нет. Зато Лисёнок заменила тебя. Ещё и покруче, чем ты. Извини.

– Да что уж.

– Валькирия, ты … это…к Ведьме не ходи. Ненавидит она тебя. За Черномора. Убьёт она тебя. Ей терять нечего. Не ходила бы ты никуда. Не вороши прошлое. Уезжай. Никто не может вернуться в прошлое и изменить свой старт. Но каждый может стартовать сейчас и изменить свой финиш. У тебя же всё о`кей. Не дури. Черномора не вернуть Дочки взрослые. Уезжай. Не хорошее у меня предчувствие.

– Пойду.

– Как знаешь. Я предупредил.

Ольга вышла из клуба, села в машину.

«К Наташке, – решила она. – Надо разрешить наш спор. Тем более что делить нам теперь нечего… Некого».

Женщина приехала по адресу, написанному на картонной подставке. Ольга хорошо ориентировалась в Питере. Память восстановилась и вытаскивала из закоулков адреса, улицы, проезды. Словно Ольга и не отсутствовала столько лет. В старом Питере, где они все жили, Ольга быстро нашла дорогу до Наташкиного дома. Она помнила этот старый проходной двор. Если проехать прямо, можно выехать на проспект. Ольга вспомнила, как они с Наташкой гоняли здесь на байках, а интеллигентные питерские старушки ругались им вслед из окон. Ольга улыбнулась. Она вышла из машины и подошла к парадному, набрала номер квартиры.

«Теперь везде домофоны. Раньше любой мог зайти в парадную. И дворы все перегородили заборами. Наверное, уже не проедешь насквозь».

Домофон зашуршал и хрипло спросил непонятно кому принадлежащим голосом:

– Кто?

– Скажите, пожалуйста, Наташа Цветкова тут проживает?

В домофоне помолчали, чем-то поскрипели, прошуршали и спросили:

– Кто спрашивает?

– Мы дружили раньше. Я Ольга. Малиновская. Меня долго не было в Питере…

Она не успела договорить, дверь запищала, давая возможность пройти. Ольга зашла в парадную, поднялась по широкой лестнице. В открытых дверях квартиры стояла женщина.

– Наташка? Ведьма? – неуверенно спросила Ольга.

Женщина отдалённо походила на Наташку. В когда-то чёрных длинных волосах седина, короткое каре, фигура расплылась, погрузнела, только глаза сверкали прежним чёрным блеском.

– Валькирия?

Ольга неуверенно бросилась к женщине на шею. Та вяло её обняла.

– Вернулась всё-таки память, – то ли спросила, то ли констатировала Ведьма. – Проходи.

Она смерила Ольгу завистливым взглядом. По сравнению с Натальей, Ольга выглядела прекрасно. Фигура такая же стройная, может на пару размеров больше, но сорок второй и сорок шестой – не так уж и криминально. Ухоженное лицо, стильная короткая стрижка, одета просто, но дорого. Наталья всегда могла отличить фирменную одежду от китайского ширпотреба.

– Наташка, давай поговорим. Столько времени прошло.

Ведьма не знала, как ей реагировать. Наталье хотелось спалить Ольгу взглядом, но она старалась держать лицо. Они прошли в комнату. Наташка предложила выпить, Ольга отказалась. Они разглядывали друг друга молча.

– А ты не изменилась совсем. Повезло тебе. И смерти избежала и мужа богатенького нашла в Мюнхене. Но раз ты все-таки пришла сюда – значит, тебе пора было прийти.

– Наташка, ты как?

– Жалею, что не добила. Вижу, живёшь прекрасно. За детьми приехала или мстить? Не поздновато ли? – хихикнула она. – А я вот так. Всё по-прежнему. Ремонт, мебель обновила, когда матери не стало. Замуж так и не вышла. В тюрьму не посадили и то хорошо. Спасибо, помогли, научили что сказать. Я ведь так никого и не смогла полюбить после Черномора.

– Наташа…

– Что «Наташа». Если б ты не сбежала от мужа своего профессорского, Черномор был бы со мной. Может быть и жив был бы. А так… вся жизнь наперекосяк, – Ведьма смахнула слезу. – Знаешь, что хуже всего на свете? Любить того, кто никогда тебя не любил, и кого больше нет.

Наташка усмехнулась, тряхнула волосами, этот жест напомнил Ольге её прежнюю подругу.

– Ведьма, но ведь это же ты стрелять начала. Зачем?

– Ненавидела я тебя, Олька. И за любовь, и за смерть Черномора ненавижу. А тебе и там подфартило.

– Ты и теперь меня ненавидишь?

Ведьма махнула рукой. Она опять улыбалась и стала похожа на прежнюю Наташку. Но душевного разговора уже не получалось, Черномор продолжал стоять между ними. Ольга чувствовала, что Наташа не простила ей ничего.

– Непринятая любовь становится болью, а боль – это месть. Когда приехала?