Читать книгу Подменыш. Дикая магия - Роджер Желязны - Страница 13

Странные чувства накатывали и улетали прочь – и каждый раз, приходя, были чуть сильнее прежнего, а, уходя, оставляли по себе нечто… какое-то послевкусие. Шут их знает, что они такое, думал Дэн, вгоняя колышек в заборный столб; возможно, сама земля их нагоняет – это место, эти края, такие знакомые, такие… родные.

Все здесь было ему странно по вкусу.

Рядом остановилась корова и вдумчиво проинспектировала его работу.

Ну уж нет, вали отсюда, мысленно пожелал он. Туда ступай! – и запястье тут же степлело, и что-то перелилось через край и заструилось с кончиков пальцев. Корова без вопросов послушалась и ушла.

Вот так-то, подумал Дэн. Ужасно правильно оно ощущается – и получается все лучше.

Молоток расквасил колышек, и крупная щепка полетела ему прямо в лицо.

В сторону! – приказал он, даже не подумав.

Что-то рефлекторно всколыхнулось, и ошметок дерева, свернув, усвистал вправо.

И так каждый раз.

Улыбаясь себе под нос, он доделал работу и принялся собирать инструменты. Через луг уже пролегли длинные тени; позади простирались метры и метры отремонтированной изгороди. Пора мыться и готовиться к ужину – а там и к концерту.

Уже четвертый день он квартировал у Нориного дядьки: спал в сарае, делал всякую работу по хозяйству, для которой у старика уже здоровья не хватало. Язык за это время порядком подтянулся, как Мор и обещал… – будто бы Дэн не учил его, а вспоминал.

Мор… Почти о нем забыл, спохватился Дэн.

Память по собственному почину заперла всю его дорогу сюда под замок, упрятала в отдельный ящик дальнего шкафа – и не дотянуться! Слишком уж оно было странно – вроде бы шел себе и шел, а потом… пришел. Вот сюда прямиком.

Но сейчас впечатления подуспокоились, и Дэн украдкой оглядывался назад, на этот волшебный путь, и заодно гадал, как-то его исчезновение отозвалось там, в его собственном… в прежнем мире. Поразительно, но его прошлая жизнь уже начала блекнуть, терять реальность, превращаясь не то в сон, не то…

Зато эта страна ей взамен – прямо ух!

Он вдохнул поглубже. О да, эта была реальна и вдобавок ощущалась как дом. Надо бы еще побольше с соседями зазнакомиться.

Он почистил инструменты и разложил все по местам. Сегодня в полях со стороны города собирались жарить бычка. Вот она, настоящая деревенская жизнь! Именно такую ему и надо. Есть на свете места и похуже, чтоб застрять до конца своих дней.

И да, после трапезы он им сыграет. У него аж руки весь день по гитаре чесались. Эти новые спецэффекты – парамузыкальные, так, пожалуй что, будет правильно! – которые ему вдруг открылись… надо поэкспериментировать с ними еще. Ну, и повыставляться, конечно, перед соседями…

Перед Норой.

Нора.

Ухмыльнувшись про себя, он вылез из тяжеленной рабочей блузы дядюшки Дара и зашагал к ручью – купаться. Надо будет потом нарядиться наконец в свое. А она ведь хорошенькая, эта Нора. Просто жуть, что ее так напугал этот их местный изобретатель механических игрушек…

Который (как там его – Марк Мараксон?), получается, Майклов сын. Никому не нужные дарования – где-то мы это уже видели; не иначе как генетический фактор работает. Чертовски жалко, что этот парень не у себя дома и не в папином бизнесе: они бы с Майклом отлично поладили.

И все же пока Дэн смывал с себя пыль и пот, в голове свербела еще одна мысль, упорно не давая покоя: он-то здесь почему?

Мор говорил, дело не терпит отлагательств – зачем-то он здесь нужен и срочно. Но зачем? Что-то связанное с изобретениями Марка…

Дэн фыркнул. Ну, да, как раз из тех вещей, о которых говорят максимально расплывчато и никогда не напрямую. Что за механическую катастрофу настолько простое общество могло породить всего за одно поколение? И зачем для борьбы с ней им понадобился музыкант?

Нет уж, дудки. Во-первых, информации категорически недостаточно, а, во-вторых, интригу ведет таинственный старик, одержимый алармистскими фантазиями. Впрочем, жертвой обстоятельств Дэн себя совершенно не чувствовал. Надо только осмотреться как следует, прикинуть, что к чему, разузнать побольше… И так уже ясно, что это место в разы лучше того, откуда он ушел. Почему бы не заделаться, правда что, настоящим менестрелем?

Он вытерся обрывком дерюги и натянул свободную белую рубашку с длинными рукавами, в которой сюда и прибыл, и к ней черные джинсы. Сапоги снимать не стал: они ему отлично подошли, да и были куда лучше ботинок, в которых он прогулялся между мирами.

Потом Дэн расчесал волосы гребнем, вычистил грязь под ногтями и широко улыбнулся своему отражению в воде. Что ж, пора брать гитару, Нору и ее дядюшку и двигать в город.

По дороге к дому он что-то весело насвистывал.

Горели костры, фонари отбрасывали причудливые тени. Остатки пиршества до сих пор собирали по всему полю.

Сначала Дэн думал, что последние несколько кружек вина были, пожалуй, лишними… потом – что нет, точно не лишними. Какого черта! Праздник у них сегодня или не праздник? Он познакомился с кучей деревенских – все просто мечтали отвлечься от неприятных событий последних дней! От вопросов насчет родины он умело отвертелся, и теперь… – теперь он был готов творить.

Дэн повозился еще немного, пока люди не расселись по склонам невысокого холмика, вершину которого он отвел для себя, и не умолкли. Фонари поднесли поближе, окружили ими импровизированную сцену.

Дэн вышел вперед – не слишком быстро, – разорвал круг, поднялся на самый верх, ощущая знакомый вес гитарного футляра в правой руке. Толпа встрепенулась, зашелестела негромкими аплодисментами, вызвав у него улыбку. Всего несколько дней на новом месте, а тебе уже рады.

Расщелкнулся кейс, лямка легла на плечо. Короткая настройка – и он начал играть.

Где-то к середине первой вещи он наконец расслабился. Благодушие снизошло на него. Дэн поиграл еще немного и запел – на своем языке. Попробовал первую песню, которую рискнул перевести на местный, – ее приняли хорошо, и он сразу же взялся за вторую.

В свете фонарей ему были видны только самые ближние лица – одни улыбающиеся, другие сосредоточенные. Дальние ряды частично тонули в тени, но судя по полной неподвижности – и по своевременным взрывам аплодисментов во время пауз, – дарили его столь же неослабным вниманием. Слева, в стороне сидела рядом с дядюшкой Нора.

Она улыбалась.

Дэн урезал виртуозное инструментальное соло собственного сочинения – вдохновляющую, заводную вещь с неуклонно убыстряющимся темпом. Ему внезапно до ужаса захотелось повыпендриваться. Лупя по струнам, он качался на стуле взад и вперед; вокруг незаметно поднялся ветер, взъерошил волосы, заиграл одеждой…

Скорее всего, он услышал далеко не первый «ах» – предыдущие заглушала музыка. Но дело было даже не в нем – теперь там, где раньше царили лишь восхищенная тишина да аплодисменты, катался невнятный ропот. Из задних рядов донесся нечленораздельный вопль. Дэн прищурился, пытаясь разобрать, что там творится…

– Дьявол! – закричали уже куда отчетливее и ближе.

Что-то темное просвистело мимо его головы.

– Меченый! Меченый! – услышал он, и следующим номером в плечо ударил камень.

– Драконье пятно!

Тут только до него дошло, что правый рукав у него закатан почти до локтя – для последнего, видимо, номера, – выставляя на всеобщее обозрение родинку. Но с какого перепугу она вызвала такой ажиотаж?

– Детсон!!

Его аж встряхнуло. Старый Мор говорил, что его настоящее имя… погодите – Пол Детсон! Но…

Следующий камень треснул его прямо в лоб.

Дэн почти бросил гитару в футляр и поскорее захлопнул его – от греха подальше. Гитаре повезло, а вот в него угодил следующий снаряд.

Зрители уже все повскакивали на ноги.

Внутри у Дэна плеснуло жгучей яростью, а запястье дернуло, как никогда раньше. Со лба ручьем текла кровь. В грудь тоже попали – черт, больно!

Он зашатался, попробовал заслониться кейсом, отвернуться. Камень угодил в шею, еще один грохнул о футляр.

Толпа потекла вперед, через хлипкий заслон фонарей, медленно вверх по склону – не забывая наклоняться за метательными объектами.

Прочь!

Он не знал, крикнул ли это вслух или только у себя в голове – во всяком случае, рука описала широкий полукруг, словно что-то отметая.

Люди шатались, спотыкались о фонари, падали. Те фонари, о которые не споткнулись, повалились сами. Воздух пестрел темными снарядами, но в Дэна ничего не попало. Трава у подножья холма занялась огнем. Долетавшие наверх крики звучали не столько злобно, сколько со страхом, отчаянием.

Прочь!

Еще один взмах. Через всю руку, до кончиков пальцев и дальше, покалывая, хлынуло тепло. Внизу падали еще люди, их обнимало пламя.

Сжимая гитару, Пол развернулся и помчался вниз по противоположному склону холма, перепрыгивая через лежащие тела и невысокие костры, а потом взял курс на темную стену леса к северу, за густо заросшим полем. Он всхлипывал на каждом вдохе; ярость уже улеглась, место ее заступил нарастающий ужас.

Оглянувшись у самой опушки, он, кажется, заметил погоню. Что, если у них есть лошади? Крестьяне знают местность как свои пять пальцев, а он даже не в курсе, куда направляется. В любой момент его окружат, загонят в ловушку и тогда…

Почему?

Мысли бились у него в голове, пока он лавировал между стволами, с хрустом продирался через подлесок, смахивал с лица паутину, вытирал капающую в глаза кровь. Почему они все на него набросились? Всего-то увидели родинку… – о чем она им сказала? Что она значит?

Споткнувшись в третий или четвертый раз, он наконец встал, пыхтя и задыхаясь, и прислонился к громадному дереву. Непонятно, насколько они уже близко – все заглушали еще собственное натруженное дыхание и лихорадочный грохот сердца. В любом случае ломить так дальше, не разбирая дороги, совершенно бесполезно: только устанешь в два раза быстрее и вдобавок оставишь явный след. Нет, надо двигаться осторожно и беречь ресурсы – во всех отношениях. Короче, с этой цифры тактику мы меняем.

Мор говорил так, словно у него есть некая сила… и не заметить кое-какие эффекты, сопровождавшие поспешное отступление, – это надо быть слепым. Дома… в том, другом мире он всегда старался подавлять такие выплески, держать под контролем – ну, за исключением игривых интерлюдий в продымленных ночных клубах. Здесь же его, можно сказать, в открытую обозвали не то колдуном, не то ведьмаком, и если эта сила может послужить ему в дальнейшем – что ж, он готов учиться. Готов овладеть ею – чтобы посрамить врагов.

Есть очевидная связь… эта родинка на запястье. Пол задышал ровнее, и сей же час почувствовал знакомое тепло и биение крови.

Что конкретно мне сейчас нужно? Безопасно выбраться отсюда… безопасное убежище – вот что, решил он. Способность видеть, куда иду, и ни на что не натыкаться в темноте.

Он попытался как-то это… приказать. Сила внутри шевельнулась, и в следующий миг он отчетливо различил пятно в форме дракона у себя на руке, несмотря на кромешную лесную тьму. Оно словно бы двигалось, разгоралось – а потом соскользнуло с кожи и повисло в воздухе перед глазами, слабо и переливчато мерцая.

Дальше дракончик поплыл куда-то влево, тускло, но уверенно освещая округу, и Пол послушно двинулся за ним.

Он утратил всякое ощущение времени. Кругом расстилался бесконечный ночной лес. Дважды юноша делал привалы – он устал до чрезвычайности – и недолго отдыхал; во второй раз – на берегу ручья, из которого от души напился.

Из этой первой ночи своего бегства он почти ничего не запомнил – никаких особых деталей; вот разве что в какой-то момент оказалось, что он идет вверх по склону холма… а потом сквозь лиственный свод над головой начал сочиться зябкий свет раннего утра.

Тут усталость окончательно взяла над ним верх – все прошедшее с концерта время как будто бухнулось разом на плечи, – и он начал невольно оглядываться по сторонам, ища, где бы прикорнуть. Понятливый дракон-светлячок сразу же свернул направо и поплыл вниз по пологой дуге – кажется, в первый раз за много часов.

Через лабиринт валунов он привел Пола в маленькую, защищенную со всех сторон скалами лощинку и там завис в неподвижности. Пол согласился со знамением и бросился на траву. Откуда-то неподалеку доносился шум бегущей воды и веяло холодной свежестью.

Заснул он почти мгновенно.

А проснулся, кажется, уже за полдень.

Призрачный проводник исчез. У Дэна болело во многих местах, и он был зверски голоден.

Однако первым делом он вынул гитару из чехла и внимательно изучил на предмет повреждений. Повреждений не было: инструмент прошел через ночные ордалии невредимым. Дальше он отправился искать воду и нашел ее – крошечную речушку в сотне метров в сторону от скал, – вымылся целиком и промыл полученные раны. Ручей оказался слишком студеный, и долго в нем прохлаждаться Дэн не стал. Солнце уже стремительно катилось к горизонту – можно было продолжать путешествие в относительной безопасности.

Продолжать? Путешествие?

И с какой же цифры его бегство вдруг превратилось в путешествие? В этом Дэн (или Пол?) уверен не был – возможно, это случилось, пока он спал. Видимо, мерцающий дракончик не только увел его от разгневанных селян: теперь Пол (или Дэн?) чувствовал (интуитивно, разумеется; никакой логики в этом не было), что впереди его ждет какая-то совершенно определенная цель: к ней-то блуждающий огонек его и влек. Ну, что ж, значит, продолжим путь… только вот сначала не худо бы отыскать какой-нибудь еды.

Он повторил процедуру вызова проводника, и тот явился снова – побледнее при свете дня, пожалуй, но достаточно различимый, чтобы следовать за ним без помех. Интересно, думал Пол, а другие люди его видеть могут?

Какое-то время они так и шли вниз по склону, а вскоре после заката неожиданно для себя очутились в большущем фруктовом саду. Там юноша основательно набил брюхо, а заодно и карманы, и всякие укромные уголки в гитарном кейсе.

После этого дорога пошла вверх.

Где-то к середине ночи деревья измельчали: оглядевшись при лунном свете, путник подумал, что, будь сейчас день, отсюда было бы видно далеко-далеко.

Вскоре тропа забрала круто вверх; он успел разглядеть впереди какое-то огромное здание на вершине утеса – неосвещенное и вроде бы частично в руинах, – однако в тот же миг внутри у него словно что-то повернулось. Дракончик тоже это почувствовал и почти бегом погнал его вперед.

Пол, впрочем, и не противился. В груди росло странное возбуждение, а с ним и необъяснимое чувство, что там его ждет безопасность – и крыша над головой, и тепло, и еда! – и вдобавок что-то еще… непонятное, неопределимое… и важнее всего остального.

Он переложил гитару в другую руку, расправил плечи и решительно наплевал на ноющую боль в ногах. И когда с вершины налетел холодный ветер, он даже не пожалел об оставленной в деревне куртке.

* * *

На самом деле он бы с удовольствием побродил по разрушенным залам, любуясь живописным запустением, но огонек настойчиво звал вперед – вдоль по длинному коридору и… ба! не иначе как в буфетную. Кругом была еда – много еды на полках и в шкафах, и она выглядела совершенно свежей, будто ее только что туда поставили. Он попытался немедленно сцапать каравай хлеба и жутко удивился: его руку остановила незримая преграда.

И, кстати, нет… Не совсем уж незримая. Чем дольше он на нее пялился, тем виднее становилась сетка тихо пульсирующих голубых нитей, покрывавшая все съедобное в пределах видимости.

Заклятие сохранности, само собой пришло ему в голову, словно включилась магнитофонная пленка. Используй проводника, чтобы его снять – но только избирательно!

Дэн мысленно призвал на помощь летучего дубля своей волшебной отметины. Тот исполнительно приблизился к хозяину и снова слился с оригиналом, а свет из него потек под кожей вперед, в руку. Дальше Пол ощутил, как его будто что-то тянет за пальцы, и расслабился… и дал им сложиться в серию жестов – один за другим, – которые и привели длань к отчетливо различимой прорехе, образовавшейся в сетке.

Он схватил хлеб – и мясо, и сыр, которые тоже оказались в пределах досягаемости. Вытащив в последний раз руку из шкафа, он снова ощутил тягу, дал ей самой сделать все, что нужно, и увидел, как прореха закрывается, а сеть возвращается в изначальное нерушимое состояние.

На другой полке он приметил батарею винных бутылок и повторил весь протокол, чтобы добыть себе одну.

Набрав припасов, он ощутил сильное желание немедленно покинуть это помещение – выпустил дракончика и с удовольствием убедился, что тот превосходно знает обратный маршрут. Тот привел его в комнату – здесь царил совершеннейший хаос, – которая некогда вполне могла быть библиотекой.

Дэн расчистил себе место на столе и сервировал трапезу. Затем, предельно сосредоточившись, заставил порхающий огонек приземлиться ненадолго на фитиль каждой свечи в массивном канделябре (его пришлось поднять с пола и слегка починить).

Вспыхнул огонь.

С каждой новой попыткой вызывать пламя получалось все лучше и лучше.

Осветив как следует свое местопребывание, Пол деактивировал проводника и сел наконец ужинать.

Комната определенно была в прошлом библиотекой: во всяком случае, на полу в беспорядке валялись кипы книг. Интересно, подумал он, блаженно набивая рот, распространяется ли заклинание Мора на письменное слово.

Как оказалось, да.

Не в силах сдержаться, он спикировал в этот хаос, выудил первый попавшийся том, поднес к свету – и довольно улыбнулся: он вполне мог разбирать рунический алфавит. Это со всей очевидностью был путеводитель… хотя у него дома его, скорее, назвали бы сборником мифов. В нем описывались обиталища гарпий и кентавров, саламандр и пернатых змеев, а также пирамиды, лабиринты и подводные каверны, сопровождаемые предостережениями относительно быта и нравов их обитателей как естественного, так и всякого иного происхождения. На полях время от времени встречались пометки – от «чистая правда» до «бред сивой кобылы!».

По мере чтения Дэн… стоп! Может уже стоит окончательно перейти на «Пола»? А почему бы, собственно, и нет? Да, решено: новое имя для новой жизни!

Так вот, по мере чтения Пол заметил, что внимание его постоянно уплывает к средней полке на другой стороне комнаты, слева. В какой-то момент ему это надоело: он отложил книгу, скрестил руки на груди и пристально уставился на нее. Там точно что-то такое было… но есть хотелось больше.

Наконец, закончив трапезу, он встал из-за стола и пошел изучать скромно прячущийся в тени стеллаж. В задней его части обнаружились три тонких подрагивающих призрачных нити – на сей раз красного цвета, но в остальном такие же, как голубые в буфетной. Может, сама эта земля – или это конкретное место, если уж на то пошло – пробуждает в нем некое второе зрение?

Пол вытащил с полки все оставшиеся книги и стопками составил на пол, а потом медленно вытянул вперед правую руку, ожидая подсказки. Другая тут же сама собой встрепенулась – да, здесь явно требовались обе… ну, или только левая. Ладно, попробуем… Он протянул левую. Пальцы, средний и безымянный, самостоятельно подцепили нижнюю нить и приподняли, а указательный при этом согнулся и крючком, притянул вниз среднюю, перекрутив их вместе. Правая рука тоже без дела не болталась: она пошла вперед, поймала кончик самой верхней нити и трижды обмотала перекрученные две противосолонь.

Пол оттянул связку вниз, отпустил, как струну, и дважды ударил левым кулаком.

– Откройся, откройся! – велел он.

Задняя стенка полки упала вперед, открывая тайное отделение. Он полез было туда, но тут же отшатнулся: в глубине притаилось, свернувшись кольцом, подобно дымной змее, другое заклятье, с интересным узлом на хвосте. Такие ловят неосторожных грабителей в ловушку.

Пол слабо улыбнулся. С этим будет уже потруднее.

Распутывая предыдущее, он начал чуть-чуть понимать, как оно устроено, будто на вкус попробовал мысль и усилия, потребные для установки такой защиты. Так, отлично… Левой рукой наискосок, два пальца вытянуть вперед…

Прошло какое-то время.

Пол сидел за столом, по уши углубившись в историю замка Рондоваль и его блистательных, хотя и несколько… эксцентричных обитателей. Перед ним громоздилось несколько томов размышлений об Искусстве вкупе с личными дневниками отца и блокнотами со всякой всячиной.

Он читал всю ночь, но только под утро до него дошло, что и он недвусмысленным образом связан с теми, кто жил здесь совсем недавно. В комнату уже заползли первые солнечные лучи, когда он наткнулся на упоминание некоего родимого пятна в форме дракона, которым было отмечено правое запястье всех отпрысков рода Рондоваль.

Это волнующее открытие оказалось последней каплей: вскоре Пол начал зевать, рискуя вывихнуть себе челюсть, и уже не смог остановиться. Одежда вдруг показалась ему непомерно тяжкой ношей. Он расчистил себе кушетку в дальнем конце комнаты, свернулся на ней и уже через несколько секунд сладко храпел.

Во сне ему виделось, как он идет по этим самым залам – только целым, нетронутым… и блистательным.

* * *

Проснувшись уже во второй половине следующего дня, Пол плотно покушал, распутал еще одно любопытное заклинание – в ванной первого этажа – и получил в итоге вдоволь воды для мытья. Поступала она, видимо, из ближайшей реки… правда, понять хитросплетения желтой и оранжевой нитей ему так и не удалось, а они, как назло, регулировали температуру. Несколько раз наполнив и осушив бассейн в полу, он хорошенько зафиксировал технику в памяти и заодно добился сносной теплоты, а потом залез в воду и принялся блаженствовать, гадая, как замку удалось дойти до нынешнего состояния полной разрухи… и куда подевалась остальная семья.

Побродив немного по другим покоям – поднимая опрокинутую мебель, выкидывая из окон самый возмутительный мусор, выявляя и запоминая всякие малые заклинания, – он вспомнил, что нашел давеча в библиотеке книгу, где вроде бы имелись планы замка, и решил вернуться за ней.

Теперь, когда обитатели шкафов вернулись на свои места (хотя бы частично) и пыль была плюс-минус вытерта (тоже, конечно, не полностью), Пол удобно устроился со стаканом вина и стал изучать иллюстративный материал. В его распоряжении оказалось довольно много рисунков, несколько поэтажных планов, интерьеры дома в разные моменты истории и один приблизительный чертеж расположенных под зданием обширных пещер, поперек которого чьей-то рукой было написано: «Звери».

Вот и не поймешь тут, то ли со смеху покатываться, то ли от страха трястись…

Ему не пришлось делать ни того, ни другого. Отвечая невысказанному желанию, сине-зеленая ниточка проплыла по воздуху мимо него. Он поймал ее мизинцем правой руки, трижды обмотал вокруг бокала, потянул дважды средним пальцем, отдавая мысленно соответствующие команды, отвязал и отпустил.

Да, охлажденное вино куда лучше теплого, что есть, то есть.

Он встал, сунул книгу в карман темного сюртука, который нашел в гардеробе после ванны и хорошенько почистил, обнаружив, что тот ему совершенно впору – как на него и шили! Бокал он забрал с собой и спустился по главной лестнице на нижний этаж.

– Значит, говорите, звери? – Пол ласково улыбнулся, вспоминая радушных поселян и летящие в него камни.

– Звери, – повторил он и зашел в чуланчик, где еще вчера обнаружил фонари и масло.

Пол шел по довольно сумрачного вида туннелям, регулярно сверяясь с картой. Фонарь бросал угловатые тени на грубую кладку стен. Впереди буквально нюхом чуялось средоточие силы.

Если посмотреть в ту сторону определенным образом, он видел пучки не нитей даже – разноцветных лент, струящихся по воздуху, похожих на северное сияние. Нигде в замке ему еще не попадалось следов такой мощной работы – черт его знает, что у них там спрятано… ясно только, что уж очень оно важное.

Кроме того, Пол понятия не имел, сумеют ли его новообретенные способности как-то с этим совладать. Касаясь легонько этих летящих лент, он почти слышал бормотанье могущественных слов, отражающихся до бесконечности, медленно, тяжко, в извилистой веренице темных пространств. Но если как следует сосредочиться…

Через несколько минут он уперся в большущую каменную глыбу, которая полностью перекрывала проход. Ленты огибали ее, обнимали, перекрещивали во всех направлениях. Наверняка тут не обошлось без заклинания, но к нему вдобавок не помешал бы десяток рабочих с ломами и лопатами – корчевать каменюку, когда мастер обезвредит все магические ловушки. Пол внимательно изучил расположение световых линий – в нем явно прослеживался некий метод.

Глаза перенастроились в более нормальный режим – его что-то отвлекло, и он тут же понял что.

Подняв фонарь повыше, он прочел на камне надпись:

ПРОХОДИ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК.

ЗДЕСЬ ПОКОЯТСЯ УЖАСЫ РОНДОВАЛЯ.

Пол хихикнул. Ужасы – это хорошо, подумал он. Нам не помешает немного… мускулов в этом приветливом мире.

И вообще-то теперь это мои ужасы! Так что вперед!

Он поставил фонарь на землю и сосредоточился обратно на цветной оплетке.

Это совсем как подарок разворачивать, промелькнуло у него в голове… Очень особенный такой, редкий подарок.

И он протянул вперед обе руки.

Пальцы нащупали переплетения силы и сами собою задвигались, распутывая их, отпирая замки. Едва слышное призрачное бормотанье вернулось, нарастая, накатывая, набирая мощи, пока слова не хлынули ему в голову, не прыгнули на язык; и он выдернул руки из мешанины лент и отступил на три шага, выкрикнув во весь голос:

– Кватад! Меларт! Дейстард!

Глыба содрогнулась до основания и развалилась, обломки смело куда-то в лежащую впереди тьму. Кажется, такое заклинание куда труднее наложить, чем снять. Такую силищу еще надо откуда-то взять, пригнать откуда-то и связать… Его же усилия свелись, скажем так, к определению способа, как половчее выдернуть пробку из ванны.

Последовавший за тем грохот звучал так долго, катаясь эхом и эхом эха по всему замку, вверху и внизу, что Пол невольно задумался, каких же размеров должны быть лежащие за камнем пещеры?

Он поднял с земли фонарь, прикрыл рукавом все, чем люди дышат, и, сощурившись, стал ждать, пока стихнет треск барабанящей о породу щебенки. Потом осторожно двинулся вперед, перелезая через останки расколовшегося на части монолита.

Он очутился в обширном подземном зале.

Фонаря решительно не хватало, чтобы как следует оценить размеры или содержимое подземелья, но тут новый интересный режим зрения засек какое-то невероятное скопление светящихся лент, больше похожее на перепутанный клубок разноцветных резинок диаметром больше человеческого роста.

Клубок мирно покоился на полу слева. Отдельные нити выходили из него и тянулись во всех направлениях. Бог ты мой, да на создание каждого такого заклинания наверняка ушли столетия! А ведь потом еще нужно связать их друг с другом в этом общем центре, который… Стоп, нет. Подобные вещи делаются не так, а совсем даже наоборот… Систему он пока не понимал, зато, кажется, догадался, как ее разрушить.

Озарения – дело такое! Перед его новыми умениями клубку не устоять – не устояла же дверь!

Правда, возникает другой вопрос: сможет ли он совладать с тем, что освободит? Какой-то добрый человек потратил уйму времени и сил, собирая этот… механизм. Не мешало бы хоть оглядеться по сторонам, прежде чем кидаться его кромсать.

Он поднял фонарь повыше.

И, пожалуй что, правильно сделал.

Драконы.

Драконы, драконы и еще драконы… Акры драконов и прочих фантастических тварей простирались вокруг, докуда хватало слабого фонарного света и гораздо дальше. Одновременно он увидел их и на другом плане: к каждому тянулась одна из нитей головного заклятия.

Отлично.

И что мы, интересно, скажем дракону?

Как их вообще контролируют?

Да, разбудить хотя бы один такой дремлющий ужас…

Который наверняка к тому же проснется голодным!

Пол начал тихо пятиться назад.

Так, быстро, но с достоинством выбираемся отсюда и забудем поскорее эту часть семейного наследия. В прошлом род Рондовалей, видать, выводил парней покрепче.

Уже отворачиваясь, он вдруг заметил одно зеленое волоконце, не похожее на остальные: цвет у него был потемнее, а размер – потолще.

Прямо-таки раза в два толще прочих! И к чему, интересно, оно привязано с другого конца?

Все зазеркальные края, о которых он в жизни читал или вызывал к жизни в песне, все фантазийные миры, которые он ваял сам или по которым странствовал в детских снах, вдруг взмыли и распахнулись перед ним, и в следующий миг Пол Детсон уже твердо знал, что не покинет этого места, не разузнав сначала, к какому сокровищу тянутся эти могучие чары.

И он действительно пошел вдоль зеленой ленты, лавируя меж спящих исполинов и отвращая время от времени не только лишь стопы свои, но и очи – от увиденного.

В какой-то момент он, не сдержавшись, протянул руку и погладил полыхающую ленту, и тотчас же у него в голове гулким хрустальным колокольчиком прозвучало два слова: «Лунный Птах», – и растаяло дальним эхом, и он уже знал, что это имя создания, к которому ведет его нить.

– Лунный Птах, – прошептал он, все еще чувствуя в пальцах ток волшебства.

Я слышу тебя, повелитель, – сказали во тьме, – сквозь тенета жизней и снов. Мы снова станем с тобой бороздить небеса, как в былые дни?

Я не тот лорд, которого ты некогда знал, и в Рондоваль пришли скорбные времена, – подумал он в ответ, все еще касаясь нити.

Какая разница? Главное, что в Рондовале снова есть лорд. Ты истинного рода?

Да.

Тогда призови меня скорее из этих призрачных небес, и я отнесу тебя, куда пожелаешь.

Я даже не знаю, чем тебя кормить!

Я сам справлюсь, не беспокойся.

…И еще это заклинание. Точно не для таких, как…

Тут Пол умолк – потому что дальше пройти не мог. Он уже некоторое время как отпустил нить: кажется, она обо что-то запуталась на уступе вверху. Поначалу он думал, что ей мешает какой-то минеральный выступ или скальная формация – медного цвета и чешуйчатой фактуры, вся в зеленоватой древней патине.

Но пока он ее разглядывал, формация слегка пошевелилась.

От неожиданности Пол со свистом втянул воздух и поднял повыше фонарь. Ему предстала исполинская увенчанная гребнем голова. Какие же огромные у него, должно быть, глаза – когда открыты!

Он невольно протянул руку и потрогал шею.

Холодная.

Холодная, как сталь. И, наверное, такая же твердая.

– Как же тихо горит ныне твой огонь, птица луны! – прошептал он.

Беспорядочные, скомканные видения пришли в ответ – серебро облаков и крошечные домишки; леса не больше огородной грядки…

Станем ли мы снова вместе бороздить небеса?

Всякий страх покинул его – осталось лишь страстное желание увидеть этого великого зверя свободным.

Он вернулся к тому месту, где нить ушла наверх, снова поймал ее и, не выпуская, побрел по ней назад.

Терпение, отец драконов. Мы еще посмотрим…

…и убьем твоих врагов.

Всему свое время.

Добравшись до многоцветного клубка у входа, он заметил, где зеленая нить уходит в глубину, и проследил все точки, где она снова выныривала на поверхность. Есть ли шанс выпутать из мешанины только ее одну? И разбудить одного Лунного Птаха, но не всю остальную стаю?

Он долго стоял и думал, уставясь на клубок, и лишь затем протянул к нему руку; сначала движенья его были предельно осторожны. Впрочем, довольно скоро левая рука уже по локоть нырнула в сияющую сферу, нащупывая внутри каждый поворот, каждый виток толстой зеленой нити…

А еще через несколько минут она очутилась снаружи, и кончик нити – свободной! – был намотан на палец. Пол почти бегом вернулся к дремлющему великану.

Пробудись, – велел он, разматывая нить, отпуская…

Извиваясь, выцветая на глазах, она поплыла по воздуху. Дракон шевельнулся.

Даже больше, чем я думал, – пронеслось в голове у Пола, пока он таращился в распахнувшийся прямо перед ним пламенный глаз – который теперь в ответ созерцал его!

Да уж, гораздо больше.

Следующей раскрылась пасть – и захлопнулась; горло сглотнуло, – но Пол успел разглядеть ряды копьевидных зубов.

Да, и они тоже…

Он пододвинулся ближе.

Еще немножко побыть храбрым, чтобы сразу расставить все точки над «i».

Он положил ладонь на могучую шею.

Я – Пол Детсон, лорд Рондоваля вплоть до дальнейших уведомлений, – постарался передать он.

Голова вознеслась, повернулась к нему, раскрылась пещера пасти. Из нее внезапно выстрелил язык и лизнул в лицо, отшвырнув назад. Ощущение было как от гигантского напильника.

Повелитель!

Пол выпрямился, поднырнул под еще один выстрел и ласково похлопал шею.

Осторожнее, Лунный Птах! Я все-таки… довольно мягкий.

Я иногда забываю.

Дракон распростер крылья, опустил, придал телу вертикальное положение, покрутил головой и слегка толкнул его носом.

Забирайся ко мне на спину и давай полетаем!

Куда? Где?

По старому тоннелю и наружу – посмотрим на мир.

Пол замялся; у храбрости начался отлив.

Не решусь сейчас – никогда не решусь, сказал он себе. Это ясно. Зато если решусь, смогу потом еще раз – а в будущем это может ой как понадобиться!

Так, погоди-ка… – передал он дракону, ища путь наверх.

Лунный Птах опустил голову до самой земли и вытянул шею.

Сюда. Так проще.

Пол умостился прямо над плечами, в расширяющемся основании шеи, надеясь, что это и есть традиционная посадка драконьих всадников, – и крепко-накрепко ухватился руками и ногами. Позади всколыхнулся от крыльев воздух.

Я чувствую, ты играешь на каком-то музыкальном инструменте, – сказал Лунный Птах (это чтобы отвлечь седока? нет, слишком изощренная тактика). – Принеси его в следующий раз и сыграй мне в небе – я люблю музыку.

Оригинальная идея – почему бы и нет?

Они прянули вверх, и Лунный Птах тотчас же отыскал воздушную струю, которая вывела их в более просторную и высокую часть каверны. Оставленный на полу фонарь быстро пропал из виду, и некоторое время (Полу показалось – ужасно долго) они летели в абсолютной темноте.

И вдруг – порыв холодного воздуха, и со всех сторон – звезды.

А через мгновение Пол, к собственному своему изумлению, открыл рот и запел.