Читать книгу Прерванная жизнь. Аборт. Раскаяние. Исцеление - Роксана Бондаревская - Страница 4

Американский психотерапевт Тереза Бёрк в своей книге «Запрещенные слезы. О чем не рассказывают женщины после аборта» упоминает о том, что, по результатам исследований, проведенных в клиниках, специализирующихся на искусственном прерывании беременности, большинство женщин, принимающих решение сделать аборт, не получают нужной информации или имеют смутное представление о самой процедуре, ее риске для здоровья и о процессе развития плода[2].

Виной тому – недостаток образования, неосознанная боязнь углубляться в медицинские аспекты беременности и аборта или банальный недостаток информации. Но как бы там ни было, многие люди даже в наше время не вполне представляют себе, что происходит в теле женщины после зачатия ребенка.

Например, советские женщины доверяли отечественной медицине и еще каких-то десять-пятнадцать лет назад, решаясь на аборт, искренне считали, что на десятой неделе беременности ребенка в собственном смысле слова еще нет, есть только эмбрион, зародыш – непонятное рыбоподобное существо.

Причина этому – учебник «Общая биология», по которому в нашей стране долгое время учились все дети. В этом учебнике рисунок человеческого эмбриона был размещен рядом с рисунком эмбриона рыбы. Школьники видели тщательно прорисованные «жаберные щели», читали выводы из теории Геккеля, гласившей, что человеческий эмбрион обладает признаками, сходными с эмбрионом рыбы. Получалось, что, пока этот эмбрион не превратился в человека, его можно также легко убить, как убивают рыб.

Уже давно всему ученому миру известно, что теория Геккеля не имеет под собой никаких научных оснований, а рисунок – позорная мистификация, уже появились хорошие фильмы о зарождении и развитии человека, и на ранних неделях беременности мы видим маленького человечка, но распространенная по всему миру профанация Геккеля все еще стимулирует увеличение числа абортов.

У некоторых людей поверхностное знакомство с биологией формирует еще более радикальную позицию. Известно, что таинственное развитие человеческой жизни сначала происходит как возникновение зиготы (оплодотворенной яйцеклетки), которая на пятые сутки преобразуется в бластоцисту (стадия развития, на которой идет процесс дробления оплодотворенного яйца). Бластоциста – это узелок, из которого развиваются зародыш и его оболочки. Но люди воспринимают этот этап как наращивание некоего неодушевленного сгустка крови, уничтожение которого сродни обычной менструации.

Иллюстрацией может служить случай, рассказанный Галиной.

Жизнь Галины – это бег по заведенному кругу: сначала высшее образование, потом хорошая работа, затем семья – все как у всех. Муж, двое взрослых детей, родные, коллеги, друзья. И еще у нее за плечами два сделанных аборта. Казалось бы, она давно о них забыла, столько лет прошло! Но вот раздается телефонный звонок. Старая знакомая, беседа о том о сем. Непременно о детях, о несносных мужьях, о подорожавших продуктах, о работе, о начальстве, о новых налогах и внезапно – случайной темой – об абортах, примут или не примут закон об их запрещении. И Галину вдруг прорывает. Она буквально кричит в трубку, повторяет несколько раз: «Это никакая не жизнь, это просто слизь. Пойми, это просто слизь!»

Так она мыслит, так ее научили в юности, и переубедить ее невозможно. Но эта неожиданная, слишком эмоциональная реакция говорит ее собеседнице о другом – «слизь» это или не «слизь», однако эта тема до сих пор не изжита, до сих пор волнует Галину. Долгий прочный брак, успешность в работе, уверенность в своих биологических познаниях – все это не заглушило неясной тревоги. Кроме того, почему у нее такие сложные взаимоотношения с детьми? Ведь она уже два года не разговаривает с дочерью…

Во все времена были женщины, которые, узнав о беременности, делали все возможное, в том числе и с риском для своей жизни, чтобы избавиться от ребенка. В Древнем мире, в Греции и Риме, законодательно было утверждено, что жизнь человеческого эмбриона не имеет ценности, и устранение беременности наказывалось, лишь если совершалось из корыстных и злодейских побуждений. Но уже ранние христиане объявили, что зародыш имеет самостоятельную ценность, а аборт стал отождествляться с преступлением перед Богом. В Средние века искусственное прерывание беременности приравнивалось к убийству, причем карали и врача, совершившего это деяние, и саму пациентку.