Читать книгу Тайные завещания Бен Ладена - Ролан Жаккар - Страница 6

В конце лета 1996 года, в ходе своей первой деловой поездки в Пакистан в качестве начальника «Отдела Бен Ладена», Майк Шойер был с воодушевлением принят руководителем агентурной сети ЦРУ в Исламабаде Гэри Шроеном.

Начавшееся сотрудничество этих двух людей обещает быть весьма активным и плодотворным. Ведь Шроен полностью разделял обеспокоенность «Отдела», возглавляемого Шойером. Он первым принялся посылать тревожные донесения о «террористической угрозе планетарного масштаба», которые обрастали все более точными подробностями после перемещения баз Аль-Каиды в Афганистан.

Наплыв сотен «афганских арабов», пришедших вслед за Бен Ладеном, в сочетании с молниеносным усилением талибов, стоявших тогда на подступах к Кабулу [41], вселял самые худшие опасения в голову этого тонкого знатока радикального исламизма. Он первым в мире выявил маячившие на горизонте угрозы, которые очень скоро преобразят вотчины афгано-пакистанских племен в средоточие мирового джихадистского экстремизма.

Возвращаясь в Лэнгли, Майк Шойер был убежден в том, что пакистанский филиал ЦРУ станет ценным подспорьем для «Отдела Бен Ладена». Тем более что Гэри Шроен не только был выдающимся знатоком этой страны, но и обладал крупным козырем в этой игре – «Пуштунской ротой»: так он с гордостью окрестил свой шедевр.

Речь идет о «подразделении специального назначения», развернутом в данной местности тремя годами раньше и насчитывающем примерно сотню агентов, которых исламабадское управление ЦРУ завербовало из числа афганских беженцев. Обучив и снабдив всем необходимым, ЦРУ внедрило их в пуштунские племена по другую сторону от афганопакистанской границы.

Теперь, летом 1996 года, Гэри Шроен вправе с гордостью рассказывать об этом своем детище. Ведь благодаря выходцам из местных племен, ставшим агентами разведки, ЦРУ оказалось единственной западной спецслужбой, обладавшей источником информации, которая напрямую исходила с тех территорий, где властвовали талибы.

Однако рождение «Пуштунской роты» зимой 1993 года было связано с крайне мучительной болью. Она явилась следствием позорнейшего оскорбления из всех, какие когда-либо претерпевало ЦРУ.

Все началось морозным зимним утром 1993 года возле штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. На первый взгляд не было никаких признаков, заставлявших предполагать, что тот день – 25 января – станет из ряда вон выходящим. На эту дату не были назначены никакие специальные операции или секретные акции. Не предвиделось никаких исключительных событий. И 17 000 служащих ведомства (что составляет довольно большой процент от 250 000 агентов, разосланных по всему миру) отдыхали от своих обычных занятий. Как вдруг случилось невообразимое – ошеломляющее, никем не ожидаемое кровопролитие, повергшее в оцепенение всех ответственных за внутреннюю безопасность ЦРУ.

На строительство штаб-квартиры ЦРУ, воздвигнутой в 1966 году, было израсходовано свыше 46 миллионов долларов, и она является поистине неприступной крепостью, раскинувшейся более чем на 125 000 квадратных метров. По замыслу архитекторов, этот комплекс зданий должен был стать совершенно неуязвимым, да к тому же он имеет природную защиту в виде реки Потомак, крайне затрудняющей подступ к нему. Кроме того, его окружают четырехметровые стены, увенчанные колючей проволокой, по которой пущено электричество.

Все это было просчитано до малейших деталей, чтобы превратить штаб-квартиру ЦРУ в один из самых защищенных объектов США. Был задействован гигантский набор средств безопасности, дабы предотвратить любую возможную атаку, откуда бы она ни исходила – с воздуха, с земли или из воды.

Но 25 января 1993 года один-единственный человек, вооруженный простой автоматической винтовкой, сумел облапошить всю эту охранную систему. Ему удалось благополучно миновать все пункты контроля, приблизиться к главному подъезду этой цитадели и внезапно открыть огонь по группе офицеров-аналитиков ЦРУ, только что вышедших из своих автомобилей и готовых войти внутрь здания.

Все это происходит очень быстро. Атака длится от силы три минуты. Два человека убиты наповал, трое других – ранены. Воспользовавшись наступившим затем всеобщим ошеломленным смятением, налетчик бежит с места преступления, никем не преследуемый!

Мало того, двумя днями позже ему удается без особых затруднений покинуть США, чтобы найти прибежище у себя на родине, близ Кветты, среди пуштунских племен, на афганопакистанской границе.

То есть произошло не слыханное доселе унижение ЦРУ, небывалое в истории ведомства, которое, к тому же, сможет определить личность преступника только через две недели.

Его имя – Мир Аймаль Кази. Он родился в 1965 году, в пакистанской провинции Белуджистан, в одной из богатейших пуштунских семей. В возрасте 22 лет он получает диплом об окончании одного из университетов Исламабада по специальности «английская литература». Три года спустя он приезжает в США, где меняет свое имя с Кази на Канзи и, при помощи пакистанской мафии, покупает поддельную (но профессионально изготовленную) «green card» [42].

Не сумев устроиться на должность, соответствующую его образованию, он вынужден наняться водителем-доставщиком в частную курьерскую компанию, развозящую почтовые отправления в штате Вирджиния. Этой работой, которую он считал временной, ему придется заниматься еще более трех лет. И очень скоро «американская мечта» обернется для него кошмаром. Мир Аймаль, выросший в Пакистане, в очень состоятельной семье, в обществе, сохранившем родоплеменные традиции и жесткую феодальную иерархию, оказывается в Вашингтоне, один, безо всяких лакеев или прислуги. Он поселяется в однокомнатном номере третьеразрядной гостиницы, и даже это жилище вскоре вынужден будет делить с еще одним пакистанцем, да к тому же самого простонародного происхождения!

Позднее он скажет, что совершить преступление его подтолкнула ненависть к Америке: [43] «Я ежедневно видел по телевизору убитых и раненых мусульман со всего мира, ставших жертвами либо войны в Боснии, либо американских авианалетов на Ирак, не говоря уже о палестинцах, которых угнетают и уничтожают израильские оккупанты. Я с возмущением наблюдал, как американская сверхдержава позволяет превращать себя в соучастницу резни или заговоров против мусульман либо сама организует все это. И в один прекрасный день я решил отомстить Америке.

Я купил охотничье ружье сразу по приезде в США, ведь я очень люблю охоту – ремесло, в которое отец посвятил меня в мои самые юные годы. Однажды я зашел в оружейный магазин и обменял мое ружье на автоматическую винтовку АК‐47. А еще я купил 150 патронов. Но я все еще не знал, какую именно цель хочу поразить.

Вначале у меня мелькнула мысль убить бывшего президента Джорджа Буша [старшего], затем – его преемника Билла Клинтона. Но в итоге я сообразил, что президентская служба безопасности делает осуществление такого замысла почти невозможным. После этого я начал обдумывать нападение на израильское посольство. Но, осмотрев его вблизи, я убедился, что оно слишком хорошо защищено. Потом я вознамерился застрелить тогдашнего директора ЦРУ [44], но я никак не мог узнать местонахождение его личной резиденции и точно определить маршрут его следования на службу и время приезда.

Тем не менее, план атаки на ЦРУ прочно засел в моей голове: ведь это ведомство шпионит за мусульманами по всему миру, плетет против них заговоры и помогает всем их врагам воевать с ними.

И поскольку моя работа позволяла мне приблизиться к штаб-квартире в Лэнгли и при этом не подвергаться обыску (что я делал регулярно, развозя в этом квартале почту на моем грузовичке), я наконец решил атаковать именно это здание, чтобы убить как можно больше агентов ЦРУ.

Я открыл огонь по толпе, не целясь ни в кого конкретно и заботясь лишь о том, чтобы не попасть в женщин, ибо ислам запрещает стрелять в женщин и детей, даже во время военных действий.

Я бестрепетно ожидал, что меня убьют или арестуют после моей атаки. Но Аллах решил иначе. К моему великому удивлению, я смог вернуться в грузовик, на котором приехал, и мне удалось покинуть это место, даже не изведав погони…»

Расследования, проведенные ЦРУ и ФБР, подтвердили эту версию. Речь шла всего лишь об однократном преступлении, тщательно обдуманном и исполненном одиночкой. И это только усугубляло позор, нанесенный цитадели американской разведки. Ведь американское общественное мнение было поистине ошеломлено от такой новости: оказывается, один-единственный человек может обрушить столь страшный удар на ЦРУ, атаковав его главный штаб, а затем спокойно улизнуть, так что никто не смог его арестовать и даже помешать ему покинуть страну!

Чтобы смыть такой позор, ЦРУ помчалось на охоту, которая растянется на четыре с лишним года: именно столько времени продлятся поиски Кази в афгано-пакистанской Зоне племен.

Ведь как только всем стало очевидно, что Кази действовал один, не слыханное доселе унижение, причиненное им ЦРУ, тут же сделало его предметом гордости для всех пуштунских племен, причем не только на его малой родине, в окрестностях Кветты, но и по всему Белуджистану. И в течение последующих четырех с лишним лет он приобретет немало могущественных союзников среди предводителей местных общин, а затем воспользуется покровительством талибов в соседнем Афганистане.

Следует заметить, что отец Кази назвал его Аймалем в честь легендарного пуштунского полководца, победившего монголов в XIII веке, в эпоху Хулагу [45]. Но он не мог даже вообразить, что, благодаря сенсационному преступлению в Лэнгли, его сын уже в возрасте 28 лет действительно станет живой легендой и героем, перед которым благоговеют и которому покровительствуют все пуштунские племена по обеим сторонам афгано-пакистанской границы.

В интервью арабскому журналисту накануне своей казни Кази даже признается, что лично видел Усаму бен Ладена: «Это было в Кандагаре, в 1996 году, однажды вечером. Бен Ладена окружала группа его верных сторонников. Заметив меня, он подошел поближе и радушно поприветствовал…» [46]

Такой знак уважения и признания, самолично выказанный Усамой бен Ладеном, мог лишь подчеркнуть популярность Кази и усилить покровительственное отношение к нему талибов и пуштунских племен.

Тем временем руководство ЦРУ неустанно наседало на свой пакистанский филиал с требованием использовать все мыслимые и немыслимые средства, чтобы определить местонахождение Кази и арестовать его. Однако очевидно, что в горных чащобах Зоны племен подобная задача трудновыполнима. Ведь почти все провинции Пакистана, населенные пуштунами, фактически неподконтрольны центральной власти Исламабада.

Любая поисковая или разведывательная операция, даже если она проводится пакистанскими спецслужбами, невозможна без согласия совета племен. А для разведывательных подразделений иностранных государств такая миссия представляется и вовсе невыполнимой.

Однако в этих условиях филиал ЦРУ в Исламабаде не теряет бодрость духа. Понимая, что какие-либо крупномасштабные действия против Кази могут оказаться результативными только при помощи надежных местных посредников, глубоко внедренных в пуштунскую среду, американцы хотят нанять себе лазутчиков или даже бойцов племенного происхождения.

Вот как получилось, что около ста пуштунов, работавших на ЦРУ в начале 1980-х годов, во время войны с Советской армией в Афганистане, снова были приглашены на службу. Так родилась «специальная группа», получившая кодовое название FD/TRODPINT. А Гэри Шроен ласково назвал ее своей «Пуштунской ротой».

Руководство ЦРУ, для которого пленение Кази было делом чести, не скупилось ни на какие средства. Щедро снабженные деньгами, оружием, автомобилями, подходящими для данной местности, а также самыми современными подслушивающими и радиопередающими устройствами, бойцы «Пуштунской роты» оборудовали свой штаб в окрестностях Кандагара на год с лишним раньше прихода туда талибов.

Небольшими группами, по десять человек, они, в поисках Кази, объезжают пуштунские вотчины, а если надо перейти афгано-пакистанскую границу, пересаживаются на лошадей.

Руководство ЦРУ предусмотрело средства на все случаи жизни. Был даже разработан план экстренной эвакуации после ареста Кази, чтобы выкрасть его воздушным путем и предать американскому военному суду. Специально для этой цели исламабадское отделение ЦРУ, под охраной своих пуштунских агентов и с их помощью, построило секретную взлетнопосадочную полосу, оборудовав ее системой безопасности, в пустынной местности к югу от Кандагара.

Там постоянно дежурил военный самолет, готовый принять на свой борт плененного Кази и улететь с ним в США. Прежде чем дать «зеленый свет» такому крайне рискованному плану, президент Клинтон позаботился о том, чтобы срочно отправить в эту местность элитную группу американских сил специального назначения: руководство США хотело быть уверенным в безотказной надежности всех предпринимаемых мер.

Как только президент дал свое согласие, все было идеально подготовлено к тому, чтобы превратить арест Кази в оглушительную победу, которая полностью загладит позор от нанесенного ЦРУ оскорбления. Но проходит один месяц за другим, «Пуштунская рота» колесит взад-вперед по пустынным и горным местностям, пожирая значительные финансовые ресурсы, – а результата никакого.

Начальство, сидящее в Лэнгли, потихоньку теряет терпение. У многих экспертов уже возникает сомнение в надежности пуштунских агентов. Некоторые спешат шепотом прозвать их «вояками выходного дня» из-за их бездействия!

Возлагая на них очень большие надежды уже достаточно длительное время, руководство ЦРУ начинает ставить под вопрос боеспособность этих ветеранов, которые давно утратили былую спортивную форму, а зачастую очень сильно превзошли тот возраст, когда мужчина может воевать. И их подозревают прежде всего в том, что они хотят обеспечить себе роскошную жизнь на старости лет и для этого стараются вытянуть из ЦРУ как можно больше денег, вовсе не занимаясь обещанными розысками Кази.

Однако командиры пакистанской агентурной сети ЦРУ проявляют большее снисхождение. Зная всю сложность местности, населенной пуштунами, и все хитросплетения племенных союзов, властвующих там, они защищают «Пуштунскую роту», объясняя своим вашингтонским начальникам, насколько трудновыполнима их задача.

История в итоге подтвердит правоту тех, кто сомневался в действенности методов, используемых «пуштунскими ветеранами» при охоте на Кази. Ведь он будет арестован лишь тогда, когда самонадеянно рискнет (в мае 1997 года, после четырех с половиной лет пребывания в бегах) покинуть Зону племен и податься в Карачи.

Во второй половине дня 22 мая 1997 года один уроженец Белуджистана, живущий в Карачи, вдруг взял и явился в американское консульство, утверждая, что обладает важной информацией, касающейся Кази. Через несколько минут его принимает сотрудник местного подразделения ЦРУ, не очень-то веря заявлениям незнакомца. Однако, к его большому удивлению, зацепка оказалась интересной!

Гость показывает ему заявку на получение водительских прав, которую несколько дней назад подал Кази в одну из местных администраций, естественно, под чужим именем. Документ содержит в себе недавнее фото Кази и его отпечатки пальцев.

Тотчас же объединенная команда ЦРУ, ФБР и ISI [47] бросается на поиски «маньяка из Лэнгли». Его наконец удается арестовать, после трех недель активнейших расследований, 17 июня 1997 года, в одной небольшой гостинице на окраине Карачи.

В тот же день Кази переправляют в федеральную тюрьму штата Вирджиния, где судят и приговаривают к смерти 10 ноября 1997 года. Прибегнув ко всем возможным юридическим средствам своей защиты и потерпев поражение, он умирает от смертельной инъекции 14 ноября 2002 года [48].