Читать книгу Легенды Лазурной Юдоли. Принц Аглианта - Роман Александрович Покровский - Страница 4

I

Она окинула своим зорким взглядом то место, которое сейчас предстало перед ней. Величественное место, что звалось Солнечной Академией, виделось ей впервые.

Лёгкий ветер лишь чуть-чуть обдувал её плечи, а смеркающееся солнце всё плавнее и плавнее спускалось за горизонт за её спиной. Будто бы провожая молодую девушку в путь, навстречу нелёгкой и опасной миссии.

Она сидела на лёгком и грациозном коне, который своим идеалом будто бы специально родился для неё. Плечи её укрывал чёрный дорожный плащ с очень большим чёрным капюшоном, а на ногах были высокие тонкие сапоги. На плече горделиво восседал и оглядывался по сторонам своими красными, словно кровь глазами, сокол-альбинос Лютик. Пожалуй, именно это странное существо было самым ужасающим в образе молодой и прекрасной Гельфиды Анистон.

Она уже давно набралась духа и была идеально готова к тому, что ей сейчас предстояло. Гельфида уже давно догадывалась, что ей всё равно к чему готовиться – она всегда ко всему готова. Будь то поединок с ордой врагов или огромным драконом, либо же… Свидание с прекрасным принцем.

Только вблизи Академия не казалась обычным дворцом. Возвышались её величественные пики, поражали строгостью её каменные стены, вдохновляли живописные пейзажи тех мест, что прилегали к ней. Но на самом деле это была крепость. Не то чтобы неприступная крепость Аламонта или Лунного Владыки, но впечатление того места, где можно находиться в спокойствии, она создавала.

Но эта крепость неприступна точно не для неё. Если вообще такая крепость существует или когда-то будет существовать. Оставив коня на дороге, она направилась в сторону замка, где и предстояло вести ей своё дело.

Сумерки – идеальное время для подобного преступления. Не так заметно как днём, но никто и не будет ждать её, ведь ещё не ночь. Дозорных наверняка ещё не выставили, если они вообще есть здесь. Да и сами дозорные вряд ли могли представлять из себя мало-мальски серьёзную угрозу. Никто, конечно не собирался убивать их, тем более в их роли скорее всего выступят сами адепты, пусть и с курсов постарше.

Медленно, пробираясь ползком под травой, Гельфида подползла к стенам Академии. Совсем недалеко провыли волки, будто бы предвещая какую-то грядущую беду.

Это же магическая академия – стены в ней сами по себе неприступны, не говоря уже о том, что, скорее всего, заколдованы. Но Гельфида была готова ко всему – ведь её привёл сюда дед, а он хорошо знал все уловки и хитрости своего старого друга – герра Сёгмунда. В карманах у неё был порошок, подаренный когда-то самим же герром Сёгмундом герру Анистону. Он делал Гельфиду незаметным для всевозможных магических уловок. Кроме самых мощных, разумеется.

На шее висели амулеты и обереги, на руках по браслету. И всё ради того, чтобы остаться незаметной. Но, к сожалению, ничего из этих инструментов не давало абсолютной невидимости, которая в этом случае была бы как нельзя кстати. Поэтому больше пришлось полагаться на свои силы.

Гельфида поспешно забросила свой крюк на первую попавшуюся сетку на окне и принялась беззвучно подниматься. Навряд ли её верёвку можно было заметить из того окна, куда она кинула крюк, потому как слишком незаметной и неказистой казалась она с первого взгляда. В это окно не проникнуть, так как оно было намертво закрыто стальной решеткой. Придётся выискивать другие ходы, возможно более сложные.

Но для неё ли сложность является значимой преградой? Закинув свой крюк ещё выше, она стала подниматься всё дальше и дальше, словно это была совершенно не отвесная стена, а вполне удобная лестница.

Подозрительно тихо было в каждом из окон – нигде не светили лампы, не горели даже несчастные свечки или лампадки. Будто бы они все уже спали, хотя такое время было ещё слишком ранним для отбоя. Даже для адептов.

Так постепенно и размеренно Гельфида оказалась на крыше. Ей очень повезло –  она не была никем замечена, и даже подозрений на это не было никаких. Всё так же тихо, словно каждый из всех, кто в этой академии обитал, видел если не седьмой, то хотя бы шестой сон.

Крыша была слишком отвесной, чтобы неукротимо бежать по ней, но ходить по ней можно было вполне спокойно. И перелезать на другие крыши, коих насчитывалось здесь бессчетное множество, и каждая из них на разной высоте, и с разным уровнем пологости. Тут были и высокие пики башен Академии, но на них Гельфида не решалась залезать. Крюку тут даже почти не за что зацепиться. А если даже и есть за что, то большой риск упасть. А это в планы молодой девушки не входило.

Здесь, на крышах красовались небольшие, но вполне себе аккуратные статуи. Как они тут оказались, и что вообще делали на крыше, Гельфиде было не понять. Слишком уж нелогичное место для такой красоты – никто тут не видит их, а оттого никто и не оценит.

Гельфида получила от герра Анистона вполне понятные указания по поводу того, что делать, когда и как. План здания Академии тоже был ей вполне известен, так как старик перед прощанием успел начертить его на листе бумаги. Конечно, это были не самые точные очертания, но герру Анистону не раз приходилось бывать здесь, так же, как и не раз общаться с герром Сёгмундом.

Здесь сверху, с высоты тех семнадцати этажей, что насчитывала в себе академия герра Сёгмунда, захватывало дух так же, как и на главной башне Обсерватории герра Анистона. Однако непривычный взгляду пейзаж не так радовал глаз Гельфиды, как родные места. Несмотря на то, что здесь вдалеке красовался вполне живописный лес, а по другую сторону  большое озеро, названное Бессмертным Озером ещё в стародавние времена.

Но всё испортил внезапно оказавшийся здесь неотесанный гоблин, который видимо и служил дозорным этой крыши. Гоблины вообще-то славные и простодушные создания, в отличие от своих собратьев орков, но здесь он всё же оказался совсем не кстати.

Конечно, нельзя его убивать – этот бедолага просто выполняет свою работу, возможно даже по принуждению. Он хоть и был весьма крупным для своего племени, в боях проверен всё же ещё не был. И навряд ли когда-то будет. Гельфиде удалось скрыться от него за одной из маленьких красных башенок. И едва он повернул своё уродливое лицо, как весь шорох, что он слышал до этого, пропал.

Гельфида проскочила ещё несколько платформ на этой крыше, но уже без всяких опасностей и угроз в виде гоблинов. Тут она и нашла пробрешину в крыше, о которой вряд ли кто-то знал, кроме самого герра Сёгмунда. Да и тот, верно, уже давно забыл об этом.

Маленький ржавый люк, хоть и закрытый на маленький замочек, абсолютно не был обременён магической силой. Сколько бы всевозможных и хитрообразных защит не ставил могущественный герр Сёгмунд, про это место он всё же забыл. Упустил из виду, проигнорировал, неважно. Гельфида уже была в Академии.

Она оказалась в какой-то подсобке. Тут хоть и было жутко темно, но она смогла разглядеть тут метёлки, веники, швабры,и тому подобную ересь, которая в этом месте смотрелась очень и очень неестественно. Неужто и здесь люди работают? Своими руками?

Гельфида, попутно наступив на несколько швабр и пару раз чуть не споткнувшись о них, всё таки нашла выход. К счастью, скрипучая деревянная дверца была открыта. Но Гельфида и без этого скрипа наделала много шума, пока выбиралась через гору швабр. Но её неуклюжесть не вышла ей боком – никто, похоже, её не услышал. В коридоре царил такой мрак, который, наверное должен стоять в огромном дворце, который враз покинули все его обитатели.

На стенах горели свечи, которые не укорачивались по времени своего горения, потому что были так заколдованы. Они бы горели тут вечность, так и оставаясь полными и филигранно ровными.

Однако не все в этой академии сейчас спали. Из какого-то помещения, находившегося по левую сторону от Гельфиды, доносился свет более яркий, чем царивший в подземельях. Наверняка эти колдуны придумали какое-то устройство, позволяющее получать свет ярче света обычной свечки. И сейчас активно пользовались им. Спрятавшись за невесть откуда появившимся громоздким шкафом, Гельфида стала подслушивать. И подсматривать.

Из этого помещения вышли двое – молодая и высокая девушка в красной одежде и с короткими волосами, а с ней низенький, но коренастый профессор в чём-то, напоминающем пижаму.

– То, что случилось, повергло всех в шок, – сказала девушка.

– Вести пришли только что? – спросил профессор.

– Профессор, если вы отлучились в это время, то пропустили очень многое. Найдено тело одного из наших адептов, Кенгорма Старвега, в лесу. Ну, как тело. Всё раздельно – ноги, туловище и ноги.

– Просто ужас. Что случилось, вам не известно?

– С ним в заставе были ещё ребята. Райлега Эрисона и Эрика Бэррутона удалось найти живыми, но они чересчур напуганы. Поговаривают о появившихся утопцах. Третьего – Солона Моррисона так и не удалось найти. Вероятно, мальчик погиб.

– Так это дело рук утопцев? – удивился профессор. – Но как же они могли оказаться здесь? В этом месте, самой Великой Дланью защищённой от зла!

– Никто не знает. Ни одного утопца найти не удалось. Их даже если убить, то через некоторое время они снова оживут и убегут.

– Чертовщина какая-то, – проворчал профессор. – Неужто герр Сёгмунд мог допустить такую промашку, отправляя их туда?

– Даже великие могут ошибаться, – ответила девушка, – герр Сёгмунд не исключение. Наверняка ему достанет сил разобраться в этом.

– Я буду молиться за это, – ответил профессор, после чего эта пара исчезла во тьме. Свет в том помещении потух, а значит, Гельфиде открылся путь дальше.

Больше на этом этаже она никого не встречала. Что, несомненно, было к лучшему. Интересно, а где в это время находится герр Сёгмунд и что делает? Он вообще спит когда-нибудь? Если и спит, то было бы замечательно, если бы он спал прямо сейчас.

Перебравшись через подвесной переход в другой корпус здания, Гельфиде пришлось подняться по круглой лестнице ещё четыре этажа. Потому что в этом корпусе было больше этажей. Именно в этом здании-полубашне, и должны был находиться Сёгмунд, Сфера Вечности и тот заветный сад. Если Гельфида не ошибается, и это действительно самое высокое место в замке.

Она медленно поднималась по лестнице, опасаясь кромешной темноты, что воцарилась здесь. Гельфида, конечно, боялась темноты только в детстве, но здесь её опасаться стоило. Так как никто не отменял изобретательности герра Сёгмунда, а в особенности его сюрпризов.

Но между тем всё развивалось довольно неплохо – выйдя в небольшой и слабо освещённый коридор, она шмыгнула в сторону махонького и почти незаметного балкончика, и с этим не прогадала. Гельфида узрела с этого сооружения грандиозный и огромный сад, который хоть и не освещался дневным светом, но в котором было видно каждую его часть, каждое дерево и каждый листок. Пусть и с лёгким оттенком ночи.

Сад Сёгмунда раскидывался дальше, чем могла окинуть взглядом Гельфида, а оттого он и казался чем-то недосягаемым, словно безумное полчище врагов, с которымм предстоит сразиться.

Такое не могло вырасти само собой, потому что это было точно невообразимо. Ни один из живописных лесов Эльфьена, Эльмарона или старого Латьена, кои Гельфиде удавалось видеть на картинках, не смог бы сравниться с ним по красоте. Очевидно, мудрый герр Сёгмунд пустил в ход свою мощную магию, и потратил её он немало для того, чтобы получить то, что в итоге получил.

Гельфида спрыгнула с балкончика, перекувыркнулась пару раз, чтобы не получить травмы, и вытащила из-за спины свой клинок. Она не собиралась им никого резать, не желала увидеть здесь тех, кого надо убить. Но требовалось хранить бдительность, чтобы избежать нелепой погибели там, где не надо.

Пробираясь сквозь зелёные, и яркие, словно равнины Эльфьена, ветви, она не замечала тут ничего необычного. Если, конечно, за необычное нельзя было считать самого сада. Однако чуть позже взору Гельфиды открылось то, за чем она и проникала сюда.

Стало понятно, почему в саду Сёгмунда было так светло, несмотря на окутавшую долину ночь. Сфера Вечности, словно какой-то светоч, дарующий всему живому жизнь, наделял светом и благодатью и этот сад. Гельфида нисколько не смыслила в науке, где изучается то, что вращается вокруг солнца. Но ей вполне было известно, что вокруг неё вращается несколько планет.

Только чуть позже Гельфиду окутала мысль о том, что она не знает, как унести это «игрушку» с собой. Сфера Вечности хоть и не была размером с половину сада, но занимала своим объёмом гораздо больше места, чем девушка могла бы унести с собой.

Она подошла к Сфере Вечности поближе, ещё раз пристально взглянула на неё и поняла, что зрелище её очаровало. Словно видя себя на маленьком голубом шарике, она чувствовала некое слияние между ней, настоящей, и той ей, что в миниатюрном варианте обитала в Сфере. Казалось бы, и сильно уменьшенные облака ничем не отличались от настоящих, тех, что в ясную погоду видно на небе. Но откуда там облака, ежели сейчас ночь? Это заинтересовало бы Гельфиду, будь ей лет на 6-7 поменьше, да и не будь её душа обременена важной миссией.

Зато сквозь эти облака было трудно различить те материки, наличие и количество которых Гельфиду с недавнего времени очень заинтересовало. Снчала она увидела огромный материк, простирающийся далеко с запда на восток, но потом поняла, что это Родевиль и Орентис находятся так близко. Они мало чем отличались от тех, что Гельфиде приходилось видеть на различных картах у деда. Совершенно точно существовал и Татмос – забытый материк, о котором приходилось только слышать. Но он был чуть меньше того, что имелся на глобусе у герра Анистона, а так же с совершенно отличным очертанием южного побережья. А то, что было на другом полушарии, скрывалось под очень толстым слоем облаков, из которых только смутно можно было разглядеть зелёные, коричневые или даже чёрные клочки суши. Будто бы сами Боги не хотели того, чтобы родевильцам стало известно о «Неизведанных Землях».

– Отличные навыки конспирации, – неожиданно раздавшийся голос за спиной застал врасплох забывшуюся Гельфиду. – Но меня ими не провести.

И прежде чем Гельфида узнала в голосе некогда знакомого ей герра Сёгмунда, она поняла, что двигаться уже не может. Тело словно оцепенело от паралича, и как бы ей не хотелось шевельнуть хоть чем-то, это даже близко не удавалось. Никакие амулеты, что дал на прощание Гельфиде дед, не помогли против этого, ибо они не могли быть сильнее магии старого и опытного волшебника.

– Что ты забыла здесь, отважная воровка? И кто ты?

Неожиданно Гельфида поняла, что её губам всё же дозволено двигаться, поэтому она вполне могла говорить.

– Я не скажу своего имени. Лучше убей!

– Можешь не говорить, – с лицедейской ехидной улыбкой произнёс герр Сёгмунд.

Мгновенно они перенеслись из прекрасного вечернего сада в какое-то затемненное помещение, служившее, скорее всего, рабочим кабинетом старика. Теперь безвольное тело Гельфиды, словно распятое на невидимом кресте, упиралось в стенку.

– Я и так знаю, кто ты, – сказал профессор. – Гельфида Анистон, если конечно, ты ещё незамужняя. Я не ошибся?

Гельфида стиснула зубы и промолчала. Она в ловушке. Но нельзя сдаваться, потому что сдаваться её никогда не учили. Несмотря на позднее время, герр Сегмунд был облачён не в ночной халат, а серый брючный костюм. Словно бы вёл сейчас занятие, а не готовился ко сну. Вкупе с поимкой преступников.

– Как угораздило моему старому другу Норду посягнуть на то, что принадлежит стенам этой Академии? Моей академии?

– Оно никогда не было вашим, герр Сёгмунд, – всё же подала голос Гельфида. – Оно принадлежит Ордену Девятого Солнца и только ему!

– Слабо верится в то, что несуществующий уже орден может на что-то претендовать! Если Глобус Аббаса когда-то и принадлежал этому Ордену, так те времена можно найти только в книжках по истории! Либо вообще в «Легендах Родевиля»!

– Орден Девятого Солнца никогда не погибал, – гордо и сквозь зубы пролепетала Гельфида. – он чтил свои традиции и готовился к наступлению Парада. Мой дед, герр Норд Анистон является великим магистром и Лордом-Командующим этого Ордена!

– А ты, Гельфида, как я понял, его единственный участник?

– Будут ещё! Будут ещё, и мы станем сильнее, чем прежде!

Герр Сёгмунд, словно маленький ребёнок, улыбнулся до ушей и уселся в своё кресло. Теперь он и впрямь походил на маразматичного столетнего старичка. Он ткнул двумя указательными пальцами в сторону парализованной Гельфиды и ответил ей:

– Не смеши меня, девочка. Я ценю ваши старания. Все, которые вы сделали. Но Орден Девятого Солнца – забытая вещь. И я вполне уверен, что ты и мой старый друг Норд не для того посягают на это великое сокровище, чтобы сберечь его, а для того, чтобы лишь самоутвердиться в этом гнусном обществе!

– Да как ты только смеешь говорить об этом?! – Гельфида попыталась крикнуть эту фразу как можно громче, но её рот не открывался на нужную ширину. – Мы чтим традиции, а не стремимся к славе!

Гельфиду уже начинало поражать то, как быстро она прониклась идеями своего деда. Даже сейчас, когда её положение можно было охарактеризовать в лучшем случае безысходностью.

– От кого же ты унаследовала такой буйный нрав, девочка? Отец твой был слишком смиренным, а дед спокоен и мудр.

– Мудр, а потому и требует принадлежащее ему по праву!

– Если уже на то пошло, Гельфида. То по закону это принадлежит не старику, а его пресловутому ордену. Но сможет ли он дать Сфере Вечности, величайшей реликвии всех времен и народов надлежащую защиту? Всю свою долгую жизнь я стремился к процветанию того, что отлично от большинства людей. Иначе говоря, магии. Сорок лет стоит эта крепость под названием Солнечная Академия, и сорок лет подряд мы живём в спокойствии и процветании. Оттого что мы дали Сфере Вечности отличную защиту, и она от этого благодарит нас своей благодатью и силой. Мы защищаем её, а он защищает нас. Так есть ли смысл лишаться того, что и так вполне всех устраивало? Искать добра от добра?

– Есть, – твёрдо сказала Гельфида. – Если мы преследуем истинно святую цель.

– Это грёзы. В этом смысла нет.

– Она проснулась! – Гельфиде всё же удалось воскликнуть.

Сёгмунд резко переменился в глазах. Видимо, такого он не ожидал.

– Ах, вот как, – размеренно произнёс он. – Это значит, что всё гораздо хуже, чем я ожидал.

Гельфида поняла, что может шевелить уже не только губами, но и чуть большей частью лица – герр Сёгмунд ослабил свою хватку, и это зажгло в её сердце лучик надежды. Но уже через секунду он развеялся как дым:

– Но это ничего не меняет, Гельфида, дочь Георега, – грозно сказал старик и снова встал. – Сфера Вечности останется здесь, как я сам предначертал вместо судьбы! Я дам ей защиту, за это можете не беспокоиться – ты и Норд! Если ты сейчас говорила правду о том, что она проснулась, то я не буду тебя наказывать. Но!

– Что но? – воскликнула взбёшённая Гельфида.

– Ты должна знать! Если кто-то из вашего ордена, какая-то пресловутая крыса или мошка, сунется сюда с притязаниями на моё сокровище, то поплатится своей жизнью немедленно же. На это у меня сил достанет, можешь мне поверить.

Гельфида молчала, стиснув зубы с такой силой, с какой только могла. Взбешённый взгляд её обещал воспламенить собой всё, что только находилось вокруг. В том числе и самого герра Сёгмунда, который стал сейчас для неё самым ненавистным существом во всём мире, которому не найти ему прощения ни в одном уголке из тех планет, что вращались в Сфере Вечности.

Но неожиданно тело Гельфиды вдруг словно освободилось от невидимых оков, удерживающих её на невидимом кресте, и она с грохотом упала на каменный пол. Для того, чтобы сгруппироваться, не было времени, но, к счастью, она ничего себе не отшибла во время падения.

Невесть откуда появившийся нерасчесанный мужик, словно выросший из пола, ударил эфесом своего меча прямо в затылок герра Сёгмунда. И старик, судя по всему, потерял от этого сознание. Он немощным грузом упал на пол. И, если он притворялся, то выглядело это довольно правдоподобно. Да и нелепо.

Да как это существо смогло сделать то, что не удалось самой Гельфиде? Он не брился пару месяцев, волосы до плеч запутаны словно морские узлы, а чёрное одеяние потрепано, словно он вылез из канавы. Да и порвано! Может он ещё и воняет?

– Ты бы хоть спасибо сказала, – произнёс он и протянул ей руку.

Скрепив сердце, она схватилась за неё и приподнялась. Нет, он не вонял. По крайней мере, не вонял ничем противным, и это можно было посчитать за успех.

– Я бы сама с ним справилась, – гордо сказала Гельфида.

– Конечно, – улыбнулся он и легко захохотал. –  Я уверен, что план был полностью под твоим контролем!

Гельфиде было неловко, но ей понравилась улыбка этого незнакомца. Если его привести в порядок, то получился бы вполне видный… Хотя о чём она думает? Какие видные мужчины, когда вокруг столько дел?

– Спасибо, конечно, – сказала она. – За спасение, как ты его называешь, и за твоё утончённое чувство юмора. Но нам пора прощаться. Позволь, я возьму своё, и уйду отсюда.

– Своё? – скривил рот незнакомец, резко скривив свою улыбку. – О чём это ты?

– Штука, которая находится в этом саду…

– Она моя, – сказал мужчина, и взгляд его стал грозным, как ни у кого бы то ни было.

Он вытащил из ножен свой тяжелый меч, и, покрутив его в руке, поманил к себе пальцами Гельфиду. И если та и испугалась, то виду не подала.

– Ошибаешься, бродяга.

II

Минула ночь, а за ней и ещё одна. К счастью, погода за это время не портилась, и дожди или холод не докучали обитающим в лесу. Солон и Кенгорм, как и договорились, ничего не рассказали Эрику-трусишке об увиденном прошлой ночью. И для пущей безопасности, решили укрыть эту тайну и от Райлега. В его храбрости сомневаться было нельзя. Но вот в честности… Они слишком недолго его знали, чтобы так доверять.

Солон не знал, решит ли Кенгорм рассказать об этом командиру караула, и тем более герру Сёгмунду. Он вообще не пытался разговаривать на эту тему со старшим товарищем. Да и вообще после увиденного они практически не разговаривали.

Поначалу Кенгорм собирался его закопать, но потом понял, что яму выкапывать очень долго, да и потребует это много сил. Поэтому переглянувшись, Солон и Кенгорм, просто выкинули его в болото, как можно подальше от этой стоянки. Конечно, труп лучше упокоить надлежащим образом – закопать или сжечь. Пожалуй, стоило его лучше сжечь. Но это могло бы привлечь внимание соседнего дозора. И никто не знает, что могли бы они подумать, явись к ним. Могли бы посчитать, что два незадачливых караульных убили несчастного путника, и теперь стараются избавиться от всяких улик.

Солон нёс покойника в руках, он это помнит. Мертвец был весь белый, и у него выступали уже синие вены на лице и руках. Когда дело закончилось, Солон был почти таким же белым. Интересно, что бы на его месте почувствовал малышка Эрик?

Солону до этого приходилось видеть мертвого человека, но это не выглядело так жутко, как сейчас. Далеко не так жутко. Тот человек умиротворенно лежал, будто бы не мертв был, а просто спал. Забыв, как дышать и не пользуясь этим.

Как понял Солон, Эрик и Райлег отстояли свою смену без происшествий. Во всяком случае, никаких мертвецов они, похоже, не увидели.Ибо никаких криков Эрика Солон во время сна не услышал. Он либо тоже спал, либо просто героически отстоял свою смену.

Солон ещё никогда так сладко не спал днём, при свете солнца. Если бы он не был настолько смертельно усталым, то навряд ли уснул бы в ближайшие часа 2-3. Мысли об увиденном не дали бы ему успокоиться, пока усталость окончательно не одолела бы.

– Интересно, а другим отрядам сейчас так же плохо? – поинтересовался Эрик во время обеда.

Он только что зацепил хорошо обжаренную сосиску, на которую интенсивно дул, пытаясь как можно больше её охладить. Райлег, который всё ещё румянил свою сосиску над костром, жёстко ответил ему:

– Помолчал бы ты, малышка Эрик. Два дня уже отстояли, и никто не развалился. Неужто простоять ещё четыре трудно?

– Два дня мы ещё не простояли, – сказал Эрик, так и не надкусив сосиску. – Отстоим ночь, тогда уже и будет два дня…

– Всё равно замолчи. Не люблю, когда детки плачут.

Кенгорм сидел чуть поодаль и молчал. Он так и не сел за обед. Вероятно, он уже поел что-то один, будучи в карауле. Или просто кусок в горло не лез. Хотя навряд ли – ведь Солону всё отлично лезло. Он успешно съел свою долю из четырёх сосисок, и с радостью съел бы ещё, если бы весь их рацион не был предельно точно расписан Кенгормом.

– Сегодня ночью Эрик спит, – сказал Кенгорм, так и не оборачиваясь ни на кого. – И вместо него в дозор выхожу я.

– Но почему? – спросил Эрик, даже не успев обрадоваться.

– Ты должен радоваться Эрик, а не расспрашивать меня что да как.

Солон, сидевший возле Райлега, делал вид, что не слушает эти слова. Но он прекрасно знал, почему он не хочет пускать Эрика в ночную смену. Его опасения были гораздо большими, чем у Солона, который как-то уж слишком спокойно отнёсся к увиденному. Относительно.

– Малышка Эрик просто счастлив, – пробурчал Райлег.

– И я бы на его месте был счастлив, – сказал Кенгорм, всё так же не поворачивая взгляда. – скажи мне честно, Райлег, ты не спишь во время ночного дозора?

– Да нет, – пожал плечами юноша.

– Я же сказал – говори честно.

– Да честно нет, Кенгорм. Сам не сплю и малышке Эрику не даю.

– Это хорошо. Это очень хорошо, – пробормотал Кенгорм. – Я могу доверять тебе, значит ты будешь мне верным помощником, а то Солон устал и его смена закончилась.

– Помощником в чём, Кенгорм? – неожиданно поинтересовался Райлег. – Что-то случилось?

Нет… Райлег всё равно ни о чём не догадывался. Даже не мог догадываться, не говоря уже об Эрике, который думает только об одном. Когда всё это закончится, и он наконец-то сможет вернуться обратно  в общежитие Академии, в свою тёплую кроватку, в гости к горячей и вкусной еде.

Если рассуждать о подозрениях Райлега, то можно подумать, что они основывались только на реакции Кенгорма. На его непонятном настроении, на его тихой речи или вообще постоянном молчании. Но, навряд ли Райлег этим вообще сильно интересовался. Этот парень был слишком апатичен – даже апатичнее, чем Солон.

– Ничего не случилось, – резко парировал Кенгорм. – Пока что. Поэтому сегодня я иду вместо Эрика. Потому что так надо. Потом, что нужно, я всем сам расскажу.

Райлег ничего не ответил ему.  Он, молча закончив трапезу, завернул вилку и тарелку в свой дорожный мешок, предварительно ополоснув их в ручье, вытекающем из болота.

Подозрительно, но вода в нём была очень чистая. Не под стать всему болоту, которое немного поодаль было совсем зелёным. Подумав об этом, Солон снова представил, какой же окажется вода в том месте, куда они с Кенгормом выкинули… Неважно – но ведь трупный яд. Вдруг какой-то сумасшедший решит оттуда напиться? Бред конечно, но всё же вдруг?

В такой слегка напряженной и молчаливой обстановке наступил и вечер. Может быть, солнце ещё не опустилось за горизонт до конца, но за огромными и пышными деревьями это было навряд ли возможно разглядеть.

Солон, лёжа на матрасе под плотным одеялом и засыпая, наблюдал, как Райлег и Кенгорм таскают ветки для того, чтобы развести костер. Но в этот раз их уже накопилось как-то непривычно много. И самое странное, что Кенгорм велел принести ещё больше.

Вскоре от костра заметно потеплело, что заставило Солона наполовину снять одеяло. Он итак укрывался под ним в одежде. Потому что уже успел понять, какими холодными порой бывают тут ночи. Быть может, поэтому Кенгорм решил развести такой большой костёр? Потому что испугался холода? Или просто не решил рисковать?

Как сладко сейчас Эрику – он уже сладко похрапывал, укутавшись в своё теплое одеяльце. Ему сейчас снится Академия, скорее всего его кровать. Мягкая, не в пример этому полурваному матрасу, выданному из каптерки в Академии, которую, судя по пыли, не открывали уже лет двадцать. А то и того больше.

У Солона были не до конца закрыты глаза – они были прищурены. А сам он тихонько, без всякой задней мысли наблюдал за Кенгормом и Райлегом. Подле себя Кенгорм держал свой драгоценный лук и не сводил с него глаз. Райлег тихонько похаживал взад-вперёд, оглядывая окрестности. Но ни слова, ни единого звука – ничего от них обоих не было слышно. Они не перекинулись ни единой фразой. Солон не слышал привычных историй Кенгорма – страшных или не очень, которые он постоянно, с лёгкой ухмылкой на лице, рассказывал, стоя в дозоре.

Солон и не собирался слушать их разговоры – ему было это неинтересно. И к тому же это не особо прилично. Но он понимал, что спать особо не хочет, а до следующей ночи ещё уйма времени, чтобы отоспаться. Поэтому он перевёл взгляд на монотонно горящий костер. Клубы огня и дыма вздымались всё выше и выше, и не было этому конца. Засмотревшись на  это, Солон окончательно забылся и понял, что уже не бодрствует. И через секунду он окончательно провалился в объятья сна, совершенно забыв о том, что там делают Райлег и Кенгорм.

Но разбудили Солона отнюдь не лучи яркого утреннего солнца, а кое-что хуже. Это был истошный, панический крик Райлега, возвещавший о какой-то беде.

Солон мог бы подумать, что всё это ему снится, но только лишь на секунду. Поэтому он тут же вскочил и заметил, что никаким утром ещё и не пахнет. Было так же темно, как тогда, когда он и ложился спать. И прошло часа три-четыре, не больше.

Со стороны болот на поляну шли какие-то фигуры. Шли, будто бы являлись хозяевами этих мест. Не обращая внимания ни на трясины, ни на ветки, ни на другие преграды. Вглядевшись получше, Солон понял – это не люди.

– Тише, Райлег, сохраняй спокойствие! – орал Кенгорм, но крик его был нисколько не тише предыдущего вопля Райлега.

Это не люди – это то, что две ночи назад Солон и Кенгорм сначала выловили, а потом закинули обратно в болота. Только он был не один – их было много. И все разные – различались они так же, как и различаются живые люди друг от друга. Но это не живые люди – это то, что когда-то было ими. Многие из них выглядели гораздо хуже, нежели тот, которого герои лицезрели пару ночей назад.

С этих отваливалась плоть, кое-где проглядывали кости, а у одного даже не хватало половины челюсти. Зубов, судя по всему, у него тоже не имелось. Либо они просто целиком заплыли гноем.

Кенгорм без всякого предупреждения натянул тетиву на своём луке и пустил её в того утопца, что шёл впереди всех. Что ж – сделал он это мастерски – она вонзилась врагу в район груди. Но из раны не потекла кровь. Из неё вообще ничего из неё потекло. Действительно – откуда у умершего кровь?

В этот миг вскочил Эрик, который, похоже, действительно верил, что вопль Райлега являлся всего лишь нехорошим сном.

– Беги, Эрик! – закричал Кенгорм, на секунду обернувшись.

Но тот стоял, бледный словно тень, и слов старшего товарища не слышал совсем.

– Эрик! Я сказал – беги! Спасайся! Отправься к герру Сёгмунду и расскажи ему обо всём!

И в этот миг Эрик наконец-то понял, что надо делать. Геройства в нём, похоже, так и не оказалось. Он не стал отговаривать Кенгорма и просить остаться вместе с ними и помочь. Он бросился в сторону кустов, не разбираясь, есть ли там вообще дорога или нет, и побежал. Хоть бы он спасся. Пусть он Эрик, пусть он малышка и трусишка… Но пусть он будет жив.

Утопцы шли слишком медленно, поэтому у троицы Кенгорм-Солон-Райлег было время собраться, и, чуть отделавшись от шока, решить, что делать. Заклинания из волшебных палочек посыпались кучами. Каждый использовал то, что мог, и в меру того, как это у него получалось.

Поначалу вроде бы совсем неплохо выходило – некоторые утопцы получали серьёзные ранения, некоторые просто скашивались и падали на землю. Другие же теряли свои конечности, но всё же двигались.

– Тревоооооооога!!!!!! – во всю глотку орал Кенгорм в перерывах между заклинаниями. – Тревоооооооооооооооооооога!!! Северный поооооост!!!!

У Солона же не было сейчас сил орать – он был ошарашен тем, как оригинально смогли отвлечь его от сна. Райлег же свой запас крикливости уже истратил, когда разбудил Солона. Это вообще было странно, что он закричал. Он же редко говорит, гораздо чаще молчит. Да и если говорит, то тихо. И точно никогда не кричит.

А сейчас он при помощи невербальной магии отрывал конечности утопцам, словно занимался этим всю свою жизнь. Невербальная магия не требует произношения заклинаний вслух. Может, поэтому у Райлега так хорошо это получалось? Великая сила в его молчании? И молчанием он добивался гораздо большего, нежели разговорами?

Солон же орал заклинания во всю мочь – но мочи орать громко у него не было. Сипловатым голосом он произносил всё, что знает. И совсем не пытался использовать невербальную магию – словами, должно быть, надежнее.

Но, как понял он сам – магом он оказался не сильным. Утопцы от его ударов не подыхали, они просто отскакивали в сторону, а затем вставали и шли снова. Правда, одному Солон смог эффектно снести голову. Возможно, конечно, это сделали Кенгорм или Райлег, но навряд ли – эффект больше походил на заклинание Солона.

– Тревооооооооооога! – снова заорал Кенгорм, на этот раз ещё громче, чем было.

От этого крика у Солона даже зазвенело в ушах, но он на это не обратил внимания. Тот, кого он пять секунд назад лишил головы, поднялся и снова двинулся в наступление.

Становилось слишком тревожно – они ещё больше приблизились. Теперь уже к самой критической точке. Умертвий не стало меньше – они поднимались снова, некоторые без рук и без голов, с огромными дырками в теле, и продолжали своё наступление.

– Они наступают сзади! – панически закричал Кенгорм.

– Со всех сторон! – подхватил Райлег, и Солон понял, что это правда.

Он обернулся и увидел их. Там, с других сторон, появлялись новые, на этот раз уже целые. Относительно целые, если не считать того, что все они уже когда-то умерли. И судя по смраду, исходящему от их тел, сделали они это уже давно.

– Нужно бежать, Кенгорм, – сказал Райлег. – Нам не справиться с ними, сейчас они нас просто размажут.

– Но нам некуда бежать! – подхватил Солон.

– Есть куда, – сказал Кенгорм. – Хотя стоило это сделать сразу. Все знают заклинание Бога Эррегуса?

– Что это значит? – удивился Райлег.

– Ах, – махнул рукой Кенгорм. – Нет времени. Просто повторяйте за мной.

И он вытащил свою палочку. И тихо, размеренно, будто утопцев уже больше нет, начал бормотать.

– Во имя Света и Тьмы, – сказал он, и Райлег и Солон так же спокойно это повторили. – Насущности нашей, в которой мы живём, находясь меж Светом и Тьмою. И Силы Эррегуса, наделившего нас душою, жизнью, и властью над нею.

Утопцы будто бы чего-то испугались и снизили свой темп. Все, даже те, кто находились дальше всего. Теперь стало понятно – у героев в запасе появилось около минуты, прежде чем их разорвут на кусочки.

– Не приказываю, не заставляю, но прошу. Ради порядка, найденного в Хаосе и подаренного нам тобою. И жизни своей, что находится в твоих руках! Надели Светом, надели Тьмою, надели Силой Всемогущей и Мощью Нерукотворной, да спаси от врагов.

– Да спаси от врагов, – договорил Солон это заклинание, хотя больше ему напоминало молитву. Языческую молитву Старым Богам.

– Армалиендо! – воскликнул Кенгорм, что есть мочи взмахнув волшебной палочкой.

То же самое тут же повторили Солон и Райлег.

Сила, что заключалась в заклинании, одновременно покинула сразу три палочки. И уже в воздухе воссоединилась в один огромный луч света, который почти беззвучно разошёлся в разные стороны. И он сразил сразу всех утопцев, будто бы те были всего лишь игрушечными куклами.

Поначалу Солону показалось, что все они разлетелись в прах, но на самом деле они просто разлетелись в стороны и лежали на земле, а кто и в болоте. Но они всё ещё двигались, и пытались подняться. И те туши, что некогда было их телами, остались нетронутыми. Чего же добился Кенгорм?

– А теперь нужно бежать, – прошептал он. – Не оглядываясь на них и не вступая в бой. И главное – в разные стороны! Что есть мочи!

Солон и Райлег, к счастью были не Эриками – дважды им объяснять не приходилось. Не приходилось объяснять, что делать и куда бежать.

Оба, словно синхронно ломанулись со всей силы в разные стороны. Солону выпало бежать в ту сторону, где больше болот и утопцев, но он об этом совершенно не думал. В болотах труднее передвигаться не только ему, но и самим утопцам. Но тут их больше, чем там, где бежит сейчас Райлег.

Солон не замечал ни веток, которые хлестали его по лицу, пока он бежал. Не замечал он и того, что по щиколотку проваливается в топь, и окончательно промочил свои ноги. Где сейчас Кенгорм? Он успел убежать? Как дела у Райлега? А Эрик? Этому придется труднее всего. Хотя что-то подсказывало, что именно ему повезёт больше всего. Ведь он убежал раньше всего. Хотя, может именно это сыграет с ним жуткую шутку?

Солон старательно бежал по тем местам, где более-менее было сухо, хотя в таких местах не так трудно провалиться и в само болото. А мало ли, что скрывается под водой. Это же ведь очень ужасные места, и ожидать теперь от них можно что угодно.

Да откуда вообще тут появились эти утопцы? Неужто истории Кенгорма, которые до этого Солон считал сказкой, оказались правдой? Те самые истории о битве, некогда прошедшей тут, и о куче воинов, сраженных в этих болотах и оставшихся тут навсегда. Но ведь Сёгмунд говорил, что всё будет хорошо! Что в этих местах не опасней, чем в том саду, в котором он получил это задание – шесть ночей и шесть дней здесь. Неужто прославленный ректор обманул? Неужто это и было его планом – в качестве наказания отправить Солона и остальных наедине с утопцами? Оставить на растерзание этим ужасным тварям! Сам-то герр Сёгмунд справился бы с ними на раз-два. Он был слишком великим волшебником, чтобы не справиться. В этом не сомневался никто.

Когда Солон пробегал мимо утопцев, становилось ещё более жутко. Не оглядываться – один из советов Кенгорма, расцененный как приказ. Но всё же соблазн был сильнее – Солон оглядывался пару раз и замечал тех мертвецов, что уже поднялись и идут за ним. Они не могут бегать, но почему-то казалось, что они не будут отставать.

Вскоре Солон понял, что топь он миновал – тут была сухая земля. Втайне он надеялся, что выберется к одному из других постов, откуда последует подмога. Либо же они разделят с Солоном смертельную участь. Кто знает – вдруг Кенгорм, Райлег или Эрик смогли выбраться туда и им сейчас лучше чем самому Солону? Да хотя бы так! Пусть хоть кто-нибудь спасется и в конечном итоге останется жив!

– Солон! – услышал он чей-то крик, и это на миг вселило в него надежду, что он всё же выбрался к посту.

Но это оказался Кенгорм. В порванной одежде, на которой местами даже была кровь. Но он был жив. И как он вообще тут оказался? Они же отправились в разные стороны, и не должны были пересечься.

– Я рад, что ты жив, – пролепетал он, приблизившись поближе.

Солон увидел, насколько запыхавшимся и грязным был его товарищ. Наверняка он и сам был таким же, если не ещё хуже. Но это волновало не так сильно, а точнее сказать, и вовсе не волновало.

– И я рад. Но как ты здесь оказался? – спросил Солон.

– У меня к тебе такой же вопрос. Наверное, слишком много поворачивал, поэтому и оказался здесь… Даже понятия не имею, где мы сейчас.

– Но болота закончились, – ответил Солон, и это известие чуть подняло ему дух.

– Они вроде бы отстали от нас. Оставшись на заставе, я парочке из них оторвал руки и ноги, и они похоже, побеждены. Но двое – это очень мало. Их было слишком много, чтобы с каждым сделать то же самое.

– Это твоё заклинание очень помогло нам. Если бы не ты, Кенгорм, они бы уже ели нас.

– Зачем вообще им нужно есть? Они же мертвые…

Но на этот вопрос Кенгорму не последовало ответа. Утопцы не могут думать – они мертвы. Ими повелевает что-то другое. А может, просто их жадная плоть… Кто знает.

– Нельзя отдыхать, – сказал Кенгорм. – Я боюсь, что они смогут вернуться. Надо двигаться дальше и искать выход. Я думаю, что мы уже сполна отработали наказание герра Сёгмунда.

Услышав о герре Сёгмунде, Солона передернуло. Он снова вспомнил о его предательстве. Если, конечно, это было действительно предательством, а не глупой ошибкой. Которую может допустить даже такой великий человек, как он.

За спиной у Кенгорма всё так же висели лук и колчан. Однако из колчана торчали всего лишь три стрелы. Остальные он впустую истратил, пытаясь убить утопцев. «Убить» тех, кто и так уже мёртв.

В этот момент Солон услышал безумный рёв со стороны болот. Случилось то, чего и он, и Кенгорм боялись больше всего. Они вернулись, эти ужасные твари.

Их было не так много. Точнее, не так много, как на самой заставе. Но около двенадцати свирепых утопцев – тоже не так уж мало. А именно столько их вышло именно сейчас. И что самое страшное – они все были вооружены. Кто полузаржавевшими мечами, кто такими же боевыми топорами, а кто вообще чем-то непонятным. Тем, что некогда было оружием.

– Арр… Эррегус, – пролепетал Солон.

– Нет, – жёстко отрезал Кенгорм. – Мы уже потратили все свои силы на него.

– Но я не заметил этого. Я ещё в состоянии колдовать.

– Ты и не должен замечать это. Это не усталость. Просто у тебя кончился сегодняшний запас этого заклинания. Да некогда думать, Солон!

И он стремительно выхватил свой лук и начал стрелять из него. И хотя все три стрелы пришлись в цель, ни на одного утопца это никак не повлияло. Вот уж действительно бесполезная вещь в этом бою – и зачем только Кенгорм так берёг этот лук? Сейчас он, похоже, и сам это понял. Он выкинул лук себе под ноги. Слишком дорогая вещь для него, но уже не нужна. Жизнь она теперь ему не спасет. Тем более, когда в запасе не осталось ни одного снаряда.

– Бежим, – снова сказал Кенгорм, и они побежали.

На этот раз уже вместе – в одну сторону. Ни о каком разделении они и не думали. Да и какое разделение – однажды уже разделились. Но всё равно сошлись вместе. Сама судьба, похоже, оставляет их вместе. Вместе до самого конца.

Но Кенгорм споткнулся о какой-то случайный сук или корень и  с грохотом упал на землю. Он стремительно начал подниматься, а Солон уже было остановился его ждать, но Кенгорм во всю мочь закричал:

– Нет, Солон! Не жди! Беги!

И тот побежал. Через несколько секунд Кенгорм поднялся, и снова было принялся бежать, но не успел. Один из утопцев успел схватить его за ногу и потянуть к себе.

Остальные тоже остановились, будто бы всё, что смогли уже сделали. И никто не бежал за Солоном, что позволило ему остановиться и перевести дух. Сейчас было бы полным сумасшествием ринуться в кучу утопцев за Кенгормом. Только чтобы погибнуть вместе с ним. Если сама судьба решила оставить их вместе до конца.

Но если бы Солон и решил это сделать, то не успел бы. Он увидел, как они разрывают Кенгорма на части. Увидел, что теперь он разделен на шесть частей – руки, ноги, голова, и безжизненное туловище.

По щеке Солона потекла слеза, и он бы сейчас разрыдался навзрыд, но было нельзя. Надо было уходить. Без оглядки. В надежде, что несмотря на крах Кенгорма, выживут Эрик и Райлег. И он сам выживет. Чтобы смерть Кенгорма была не зря. Чтобы выжили те, кого он так отчаянно защищал. И те, из-за кого не смог спастись сам.

Солон поражался тому, что он так ни разу и не зацепился ни за какой сук и ни за что-то ему подобное. Поражался тому, что пробежал так много и не чувствовал усталости. Такого не могло бы случиться, будь он в своём обычном состоянии. Он пробежал бы впятеро меньше и умер от дикой усталости. Сейчас не так.

А в голове чей-то голос кричал «Кенгорм мёртв! Кенгорм мёртв! Разорван на части!». Может быть, и Эрик с Райлегом тоже мертвы. Но он не видел их смерти, поэтому и не может ощущать того же самого. И нет того чувства вины, которое он ощущал за погибель Кенгорма. Да может быть он уже и сам мёртв! Разорван на части! А так стремительно улепётывают остатки его души, разделенной с телом!

Но лес закончился, и Солон понял, что выжил. Утопцы не смогут покинуть пределов леса. Скорее всего, не смогут. Поэтому можно утверждать, что Солон спасся. Для себя он герой, но для остальных? Не осудят ли его за смерть Кенгорма?

Оплакивать Кенгорма и свою участь стоит позже. Солнце медленно начало подниматься над горизонтом, и Солон почувствовал холод. Он рухнул в траву от бессилия и не двигался. Где он? Где Академия? И как отсюда выбраться?

III

Да не собирался он никого убивать! Тем более это девчонку. Как ей вообще угораздило встать на его пути? Что она вообще делает здесь, и почему у неё та же цель, что и у Геррера? Он вновь и вновь махал своим мечом, но по большей части защищаясь от дерзких выпадов этой девчонки. Поначалу ему казалось, что в любой момент он сможет закончить этот цирк и обезоружить её, но в итоге его слова остались только мифом.

Он была не так уж и проста, и в мастерстве фехтования ничем не уступала опытному Герреру. Хотя с виду она лет на 7 была младше его, да и на полголовы уступала в росте. Да она же совсем ещё юна – как она оказалась в таком месте? И кто её научил так драться?

«А ведь сейчас я мог бы лишиться головы», – подумалось Герреру после опасного удара девушки. Она не убьет его, а он её – но урегулировать конфликт как-то нужно было.

Разве можно поуродовать такое симпатичное личико, как у неё? Она, естественно, сконфузила его до неузнаваемости, да ещё попыталась сделать злым, но это мало у неё получалось.

Чтобы чуточку перевести дух, Геррер решил наконец-то перейти с места в карьер. Вместо парирования он применил уклон, сделал шаг к стороне девушки, и в половину силы ударил кулаком под её левое ребро. Затем он собирался вывернуть её руку и наконец-то лишить оружия, но…