Читать книгу Хранитель. Стихи, рассказы, эссе - Роман Анатольевич Новиков - Страница 2

У прежнего рая оторваны двери,

И ангелы больше его не хранят.

В обители света святые не верят

В спасение мира и разум солдат.

И змей-искуситель отослан за небо

И яблоки больше за так не дают.

Прикрылись, но поздно. Меняется небыль,

И песни псалмами уже не поют.

За сломанным небом иные аккорды,

Идущие с памятью издалека.

Дрожат на Земле охамевшие орды,

Завидев суровые блики клинка.

Отныне не будет ни «рая» ни «ада»,

Вернемся обратно – туда, где полет.

Туда, где свобода – не чья-то награда,

Туда, где Вселенная песнь поет.

Там каждому выдана мера по праву

И каждый решает, подняться ли ввысь.

Отныне чужие не тешим забавы,

Теперь это наша – Великая Жизнь.

Люди, как тени за окнами маются,

В пластике белом их голос теряется.

Будто в аквариум заперты ветрами,

И замурованы стеклопакетами.

Мыслями серыми перефасованы,

Картой крапленою перетасованы…

Сорванным облаком души проносятся

Мимо церквей, и на улицу просятся.

Бьются как бабочки – страшно, неистово,

И голосят, будто чайки у пристани.

Только хозяева белого пластика

Им предлагают клеймение свастикой.

А за спиною руками ликующе,

Машет Мамона, на душах пирующий.

Машет – и тонут уставшие бабочки

В омуте злата как старые лампочки,

Истинной верой когда-то пылавшие,

Ныне – постылой обузою ставшие…

Те, кто остался, цепляются крыльями,

Бьются о воздух и злясь от бессилия,

Смотрят на небо и просят прощения,

За слепоту, и грехов отпущение.

Только не слышат их зова отчаянья

На небесах. Не помогут признания

Тем, кто когда-то, играя с запретами,

Выбрали жизни за стеклопакетами…

У Времени незримое лицо,

Укутанное тенью расстояний.

Вселенная завернута в кольцо

Попыток возрожденья и признаний.

За Небом начинается Земля —

Обитель неосознанного Бога.

А где-то между этим наше «Я»

Гуляет по космическим отрогам.

Каскады нарисованных дорог,

Иллюзия песочного теченья —

Уводят за неведомый порог,

Уснувших на вершине Безвременья…

Белые снежинки за окном

Замедляют времени теченье.

И порхают белые мгновенья,

Укрывая душу серебром.

В небе неприступная луна

Озарила ночи одеянья.

И она безмолвным изваяньем,

Замерла, как дева у окна.

Пролетела вечность, а за ней,

В тишине испуганной Вселенной,

Белокрылым вальсом незабвенным

Закружила стая лебедей.

Я стою у края тишины,

Согревая время на ладонях.

Я живу, хоть это только сны

Мира, о котором я не помню…

Всё неправильно и переменчиво

И капризными кажутся женщины.

Всё неверно, а может заманчиво

В этом мире забавно-обманчивом.

Всё не так, но с немыми закатами

Наполняются души каратами

Благоденствия и бескорыстия,

Чтобы падать осенними листьями…

Поднимаются вместе с рассветами

Наши мысли, мечтами согретые,

И уходят, и тихо качаются

В синеве, где весна не кончается…

Только рядом, под злыми копытами,

Золотыми тельцами немытыми,

Прибивает мечты безответные

Преисподней унылыми ветрами…

Посмотри, может так и положено

В этом мире, навеки низложенном?

Видно должен он быть переменчивым,

И должны быть капризными женщины…

Вспомнить что-то из детства,

Вспомнить что-то былое.

И упасть и согреться

В океане покоя.

Выйти утром на небо,

И лететь за рассветом —

Там, где светлая небыль

Овевается ветром.

И на пике слияния

Ощутить на мгновенье

И планеты дыханье

И природы движенье…

Холодное море, ледовые скалы,

Небесные блики в тумане усталом.

Касание ночи и шепот прибоя,

Летящее эхо далекого воя.

Потерянный мир, позабывший о многом,

Невидимый черту, оставленный Богом —

Не созданный Им, и поэтому тихий,

Без платы за вход и налога за выход.

Он может согреть ледяными лучами,

Овеять красивыми яркими снами.

Мелодию света и тьмы обаянье

Он объединяет в волшебном сиянии…

Ты можешь коснуться его очертаний —

Увидеть, как грёзы становятся явью,

И синее небо становится белым,

Играя с тобой облаками несмело.

Ты можешь… но только захочешь едва ли,

Уйти в эти странные тихие дали.

Ведь там ни оружия нет и ни денег,

А души никто не меняет на тени.

Ведь это же серо, и в общем-то странно —

Уйти в неопознанный мир без обмана.

Зачем, если манит бесовское лихо —

С оплатой за вход и налогом за выход.

Я – космоса неведомая тень,

Я – вышедший из подземелий света.

Оттуда, где ломает души день,

И люди выгорают, как кометы.

Где светом выжигают темноту,

Не оставляя права на спасенье.

Ты должен быть всё время на свету,

Иначе – рассчитают на мгновенья.

Ты должен быть под лампой бытия

Дневного проникающего света.

И душу предоставить, не тая

Откормленным религии адептам.

Там тишина без права темноты,

Без права единенья со Вселенной.

Есть только угли выжженной мечты,

Есть только чье-то света представленье.

Оно не то, представлено не тем

И, может быть, одобрено не теми —

Неважно, если в духе «перемен»

Тебя закинут в топку подземелий.

Неважно, если лампой заменить

Манящие неведомые дали.

И именем спирали запретить

Полёты душ (Нельзя, чтобы летали!)

Электрики подземного котла

Исправно подают потоки света,

Того, что выжигает нас дотла

Под видом всепрощающего бреда.

Я ухожу от марева печей,

Ещё душа жива, ещё не поздно.

Я – космоса неведомая тень,

И я сегодня улетаю к звездам…

Мы бронируем часто билеты,

Поднимаясь в небесную высь.

И никто не подумал при этом,

Хоть на миг забронировать жизнь…

Когда уйдут отчаянье и страх,

Когда остынет послевкусье жизни —

Нас поименно вспомнят в небесах

И поглядят с немою укоризной.

Нам не покажут смысл бытия,

И не расскажут, для чего мы жили.

Им надо, чтобы душу не тая,

Мы эту жизнь попросту любили.

Разреши прикасаться к тебе

Серебристым осенним туманом.

И на утренней тихой заре

Подарить тебе грез океаны.

Разреши охранять твои сны

В бесконечных небесных покоях.

Красоту и сиянье весны

Разреши поднести на ладонях.

Ты позволь у вселенной принять

Для тебя неземные наряды —

Те, что звездами будут играть,

Посылая лучей мириады.

Разреши быть немного твоим,

Может быть, эта самая малость

Принесет то, что надо двоим —

То, чего у других не осталось…

Мы бежим за потоками времени,

Замираем в безумном движении.

И едва вынув ногу из стремени,

Исчезаем в своём отражении.

В зазеркалье с луною повенчаны,

Мы возводим и рушим империи.

Ну а дома любимые женщины

Тихо нашего ждут возвращения.

Вечерами со звёздами шепчутся,

Вопрошая луну безответную:

– Ну когда же он битвой натешится,

И напьётся безумными ветрами?..

А ночами бессонницей маются,

Вспоминая, как мы переменчивы.

Но мужчины всегда возвращаются,

Если ждёт их любимая женщина…

Я не дождусь четвертого тоста,

На третьем, поднимаясь в высоту,

Под маревом Великого Поста

Оставлю всю земную суету.

Я посмотрю на светлые врата,

Услышу их неуловимый гул.

И Стражу у незримого креста

Я передам почётный караул.

На зачарованной Земле,

Как на красивом корабле,

Плыву – печаль уходит прочь.

Чудесный день, шальная ночь,

Ведут за руку не спеша.

И несмышленая душа,

Как предрассветную росу,

Вбирает вешнюю красу.

Играет ветер в облаках,

И тихо носит на руках,

Обворожительные сны,

Что в ожидании весны,

Томили долгою зимой.

И воплощенные со мной,

Они сейчас, и тает тень

Обид, и белая сирень,

Коснется ласково руки,

Снимая марево тоски.

И в ожидании чудес

Я поднимаюсь до небес,

На зачарованной Земле,

На этом дивном корабле…

Попрошу у Небес прошлой жизни глоток,

Кто я был, что я есть – не ответит никто.

И струящийся пепел ушедших веков,

Не откроет замки заржавевших оков.

Части ломаных снов, как обрывки кино,

Собираются в цепь, но уходит звено.

И туман, что лежит в колыбели у скал,

Шепчет мне: «Не ищи то, чего не терял».

Бесполезные сны, омертвевшая боль,

Как в земле колея – отведенная роль.

Только Некто внутри, что приходит порой,

Говорит, будто я в этом мире чужой.

Словно вопль немой: «Это все не мое!»,

Время целится в мозг, поднимая цевье.

За секунду до мрака прошу у Небес,

Прошлой жизни ответ – кто я был, что я есть…

Мои разорванные сны,

В которых слышу голоса.

Как будто не было войны,

И не горели небеса

От сотен пущенных ракет,

От воя ядерных ветров.

И не встречали мы рассвет

В руинах бывших городов…

Я видел сон, в котором день,

Сменяет ласковая ночь.

И не приходит злая тень,

И не уносит души прочь…

Но это сон, а наяву

Я вижу зарево войны.

И в ожидании живу

Благословенной тишины…

Устало руки на штурвал,

Машина – гордая краса.

Сырой рассвет, последний бал,

Меня заждались небеса.

Над пеленою облаков

Иду знакомою тропой.

Навстречу дюжина врагов,

А впереди неравный бой…

И завертелась карусель,

И приготовлена коса.

Чужой пилот – всего лишь цель,

Ушел с небес на Небеса.

Эфир задушено хрипит,

И посылает дикий крик:

«Пришлите помощь! Я подбит!

Нас атакует русский МиГ!..»

Я меч, карающий огнем,

Смертельно бьющая оса.

И вот двенадцатый «Фантом»

Ушел с небес на Небеса…

Через лазурный океан

Я ухожу к себе домой.

Но застилает мне туман

Глаза кровавой пеленой.

Немеют руки, давит сон,

Не подчиняется штурвал.

Земля и небо – вальс «Бостон»,

И это – мой последний бал.

Уходят звуки, тает жар,

Погасло зарево войны.

А впереди желанный дар —

Столетья вечной тишины…

В тихом озере витает

Одинокое забвенье.

В этом зеркале теряет

Наша память отраженье.

Улетают на рассвете

В тишину воспоминанья.

Словно брошенные дети,

Не находят состраданья.

Растекаются мгновенья

В мире, стертом зеркалами.

Потерявшись в отраженьях,

Мы живем чужими снами.

Стерты призрачные грани,

Замедляются теченья.

Мы заложники желаний,

Мы всего лишь – отраженья…

Одинокая луна,

Нам бы таять в вышине.

Я один и ты одна,

Море света, я во сне.

Ты со мною в мире грез,

Обнимаешь в тишине.

Только горечь ранних слез

Не поймешь, и ясно мне,

Что останемся с тобой

Так близки и далеки,

Что со мною волчий вой

И свинцовые клыки.

У тебя подруга ночь,

Только ветрена она.

А единственная дочь —

Неземная тишина…

Подо мною горы льда,

Между ними нити рек.

Те же воздух и вода,

Только я не человек.

То же небо и вдали

Занимается заря.

Но в дыхании Земли

Холод вечного огня.

Ухожу, с собою прочь