Читать книгу Право – язык и масштаб свободы - Роман Анатольевич Ромашов, Евгений Тонков - Страница 3

Современный мир представляет собой сложное социально-культурное и политико-правовое образование, эволюционирующее под воздействием разнонаправленных тенденций: глобализации и локализации; самосохранения и саморазрушения (энтропии).

Рассмотрение мира как системы взаимодействующих и взаимопроникающих культур актуализирует проблему их типологии и сосуществования цивилизаций с различными культурными идентификационными кодами. Представляется целесообразным выделять три типа существования (сосуществования) культур: культурную автаркию (культура полиса); культурную экспансию (культура империи); межкультурный диалог (культура цивилизма, культура толерантности).

В основу первого типа положена идея противопоставления локальной культуры и всеобщего варварства. При этом в качестве основного мифа мироустройства выступает религия, в рамках которой утверждается божественная природа миросозидания и мироустройства, а также богоизбранность отдельных этносов. Такое восприятие мира является оправдывающим фактором при уничтожении (порабощении) представителями культур «богом избранных народов» варварских «антикультур».

В сфере юриспруденции значимость религиозного мифа прежде всего заключается в том, что объективное право есть форма реальности, созданная по воле Бога и в силу божественной природы приобретающая характер аксиоматичных установок и не подлежащих сомнениям догм. В качестве системы социального управления право делится на небесное, идущее от Бога, и земное, представляющее собой продукт субъективного (человеческого) нормотворчества[3]. Естественно, изменениям подвержено лишь право, устанавливаемое людьми и действующее в отношении людей. В подобном понимании земное («юридическое») право не может ограничивать правителя – суверена, волевые акты которого легитимированы вследствие освящения фигуры самого монарха, а также не обеспечивает прав варварских народов, которые в юридическом смысле людьми не являются, а значит, не могут претендовать на правовое обращение.

Второй тип социально-культурного взаимодействия основывается на мифе индустрии, в рамках которого обосновывается идея промышленного освоения мира и, как следствие, деление культур на развитые (создатели и владельцы средств и технологий производства жизненно важных благ) и неразвитые/развивающиеся (владельцы и поставщики сырья и дешевой рабочей силы). Представители развитых культур проводят в отношении неразвитых политику колонизации, направленную на внеэкономическую эксплуатацию сырьевых и социальных ресурсов. При этом колонизация, в широком смысле этого понятия, представляет собой экспансию культуры метрополии (в том числе при поддержке силовых структур государственного механизма) по отношению к культуре как уже имеющихся, так и потенциальных колоний. Особенно важно то, что наряду с внешней колонизацией, исходящей из первичности (приоритетности) культуры метрополии по отношению к культуре колонии, находящейся за пределами географических границ метрополии, существует внутренняя колонизация, предполагающая рассмотрение аппарата государственной власти в качестве метрополии, а собственного народа – в качестве колонии. В таком понимании в государстве (независимо от того, является оно метрополией или колонией) формируются две противопоставляемые культуры: власти и подданных, взаимодействие которых в ряде ситуаций приобретает конфликтный характер.

Понимание права в индустриальном мире строится на противопоставлении естественного права, существующего независимо от того, признается оно государством или нет, и позитивного права являющего собой формализованную (возведенную в закон), гарантированную и санкционированную волю государства. Являясь ядром политико-правовой системы, государство монополизирует право на правотворчество, правоприменение, правосудие, использование легального принуждения. Право развитых стран (метрополий) рассматривается как более совершенное в сравнении с правом стран, находящихся на более низкой ступени технико-экономического развития. Соответственно, процесс колонизации предполагает в том числе правовую экспансию, выражающуюся в попытке перенесения и внедрения институтов и принципов, сложившихся в правовых системах метрополий, в национальные механизмы правового регулирования колоний.

Противопоставление естественного и позитивного права в рамках мифа индустрии обусловливает двойственность ситуации в области обеспечения законности и правопорядка. С одной стороны, законы – продукт государственной деятельности, в свою очередь, правопорядок – результат практического воплощения в жизнь требований и принципов законности. Получается, что преступлением является неисполнение законных обязанностей и нарушение законных запретов. С другой стороны, сами законы могут основываться на постулатах, попирающих естественные права человека и гражданина. В этом случае законосообразное поведение субъекта юридической деятельности приобретает противоправный характер и при определенных обстоятельствах (поражении государства в войне, победе революционного, либо национально-освободительного движения) может быть в дальнейшем квалифицировано в качестве преступления[4]. Получается, что поведение лица, признаваемое в качестве правового и законного в одних обстоятельствах, может быть квалифицировано как неправовое и противозаконное при изменении социально-политической ситуации. Такая ситуация обусловливает так называемые «двойные стандарты» понимания права и осуществления правового регулирования. В условиях действующего мифа индустриального мира, утверждающего объективность деления культур на развитые и развивающиеся, сам факт существования двойных стандартов приобретает характер объективной реальности, критическое отношение к которой сводится к декларативным высказываниям политиков, не столько не желающих, сколько фактически не способных решать проблему по существу.

Третий тип взаимодействия культур в качестве основополагающей мифологемы принимает миф ненасилия (цивилизма, толерантности и т. п.). В качестве базовой гипотезы принимается утверждение о том, что человеческий мир – это мир человеческих личностей, различия которых не являются основанием для градации на людей, «заслуживающих человеческого обращения», и «не людей» – врагов рода человеческого в человеческом обличии, в отношении которых могут использоваться средства и методы, недопустимые по отношению к «нормальным людям». Такой подход не исключает саму возможность конфликта как между отдельными людьми, так и между социальными организациями представляющими различные типы национально-культурных идентичностей. Однако даже в условиях конфликта люди должны помнить и понимать, что они взаимодействуют с такими же людьми и что достижения одной культуры не менее значимы для ее представителей, чем аналогичные достижения другой культуры, которая, являясь чужой, вместе с тем не должна априори восприниматься в качестве враждебной и, в силу подобной оценки, заслуживающей уничтожения. Диалог культур возможен только при условии восприятия интересов противоположной стороны взаимодействия в качестве равных по значимости собственным интересам.

Право в условиях диалога культур выходит за рамки национальных правовых систем и выступает в качестве элемента общецивилизационной культуры. Основное предназначение права – обеспечение сохранения человеческой цивилизации. При этом существование права зависит в большей степени не от субъектов, своими осознанными волевыми действиями реализующих правовые предписания, а от признания государствами и индивидами «права на право» в отношении не только физических и юридических лиц, но и в отношении объектов живой и неживой природы, а также в отношении самой человеческой культуры. Таким образом, правом обладают не только люди, но и природа, и культура. Признание права природы и права человеческой культуры является необходимым условием для разработки комплексных мероприятий, направленных на правовое обеспечение природной среды, необходимой для существования человеческой цивилизации, а также на сохранение общемировой и национальной культуры-наследия.

Современный мир находится в состоянии перехода от экспансивной культуры империи к диалогичной культуре цивилизма. Переходный период обусловливает следующие вызовы в сфере политико-правовых отношений:

1. Соотношение национальных культур подвергается осмыслению в рамках стереотипа межличностных отношений «друг – враг». Культуры ассоциируемые в качестве «чужих», подразделяются на «примитивные/варварские» и «враждебные». В отношении враждебных культур считаются оправданными и правомерными действия не допустимые по отношению к дружественным культурам.

Культура цивилизма предполагает выработку стереотипа межкультурного диалога, в рамках которого взаимодействие строится по типу «человек – человек». Данное взаимодействие не исключает противоречий и конфликтов между людьми, но предполагает решение этих конфликтов сугубо человеческими, т. е. правовыми средствами и методами.

2. Право как нормативная система включает два взаимосвязанных и, вместе с тем, относительно самостоятельных сегмента: публичное и частное право. Публичное право неразрывным образом связано с центром публичности, в качестве которого чаще всего рассматривается государство, представленное аппаратом государственной власти (государственной бюрократией). Отношения государства как субъекта публичного правотворчества и общества как объекта применения «узаконенного права» строятся по принципу иерархической субординации, в рамках которых государство как носитель суверенитета повелевает, а общество должно исполнять и соблюдать властные веления. Определенные частным правом субъективные возможности являются производными от публичного права и в таком понимании не могут претендовать на равенство с исходящими от государства и обеспечиваемыми государственным принуждением публичными долженствованиями.

Культура цивилизма базируется на трех составляющих системы права: праве прав человека, праве общечеловеческой культуры, праве природы.

Право прав человека закрепляет основные права человеческой личности, безусловно признаваемые всеми представителями человеческих цивилизаций. При этом на уровне Общецивилизационной декларации права прав человека должны быть перечислены права, изъятие и ограничение которых не допускается у людей независимо от социальной и юридической оценки их собственного поведения (в отношении террориста и маньяка правовой закон должен обеспечивать те же права и процедуры правовой охраны, что и в отношении законопослушного гражданина).

Право культуры и право природы приходят на смену публичному праву индустриальной эпохи. В основу права культуры и права природы положен принцип координации усилий культур и цивилизаций объединяемых единой двоякой целевой установкой: выживанием и дальнейшим развитием общечеловеческой цивилизации объединяющей различные по уровню научно-технического и политико-правового развития, однако в одинаковой степени значимые (в силу первичности субъективных интересов по отношению к публичным, объективным) национальные культуры.

3. В настоящее время в рамках сравнительного правоведения различаются правовые семьи романо-германского, англо-саксонского, религиозного (мусульманского) и традиционного права. Данная классификация, предложенная Р.Давидом, в современный период устарела и не отвечает вызовам современности. Распад социалистической системы, обусловил ликвидацию семьи социалистического права, к которой Р.Давид относил страны социалистического лагеря. Крах системы мирового колониализма привел к появлению на мировой арене большого числа формально независимых государств, правовые системы которых строятся и функционируют под воздействием двух культурных векторов: национальной культуры (как правило, опирающейся на традиционные отношения) и культуры бывшей метрополии (выражающейся в языке, технологиях, формально-правовых институтах). Думается, что механическое «присоединение» вновь образованных правовых систем к так называемым «основным правовым семьям» не решает проблемы.

Культура цивилизма позволяет говорить об общемировой правовой цивилизации, опирающейся на базовые принципы права и инструментарий правового регулирования, устраивающие представителей большинства национальных культур. В качестве таких принципов могут быть провозглашены: гуманизм, ненасилие, формально-юридическое равенство культур. В рамках общемировой правовой цивилизации отношения между национальными правовыми системами строятся посредством осуществления диалога равных субъектов. Применение диалога систем в качестве основополагающего средства правового регулирования предполагает постепенное снижение юридической силы нормативно-правовых актов и замещения их нормативными договорами и обычаями.