Читать книгу Маршрут 415 - Роман Анатольевич Шилов - Страница 2

Екатерина Викторовна жила в загородном доме на побережье Горьковского моря в Нижегородской области, что в центральной части России. Этот дом Екатерина Викторовна купила уже под старость, когда практически перестала летать. До этого Екатерина Викторовна налетала какие-то сумасшедшие расстояния и где только не бывала.

Екатерина Викторовна по праву считалась лицом эпохи, всей новой свободной эры космонавтики. Она попала в число немногочисленных космонавтов, которым удалось под конец карьеры вернуться на Землю. Так бывает, что человеческий ресурс космонавта иссякает далеко от Земли. И вернуться домой на Землю или другую родную планету по медицинским показаниям уже просто невозможно.

Хотя Екатерина в свои преклонные годы уже не летала, её ценили за опыт, привлекали к организации некоторых экспедиций. У неё часто брали интервью, она любезно принимала у себя дома журналистов, хотя про космические приключения, в том числе и то, что интересовало Кирилла Брюсова, она рассказывала сухо и мало.

Кириллу до дома Екатерины Викторовны было около одного часа полёта. С головой погрузившись в работу на телевизионном канале, Брюсов редко выезжал за пределы ул. Ватутина, г. Санкт-Петербурга. Он всё ещё не верил в положительное разрешение мучающего его вопроса. Кириллу казалось, что Екатерина Викторовна должна встретить его с серьёзным лицом и скандалом. Он представлял её скупой и серьёзной женщиной, одетой в грубую лётную робу. Заразившись в кругу коллег духом соперничества и колкости, ему хотелось как-то культурно нахамить, так сказать, отплатить Екатерине Викторовне за критику его документальной картины.

Автопилот вывел аэрокар Кирилла в тропосферу Земли, где развил максимально разрешённую скорость, и начал прокладывать путь к Горьковскому морю. Аэрокар то увеличивал, то снижал скорость, чтобы расходиться с другими аэрокарами в тропосфере.

Полёт прошёл незаметно. Пользуясь свободным временем в дороге, Кирилл Брюсов надиктовал на свой смартфон интересующие его вопросы для Екатерины Викторовны, тезисы и возражения, которые возможно было применить в беседе.

Приземлившись на площадке средних размеров, выйдя из аэрокара, Кирилл отметил яркую растительность вокруг посадочной площадки. Площадка была по периметру обсажена цветущими розами. Наверное, даже во всей Голландии роз было меньше.

Кирилла встретил экспедиционный киборг – обычный труженик далёких людских колоний, представляющий из себя человекоподобное существо на гусеничном ходу вместо ног. Киборг дружелюбным роботизированным голосом по космическому протоколу осведомился, как прошёл полёт, уточнил, есть ли необходимость в медицинской помощи и устранении технических неполадок. Услышав отрицательные ответы, киборг попросил следовать за ним. Кирилл отметил этот непривычный роботизированный голос. Его киборги так не разговаривали. Они говорили голосом профессиональных актёров или специальных программ. Роботизированный голос киборгам был подарен неспроста. По мере развития робототехники человек перестал визуально отличать киборгов от людей. Этим стали пользоваться криминальные представители всего мира. Киборгов в виде человека стали использовать, нарушая квоту на живой труд, и в различных мошеннических схемах. Тогда все задумались, как защитить хомосапиенса от обмана. В итоге все производители приняли единый протокол о наделении киборгов роботизированным голосом и размещении на его внешней оболочке светодиодных индикаторов. Индикаторы должны были размещаться на видных местах и покрывать не менее пяти процентов поверхности робота.

За розами, цветущими по периметру площадки, показались другие клумбы с цветами. Пройдя около сотни метров, они вошли в тень сосен и свернули в сторону берега. Киборг привёл Кирилла в беседку, похожую на гостевой домик, расположенную прямо на откосе береговой линии. Из этой беседки открывался один из прекраснейших видов на уходящее в горизонт Горьковское море.

Кирилл зашёл в беседку и сразу приметил Екатерину Викторовну, сидевшую в кресле около камина. Екатерина Викторовна, несмотря на свой возраст, выглядела потрясающе. Кирилл давно заметил, что возраст возрастом, а если женщина ухаживает за собой, то она прекрасна в любом возрасте. Опрятность, доброта, харизма и любовь к себе – то, что ценил Кирилл в людях. Надо же! Он представлял её вредной, дряхлой старушкой, брызжущей слюной. А перед ним жизнерадостная женщина, которая, наверное, даже ходит на свидания. Это не было обманчивым впечатлением первой встречи. Кирилл давно убедился, работая в документалистике с киборгами, что качества человека отпечатываются на его лице на всю жизнь.

– Кирилл, здравствуйте!

– Добрый день, Екатерина Викторовна!

– Ох, давай без лишних фамильярностей. Будем на «ты», давайте отвыкайте.

– А давайте!

– Угощайтесь, пожалуйста, вареньем, сама варила, из дикой груши. Все расхваливают, а я даже не знаю, врут или действительно вкусно… Интересно послушать твоё мнение. Мне лично самой очень заходит. Чай? Кофе?

– Чай, он у Вас, наверное, тоже особенный?

– Ха! Ну как особенный, покупной. Я лично листья не собирала. Обычный чай, но точно не синтетический суррогат, если ты про это.

– Можно зелёный?

– Да, конечно! Робби! – обратилась она к киборгу. – Сделайте нашему гостю зелёный чай!

– Слушаюсь, – ответил киборг своим роботизированным голосом и в подтверждение своих слов один раз моргнул нательными светодиодами зелёного цвета.

– Кирилл! Давай сразу к делу. Думаю, что времени нам понадобится много. Все прекрасно знают, что на интересующие тебя темы я не разговариваю, но тебе повезло. Мне уже не хочется уносить с собой в могилу все свои приключения. Кроме этого, я пережила определенных лиц, которых могла подставить своими мемуарами. А потому сейчас без зазрения совести могу открыть тайны. Сил терпеть враньё и каламбур вокруг всех этих событий больше нет. Спасибо вам! Честно говоря, это вы меня подтолкнули к этому решению.

– Секретность снята?

– Да её никогда и не было. По крайне мере, я ничего не подписывала, кроме соглашения о коммерческой тайне. Но срок её действия вышел несколько десятков лет назад. Космические полёты сами по себе являются очень непростой работой. Каждый полёт индивидуален. В целом полёт проходит, как смесь банальной бытовухи и работы на вредном производстве, поэтому многие космонавты и не любят рассказывать про это. Полёт, который интересует именно Вас, оставил целый рубец в моём сердце. Когда полёт заканчивается, рассуждаешь так: “Было и было! Зачем ещё рассказывать кому-то?! Коллеги поймут без слов, а остальным и со словами не объяснить”. А то, что вы жалуетесь на отсутствие документов в Космической библиотеке, так это, наверное, только из-за того, что её тогда вели неохотно. В те годы первоисточником информации были, в основном, разные частные архивы, корпоративная переписка, которая со временем потерялась.

– Я так понимаю, Вы готовы выступить консультантом в нашем сериале?

– Нет, нет! Никаких вот этих креслокрутских совещаний и бестолкового потерянного времени.

– Мы можем предоставить сценарий на ознакомление и Вы, ты внесешь в него нужные поправки. Это можно сделать дома.

– Кирилл, я давно уже мечтаю издать свои мемуары. Но с литературной точки зрения я не подкована. Честно, между нами, все эти рвения по написанию мемуаров я считаю проявлением одного желания – сделать напоследок в жизни такое, чтобы тебя помнили. И я не лишена этого желания, как и другие смертные люди. Мне хочется, чтобы после меня остался след. Да. Кроме этого хочется, чтобы след остался и о тех многих людях, с которыми меня столкнула судьба. О тех, кто канул в космическую бездну, поэтому у меня к Вам есть такое предложение. Уж поверьте мне! Мне есть, что рассказать! Давайте вы будете, так сказать, автором моих мемуаров?

– Простите, но это как?

– Я набросала текст, но он далёк от идеального. Некоторые места, на мой взгляд, не совсем связаны, и, наверное, постороннему человеку многие вещи будут не ясны. Мне нужен толковый человек, который сможет отредактировать и причесать написанное мной.

Робби принёс чай в необычном глиняном чайнике, потемневшем от времени, и любезно, насколько мог своими резкими движениями, не адаптированными под человеческую пластику, разлил напиток по кружкам.

Екатерина отвернулась куда-то за спину и в следующее мгновение протянула Кириллу свою рукопись, сшитую фиолетовым скоросшивателем.

Кирилл привстал, чтобы аккуратно взять её из рук Екатерины, и немного поклонился в знак благодарности выраженного ему доверия.

– Но одно условие! – Екатерина немного прикашлянула, поправляя голос. – Мне бы хотелось, чтобы потом мои мемуары были в бесплатном доступе. Так что вы мне ответите на это?

– 

Бесплатно?

– Да! Не хочу зарабатывать на этом… На воспоминаниях….

Кирилл слегка отвернулся и заметно поморщился. Работа, которую предлагала Екатерина, была очень кропотливой. Ради неё следовало отказаться от других проектов. Но он уже не раз убеждался, что не всегда и не всё делается ради денег.

– Екатерина! Мне нужно подумать… Поймите меня правильно, мне очень хочется, но нужно полноценно осознать объём работы и наличие моих возможностей.

– Конечно-конечно… Я вас не тороплю с ответом, если не считать только мой преклонный возраст, – пошутила Екатерина. – Будем считать, что переговоры состоялись! Давайте отметим их! Это один из моих любимых зелёных чаев «Иван многолетний». Его делают здесь, неподалёку есть небольшое производство. Чай спрессован в маленькие звёздочки. Когда его завариваешь, звёздочки разворачиваются в полноценные листья. Глядя на этот процесс, я думаю, что созерцаю какое-то волшебство. Словно видишь, как просыпается природа весной. В космосе часто не хватает этих мелочей и приходится их чем-то заменять.

Пока Екатерина рассказывала про чай, Кирилл внимательно листал мемуары, поддакивая своей собеседнице. Ему было неловко из-за того, что сейчас его больше интересовали мемуары, а не сама Екатерина Викторовна. Но он ничего не мог с собой поделать. Чтобы не обделять хозяйку своим вниманием, Кирилл преодолел себя, хлёстко захлопнул мемуары, как будто уже ознакомился с ними. Затем решил поддержать беседу и озвучил первые пришедшие в голову мысли:

– Я год назад только вернулся в город, до этого проживал в деревне. Проще говоря, жил среди ёлок, почти один. Эх, мне бы там такой вид как у Вас.

– Только ради этого вида я и купила этот участок. Какой простор, какая воля! – продолжала Екатерина, наблюдая, как Кирилл снова открыл мемуары и начал читал их беглым взглядом. – Удивительно, как природа влияет на живущих среди неё людей. Кстати, синонимов слова «Воля» нет ни в одном языке галактики, кроме Русского языка. Я раньше не понимала, что это такое. И только оказавшись на этом берегу, я поняла полный смысл этого слова. Ты уезжал в деревню на отдых?

– Хуже! Решил всё бросить и перестать снимать совсем, – оторвавшись от мемуаров, признался Кирилл в своём творческом кризисе.

– Да, последние Ваши картины не сильны. Но нельзя, это просто незаконно, чтобы каждая работа была шедевром. Что мы люди тогда будем обсуждать? Скучно будет жить…

– Вы смотрели мои фильмы?

– Конечно, не все, но многие. Мы все “шляющиеся” сейчас и бывшие космонавты – большие киноманы. А как нам ещё себя там развлекать?! Кино в космосе незаменимо. Если народа на борту много, то можно и дебаты устроить, обсуждение. Отдых в деревне удался, набрался сил?

– Получается, что так. Да и какой из меня крестьянин, не могу я на земле работать. Едешь в магазин за продуктами или кормишь гусей, а в голове… А в голове идеи, как бы вот это снять или то! А вечером вроде хочется отдохнуть, а приходишь в себя уже сочинившим четверостишье. Ну вот решил вернуться и ничего не переискивать в себе. Всё найдено, всё найдено уже давно. Делать надо то, что нравится и как умеешь. А земля, огород – это не моё!

– Да Вам ещё рано с землёй возиться. – Екатерина улыбнулась Кириллу, дав понять, что пошутила. – Нужны победы. А к земле все приходят, и чаще после пятидесяти. У нас столько штурманов и техников под пенсию устраивало на кораблях теплицы и оранжереи. И не важно, живёт человек на Земле или полжизни летает, а под старость начинает радоваться проросшему семечку, появившемуся листочку.

– Вы сами сажали розы? Те, что у вас в округе?

– Я бы соврала тебе, если бы не сказала, что мне помогал Робби. А так сама. Как все удивляются, прилетая в гости, когда они цветут. Обожаю розы. На планете А1-Д13 есть сорт роз, который цветёт круглый год, представьте только! Красивые мои розочки?!

– Очень необычно, аромат сносит голову.

– Вы так просматривали мои мемуары, случайно не определились с ответом?

– Знаете. Я согласен, буду с вами работать. По самой рукописи всё хорошо, но есть один момент…

– Какой?!

– Вы написали о себе в третьем лице. Это не плохо и не хорошо, но… – Кириллу было неудобно критиковать начинающего писателя, хотя, на его взгляд, это и было объективным.

– Так, так, продолжайте. Не думайте, я не обижусь.

– Людям надо дать чёткие границы представления о вашей персоне. Люди должны знать о вас всё с самого детства. Кто родители, какие привычки, детские страхи… Всё это сближает читателей с автором. Это классика написания мемуаров. А вот когда мы, то есть вы расскажете о себе, тогда можно вставлять истории из полётов, в том числе эту. Нарратив, действительно, в некоторых местах не мешало бы изменить, но в целом всё здорово. Вот, пользуясь случаем, ты готова сейчас рассказать мне, кто такая Екатерина Викторовна? И мы сделаем из этого что-то вроде вступления.

– Конечно, если только у вас есть время.

– Сколько угодно, диктуйте! А я буду записывать!