Читать книгу Космический фарш - Роман Арт - Страница 2

Претят мне выпендрёж изысков рифмы,

Изящество бессмысленных словес,

И напускных возвышенных раздумий

Не создаю дешёвых занавес.

Лишь для того в стихи мной облекаем

Простой и прозаический рассказ,

Чтоб честным фильтром рифмы и размера

Отсеять всё, что с толку б сбило вас.

И так как цели нету драгоценных

Поэзии шкатулок открывать,

То это мне развязывает руки

«Ушёл» с «пришёл» бесстыдно рифмовать.

Коль сей подход читатель искушённый

Счесть недостойным соблаговолит,

То пусть сейчас закроет эту книжку

И удалит нажатием «Delete».

***

Прогрессы движут нас вперёд неумолимо,

И пессимисты пусть меня простят,

Но корабли вселенские просторы

Когда-нибудь ещё забороздят.

Однако ж человеческой природы

Законы неизбывные вовек,

И как бы ни был хомо сапиенс продвинут,

Но человек – он и на Марсе человек.

Удастся ль нам оставить недостатки,

С родной планеты в небо возлетя,

Иль сохраним наследственность приматов,

Делишки ушлые и в космосе мутя?

История – серьёзная наука,

И очевидно, если верить ей,

Что человечество, назло любым прогрессам,

С годами не становится умней.

Но, между тем, с позиций оптимизма

Мне будущее хочется узрить,

А коль не победим идиотизма,

Придётся в космосе нам с этим как-то жить.

***

Бывалый лоцман дядя Гена

В свои года везде бывал,

Где человек шагал ногою,

А где и сам впервой ступал.

Катаясь, в бытность пионером,

На мусосборочной баржé,

Он ко вступленью в комсомолы

Готовый лоцман был уже.

План пионерский выполняя,

Металлолома наловил

Такую кучу, что с процентов

Свою учёбу оплатил.

Кронъ-Академию закончил,

Что в Петербургере у нас,

И на «Камрад» пошёл работать,

Тяжёловозный тарантас.

Был грузовоз этот немолод

И устарел уже тогда,

Но дядя Гена на «Камраде»

Так и трудился все года.

***

Любили мы детьми собраться

Возле камина в полукруг

И, рты разинув, восторгаться

Всему, что рёк наш взрослый друг.

Неисчерпаемым был кладезь

Историй дивных и чудных,

Хоть большинство и повторялись,

И наизусть мы знали их.

Бокалов звоном прерывался

В соседнем зале разговор,

Вели хозяева с гостями

Очередной их взрослый спор.

А дядя Гена у камина

Травил нам байки каждый раз.

У каждого из нас имелся

Любимый дядюшкин рассказ.

Бывало кто-нибудь из взрослых

Зайдёт, послушает и вдруг

Произнесёт: «А этот случай

Не в книжке ль вычитал ты, друг?»

На это добрый наш рассказчик

Тотчáс обиженно смолкал,

Пока, детьми за дверь гонимый,

Не возвращался умник в зал.

***

Сказать по правде, дядя Гена

Свой ритуал имел один:

На кочергу надевши кружку

Он заносил её в камин.

В железной кружке ром нагретый

Глотками маленькими пил,

И нос у лоцмана краснелся

По мере приливанья сил.

Когда же ром совсем кончался,

Он, вынув трубку из штанин

И табаку в неё набивши,

Пускал душистый дым в камин.

Осуществлялось это действо

Под восхищённый взгляд детей:

Чтоб так вот с дымом обращались,

Других не знали мы людей.

Конечно, в тот момент учиться

Хотели все, кого спроси,

В Кронъ-Академии – и даже

Малышка славная Люси.

***

Брал дядя Гена ром лишь в лавке

У Янкеля, что за рекой,

Но раз осеннею порою

Повздорил сильно тот с женой.

Нервозной будучи особой,

Она устроила погром,

И Янкель спрятался в подвале,

Где, в том числе, и был весь ром.

Не помогли увещеванья

Возле подвального окна —

Не перепала дяде Гене

Бутылка рома ни одна.

Тогда в расстройстве старый лоцман

Зашёл в ближайший магазин

(То был шинок Игната Штольца)

И приобрёл пузырь один.

Нежданным образом сработал

В камине подогретый ром,

Отбив охоту дяди Гены

У Штольца тариться бухлом:

Отведав кружку, стал он грустен

И в первый и последний раз

Поведал детям абсолютно

Правдивый лоцманский рассказ —

Зачем на пенсию он вышел

Всего-то в восемьдесят лет

И отчего до приключений

Ему охоты больше нет.

***

– От баб, от них все наши беды! —

Так начал дядя говорить,

А дети рты пораскрывали,

Боясь хоть слово пропустить:

– Как расфуфырятся, поди ж ты!

Попробуй, откажи такой:

Она и просится всего-то

В ближайший порт забрать с собой.

А порт в каких-то двух парсеках

И, что уж там греха таить,

Других попутных пассажиров

Нам шансов не было найтить.

Так мы остались без «Камрада»,

А горемычный наш Старпом

Остался, плюс к тому, без уха…

Но – по порядку обо всём.

***

«Камрад» дизайном современным

Похвастаться отнюдь не мог,

Но под невзрачною личиной

Бозонный прятался движок.

На случай, если тот откажет,

«Камрад» был парусом ведом,

Что полусферой раскрывался

На пару сотен миль кругом.

Подхвачен звёздными ветрами

Наш грузовоз стремился в путь,

И два парсека нам осилить

Проблемой не было ничуть.

***

Так вот, смотрелась эта леди

Ничуть не хуже, чем на шесть:

Такая ж высшая оценка

У вас теперь в лицеях есть?

Подбит скафандр соболями,

Поверх – владимирский гипюр,

На шлеме три пера павлиньих

И гравитуфли от кутюр.

С таких упасть да расшибиться —

Такой высокий был каблук.

Имела, значится, девица

Вполне себе приличный лук.

Однако ж, денег не имела,

Но тем сумела подкупить,

Что дигивокс свой экипажу

В порту сулила задарить.

А экипаж-то – капитан наш,

Старпом да лоцман, ваш слуга.

Ещё был юнга, звать Макаром,

Но тот не в счёт был нифига.

Что, дети, вам тут непонятно?

Неясно, кто такой старпом?

Помощник старший капитана,

Что уха был лишён потом.

На судне Кэп – второй под Богом,

За ним старпом и лоцман вслед,

А юнга без образований —

Полезный в странствиях предмет.

Макар – типичный бетельгейзер —

Имел шесть рук и три ноги.

Он на Венере капитаном

Был заработан за долги.

***

История была такая.

Венерианским вечерком

Кэп, получив зарплату, двинул

В бар «У Федота» за пивком.

Обычно бар не посещали

Ни забулдыги, ни бомонд,

И вот клиентов ресторатор

Решил привлечь, введя дисконт.

Хозяин бара был прижимист:

Когда он карточки внедрял,

На программисте сэкономил —

Для скидки модуль сам писал.

Он первый класс воскресной школы

При Храме Радостной Судьбы

Закончил лет тому за тридцать,

Но бейсик помнил. Вроде бы.

Считал компьютер скидку чётко,

Но был один нюанс хитёр:

Установить пределы скидке

Забыл неопытный кодёр.

В итоге Кэп, спустив получку,

Пришёл с утра на опохмел,

Взял на последние два пива.

Баланс проверил. Обалдел.

Скидон процентов был под двести.

Хоть это был и дикий трэш,

Но всё, что Кэп купил в то утро,

Ему на карту пало в кэш.

Допивши пиво, Кэп смотался

К юристу-другу на Плутон,

И со знакомым адвокатом

Был «У Федота» вскоре он.

***

Гуляли лихо. Как Есенин.

Как мушкетёры короля.

Как разудалые матросы,

Оставив трюмы корабля.

Лилось вино, дымились шашлы,

Вертелся над огнём кабан.

В тот вечер всяк, кто шёл у бара,

Бывал на пир к «Федоту» зван.

На кухне жарилось без счёту

Для угощения гостей

Котлет из мамонтожирафа

И корваландских трюфелей.

Благоуханных вин со свистом

Опустошались рундуки.

У шестирукого бармена

Свободной не было руки.

Кэп ел гуляш из минотавра,

А адвокат – кентавра стейк,

Им выступали клоны «Битлз»,

«Любэ» и Джастин Тимберлейк.

На шум сбежалась вся Венера,

Но не было свободных мест,

И, как живой, шутил со сцены

Наш старый добрый Канье Уэст.

Удáлся праздник грандиозный

И завершился напослед

Чрезвычайным фейерверком,

Что виден был со всех планет.

Хозяин был от счастья в шоке,

Не мог сдержать он слёз из глаз.

Он первый в жизни раз заплакал.

От счастья же – в последний раз.

***

Наутро капитан с юристом,

По пиву взяв здоровья для,

Дожали личный счёт Федота

До абсолютного нуля.

Звонком из банка оживился

На стойке барной телеколл.

Хозяин бара добродушный

Взял трубку – и осел на пол.

После беседы с адвокатом

Хозяин, бледен, сед и снур,

Ещё за пиво капитану

Остался должен чересчур.

Бармéн, что тут же дрых за стойкой,

Попался на глаза им вдруг.

Так на «Камраде» появился

Макар, трёхног и шестирук.

Имел он справку, что мозгами

Не очень сильно наделён,

Но драил палубу исправно

И в сём искусстве был силён.

***

Итак, об чём я? Да, скафандр,

А на скафандре соболя.

«Чего б тут делать этой девке?» —

Ещё тогда подумал я.

Смотрелась лучше б без скафандра,

Но прожила бы, между тем,

Минуты две, ведь атмосферы

На Каливаре нет совсем.

Там раньше била жизнь ключами

И атмосфера там была,

Но пару лет назад всю сдуло —

В Плеядах сильные ветра.

Спросить бы нам, чего забыла

Одна без пищи и воды

На сём безжизненном огрызке

Из платиноидной руды.

Ну ладно мы, контраба… систы,

Туда пригнали свой фургон

Земли к продаже запрещённой

Копнуть с десяток килотонн.

Она ж была немногословна

И неприступна, как Форт-Нокс:

«Как привезёте на Антáрес,

Я подгоню вам дигивокс».

Наш капитан души широкой

Был человек, не утаю:

Ей дал отдельную каюту.

Старпома, правда, не свою.

Я стал ютиться со Старпомом,

Ведь Кэп нам приказал терпеть,

К тому же, путь наш не был долог —

Всего с полгода-то лететь.

**

Долг джентльменов, если леди

На корабле возникла вдруг —

Оказывать вниманья знаки

И благородить ей досуг.

Но как оказывать ей знаки,

Когда на наши «же ву при»,

Она, в каюте разместившись,

Пароль сменила у двери?

Войти никак было не можно.

И даже юнгу драить пол

Она вовнутрь не пускала,

За что он не был, впрочем, зол.

Неделю Кэп по громкой связи,

Желаньем услужить взогрет,

Звал разделить её наш скромный

В кают-компании обед.

Игнор её сочтя за скромность

Ещё неделю звал добром

Покинуть личную каюту,

Потом – в порядке приказном.

Однако ж не был он услышан.

А между тем Старпом решил,

Что лишь ему откроет дева,

И стал стараться, что есть сил.

Он ей писал стихи, сонеты,

Под дверь просовывал их в щель

И пел романсы задушевно

В сопровожденьи укулель.

Когда его за этим делом

Ловил под дверью капитан,

То прогонял его пинками

За разведённый балаган.

Не оказало впечатлений

На пассажирку это всё:

Ни просьбы выйти, ни угрозы

Не возымели на неё.

**

Что – «я»? Детишки, в ухажёрстве

Я не участвовал никак.

Для глупостей серьёзен слишком

Ваш дядя Гена Де Ширак.

Я изучил, конечно, схемы

Коммуникаций у кают,

Определив, какие трубы

Еду ей в келью подают.

Сперва был отключён конвейер

Перемещенья первых блюд,

Затем я вырубил салаты,

Что на второе подают.

Прошло три дня, она не вышла.

Пришлось пойти на крайний ход:

Одним решительным движеньем

Я перекрыл алкопровод.

И хоть бы что! Неделю кряду

Дежуря у её дверей,

Я даже звука не услышал —

И всё включил обратно ей.

Коль столь усердна в беспокойстве

О непорочной красоте,

То пусть себе кукует дальше

В своём отшельничьем ските.

Поздней осмотр беглый тела

В вопрос сей ясности привнёс:

В скафандр леди чип был встроен,

Что ввёл её в анабиоз.

Всё это время пассажирка

Была Морфеем объятóй,

И пофиг были ей романсы

И пертурбации с едой.

Пока Старпом на укулелях

Ей песни Лепса напевал,

А капитан во все колонки

Явиться миру призывал —

Она спала себе спокойно,

Как спят медведи до весны,

И безмятежно наблюдала

Гипотермические сны.

***

В итоге мы и позабыли

О пассажирке молодой.

Я наш маршрут сверял по картам,

Уйдя в работу с головой.

Поддерживал Старпом на судне

Быт корабельный нехитёр,

И юнга по его команде

Полы до блеска шваброй тёр.

Наш Кэп от скуки напивался

До положенья самых риз.

А по прилёту на Антарес

Нас ожидал ещё сюрприз.

Едва посадочные дюзы

Вокруг «Камрада» взмыли муть,

Как приоткрылась дверь каюты,

Что запертá была весь путь.

Решила наша пассажирка

По-тихой нá берег смотать,

А экипаж перединамить

И дигивокс не отдавать.

Но тут, неладное почуяв,

Включил тревогу автомат,

Мы, кто где был в момент посадки,

Рванули ей наперехват.

Старпом, мужчина дивной мощи,

Встал перед ней своей стеной,

Но та вдруг челюсти сомкнула

На бедный хрящ его ушной.

Взвопил Старпом, подобно луню,

И даму выпустил из рук.

Метнулась та за угол прытко…

И тут услышали мы стук.

Нам с капитаном в это время

Как раз случилось подоспеть,

Чтоб забежав за тот же угол

Картину грустную узреть.

Стоял Макар весьма растерян

И дигивокс сжимал в руках,

А пассажирка взничь лежала

С тоской печальною в глазах.

«Она меня, короче, в морду,

А я её слегка в висок»… —

Он показал на дигивокса

Помятый при ударе бок.

Наш капитан с досады плюнул

И в раздражении сказал:

«И по пути не пригодилась,

И по прилёту – криминал».

Все убедились, что скафандр

Снабжён был биочипом сна,

И стало ясно даже юнге,

Что проспала весь путь она.

Решили мы, что незнакомка

Вселенной душу отдала.

Катастрофичная ошибка

Тогда допущена была.

Тут вчетвером мы взяли дружно

Под белы ножки нашу мисс,

Спустили трап и незаметно

Её отволокли на пирс.

Антарес – шумная планетка,

Но повезло нам в этот раз:

Мы сели с краю космопорта,

Где вряд ли кто мог видеть нас.

Определили пассажирку

В щель меж контейнерных рядов,

А сверху мусор накидали

Для заметения следов.

***

Тут обнаружилось, что ухо

Старпома стало малость гнить,

Нарыв сочился страшной раной —

Проблема, что и говорить.

Ему всё хуже становилось,

Мутнел, обычно ясный, взгляд.

Он утверждал, что эта дама

Внесла в него с укусом яд.

Забыл наш раненый товарищ

Где норд и зюйд, где ист и ост.

С таким контуженным старпомом

Не комильфо летать меж звёзд.

Макар вернулся на корабль,

А весь командный наш состав

Пошёл в поход по космопорту,

Аптеку, значится, искав.

Аптек мы так и не нарыли,

Но обнаружили притон,

Где было всё, что людям надо,

И много девочек при том.

**

Зачем девчонки? Ну, малышка,

Кому ж ещё цветы дарить,

И в восхищеньях изъясняться,

И комплименты говорить?

Когда удастся раз в полгода

На твердь планеты прилететь,

То очень хочется девчонок

Своим вниманием согреть.

Тебе об этом рановато,

Малышка славная Люси,

Вот леденец тебе с Сатурна

Со вкусом сельди-иваси.

**

Сидим в тошниловке мы, значит,

Пьём марсианское вино:

Известно – от ушных укусов

Весьма пользительно оно.

Нимало ухо не зажило,

Не перестал слезиться глаз,

И вид Старпома столь печальный

Лишь жалость вызывал у нас.

Посмотришь слева – супер-мачо

И покоритель Афродит:

Усы задорно топорщáтся

И взор веселием искрит.

А глянешь справа – ус свисает,

Искры́ во взгляде вовсе нет.

Сей профиль славного Старпома

Являл собой тоски портрет.

Весь фейс от боли скошен книзу.

Не зря в народе говорят

«Шерше ля фам» и всё такое.

Что с нами женщины творят!

***

В портовом баре вечно тесно.

Там нет понятий день и ночь:

Матрос отвык от смены суток,

А выпить он всегда не прочь.

Вот и тогда тусился в баре

Портовый вычурный бомонд,

Одновременно был представлен

Галактик разных генофонд.

К примеру, взять меркурианский

Желеподобный баобаб:

Одной он курит ложноножкой,

Другой пощипывает баб.

Медведь-купец с Альдебарана

С бутылкой водочки сидит,

И, накидавшийся, у стойки

Кимарит сухопутный кит.

Цыган из пояса Оорта

В углу весёлый таборок.

Их конь, в пальто и при параде,

Сидит и с ними глушит грог.

Разумный папоротник спорит

О чём-то с глупым тростником,

А возле них пузырь с глазами

Висит, качаем сквозняком.

Стоит хмельной весёлый гомон

Солдат, матросов, торгашей,

Сопроводимый звоном браги

Опустошаемых ковшей.

Играют в карты или кости,

Уж это кто во что привык,

И меж столами неустанно

Желает здравия калмык.

Обозревая помещенье,

Не устаёшь обалдевать:

Каких причудливых чудовищ

Не породит природа-мать!

Хотя двуногие без перьев,

Конечно, тоже не ахти,

На фоне прочих, право, можем

За симпатяг вполне сойти,

Ведь у землян есть всё, что надо,

И никаких излишних штук:

Нет ни хвостов, ни ложноножек,

Ни прочих квазипсевдорук.

***

Но вот дверь бара отворилась

И в оживлённый дымный зал

Зашли два новых персонажа,

Оригинальных, я б сказал.

Один, высокий, худощавый,

На стул у барной стойки влез

И, отстегнув, поставил рядом

Симбионический протез.

Другой, толстяк рыжебородый,

Видать, из северных племён,

Носил он лазерный монокль

В глазницу левую вживлён.

Тот представлял собою чёрный

И плоский глянцевый кристалл,

А в середине Джолли Роджер

Фотоном лазерным мерцал.

Как и положено пиратам,

Носили пирсинг на носу,

Обуты были в адидасы

И упакованы в джинсу.

При том банданы с черепами

И пистолетов рукоять

Аутентичный вид пиратский

Им помогали соблюдать.

Они сидели возле стойки,

Спиною к залу, то есть к нам.

Никто особого вниманья

Не уделил тем господам.

***

Тут вновь открылась дверь входная,

И нас прошиб холодный пот.

Никто не ждал, что пассажирка

Вот так внезапно оживёт,

Но в бар она вошла нетвёрдо,

Одной рукой держась за дых,

Вся в перепачканном скафандре,

И всё ж живее всех живых.

Увидев нас, остановилась…

Но вдруг в углу раздался крик,

И, бросив пиво недопитым,

К ней рыжий бросился мужик.

Она исчезла моментально,

Ногой наружу выбив дверь,

А Рыжий, грубо выражаясь,

Её преследовал, как зверь.

Второй вскочил, напялил ногу,

При этом опрокинув стул,

Крича, понёсся вслед за ними

И тоже дверь входную пнул.

Народ вокруг замолк секундно,

Но это был пустяк такой,

Что снова зазвенели кружки

И пиво полилось рекой.

Переглянувшись с капитаном

И со Старпомом, понял я,

Что происходит непростая

И неприятная фигня.

Решив, что лишку засиделись,

Мы стали двигать на «Камрад».

И увидали его сразу,

Как вышли из кабацких врат.

Тяжеловоз наш многотонный,

Чего никто не ожидал,

На высоте десятка метров

Как раз над нами пролетал.

За ним бежали Рыжий с Длинным,

Был каждый с бластером в руке,

И чрезвычайно выражались

На марсианском языке.

Они стреляли по обшивке,

Но не прожжёт горячий газ

Броню из фаэтонской стали,

Той, что царапает алмаз.

Кэп был не то, чтобы расстроен,

Но малость в обморок упал.

Старпом тянул к «Камраду» руки

И воздух жадно ртом хватал.

Корабль над улицей пронесся,

Повергнув в ужас местных птах,

И, вертикально развернувшись,

Немедля скрылся в облаках.

«За ней!» – воскликнули пираты,

Немедля направляясь в порт

С такою скоростью, как будто

За ними гнался лысый чёрт.

«За ними!» – крикнул Кэп, очнувшись

И в тот же миг сообразив,

Что, кроме как примкнуть к пиратам,

Нам не видать альтернатив.

На всех парах пиратов пара

Неслась, а мы неслись за ней.

Догнали там, где ждал у пирса

Реликт давно ушедших дней.

Стоял, небрежно припаркован,

Доисторический баркас,

Имел заплату на заплате

И неопознанный окрас.

Из всех щелей торчала пакля,

Соплёй свисали провода,

И я готов был там поклясться,

Что не взлетит он никогда.

Но два пирата в люк вскочили,

Намереваясь улетать,

Нам ничего не оставалось,

Как попросить их подождать.

Собрался Рыжий хлопнуть крышкой

Да только замер в тот момент,

Сочтя три лазерных прицела

На лбу своём за аргумент.

«А вы кто будете такие?» —

Он удивлённо произнёс,

И мы назвались, отвечая

На вышезаданный вопрос.

Из люка высунулся Длинный

Заминки выяснить резон,

И с удивленьем несказанным

На нас троих воззрился он:

«Махать оружием не надо —

У нас внизу с полста стволов,

И каждый за меня, поверьте,

Уже в вас выстрелить готов.

Подозреваю, что случились

Немаловажные дела,

Коль вас нелёгкая дорога

К пиратам нынче привела».

Тогда конкретно лаконично

Им капитан поведал наш,

Как пассажирку подобрали

И чем закончился вояж.

В конце напомнил Кэп пиратам,

Что людям надо помогать,

Раз всё равно имеем целью

Одно – «Камрад» скорей догнать.

Мадмуазель им интересна,

А нам – вернуть кораблик свой,

Да и за юнгу беспокойство,

Хотя он вряд ли уж живой.

Пират, глубоко озадачен,

Нахмурил гордое чело

И, как итог своих раздумий,

Промолвил: «Эвона чаво!»

Он с Рыжим обменялся взглядом,

Мигнул кристалл того глазной,

Тогда он нам махнул рукою:

«Прошу проследовать за мной.

Своей отвагой безрассудной

Вы нас сумели удивить.

Знать званье странников межзвездных

Весьма достойны вы носить.

Я – капитан Фитиль, он – Кракен,

Старпом и лоцман, два-в-одном,

Мы всю округу держим в страхе:

И Козерог, и Орион.

Скитальцам космоса помочь мы

Готовы тоже иногда.

Добро пожаловать, однако,

На «Чёрный ястреб», господа».

Короче, на борт нас пустили.

Мы даже в качестве гостей

Представлены команде были,

Десяткам трём лихих людей.

Они нас встретили по-братски,

Всё угощали табаком,

И вскоре мы вслед за «Камрадом»

Сорвались с якоря рывком.

Понятно стало, что снаружи

Лишь маскировочный декор:

Пиратский транспорт, с виду утлый,

На деле ж был довольно скор.

Покинув ближнюю орбиту,

Фитиль взял курс на зюйд-зюйд-ост,

И через час, а то и раньше,

«Камраду» сели мы на хвост

Однако ж тот добавил ходу,

Спеленговав наш драндулет,

В итоге в скоростях полёта

Установился паритет.

Мы шли с «Камрадом» будто в связке,

И ту невидимую нить

Мы не давали увеличить,

Но не могли и сократить.

Команда в бой рвалась, как будто

К султану воинство донско,

Но для атаки абордажной

Мы были слишком далеко.

Фитиль пират был без обману.

Имел он опыт обалден,

Он даже плавал по Титану

И слушал тамошних сирен.

Одной командой успокоил

Разгорячённый экипаж:

«Сперва маршрут их разузнаем,

А там, глядишь, и абордаж!»

Торпеды, лазеры и пушки

Запрет был строгий применять,

И не из вежливой боязни

Корабль бедный наш помять:

Того причину мы узнали,

Когда на капитанский мост

Фитиль поставил рулевого,

А сам покинул этот пост.

Команду дав не отклоняться,

Куда бы не лежал наш путь,

Фитиль позвал нас за знакомство

Накинуть рому по чуть-чуть.

В кают-компании мы сели,

Фитиль достал из сейфа ром,

А Кракен колбасы порезал

И хлеба с луковым пером.

Извлёк Старпом вина бутылку

И колбасы из капибар,

Что походя в карман засунул,

Поспешно покидая бар.

В окно «Камрад» как на ладони

Был виден в полусотне миль,

Мы выпили и закусили,

И вот, что рассказал Фитиль.

***

«Однажды вечером напали

Мы на эльфийский галеон.

Он в трюме гномов-каннибалов

Вёз для продажи на Плутон.

Их эльфы ловят на Нептуне,

Где горы гномами кишат,

И на соседний планетоид

Добычу отвезти спешат,

Ведь чем быстрей летит корабль,

Тем больше гномов привезут.

Зато в пути кормить не надо,

Они и так друг друга жрут.

А на Плутоне гномов ценят —

Для них обычные труды

Долбить всю жизнь киркой породу

В упорных поисках руды.

Сопротивлялись эльфы бойко,

Но, взявши их на абордаж,

Мы всё же судно захватили,

Согнали в рубку экипаж,

Открыли трюм – и вновь закрыли:

От гномов только грязь да вши.

Тогда пошли каюты грабить

Для отведения души.

Пират без грабежу не может,

Ведь, жизнею рискуя, он

Наживы алчет, а иначе

Не будет удовлетворён.

И мы нашли такую ценность,

Что все сокровища пред ней

Ничтожны, как иголка в сене,

Как будто капля средь морей.

Тому мы очень удивились,

Какие эльфы фраера:

У капитана под подушкой

Лежала Чёрная Дыра…»

***

Вам, дети, в этом я уверен,

Конечно, слышать не впервой

О том предмете, что зовётся

Мобильной Чёрною Дырой.

Легенду жители галактик

Передают из уст в уста,

Что артефакт есть во Вселенной,

Чья сущность крайне непроста.

Во мгле веков существовала

Цивилизация Иных

И по-иному приступала

К решению проблем своих.

Никто теперь уже не знает

Откуда вывелись на свет,

И что собою представляли,

И почему их больше нет,

Но будто бы остался где-то

Их древний нерушимый храм

В нём – образец их технологий,

Доныне недоступных нам.

Сосредоточие энергий

И сжатый сгусток плотных масс,

Источник сил невероятных

Надёжно в храме скрыт от нас.

За горизонтами событий,

За гранью зла и вне добра,

Бессмертие и кайф всевечный

Дарует Чёрная Дыра.

Кто ей владеет, власть получит

Над всем небесным и земным

И сам континуумом станет

Пространственным и временным.

***

Здесь забежать вперёд я должен,

Прочтя вопрос у вас в глазах:

Мобильную Дыру я, дети,

Держал вот в этих вот руках.

Она с кулак всего размером,

Как ночь безлунная черна.

Глядишь в неё, а ощущенье,

Что на тебя глядит она.

И что внутри неё творится —

Загадка страшная, друзья,

А главное – что с этим делать,

Понять решительно нельзя,

Ведь даже эльфы не сумели

Дыры загадку раскусить,

А где они её добыли,

Пиратам было лень спросить.

Как активировались свойства,

Что приписал в молве народ

Иного разума устройству,

Узнаете вы в свой черёд.

Меж тем, напомню, от «Камрада»

Старались мы не отставать.

Фитиль налил ещё по рюмке

И продолжал повествовать.

***

«Наш прошлый капитан, Палладий,

Учил нас первыми стрелять,

А если будет враг сильнее,

То до последнего стоять.

У дочери его, Афины,

С рожденья папочкин был нрав:

И выстрелить умела первой,

И встать, единожды упав.

Был «Чёрный ястреб» её домом,

Команда вся – её семья.

Взрастить пирата из девчонки,

Признаться, помогал и я.

Сам капитан погиб трагично:

По пьяни перепутал шлюз

И не в гальюн попал, а вышел

В район созвездия Медуз.

Афине было восемнадцать,

Могла бы капитаном стать,