Читать книгу Заметки жителей Аляски о животном мире «Последнего Рубежа». 2020 - Роман Арзянцев - Страница 2

Дикая природа – Север

У Аляски для большинства из нас есть волшебное кольцо. Это все еще граница, и в основном это большая дикая местность. Свежесть первозданного ландшафта тундры – волшебство для настоящих аляскинцев. Это страна, где индивидуальность еще не затоплена числами. Ареалы и миграционные маршруты нескольких стад карибу еще не вытеснены. Возможно, их права не были официально признаны, но до сих пор было мало претендентов. Горные козлы, белые горные бараны и лоси по-прежнему свободно передвигаются, как в первобытные дни. Здесь даже можно увидеть росомаху и услышать заунывную музыку северного волка.

Аляска, конечно, совсем не та, что была в 1920 году, когда мой брат Олаус на корабле отправился в Сент-Майкл с захватывающим и важным заданием: изучить повадки карибу и составить карту их миграции. маршруты и оценить их количество. Оленеводство в районе Нома, похоже, процветало, и Э. У. Нельсон, начальник старой биологической службы США, который в конце семидесятых был натуралистом на Аляске, беспокоился о карибу. Он не хотел, чтобы низшие домашние олени попадали в карибу. ареалы, в результате чего карибу становятся хуже в результате скрещивания с ними. Основная проблема в этом отношении заключалась в том, чтобы не узнать, какие части страны использовались карибу, чтобы можно было соответствующим образом регулировать распространение северных оленей. Мой брат уже провел два лета и зиму в районе Гудзонова залива, занимался изучением естествознания и путешествовал по внутренним территориям Лабрадора с юга на север на каноэ, так что он был знаком с северной страной и был сам по себе. -достаточный путешественник. Это были благословенные дни перед появлением самолетов на севере. Зимой он путешествовал в одиночку собачьей упряжкой, летом он путешествовал по пересеченной местности, собирая своих собак и питаясь черникой, куропаткой и другим мясом, которое он мог обеспечить себе и собакам. Разбросанные по стране в те дни закваски были знакомы с дикой природой и во многом помогали ему. Его простое прибытие в каждую занятую изолированную каюту было входом, «восстановлением», потому что он добился туда своими собственными усилиями, а предлагаемое гостеприимство было безграничным. Вскоре на Аляске он приобрел репутацию путешественника по дикой природе, и это было вполне заслуженно, поскольку никто не был более неутомимым, как физически, так и морально. Такое путешествие привело к близости с тундрой. Во время своих путешествий он писал заметки по ночам, а когда находил время, делал рисунки животных и страны. Именно на этом фоне он время от времени делал наброски для этой книги в часы, наполненные собственным письмом, рисованием, рисованием и служением директором Общества дикой природы.

Олаус всегда был для меня чем-то большим, чем старший брат, поэтому, когда летом 1922 года, еще до того, как я закончил колледж, я имел возможность стать его помощником, это было не только обещанием больших приключений, но и предвкушением товарищество, которое меня взволновало. После закрытия летнего проекта в национальном парке Маунт Мак-Кинли мы отправились в Фэрбенкс, нашу штаб-квартиру Здесь мы встретили профессоров и студентов только что открывшегося Университета Аляски и многих старожилов, некоторые из которых стали друзьями на всю жизнь. Но мы были раздражены тем, что отправились на зимнюю поездку на собачьей упряжке, которую мы запланировали, – разведку, покрывающую страну на севере. Холодная погода, от двадцати до тридцати пяти градусов ниже нуля, наступила в конце октября и начале ноября, но снегопад был слишком слабым для езды на санях по холмистой тундре до поздней осени.

У нас было семь собак – четыре из них составляли ядро команды, которую использовал мой брат, и еще три, которых мы получили от Ван Биббера, крепкого старого шахтера, охотника, зверолова и собаковода, который держал своих собак на берегу. реки Чена. У высокого, костлявого Ван Бббера был такой высокий, низкий голос, что, когда он громко произносил имена своих собак – Ирландцы, Доусон или Хуч – имена никогда не забывались; они все еще звенят у меня в ушах. Одна из собак, огромное, желтовато-коричневое животное, с какой-то странной внешней кровью в его жилах, с похожими на мула ушами, коротышка из помета при рождении, весила 140 фунтов. Это должна была быть его первая полная зимняя работа, потому что он только что перестал щенячиться. Мы подумали, что он может быть не слишком неуклюжим, но вскоре мы узнали, что его походка была неутомимой. Его дальнейшая карьера была необычной. Он был использован как собака-герой в фильме Norman Dawn из-за его внешности; затем он появился позирующим на платформе Чарли Чаплина «Gold Russh» в Калифорнии. Еще позже его использовали в качестве экспоната в восточной сети универмагов, и подпись под его фотографией в нью-йоркской газете гласила, что он весил 190 фунтов, что, вероятно, так и было. Когда он присоединился к кино, его имя было изменено с ирландского на Илак. Но я уверен, что его самые счастливые дни были для него самыми тяжелыми – те, которые он провел, ведя одну из наших двух команд на Брукс Рейндж.

Пока мы ждали достаточного количества снега, мы тренировали собак на ежедневных спусках к реке Танана. Прежде чем были созданы идеальные условия для собачьего мушинга, мы отправили собак и сани в грузовом вагоне в Ненану, а на следующее утро в темноте мы вышли на тропу с двумя санями и семью большими собаками, направляясь в Мин, к первой придорожной резиденции. Через несколько дней мы достигли Тананы, где мы оставили один из последних армейских постов на Аляске; затем вниз по реке Юкон к Кокринесу, на холм к стаду оленей, обратно к Танане и через всю страну к Алатне на верхнем течении реки Коюкук, куда мы прибыли вовремя, чтобы принять участие в рождественских и новогодних праздниках с эскимосами и индейцами – бальные танцы и кадриль до двух ночи. Торговец Сэм Дубин забыл свои вставные зубы в одной из кабин для разгрузки почты, и мы взяли их с собой. Джонни Тобук, эскимосский танцор кадрили, повесил их на елку.

По дороге мы подобрали больше собак, пока у нас не было тринадцать. Это были лучшие собаки, которых мы могли завести, по рекомендации хороших собаководов. Двое из них были четвертными волками. Это был звездный состав, и каждый из них был темпераментной звездой, готовой драться с любым, кто мог бы посмотреть в его сторону, и каждая собака изо всех сил старалась присоединиться к каждому бою. Только резкие удары по носу могли остановить эти ежедневные сражения, и мы стали искусными судьями, которые так же автоматически вступали в драку, как и любая собака.

От реки Алатна мы пошли через местность в сторону реки Кобук, но густые ивы и ольха над болотистой местностью показывали столько путешествий, что нам пришлось повернуть назад. Затем около 150 миль тропы, ведущей к истокам рек Алатна и Кутук, чтобы заполучить первые экземпляры горных баранов в Брукс-Рэндж. В качестве укрытия мы взяли шелковую палатку размером семь на девять и печь. Температуры в январе и феврале были в среднем около тридцати семи ниже нуля и достигли шестидесяти восьми ниже нуля. Но справились легко и рутинно – у нас было простое оборудование, но все необходимое. Затем к Уайзману, прославившемуся прекрасной книгой Боба Маршалла «Арктическая деревня». Отсюда мы ехали по пересеченной местности к реке Чанндалар, Бобру, форту Юкон, Серкл и обратно в Фэрбенкс, куда мы прибыли 26 апреля на последнем зимнем снегу и обнаружили, что земля уже обнажена.

После этой замечательной зимней поездки мы оба провели много времени на Аляске. Однажды весной Олаус погнал собак из Ненаны в сказочные места гнездования птиц в заливе Хупер, где собрались снежные совы, гагары, журавли, гуси, утки, береговые птицы, егеря и многие другие виды животных, чтобы вывести на свет своих детенышей. Однажды весной он отправился на полуостров Аляска, чтобы изучить этот безлесный регион, его жизнь птиц и млекопитающих и, в частности, собрать несколько экземпляров бурого медведя. Он совершил две летние экспедиции на лодке вдоль Алеутских островов, чтобы изучить колонии гнездящихся морских птиц и понаблюдать за состоянием каланов, которые вернулись в этот район после того, как когда-то приблизились к истреблению. Совсем недавно он возглавил летнюю экспедицию в хребет Брукс, часть которого с тех пор отведена под арктический национальный заповедник дикой природы. После перерыва моя собственная работа на Аляске продолжилась. В 1939 году мне было поручено изучать экологию волков в национальном парке Маунт Мак-Кинли летом и зимой, и с тех пор я периодически возвращался в эту и другие части Аляски.

Эта информация о дикой природе, содержащаяся в следующих главах, была в основном собрана в Национальном парке Маунт Мак-Кинли, который был закрыт в 1917 году. Идея статуса национального парка, несомненно, зародилась гораздо раньше в умах некоторых первых посетителей. В 1906 году, а затем в 1907 году покойный Чарльз Шелдон, охотник-натуралист, проложил себе путь вглубь дикой природы центральной Аляски. Он искал простоты, уединения, ощущения погоды и близкого знакомства с животными в отдаленных горах Аляскинского хребта. Хижину, которую он использовал в качестве базы, он построил на участке леса рядом с последним бревном в направлении истока реки Токлат, которая берет свое начало в ледниках, лежащих на гребне хребта. Эта хижина сейчас в руинах, и тайник, когда я видел его в последний раз, шатался. Дикобраз использовал один из нескольких бревенчатых будок, которые он построил для ездовых собак. Река Токлат смыла лес до краев руин, оставив их в опасной опасности. Но гравийное русло реки перед хижиной широкое, примерно полмили в поперечнике, так что могут пройти годы, прежде чем ручей снова переместится туда, где стоит хижина.