Читать книгу Пропавшее кольцо императора. IV. Нашествие орды - Роман Булгар - Страница 7

Караульный, выставленный на глиняной круче, с которой весь глубокий и извилистый овраг, вернее, та его часть, что прилегала к лесу, хорошенько просматривалась, заметил, как по направлению к ним плывут, покачиваясь с бока на бок, две арбы, соскочил с толстой ветки и засеменил к сотнику.

– Едут, едут! – свистящим голосом возвестил монгол и протянул руку, указывая: – Там… там…

– Чего ты разорался, а? – недовольно зашипел Угхах, передергивая плечами. – Тише, не в родной степи! – попенял он.

Ибо тут каждый звук разносится далеко, проносится по высоким верхушкам, пугая птиц и сгоняя их в огромные каркающие стаи. Любому станет понятно, что в лесу обретает кто-то чужой.

– Две повозки, – перешел на шепот дозорный, – и четверо конных.

Вскочив на коня, Угхах в сопровождении двух нукеров поскакал навстречу повозкам. Сомнений в том, что это ехали именно те, кого они ждали, у него не было. Добрые люди с благими намерениями по дну оврага по направлению к дремучему лесу не разъезжают. И на передней арбе выставили условленный знак – к правой оглобле они привязали длинную пеструю ленточку, которая порывисто развевалась на ветру.

– Вас ждут… – сотник вынул и показал кусок кожи с выжженным на ней тавром-печатью.

– Слава Аллаху! – облегченно вздохнул приказчик купца Махмуда аль-Гурганджи, вытаскивая из-за пазухи такую же кожаную пайцзу. – Я боялся, что вы заблудитесь, не найдете дороги.

– Мы-то ее нашли, – заскрежетал зубами Угхах. – А вот кое-кто, видно, еще блуждает… – в сердцах сплюнул он.

Позор им всем, несмываемый и на всю их оставшуюся жизнь, если из-за этого наглеца и хвастуна Кокчу они провалят все задание. Если в ближайшее время любимец Субэдэя не появится, ему придется самому отправиться с частью своих людей в город. Подобная возможность не исключалась. Возможно, так будет даже лучше и намного безопасней. Он тут вторые сутки, и все вокруг спокойно. А если этот Кокчу тащит за собой погоню, то всем им грозит смертельная опасность.

К дрянному и никудышному, сильно подавленному настроению, что не покидало его последнее время, добавилось все более остро ощутимое предчувствие грозно надвигающейся опасности. Так в очередной раз срабатывало у него предвидение, выработанное с годами, пришедшее с накопленным опытом. Любой, даже самый тщательно продуманный план, бывало, не срабатывал из-за какой-то мелочной случайности. Не говоря уже о том, что все летело в тартарары, если кто-то начинал вести себя глупо, переставал следовать всем полученным предписаниям, бравируя и наплевательски пренебрегая неписаными правилами войны.

Вот именно пренебрежение своим долгом и было где-то свойственно десятнику Кокчу. По всем расчетам он уже должен был быть на месте.

В том случае, если его отряд нигде не задержался, не устроил себе незапланированный отдых. Не дай того Небесные Боги, чтобы они где-то по пути наткнулись на одинокое жилье и там устроили, по своему обыкновению, жестокий разбой.

Перед болезненно прищуренными глазами Угхаха, как наяву, вдруг появились дерзкие нукеры Кокчу, весело хохочущие, с наслаждением уписывающие жирные куски баранины с блестящими капельками желтого жира, жадно разрывая их грязными скрюченными пальцами. В ушах, отдаваясь, зазвенели отчаянные крики о помощи.

– У, мангусы! – выругался сотник. – Зарежу! Собственными руками!

Ничего не понявший приказчик шарахнулся в сторону, испуганно захлопал глазами. Застыли его помощники. Им всем показалось, что угроза монгола относится именно к ним.

– Не бойся! – Угхах презрительно покривился. – Это я не тебе…

К стоявшим перед ним людям он особых симпатий не испытывал. Он презирал предателей, считал их самыми последними отбросами.

Конечно, он понимал, что приходится время от времени прибегать к услугам перевертышей, особенно на вражеской земле. Но никогда он полностью им не доверял. Тот, кто предал один раз, не преминет потом обмануть и во второй, и в третий раз. Смотря, в какую сторону задует ветер, туда и потянут они свои предательские носы, ища себе надежную защиту и богатую наживу. Только не ведают они пока, что обычно век предателей недолог. Кому нужен слуга, предавший своего прежнего хозяина. Это самый большой и смертный грех…

– Ты там… по дороге… – настороженно прищурившись, спросил он, – подозрительного ничего не видел, не слышал? Как там у вас, в городе, все спокойно?

– Мы проехали ворота, – обстоятельно начал говорить приказчик, – все, как обычно, на дороге тихо, на бугре два конных булгарина стояли.

– Они всегда там стоят, на том самом бугре? – резко развернув голову в его сторону, Угхах вперил в него тяжелый испытывающий взгляд. – Или их послали сторожить только сегодня?..

Или же он сам себя попросту накручивает… Или, может, булгары учуяли что-то неладное, успели приготовиться и устроить им ловушку?

– В последние дни торчат постоянно.

– Они, как что-то заметят неладное, вмиг вызовут себе подмогу…

Все это ему надо учесть. На всякий случай… Все это не может не настораживать. Это может грозить непредвиденными последствиями…

Отправленный на развилку дорог воин с трудом дождался спешащий им на подмогу отряд булгар. Он тяжело вздыхал и приподнимался на стременах, чем заставлял коня кружиться на месте. Жеребец, которому передалось волнение всадника, громко всхрапывал и косился на седока умным глазом, словно спрашивая о том, сколько им тут еще торчать.

– Сейчас, сейчас… – успокаивал нукер своего боевого товарища. – Сейчас юзбаши подъедет, и мы помчимся догонять своих.

По молодости он даже представить себе не мог, как там управятся одни, без него, без его деятельной помощи.

– Чего они медлят-то? – недоуменно вопрошал он. – Неужто Кинзя не вызвал к нам подмогу?

Еще издалека заметив торчащего посреди ровного поля одиночного всадника с двумя заводными лошадьми, сотник Касим повернул голову к Кинзе, скачущему рядом с ним.

– Там не твой друг торчит? – спросил он. – Не с твоего десятка?

– Наш, наш! – Кинзя расплылся в довольной улыбке.

– Молодец караулбаши, – хмыкнул Касим с туманной ухмылкой, и непонятно стало Кинзе: то ли хвалит тот, то ли порицает тот действия начальника караула. – Так он всех своих людей по дороге потеряет. С кем ворога-то бить собирается?

Сотник и ворчал, но в душе он был доволен сообразительностью и расторопностью своего заместителя – командира первого десятка его сотни. Сейчас они точно узнают, куда именно повел свой небольшой отряд караулбаши.

– Салам, юзбаши! – громко закричал нукер, едва отряд поравнялся с ним. – Унбаши велел мне передать, что будет преследовать татар. Они ушли в направлении Биляра, в сторону Кривой балки!

– Много их?

– С десяток, не больше. Может, и того меньше. Троих татар зарубил отец малая, что прибежал к нам за помощью. Они взяли с собой девку и мальчонку. Видно, им проводник потребовался…

– Кривая Балка, говоришь? – сотник призадумался.

Первой же мыслью его было вернуться, когда он услышал про численность вражеского отряда. Двух десятков воинов, что взял с собой караулбаши, вполне хватило бы, чтобы перебить лазутчиков или же взять их в полон. Но потом он отбросил в сторону эту мысль.

Зачем клятые татары направлялись к Кривой Балке? А если их там поджидают? И его заместитель сам не справится, сил может не хватить.

Да, очень правильное решение он принял, когда подумал отправить на помощь караулбаши отряд и сам возглавил его. И сейчас у него еще оставалось время для принятия правильного решения. А главное – есть достаточные силы для любого маневра. Его четыре десятка да два десятка у караулбаши – этого им хватит…

– Ты все сказал или что-то еще приберег?

– Унбаши велел передать тебе, юзбаши, что он пойдет по следу и поймает их за хвост. Но, чтобы морда сама не убежала, не мешало бы стукнуть ее по зубам, зайдя с другой стороны. Татары идут к Кривой Балке со стороны леса, а на выходе им надо выставить заслон.

– Может, твой умник унбаши вместо меня станет командиром? – сотник хитровато прищурился.

– Мне велено передать, я и передал… – нукер безразлично пожал плечами, отворачивая свой виноватый взгляд в сторону. – Ваше дело решать, кому командовать. А мой унбаши толк знает…

Снисходительная усмешка скользнула по обветренным губам Касима. Смотри-ка, сам еще с виду малай, мальчишка, молоко на губах толком еще не обсохло, едва заметный пушок пробивается под носом, а уже как за своего непосредственного командира душой переживает.

Это факт, караулбаши свое дело знает. Не зря его там и поставили в дозоре во главе трех десятков. Этот, как опытный охотник, если уж вцепится в след, то уже никакую дичь из своих рук не выпустит. Только бы сил ему хватило, чтобы завалить матерого хищника. А то бы не получилось, как у того, что поймал медведя, да не может его с собой утащить, потому как мишка-то его назад, домой, не пускает.

А чтобы конфуза не приключилось, сотник решил одним десятком подпереть с тыла караулбаши, а сам с тремя десятками поскакал в обход леса, что другой стороной подходил к Кривой балке. Лесные дороги – не самый лучший путь, и по узкой тропке среди вековых деревьев на лошади не разгонишься. Потому он не сомневался, что поспеет вовремя, сможет опередить татар и перережет им путь к Биляру. В том случае, если они вздумают пробираться к нему, используя извилистый овраг.

Ушедший далеко вперед отряд татар оставлял позади себя хорошо заметный след. Трудно упрятать на лесных тропах следы от копыт только что прошедших тут десятка три лошадей. Другое дело, если бы вместе с ними ехал лесной охотник, который мог бы путать следы…

Покружить, пройти по дну студеного ключа, опосля резко сменить направление движения. Но татары спешили, другого пути, кроме того, что им указал мальчонка, они не знали. Ведал ту дорогу и старший брат малая, Узун. Хорошо знал все эти тропы и караулбаши. Не раз и не два прочесывал он здешние леса, выполняя поручения своих командиров.

Высланные вперед разведчики обнюхали следы и вскоре доложили:

– Всадников восемь. Один из всадников легок, верно, мальчишка, что указывает им дорогу. В одном седле ноша чуть потяжелее, но это не воин. Значит, скачет девчонка. Ну и остаются еще шестеро татар…