Читать книгу Рекрут - Роман Галкин - Страница 3

Утром поднялись чуть свет. Подпоручика уложили в телегу, позаимствованную в осиротевшем хуторе. Забрали и четырех лошадей, оставшихся от бандитов. Одну запрягли в телегу, по одной досталось каждому солдату, четвертую вместе с лошадью подпоручика привязали к телеге.

Белобрысому Гришка велел оставаться, мотивировав тем, что калеки в армии не нужны.

– Дык, может, меня тамошние лекари подлечат, а? – не желал так просто оставаться Ерема.

– Ага, – кивнул рыжий, – подлечат. У наших лекарей для таких ран одно лекарство – пила. Отчекрыжат по самое плечо, шкуру шнурочком перевяжут и все одно домой отправят.

– Не-е, – замотал головой парень, – так-то мне не надоть.

– Вот и оставайся, – назидательно проговорил Гришка. – Девку с мальцом к родне определи. Сам со своей рукой к какой-нить знахарке покажись, пока не отсохла али огневица не одолела. Опять же, попа надобно на могилки позвать. Негоже добрым людям без отпевания лежать. В общем, сам сообразишь. А нам поспешать надоть, господина подпоручика к лекарям скорее доставить.

Когда отошли от хутора на пару километров, рыжий подъехал к Денису и, спрыгнув с лошади, пошел рядом.

– Ты, значит, с нами решил пойти? – спросил он.

– Ну, да, – ответил тот, и только тут сообразил, что вполне мог остаться с белобрысым на хуторе вместо того, чтобы бить ноги неизвестно куда и неизвестно зачем. Впрочем, куда известно. Солдаты сопровождали новобранцев в армию. Сказано же, от судьбы не убежишь. Вот и Денис, получается, не убежал. Он вдруг, неожиданно для самого себя, добавил. – Вместо Еремы, от его деревни буду.

Рыжий пристально посмотрел на него.

– Так ты простого рода?

– В каком смысле? – не понял парень.

– Не похож ты на крестьянина, – заявил ему Григорий. – Странный ты человек, непонятный. А я не люблю, когда непонятно.

– Что тебе непонятно-то? – спросил Денис.

– Непонятно мне, как с тобой обращаться, то ли как с мужиком, то ли как благородным человеком. Вот и господину подпоручику непонятно было.

– А ты обращайся со мной, как с благородным мужиком.

– Вот я и говорю, непонятный ты человек, – повторил Гришка и вскочил в седло.

Некоторое время двигались молча. Слышно было только шарканье ног, цокот копыт по сухой дорожной земле да скрип тележных колес. Изредка постанывал раненый офицер. Даже крестьяне почему-то не переговаривались меж собой. Наверное, думали о покинутых родных деревнях, о предстоящей нелегкой солдатской доле, о том, когда вернутся, и вернутся ли вообще.

Гришка остановил лошадь и поднес ладонь ко лбу , заслоняя ею от глаз солнечные лучи.

– Я, Григорий Антипыч, уже давненько приметил, будто пыльное облако клубится, – в ответ на его действия сказал один из солдат. – Теперь ужо ясно видно, ктой-то скачет навстречу.

– Чего ж молчал, коли глазастый такой? – недовольно пробурчал рыжий.

– Дык, мало ли кто энто, – виновато пожал плечами солдат. – Дорога-то езжанная, да и люди кругом живут.

– Чай видали вчерась людей, – проговорил Григорий, продолжая всматриваться в даль. – Вона теперича господина подпоручика живым довезти бы. А ну-ка, ружьишки наготове держите.

– То, похоже, служивые люди, – подал голос второй солдат, так же всматривавшийся в приближающихся всадников. – Ага, вроде казаки. Четверо их.

– Ды теперь и я вижу, что четверо, – Гришка опустил от глаз руку, застегнул верхнюю пуговицу мундира, поправил ножны с шашкой и, приосанившись, выехал вперед колонны.

– Дионис, – крикнул он, обернувшись, – ты средь мужиков затрись, не свети своей чудной одежкой перед казаками. Че ж ты не догадался на хуторе людскую одежку подобрать? Эх…

Мужики расступились, принимая Дениса в свое окружение.

– Кто он такой, этот Гришка? – спросил парень у чернявого мужика, вечно ковыряющегося в носу.

– Чай не Гришка, а Григорий Антипыч, али господин старшина по воинскому званию, – укоризненно покачал головой тот, не вынимая палец из носа.

– Ясно, – пробормотал Денис, глядя на приближающихся всадников.

Перевязанная импровизированными бинтами, нарезанными из какого-то тряпья, найденного на хуторе, грудь нестерпимо чесалась. Парень непроизвольно почесывал повязку и кожу вокруг нее, но это не помогало.

– То хорошо, что зудит, – заверил Нифон, когда попаданец пожаловался ему, – заживает, значит.

– Ды чему там заживать-то? Царапина ить, – вставил реплику чернявый, после чего резко дернул что-то пальцами из носа и, выставив их перед собой, принялся с интересом изучать зажатый в них черный волосок.

– Никак мозг выдернул? – не удержался от подначки Денис.

Несколько мужиков, видевших ситуацию, заржали было, но сразу же умолкли, ибо подъехали казаки. Сдерживая разгоряченных лошадей, те объехали кругом новобранцев. Одеты они были в нечто среднее между гимнастеркой и короткой черкеской. На головах фуражки с белым верхом, красным околышем и маленьким белым козырьком. У каждого на боку болтались ножны с саблей. У троих к луке седла прицеплены такие же, как и у сопровождавших рекрутов солдат, ружья. Казак с пышными буденовскими усами, что был без ружья и с красными погонами на плечах, заглянул в повозку, потом перевел взгляд на Гришку, вычислив в нем старшего.

– Какого полка будете, и что с подпоручиком?

– Курского пехотного полка, господин есаул. Сопровождаем рекрутов на государеву службу, – бодро отрапортовал рыжий старшина, после чего поведал о вчерашнем приключении, в котором пострадал Стерлин.

– От жешь сучье вымя, – посетовал есаул, – мало вражины со всех сторон прут, так еще эти дезертиры свой же народ режут. Откель такая лютость в человеках взялась. А вы поспешайте, везите господина подпоручика к лекарям. Да и новобранцев скорее ведите. Нам теперь еще и с турком воевать, а их еще обучить надо.

И казаки помчали дальше, оставив в пыльном облаке оторопело глядящих им в след мужиков.

– Это как это еще и с турком воевать? – возмущенно, будто решительно не соглашаясь с подобной ситуацией, произнес чернявый.

Ему никто не ответил.

– А ну, пошевеливайся! – вывел всех из оцепенения громким окриком старшина. – Чего встали, рты раззявили?! А ну, вперед марш! Шире шаг!

Снова заскрипели колеса телеги, и нестройно зашаркали по пыльной дороге лапти. Денис шел вместе со всеми, усиленно желая наконец проснуться и загоняя в глубь сознания понимание того, что все это реально и не является сном или бредом.

За ближайшим пригорком, ощетинившимся редким леском, показалась довольно большая деревня.

– Колодезное, – прокомментировал один из солдат.

Деревню прошли не останавливаясь. Денис разглядывал крытые соломой хаты, резные наличники на маленьких окнах, невысокие плетеные заборчики и никак не мог упорядочить роящиеся в голове сумбурные мысли. Гомонящая босоногая детвора облепила отряд со всех сторон. Они наперебой что-то спрашивали, о чем-то рассказывали. Какая-то дородная тетка поднесла мужикам кувшин молока. Те пили на ходу, передавая кувшин друг другу. Тетка шла рядом с телегой, причитая над забинтованным подпоручиком. Кроме нее взрослых видно не было. Вероятно, все были в полях или в огородах. А может, и прятались от греха подальше. Кто знает, что на уме у этих проезжих вояк? Еще заберут кормильца в армию.

Старшина ехал молча, как будто и не было вокруг деревни с ее жителями, а по-прежнему тянулись поля да подлески. Солдаты ехали так же молча, хоть и подмигивали изредка детворе, и позволяли пацанам идти рядом, держась за стремя.

Перед околицей к дороге вышел высокий худой старик, опирающийся на кривую палку.

– Так шось, братцы, правду кажут, шо османы на нас поперли? – спросил он, когда отряд поравнялся с ним.

Он так и остался стоять, не дождавшись ответа и глядя вслед удаляющимся рекрутам. Да и что они могли ему ответить? Детвора на околице отстала. Когда отошли от деревни на приличное расстояние, Денис оглянулся и увидел все еще стоящего у крайнего плетня высокого старика, окруженного маленькими фигурками детей.

***

Двигались весь день почти без остановок. Лишь раз напоили коней у ручья да сами перекусили сухарями, запив их водой.

По дороге Денис обдумывал свое положение. То, что он попал, и попал конкретно, было ясно. Не ясно было, куда он попал. Вернее, в какое время. Эх, жаль, что с подпоручиком беда случилась. Надо было раньше выспросить у него подробнее. Да кто ж знал, что все это на самом деле. Расспрашивать старшину, относящегося к нему с подозрением, парень не решался. Мужики на наводящие вопросы ничего толком не отвечали. Подпоручик говорил, что сейчас семь тысяч двести какой-то год от сотворения мира. Это какой же тогда от рождества Христова? Какая там разница, тыщ в пять, или больше? Вот не был Денис знатоком в этих вопросах. Помнил только, что на христианское летоисчисление перешли при Петре Первом. Значит, еще допетровские времена. Кто такая императрица Ольга? Он даже и не слышал о такой. А война с Европой? Как ни пытался навести на разговор о государстве, с которым воевала Россия, ничего понять не мог. Мужики упорно твердили о Европе, будто бы существовало государство с именно таким названием. А слухи о нападении османов, то бишь турок? Так, стоп! А форма солдат и казаков? Взять хотя бы их фуражки. Разве такие были в допетровские времена? Такая форма более присуща веку девятнадцатому. Но какая тогда императрица Ольга? Денис, конечно, не силен в истории, но не до такой же степени. Опять же, если взять войну с Наполеоном, которая вполне могла сойти за войну с Европой, ибо вся Европа была под этим французским императором, то снова ничего не сходится. Он не помнил, кто тогда сидел на Российском престоле, но абсолютно точно знал, что это был именно император, а не императрица. Так что Ольга опять не вписывалась. И с турками тогда не воевали. И фуражки, опять же, гораздо позже появились. Эх, как хорошо сейчас было бы служить в родной Российской армии двадцать первого века, где все ясно и понятно. Всего лишь один жалкий год…

Уже в сумерках вышли к реке и двинулись вниз по течению, вдоль пологого берега. На вопрос Дениса о названии реки, один из солдат сказал,, что это Оскол. И пояснил, что им осталось пройти совсем немного. Надо лишь спуститься к броду, переправиться, и, если ничего не приключится, к полуночи должны дойти до расположения полка.

– Кабы не телега,, да не ранение господина подпоручика, можно было б и раньше переправиться, – продолжал объяснять солдат, но вдруг привстал на стременах и пристально всмотрелся вдаль. – Кажись, ктой-то у брода на ночевку встал. Вона в кустах всполохи от костра отражаются.

– Кто бы то мог быть? – тоже привстал, вглядываясь в сгущающиеся сумерки, старшина. – Ну-кась, держите-ка ружьишки наготове.

Темнело быстро, и теперь уже все ясно видели, что впереди горит не один костер, а как минимум два. У костров поднялись несколько неясных фигур, которые застыли, явно тоже всматриваясь в приближающихся путников.

– А ну, стой, ребя, – скомандовал старшина и, спешившись, добавил: – Погодьте тут пока.

Солдаты тоже спешились и взяли ружья наизготовку, напряженно замерев и глядя вслед своему командиру. Тот уже скрылся в совсем сгустившейся тьме, слышны были лишь его шаги. Старшина шагал нарочито громко, хрустя попадающимися под ноги сухими ветками и шаркая по утоптанной земле. Вот его фигура проявилась в свете костров. Послышался окрик. Старшина что-то ответил. Завязался недолгий разговор, но разобрать о чем говорят, с такого расстояния было невозможно. Вот Григорий повысил голос, было ясно, что он ругается. Солдаты напряглись. Напряжение чувствовалось и среди мужиков. После вчерашнего происшествия казалось, будто кругом теперь можно встретить банды дезертиров. Однако старшина, закончив ругаться, повернулся в их сторону, громко свистнул и призывно замахал рукой.

– Давай сюда, хлопцы! – донесся до них его голос.

Денис шумно выдохнул, сообразив, что задерживал дыхание все время, пока рыжий общался с неизвестными.

Как оказалось, у брода расположился на ночевку обоз интендантского хозяйства Курского пехотного полка. Вскоре выяснилась и причина недовольной ругани старшины. Обозники, подтвердив, что с юга на Россию напали османы, рассказали, что Курский пехотный полк срочно снялся со своего летнего лагеря и отправился в Масловский сборный пункт за пополнением. И как оказалось, команда старшины разминулась с полком еще где-то утром. Если бы они не шли напрямую, а свернули к реке, то наверняка увидели бы движущуюся по противоположному берегу колонну. Вот узнав об этом, и сокрушался Григорий, костеря невесть кого за свое невезение. Это ж они целый день двигались в разных с полком направлениях. Теперь не менее двух суток уйдет на то, чтобы догнать. Полк же уже завтра должен прибыть к сборному пункту, и если доформирование пройдет быстро, то на следующий день может отправиться дальше.

Встреченный обоз отвозил на зимние квартиры ненужное в походе полковое барахло, ибо летний лагерь был разобран полностью. На его месте осталось лишь вытоптанное поле.

Но были и положительные моменты от встречи с обозом. С ним ехал один из полковых лекарей. Он должен был получить медикаменты и догнать полк. Ему сразу сдали под опеку раненного подпоручика. И теперь лекарь что-то колдовал над ним, в свете натыканных вокруг телеги факелов.

Другим положительным моментом было то, что здесь присутствовала целая телега с солдатским обмундированием. Правда, обозный старшина долго спорил с Григорием, доказывая, что он не имеет права раздавать полковое добро кому попало, тем более что эти кто попало даже не поставлены на полковое довольствие. При упоминании о довольствии Григорий с невозмутимым видом сказал обознику, что тому еще придется поделиться продовольствием.

– Побойся Бога, Григорий, – замахал руками тот, – продовольствие с полком ушло.

– И что ж теперь, нам голодом полк догонять?

Каким образом старшине рекрутов удалось уговорить обозного старшину, неизвестно, но после ужина он подозвал двух мужиков, и те вернулись с охапкой обмундирования. После недолгой примерки несколько комплектов пришлось поменять на другие размеры.

– Ну вот, – одобрительно кивнул старшина, окинув взглядом выстроившихся в свете костра новобранцев, – теперича вы на человеков похожи. Особенно ты, Дионис. Вот поутру еще обувку получите.

– А картузы? – встрял с вопросом чернявый.

– Нету в обозе фуражек, – развел руками Григорий. – Вот полк догоним, тады и на довольствие оформитесь, и обмундирование полностью получите.